Shall You Go With Me?

- Нет! Не подходите ко мне! – взвизгнул худенький брюнет в очках с дешёвой грубой оправой, закрывая голову руками и тем самым пытаясь защититься от удара. Хотя парнишка прекрасно понимал, что глупо отбиваться, ведь от него не отстанут, даже если он перестанет сопротивляться. Ответом этому послужил издевательский смех, после чего мальчика с силой толкнули и он упал прямо в здоровенную грязную лужу. Хохот усилился. - Хонда, ты полнейшее ничтожество! – презрительно рявкнул Гилберт Бальдшмидт, высокий пепельноволосый разгильдяй, с ехидной усмешкой на лице. Он учился в параллельном классе и был заводилой среди хулиганов среднего звена Мировой академии. С первого дня учёбы шайка Гилберта не давала бедняге Кику прохода. Толпа обступила лужу со всех сторон, мешая ему подняться и толкая ногами. - Хватит, пожалуйста, прекратите, - взмолился он, но в ответ послышался громкий гогот. - Знаешь, детка, у нас в академии не любят жалких педиков, - заносчиво произнесла какая-то большегрудая девушка, которую Кику видел впервые. - Ага-ага, - подхватил альбинос, пнув Хонду ботинком в бок. – Знай своё место, урод! Парнишка всхлипнул, не шевелясь и больше не пытаясь подняться. Гилберт выпотрошил содержимое рюкзака Кику в ту же лужу и отбросил его в сторону. Остальные члены банды только тыкали в несчастного японца пальцами и топтали его вещи, не осмеливаясь зайти дальше. Наверху серело осеннее небо, не обещавшее ничего, кроме дождя, а внизу – огромная лужа, холодная, противная и грязная. Кику почувствовал, как вода забирается за шиворот, и поёжился не столько от холода, сколько от отвращения к самому себе. Это состояние уже давно стало для него привычным, ведь Бальдшмидт и его дружки отличались особой изобретательностью, когда дело доходило до издевательств и унижений. Повалять кого-нибудь в грязи считалось самой гуманной издёвкой. Бывало, что с Кику они поступали и хуже. И не столько с Кику... Но всё равно ему было мерзко и обидно до тошноты, отчего брюнет задыхался от слёз, чувствуя ком, подступавший к горлу. Он сжал испачканные кулаки и пытался понять, за что он заслужил это. Мальчик убрал прядь мокрых волос, размазав по лицу грязную воду из лужи, и посмотрел вверх. Подумать только: а ведь кто-то ещё умудряется радоваться жизни и беззаботно болтать, когда Кику лежит под этим грустным небом одинокий, жалкий, никому не нужный... Он чувствовал усталость во всём теле, у него не было сил просто подняться. А нужно ли вставать? Возможно, его место как раз в этой грязной луже? Однако японец знал, что такими темпами можно подхватить воспаление лёгких и даже умереть. Сколько раз Гилберт и его компашка желали Кику сдохнуть? Ну уж нет! Такого удовольствия он им не доставит! Японец попытался встать на колени и достать свою тетрадку из-под ноги одного из прихвостней Гилберта. Но тетрадь размокла настолько, что внезапно разорвалась пополам, отправляя Кику обратно в лужу. Оглядевшись, он с досадой сообразил, что все его вещи безнадёжно испорчены, и ему придётся переписывать все конспекты заново. Полностью отчаявшись, бедняга обхватил свои мокрые колени руками и заревел. Обидчики Кику и не думали уходить, они с упоением наблюдали за слезами униженного мальчика. Хонда не хотел плакать в их присутствии, но он ещё с детства отличался повышенной впечатлительностью и чувствительностью, поэтому ничего не мог с собой поделать. Он понятия не имел, как он теперь пойдёт домой. В мокрой одежде его вряд ли пустят в автобус, а жил он на другом конце города, куда за час пешком не доберёшься даже при большом желании. А ведь на дворе конец октября: простуда ему обеспечена. Никто не знает, сколько бы продолжались эти унизительные мучения, если бы внезапно не раздался до боли знакомый всем командный голос: - Так, шпана, рассосались! Чего по домам не идём? Снова шатаетесь без дела?! Что тут творится?! Усмешка Гилберта мгновенно исчезла с лица, сменившись на гримасу отвращения. - Чё надо, Кирклэнд? – презрительно спросил он, резко обернувшись. Остальная банда притихла и попятилась назад, оставляя своего вожака один на один с ненавистным всем старостой. Тем временем Кику судорожно пытался отыскать свои очки в луже, без которых он видел лишь размытые силуэты. Хотя голос прибывшего он узнал сразу, даже не видя его. Артур Кирклэнд – «отъявленный» староста и один из самых популярных парней академии – мгновенно оценил обстановку, сразу соображая, что происходит. - Что, - улыбнулся он, обращаясь к Гилберту, - снова малышей обижаете? Кику задохнулся от возмущения, на мгновение забывая о своём положении: кого он назвал малышом?! Неужели он забыл, что они учатся на одном потоке? - Значит так, - продолжил Артур, уперев руки в бока, - чтоб через секунду вами тут и не пахло, иначе, - его глаза предупреждающе сузились, - вы прекрасно знаете, как я могу усложнить вам жизнь. Гилберт, желавший было поспорить с этим утверждением, глубоко вздохнул, признавая своё поражение, и махнул своим ребятам рукой: - Уходим... Не прошло и минуты, как Артур с Кику остались одни на заднем дворе академии. Хонда вытер слёзы грязным рукавом и хотел уже было поблагодарить своего спасителя, как вдруг ощутил осторожное касание руки к своему плечу. - Возьми свои очки, - и мир вокруг Кику обрёл свои привычные очертания, ведь Артур сам надел ему очки, случайно касаясь его холодных щёк тёплыми пальцами, отчего те сразу покрылись лёгким румянцем. Пребывая в замешательстве, японец не сразу заметил, что одно из стёкол было разбито. Блондин помог Кику встать и отряхнуться, притащил его промокший рюкзак, кое-как засунул туда уцелевшие вещи, коих осталось мало, и только тогда спросил непривычно мягко: - Ты как? Сам идти сможешь? Кику только смущённо кивнул, не в силах выдавить из себя хоть слово, хотя в голове у него роились тучи разных мыслей, которые он бы не отважился произнести вслух. Но как только брюнет попытался сделать шаг, он вдруг ощутил, как земля уходит из под ног. Возможно, он бы даже и упал, если бы сильные руки Артура не подхватили его. Кику ухватился за плечи старосты, чувствуя головокружение и тошноту, подступившую к горлу. - Ага, в порядке он... – фыркнул Артур. – Пойдём-ка, друг мой, в медпункт. Спустя пятнадцать минут, Кику с перевязанной головой вышел из лазарета под присмотром всё того же старосты, который не отходил от него ни на минуту. Более того, Артур категорически отказался отпускать его домой одного и предложил переодеться. Японец уже думал вежливо отказаться от предложенной помощи: ему было неловко и он совсем не привык к такому количеству внимания к своей скромной персоне. Но Кирклэнд и слышать не хотел никаких отговорок и буквально за руку потащил Кику к себе в кабинет. Там он предложил ему сухую одежду, которая в итоге оказалась довольно велика для худенького мальчика и висела на нём, как на вешалке. Но парень ничего и не думал говорить по этому поводу. Однако Артур не смог сдержать доброй усмешки при виде этакого «маленького репера». - Я подброшу тебя домой на машине, - настоял блондин, доставая ключи из кармана своего идеально выглаженного пиджака. – На улице темно, да и дождь. Ты можешь простудиться. - С-спасибо, Артур-сан, - начал было Кику, - но я... - Никаких «но»! – воскликнул блондин. – Поехали! Кику ничего не оставалось, как согласиться. Научившийся ещё с детства принимать доброту других как проявление дружбы – из-за чего у него не раз случались проблемы – брюнет уже решил, что они с Артуром стали друзьями. Во дворе Кику увидел одну единственную машину – серебристый «Ягуар» - солидную и явно дорогостоящую. Сперва, он не хотел верить, что это произведение искусства на колёсах принадлежит именно Кирклэнду, но когда староста отключил сигнализацию и открыл дверь, приглашая Кику садиться, японец убедился в правдивости своих догадок. В салоне машины было тепло, уютно и очень мягко. Из колонок доносилась приятная для ушей Хонды музыка, дождевые капли глухо барабанили по стёклам и крыше авто – неудивительно, что Кику быстро сморило, и он уснул, едва они выехали со стоянки. Парень устало растянулся на заднем сидении, тихонько сопя в кулачок. Ему приснился прекрасный принц Артур, который героически спас его, принцессу Кику, от огромного страшного дракона-альбиноса. Сверкающий меч принца отрубил мерзкую голову ящера и когда дело почти дошло до поцелуя, принц, вместо слов «Я люблю тебя», резко затряс его за плечи и сказал: «Кику, подъём, мы приехали...» Хонда нехотя открыл глаза, осознавая, что сладкий сон сменила жестокая реальность. В окне машины он увидел свой старый и обшарпанный дом, который окончательно привёл его в чувства, портя настроение. Ему стало стыдно за то, что Артур увидел место, где он живёт, наверняка теперь он будет думать, что семья Хонды – жалкие нищеброды. Он поспешно выбрался из машины, не удосужившись подождать Артура, который подавал его сумку, что Кику забыл в салоне. Едва их руки соприкоснулись, Хонда ощутил, как сильно заколотилось его сердце, щёки покраснели, а глаза подозрительно заблестели. И только брюнет хотел поблагодарить своего спасителя за всю проявленную доброту, как вдруг входная дверь с треском распахнулась, и на пороге появился злой, как чёрт, старший брат Кику – Яо. - Эй ты, сукин сын! – закричал он, выскакивая на улицу. – Отойди от моего младшего брата! – Яо резко схватил Кику, притягивая к себе, и потащил его в дом. - Если ты ещё раз, уголовник хренов, посмеешь прикоснуться к моему невинному брату, я тебя уничтожу! – и Яо громко хлопнул дверью. - Яо-нии-сан! - вырвался из его цепких объятий Кику. – Как ты мог?! Артур-сан был так добр ко мне, а ты... -Ты ничего не понимаешь, глупый! – запричитал китаец. На ор двух братьев сошлась вся большая семья, вопросительно уставившись на них. – Он тобой попользуется и бросит, ты далеко не первый! Посмотри, что он с тобой сделал! Я категорически запрещаю тебе общаться с ним! – с этими словами Яо прошёл мимо Кику к себе в комнату, велев всем разойтись. Японец почувствовал, что на глазах выступают слёзы, так что он поспешил скрыться в своей комнате, как и его брат. Закрыв дверь, Кику дал волю чувствам, позволяя себе зареветь на полную силу. Как братик не понимает: Артур-сан едва ли не его единственный человек, который добр к нему, а Яо хочет отнять у него всё это, прикрываясь нелепыми обвинениями. В который раз за день Хонда задал вопрос: за что ему всё это? Кику ещё долго безутешно рыдал, на своей постели, так и не появившись к ужину. А уже ближе к ночи, когда все уснули, он более менее успокоился и теперь разглядывал в лунном свете одежду Артура, которую он заботливо постирал и выгладил. В его несчастной душе просыпались доселе неизвестные ему чувства. Мысли об Артуре заставляли его сердце бешено трепетать. Он твёрдо решил, что не прекратит общаться с англичанином. Он попросит у него прощения за этот инцидент и несмотря ни на что добьётся его дружбы. Это решение прибавило ему сил и желания двигаться дальше.