Надежды и чаяния

— Я ещё не получил докторскую степень, ваше высокопреосвященство, — Чезаре старается, чтобы его голос звучал достаточно почтительно, но не подобострастно. Нынешнему Папе осталось недолго, скоро новый конклав — и Родриго Борджиа, отцу Чезаре и вице-канцлеру Святой церкви, потребуется поддержка кардинала Рафаэле Риарио. Кардинал Риарио смеётся. Смех у него добродушный, но Чезаре он всё равно не нравится. — Считайте, что она уже ваша, синьор Чезаре. Не могу допустить, чтобы столь прелестного юношу мучили на экзаменах. Чезаре чувствует, как его лицо помимо воли заливает краска — краска не столько смущения, сколько гнева, — и чуть склоняет голову, якобы в почтении, надеясь, что кардинал не заметит его вспыхнувших щёк. Рафаэле Риарио неприятен ему всё больше — несмотря на то, что вежлив, обходителен, достаточно хорош собой и ухожен до щегольства. Он высок ростом, от него пахнет дорогими духами, кожа белая и мягкая, как у женщины, — не иначе, пользуется притираниями… «Следит за собой, словно стареющая куртизанка», — мелькает в голове у Чезаре, и от этой мысли неприязнь к кардиналу становится ещё сильнее. Спокойно. Главное — помнить о том, что отцу нужна его поддержка. Главное — ничем не выказать своих истинных чувств. — Вы так очаровательно смущаетесь, услышав комплименты, синьор Чезаре, — кардинал Риарио снова смеётся. Изнеженная, надушенная, унизанная драгоценными перстнями рука касается свесившихся вдоль склонённого лица каштановых локонов Чезаре, скользит по ним, пропускает между пальцев — и при звуках вырвавшегося у Риарио довольного вздоха Чезаре приходится сжать зубы. — И у вас такие мягкие волосы. Мне давно хотелось узнать, такие ли они мягкие, как мне казалось… а они ещё мягче, чем выглядят… Чезаре молчит, по-прежнему не поднимая головы. Он боится, что стоит ему открыть рот, и он, забыв о дипломатии, выскажет кардиналу всё, что думает о престарелых содомитах, домогающихся юношей его возраста. Перед глазами качается красная пелена — должно быть, как у быков на корриде… — Будем откровенны, синьор Чезаре. Вашему… дяде, — Рафаэле Риарио делает акцент на слове «дяде», давая понять, что для него не составляет никакого сомнения, кем на самом деле приходится Чезаре Родриго Борджиа, — потребуется моя поддержка на следующем конклаве, который — Господь да будет милостив к Папе Иннокентию! — боюсь, произойдёт весьма скоро. Я слишком молод, чтобы стать достойным кандидатом на пост наместника Святого Петра, а посему мой долг будет заключаться в том, чтобы помочь избрать достойнейшего. Рафаэле Риарио действительно скорее молод, чем стар, — и, если быть честным, далеко не настолько «престарелый» содомит, как в гневе думает о нём Чезаре. Впрочем, юного архиепископа Валенсии это не заботит — кардинал Риарио ему всё равно противен. — Полагаю… — Риарио проводит ладонью по щеке Чезаре, берёт его пальцами за подбородок, заставляя приподнять голову, и юноша надеется лишь на одно — что ярость, бушующая у него в душе, не отражается в глазах. — Полагаю, вице-канцлер нашей Святой церкви вполне достоин стать новым Папой. Быть может, синьор Чезаре, мы с вами сможем обсудить перспективы нового назначения вашего дяди, встретившись в менее формальной обстановке? Я буду рад показать вам свою коллекцию скульптур и картин… «…и оттрахать прямо в галерее?» — хочется спросить Чезаре, но он снова сдерживается. Нельзя. Пока отец не станет Папой — нельзя. Пока Отец не станет Папой, он должен делать всё, что может, чтобы заручиться поддержкой кардинала Рафаэле Риарио. Не подвести отца, не разочаровать… Чезаре думает, что в конечном итоге это он исполняет здесь роль куртизанки, — и горько усмехается в душе. — Чудесная мысль, ваше высокопреосвященство, — он наконец подаёт голос — и, благодарение всем святым и всем дьяволам, ему удаётся по-прежнему говорить спокойно и почтительно. — О вашем собрании произведений исскуства ходят легенды — и если мне удастся выбрать время, я не упущу возможности с ним ознакомиться. Если не в ближайшее время… даже если благодаря вам мне не придётся сдавать экзамены, я всё равно могу быть занят университетскими делами… если не в ближайшее время, то, возможно, после того, как Господь дарует нам нового Папу? Может, ему ещё удастся отвертеться. Дать Риарио понять, что он получит всё, что хочет, после нового конклава… …а после нового конклава — если мечта Родриго Борджиа осуществится, Чезаре плюнет кардиналу Риарио в лицо, буде тот посмеет заикнуться о невыполненном обещании. Если же амбиции его отца потерпят крах — что ж, тогда не о чем будет и говорить. — Будет весьма прискорбно, если мы будем вынуждены отложить наш разговор на столь долгое время, — Рафаэле Риарио вздыхает — как кажется Чезаре, вполне искренне. — Что ж, если придётся, я подожду… общение с вами стоит ожидания, синьор Чезаре. Но буду надеяться, что вам удастся навестить мою галерею до того, как Папа Иннокентий отдаст Богу душу. — Я тоже буду на это надеяться, ваше высокопреосвященство, — отвечает Чезаре и заставляет себя улыбнуться. Судя по выражению на лице кардинала, улыбка ему удалась. Верный Мигель, как всегда, ждёт Чезаре за дверью. Борджиа, не сказав ему ни слова, несётся по коридорам палаццо, словно бык на корриде — настолько широким и быстрым шагом, насколько может себе позволить, не утратив достоинства, — и де Корелла нагоняет его только на улице. — Я всё слышал, — сквозь зубы цедит он, поравнявшись с Чезаре. — Хотелось ворваться и придушить эту надушенную мразь голыми руками. — Хорошо бы мы могли себе это позволить, — так же не разжимая зубов, выдыхает Чезаре — и вдруг, нащупав руку Мигеля, сжимает её до боли. — Ты выкрутишься, — с уверенностью говорит Мигель. — Мы придумаем тебе такой распорядок дня, чтобы кардинал Риарио видел — у тебе нет ни одной свободной минуты. А при первой же возможности отбудем из Пизы. Главное — продолжай тешить его надеждой. — Да, — соглашается Чезаре и опускает голову, чувствуя, как снова начинает гореть лицо. — Надеюсь, получится. Мне надо, чтобы он верил, что я готов при первой же возможности ему уступить… пока — верил… отцу нужна его поддержка… но проклятье, Мигель, я не хочу под него ложиться! — его голос звенит от напряжения и ярости. — И не придётся, — Мигель тоже с силой сжимает руку Чезаре, даруя ему поддержку. — У нас всё получится. Вот увидишь. — Да, — снова говорит Чезаре; такое ощущение, что они с Мигелем пытаются убедить и друг друга, и самих себя. — Да. Непременно получится. Они сбавляют шаг и удаляются прочь от палаццо Рафаэле Риарио, по-прежнему держась за руки.