Его желание

      На этом Саенс оборвал историю словами:       — А дальше ты знаешь.       Инк аж задохнулся от вскипевших в голове вопросов: что знает? Что произошло дальше? Что произошло с ним в этом самом месте когда-то давным давно? Как он потерял душу? Что произошло с Саенсом? Как выжил Фреш? Как перегрузилась мультивселенная? И, самое важное, какое отношение ко всему этому имеет Эррор!!?       Пес почесал лапой ухо. Он казался задумчивым и даже немного растерянным:       — Другие мультивселенные. Пришельцы. Сорвавшиеся с крючка Сансы. Мда, ну ты и нагородил дел. И даже миров не пожалел. — Его голос наполнился ядом. — И как, спас всех, доволен?       Под громкий смех Рипера Саенс отвел взгляд. Нет, ничего не вышло. Замена Бога на Хранителя ничего не дала. Миры остались зацикленными, а человек порой срывался и устраивал геноцид. Но, поправляя очки, он спрятал за рукавом улыбку. Положительные стороны были. Его мир переродился. Утром он проснулся и услышал голос брата. И в следующий приход человека глазам не поверил.       — Я Санс. Скелет Санс.       — А я Фриск. Я упал к вам сверху. Приятно познакомиться, Санс. — Человек уже не выглядел как жаждущий крови монстр. Не нападал на всех без разбору и в начале пытался идти лишь по пути пацифиста.       Немного позже Саенс узнал, что пространство между мирами стало довольно тонким. А пустота более щадящей. Гуляй по альтернативам, сколько хочешь, больше для прыжков не требовалось энергии миров. Создатели получили полную свободу и реализовывали свои идеи пачками. Ежедневно рождались новые миры. И умирали. Оказалось, что среди бесчисленных зацикленным миров были счастливчики, лишенные этой напасти. Хотя бы ради них стоило стараться. Путешественники между мирами появлялись то тут, то там, и ученый познакомился со многими из них. И узнал часть истории, которую умолчал. Борьба еще не закончена. Да, он сложил лапки, когда узнал, что вправе передать тяжкий крест другому, да, он признал, что больше не в силах его нести, но он был готов жизнь отдать для победы над старым врагом.       Саенс бросил взгляд на Инка и столкнулся с его полными вопросов глазами. Он вновь отвел взгляд. Перед Инком ему было стыдно. После перезапуска мультивсленной он вскоре встретил его, но не признал. А признав, не поверил. Точно так же, как когда встретил сам себя. Вот себя он не узнал от слова «совсем»! И признать не мог до недавних пор.       — И что произойдет дальше? — спросил ученый, не желая больше слушать лай и хохот.       — Полный перезапуск конечно! — тявкнул Пес.       — И Гено вернется ко мне, — подпел Рипер.       У Саенса аж мурашки в кости вгрызлись. Сколько бы лет не прошло, он не мог забыть того забитого жизнью скелета – результат общения с Рипером. Недавно он видел Гено в мире слияний и удивился, каким счастливым тот выглядел. Отнять все это у него, да это бесчеловечно!       — Он ничего не будет помнить!       — И что? — не понял проблемы Рипер. — Мне достаточно, что помню я.       — Да что ты за тварь такая, нашел игрушку и продолжаешь ломать! — Санса просто прорвало. Он помнил ощущения ужаса, боли и тревоги, которые стали его частью на короткий срок. И не желал повторения подобного для своей альтернативы, которая, наконец, обрела счастье. — Он не принадлежит тебе!       — Ошибаешься, — Рипер обнажил косу, и ее конец почти уперся в грудь ученого. — Он мой, всегда был моим и всегда будет. Он не понимает, как он важен для меня. Ведь только ради него я готов перезапустить мультивселенную.       — Это помешательство, Рипер! Остановись. Иначе очень пожалеешь!       В ответ смех.       Пес послушал диалог и зевнул. Он устал ждать. Ему хотелось как можно скорее обрести былое величие и навести свои порядки в мультивселенной. Быть просто псом его не устраивало. Былая власть манила сладкой конфеткой. И вскоре он сможет осуществить план. Почти во всех мирах завершился геноцид, и энергия заполняла зал создания, как шарик воздухом.       Чего Пес не знал, так это того, что в разрушенном зале собрались не все участники тех событий и что в той части истории, которую не рассказал ученый, кроется причина его будущего поражения. И эта причина уже поднималась по лестнице.       Топ. Топ. Топ.       Пес перестал чесаться. Ученый и Рипер – препираться, а Инк – мучаться в мыслях. Все прислушались и повернулись на звук.       В зал вошел Эррор. Мучительно медленно, будто каждый шаг дарил ему боль. Он не смотрел на Инка, на Рипера, только на белую собаку. Его голос казался еще более искаженным, чем обычно:       — Давно не виделись.       Пес воззрился на черного скелета в удивлении.       — Это кто? — спросил он у Рипера.       — Эррор, внекодовая дрянь. Разрушитель миров, — дал нелестную и краткую характеристику бог смерти.       Смерть тоже не понимал: откуда Эррор знает Бога? А если знает, почему позволяет себе фамильярничать.       Псу надоело думать над чужим сумасшествием, и он отмахнулся от незванного гостя:       — Ну так убей его, что б не мешался.       Эррор не шевельнулся. Он даже не смотрел на приближающегося Рипера, только на Пса. Бог смерти удивился такой покорности обычно строптивого разрушителя и без труда призвал и забрал залаганную душу. Это было так легко, что он даже опешил в начале. Потом удивленно охнул и начал пятиться.       Душа Эррора повела себя странно и даже страшно. Она рассыпалась в руках Смерти на кусочки кода. Но Эррору было ни тепло ни холодно без души. Он как стоял, так и стоял и продолжал жечь собаку взглядом. А затем его душа вновь вернулась обратно на свое законное место. И черный скелет не предал столь странному поведению своей души ни малейшего значения. Будто так и надо.       — Наигрался? — короткий, бьющий плетью вопрос.       Вместо ответа Рипер продолжил пятиться. Он привык, что внесистемные персонажи от его прикосновений не умирали. Потому, если требовалось их устранить, приходилось наносить тяжкие телесные и, желательно, душе. И подобного поведения душ ему видеть еще не приходилось. Хотя нет, однажды, еще до перезапуска мультивселенной, когда еще он сам пытался бороться, он попытался забрать душу Пса. И она повела себя похожим образом. Была неуязвима.       — Да, кто ты!? Что ты такое?!! — Пес вздыбил шерсть и зарычал.       Разрушитель засмеялся: холодно, громко, до сведенной челюсти.       — Ты не узнаешь меня! После всего, что было! Аплодирую! И дам подсказку.       Эррор достал из кармана очки в красной оправе. Надел их и увидел пса более четко. Оценил непонимание на собачей морде. И тогда Фреш, который шел следом за разрушителем, хмыкнул и накинул на плечи брата белый халат.       — Даже странно, что ты забыл меня, — Эррор широко улыбнулся. — Ведь мы уже встречались на этом самом месте. И ты мне проиграл.       Пес появился в Зале Создания и, увидев гостей, опешил от изумления. А когда пришел в себя, зарычал. Тогда он совершил фатальную для себя ошибку. Он связался с каким-то миром, желая позвать Рипера.       Этого оказалось достаточно, чтобы ученый увидел нити. Вцепился в них, как в спасительный канат одной рукой, а второй сжал прибор покрепче и со всех сил ударил им Набросок.       Осколки нарисованных ребер разлетелись словно осколки упавшей на пол вазы. Прибор попал точно по хрупкой душе, и произошел взрыв. Санса, Пса и Набросок раскидало по залу в разные углы. Нити миров, словно ополоумевшие змеи забились в припадках. Оборвались кишками, обрызгивая всех и вся прозрачной кровью. Пространство агонизировало и рушилось. Пес выл дурным голосом. Мультивселенная прекращала свое существование. Она умирала в муках. И во всем этом был виноват Санс. Стены начали рушиться, коды путались и били плетьми. А в центре урагана разрушений светила идущая трещинами душа в путах нитей, к которой подползал Пес.       — Ну нет, скотина!       Санс бросился на Пса и начал рвать его, как собака крысу. Руками, зубами, лишь бы эта мразь не добралась до души. Плевать, даже если все миры канут в лету. Пес больше не получит власть над мирами!       Пес скулил, выл, кусал, но вырваться не мог. И тогда он совершил вторую фатальную для себя ошибку. Он выбросил из себя остатки энергии. Они нитями обвили ученого, откинули в сторону и впились пиявками в его кости, сломали ребра на груди и переломали ноги. А пес вдруг взвизгнул раненной шавкой и провалился сквозь пол за грань мироздания. Умирающая мультивсленная выплюнула его, как потерявшую вкус жвачку. Но остальным она уготовила участь куда страшнее.       Душа наброска взорвалась!       Один осколок попал в глаз Санса. Тут же зрение погасло, а боль заставила заорать. Душившие его нити уже готовы были развеяться без подпитки энергией, но учуяв осколок – силу в чистом виде – ринулись к нему через обе глазницы.       Санс метался по полу, рвал их, кричал, он ничего не видел, но ощущал, как нити грызут впившийся в кости осколок, как его душа горит от энергии Пса, смешиваясь с его существом, как мысли теряются во мраке конца пути, как кровоточат переломы.       Наконец все прекратилось, и он вновь мог видеть. Еще хуже, чем прежде, но видеть… конец всего. Боль отступила, нити паразитами повисли из глаз, покорными собаками легли у его ног. Внутри кипела сила, которой не было выхода, и билась в агонии мысль, что он здесь единственное чудовище. Куда страшнее Пса.       Вокруг все рушилось. Потолок, стены, будто сминались под давлением невидимых сил. Повсюду нити, их так много – океан слез. Но он не плакал. Ему не больно. Больше нет. Он смеялся, он сошел с ума, и звук его безумного смеха бил эхом по ушам. Он умрет в одиночестве.       Но он не один. Оказалось, нет.       Бездушный набросок, поломанный и жалкий, поднялся с пола и пошел к нему. Будто не замечая трещин на полу и провалов в пустоту, он переставляет ноги. Не замечал сломанных ребер и пустой груди, он все так же улыбался и протягивал ему руку. Он был жив, несмотря ни на что.       Дотянулся до покалеченных глаз.       — Не плачь… Я рядом с тобой.       Санс протянул руку в ответ. Успел коснуться кончиками пальцев, как их откинуло друг от друга.       Все завертелось, обращаясь единой кашей. Осколки души, осколки дворца пса, нити, миры и два раненных скелета. Одного бросило ввысь, впечатало в область набросков и выкинуло куда-то к свету. Другая часть рухнула во тьму.       Гробница с записями погибших миров, полная осколков зала создания, буквально вмялась в зал, в котором Пес общался с голосами. Этот ком вертелся в водовороте и сжимался все сильнее. Санс оказался в его центре. Он ощущал, как ломаются кости, как из них вытекает мозг и как последние крохи кислорода покидают тело, забирая с собой сознание.       А потом все будто остановилось. И что-то изменилось. В мире, в мультивселенной, в пустоте. Санса потянуло обратно. В родной мир, которого быть больше не могло. Да даже если он вдруг вновь есть, разве имел он право вернуться после того, что натворил?       Его разрывало на двое, отрывало по куску, принося невыносимую боль. Такие прорехи в коде уже не залатать. Ничем. И не нужно. По телу бегут табуны лагов.       «Error»       Вновь падение!       Это должен быть конец… но!       «Держись!» «Не умирай!» «Не смей сдохнуть!»       Он услышал голоса. Те самые, с которыми пытался связаться. Они вдруг заговорили с ним. Они видели его?       «Ты сильный!» «Ты сможешь!» «Мы верим в тебя!» «Не смей сдаваться!» «Мы поможем!»       Голоса вдруг стали громче и перестали быть беспомощными. Они буквально подхватили черным облаком сообщений полумертвого скелета и не позволили ему исчезнуть в таинственном «ничто». Удержали на краю и уговорили остаться.       Его часть. Они удержали на краю его часть. Бьющуюся в припадке часть. Забывшую, что он делал и для чего.       — …Я должен уничтожить … Error… Я должен… Error… Я должен уничтожить? Кого я должен уничтожить?       … Error…… Error…… Error…       — Я уже уничтожал миры. А значит? Да, я должен уничтожать миры!       … Error…… Error…… Error…… Error…… Error…       Зачем я должен уничтожать миры? Разве в этом есть смысл?       … Error…… Error…… Error…… Error…… Error…… Error…       Я совершил ошибку … Error… Была какая-то ошибка … Error… В мирах ошибка?       … Error…… Error…… Error…… Error…… Error…… Error…… Error…       Они и есть ошибка!!!       … Error…       Я уничтожаю ошибки!       … Error…       Кто-то ошибка?       … Error…       Я – ошибка.       Когда мультивселенная перегрузилась, мир ученого Санса вернулся к своему исходному коду. И Санс вернулся на свое законное место. И даже ничего не потеряв, ни возраст, ни разум, ни магию. Он сохранил память и не приобрел «подарочков» от Пса! С целой душой и без лагов!!!       Только после долгих размышлений ученый понял: такое могло быть, только если кто-то другой принял те проклятия. А значит, он что-то оставил там. Или кого-то.       Он был прав. В разбитой на части пустоте, в ее черной части, проснулось нечто им отринутое. Та его часть, которая прошла тяжелый путь, полный боли и лишений. Та часть, что оставила боль, лишения и все, что было дорого, за порогом своей жизни. Проснулось нечто темное и больное. Зараженное силой Пса, непрестанно слушавшее голоса создателей, потерявшее память существо.       Когда густое черное «небо», полное «голосов» творцов, поднялось дальше от пола, на полу остался лежать скелет. Его тело рябило от прорех кода. И тело не было белым. Кости подверглись инверсии и выглядели черными. Проломленные ребра и сломанные ноги стали целыми, но приобрели насыщенный кроваво-красный цвет. Нити навсегда отпечатались на лице дорожками слез. И стали частью его магии.       Этот скелет не должен был существовать. Не должен был просыпаться и не должен был делать то, что делал долгие годы после пробуждения.       Он не знал о судьбе остальных, да и не помнил о них, как и обо всем произошедшем. Он не знал, что набросок Санса выжил. Что его унесло вверх. Где он очнулся в полном одиночестве. Учился жить покалеченным, бездушным. И учился быть хранителем мультивселенной. Не знал, что Набросок стал зваться Инком и что он забыл начало своей жизни. Не знал, что их первая встреча всколыхнет в хранителе море эмоций, аж до тошноты.       Выжил и Папайрус из мира набросков. Это произошло из-за Фреша. Перед тем как умер мир набросков, Папайрус успел сильно повредить тело Фреша. Паразиту пришлось переселиться в него. Но как переселиться в тело без души? Вот и вышло, что паразит занял позицию птицы в клетке. И это спасло Папайруса. Он не попал под аннигиляцию мира и даже миновал судьбу целой мультивселенной. Хотя его и выбросило куда-то на задворки.       Один из создателей сжалился над бездушным наброском и дал ему имя – Пейнт. А еще он дорисовал его. Даже подарил пустой мир. Но это не могло заставить Папайруса наслаждаться жизнью. Краски он игнорировал, из мира выходить отказывался и искать брата не собирался. Не видел смысла ни в чем. Даже в смерти паразита. Напротив, осьминога он пригрел, как змею на груди, и охотно делился с ним энергией.       И это хорошо. Все это время Фреш держал в пасти часть приглянувшейся ему души, единственной, которая не рассыпалась в прах от его воздействия. Для Фреша она была очень ценным…партнером. И паразит скорее согласился бы сдохнуть от голода, чем съесть ее. Ведь благодаря этому осколку он наконец мог чувствовать схожим образом с жителями этой мультивселенной. А еще, сбылась его мечта: теперь он мог создать свое собственное «гнездо».       Через пару лет паразит смог вновь перемещаться по мирам. И долго искал тот самый, ему приглянувшийся в первый раз фрешовый мир, где его уже дожидалось такое знакомое тело. А еще там был прикольный Папайрус, с которым ему понравилось жить. Забавная танцующая брейк-данс Андайн и заводной человек.       Немного обжившись, Фреш попытался захватить соседний мир и получил по хребту здоровенной кисточкой. Тогда он впервые сильно удивился.       — Я Инк, хранитель вселенных. В своем мире ты вправе творить что в голову взбредет. Но я попрошу тебя не создавать проблемы соседям.       — Окей, Бро! Мне и одного мира хватит. Но не шалить совсем я не обещаю. Кстати, цветастенький, а ты не встречал моего кореша, в последний раз, когда я его видел, он был весь в лагах, а еще прикосновений боялся…       Фреш нашел старого друга. В начале беленького. Затем чёрненького. Беленький так устал, что больше мучаться во блага миров не пожелал. А Чёрненького Фреш сразу не признал. Да и не сразу тоже. Но осколок души не обмануть, а симпатию не задушить.       Своими появлениями он здорово доставал Эррора. Но о произошедших событиях ему не говорил. Боялся последствий. Ходил вокруг да около. Ждал. Ждал, пока не вспомнит. И он вспомнил.