Мэттью Мёрдок считал соулмейтов чудом. Вселенная как бы давала людям шанс, даря надежду на то, что где-то в этом огромном мире существует один человек, который будет является твоей родственной душой. Но каждый вкладывал в понятие «родственная душа» разный смысл. Для кого-то это был собутыльник, для кого-то — идеальный любовник, для кого-то — человек, с которым ты проведёшь всю свою жизнь вместе, в богатстве и бедности, в горе и радости. Мэттью Мёрдок тоже много думал об этом, но какого-то определённого мнения у него так и не сложилось.
Из-за соулмейтов люди были способны как на прекрасные и благородные, так и на грязнейшие, часто полные отчаянья поступки. Он не раз сталкивался с этим. Когда люди убивали других только из-за того, что кто-то навредил или,
не дай бог, убил их соулмейтов. И в такие моменты, Мёрдок благодарил Бога и Вселенную, за то, что не помнил своего имени. Оно у него определённо было, и каждое его упоминание вызывало некую странную волну тепла, но что это за имя, он узнать не мог. Он просто надеялся, что узнает свою родственную душу. Или его узнают. Одно из двух.
И Мэтт бы соврал, сказав, что не пытался найти
её. То, что это была именно
она, он был уверен. И не то чтобы он был против однополых отношений, нет, конечно, нет. Но он просто чувствовал, что это именно
она, а не
он.
Когда они встретились с Карен Пейдж, в груди его зародилась надежда, которая увяла так же быстро, как и появилась. Карен была милая, очень милая, и, быть может, у них даже могло что-то получится, но Мэтт не чувствовал, что был готов провести с ней всю свою жизнь.
«Каково это — встретить соулмейта?» — спросил он однажды. Отец тогда вздохнул и с улыбкой, которую маленький Мэтт уже не мог видеть, ответил тёплым-тёплым голосом. «Словно ты встретил лучшего друга детства. Ты испытываешь невероятное облегчение, и каждое произнесенное им слово вызывает улыбку.»
Джессика Джонс вызывала у него улыбку. Много улыбок, что было очень необычно, учитывая, что Джонс не была юмористичным человеком. Саркастичным — да, но никак не юмористичным. Но именно это, наверное, и вызывало улыбку. Джессика сыпала сарказмом, выстраивая огромные стены между ней и обществом, стараясь уберечь, как и себя, так и других. Она не носила платьев и каблуков, предпочитая им кожаную куртку и армейские ботинки. Девушка-алкоголик, девушка-детектив, девушка-одиночка, девушка-герой. Чтобы она не говорила, Мэтт точно знал, что Джессика герой. Пусть и не совсем обычный.
Она часто повторяла одну фразу.
«Мы не друзья» — говорила она, пуская его, побитого и искалеченного к себе в квартиру.
«Мы даже не друзья, Мёрдок» — говорила она, отказываясь от благодарности в виде ужина, за помощь с парочкой преступников.
«Мы всё ещё не друзья, Мэтт» — говорила она, опустошая его мини-бар.
Он часто сталкивался с ней. Днём — как адвокат, ночью — как Сорвиголова. Джонс была одной из немногих, кто знал о его альтер-эго. С ней были знакомы все его немногочисленные друзья. Фогги был от неё в восторге, Карен лишь недовольно поджимала губы, а Электра попросту недолюбливала. Мэтт уже начал подозревать, что обе они попросту ревнуют его к ней. Джессика на это лишь хмыкала.
«Они просто боятся, что эта злобная алкашка уведёт их ненаглядного щеночка!» — притворно сладким голосом говорила она, отбрасывая очередного преступника в сторону. Тот, словно мешок картошки, падает на землю, а Мэтт поймал себя на том, что впервые за последнее время смеётся так искренне.
С Джессикой было легко. Она не просила благодарностей, признания или какого-то особого обращения с ней. И, что самое главное — её не заботил его соулмейт. О своём же она не распространялась, и в какой-то момент в голову Мэтта закралась мысль, что им был Киллгрейв. Эта мысль вызвала небывалый ужас у адвоката. Но тогда, эта способность Джессики противостоять силам Киллгрейва могла объясняться. Он много слышал о его «вечной» любви к Джонс, которую лучше было назвать одержимостью. Но для человека, который свернул шею своему потенциальному соулмейту, Джессика была слишком… адекватной. Он сталкивался с такими случаями, когда один соулмейт убивал другого. В конце концов убийца напрочь ходил с ума и заканчивалось это психушкой, если не самоубийством. А Джонс определённо не собиралась убивать себя. И от этого Мэтту стало легче, хотя он точно не мог сказать, почему его вообще заботит соулмейт Джонс. Тогда бы пришлось принять тот факт, что девушка не безразлична ему. А к этому Дьявол Адской Кухни уж точно готов не был.
Они были близки к тому, чтобы объединить офисы, когда началась заварушка с Рукой. Сидя в баре вместе с Фогги, они обсуждали его попытки отгородиться от геройской жизни, когда Нельсон вдруг замер, вспомнив что-то. Мэтт буквально услышал, как его губы расплываются в улыбке. Мёрдок подумал, что тот увидел кого-то за его спиной и уже собирался повернуться, когда Фогги вдруг сказал:
— Знаешь, что сегодня поручило мне начальство? Конечно, этого разговора вроде как не было, но плевать.
— Что же такого необычного случилось, что Фогги Нельсон пренебрегает правилами? — усмехнувшись, сказал Мёрдок. Фогги легонько ткнул его в плечо.
— Хей, я вообще-то ради тебя этими правилами пренебрегаю!
— Позволь узнать, как я с этим связан?
— Меня попросили приглядеть за твоей подругой. Ну, девушка-детектив из Северного района, — внутри у него похолодело.
— Что случилось с Джессикой?
— Пока ничего, но, кажется, она влезла куда не нужно, и из-за этого она может… вляпаться в неприятности.
— Это же Джессика. — с улыбкой ответил Мёрдок. — Она и неприятности — слова-синонимы.
Фогги согласно хмыкнул, а потом вдруг произнёс.
— Она ведь тебе нравится, Мэтт.
— Придержи коней, Фогги. — ответил Мёрдок, изо всех сил стараясь не покраснеть, как ребёнок, пойманный на поедании сладостей. — Мы даже не друзья.
— О, несомненно. Вы намного больше. — Нельсон поднялся и похлопал его по плечу. — Ладно, бывай, приятель. Если что-то случится — я позвоню.
И он ушел, оставив Мэттью Мёрдока задаваться вопросом о том, что
действительно происходит между ним и Джессикой Джонс.
Фогги позвонил на следующее утро. Голос его был взволнован, и он шумно дышал, словно бежал куда-то.
— Что случилось, Фогги? — спросил он, завязывая галстук.
— Джессика, мать её, Джонс случилась! — воскликнул Нельсон, заставив своим криком застыть. — Слышал новости? Про архитектора, в чьём номере нашли кучу взрывчатки? — Мэтт согласно угукнул. — Он застрелился в квартире Джонс. Её, вместе с соседом, которого архитектор угрожал убить, забрала полиция. Скорее всего будет слушание.
Мэтт шумно вздохнул, потирая переносицу.
— В каком она участке? — Фогги на той стороне линии усмехнулся.
— Слепой рыцарь мчится спасать свою героиню. Она в третьем участке, всё как обычно. — Мэтт сбросил вызов, оставив наконец свой галстук в покое. Он представил себе лицо Джессики, услышь она эти слова. Да, Фогги бы не поздоровилось. Да и сам Нельсон вряд ли бы рискнул шутить
о таком в присутствии Джонс.
Ему потребовалось чуть больше часа, дабы добраться до участка и ещё три минуты, дабы найти там Джессику. Он на секунду замер перед железной дверью, а потом с силой толкнул её, да так, что и офицер, и сама Джессика вздрогнули.
— Ни слова больше, мисс Джонс.
— Что ты, чёрт возьми, тут делаешь?
— Я — твой новый адвокат.
Он услышал, как она вздыхает, и, кажется, закатывает глаза, шепча «святое дерьмо». Он улыбнулся уголком губ.
Они перекинулись парой фраз с офицером, прибывающей в полнейшем шоке, а затем он быстренько выпроводил её из помещения, оставшись с Джессикой наедине. Та порвала наручники с такой лёгкостью, будто они сделаны из бумаги. Порой он забывал о том, что она настолько сильная.
— Итак, что за Рука это такая, о которой ты собиралась рассказать офицеру?
— Тебя не учили, что подслушивать нехорошо, а, Мёрдок? — спросила девушка, улыбаясь краешком губ. — Да и в любом случае, это не то, что следует обсуждать в полицейском участке.
Мэтт кивнул. Он отчётливо слышал гудение микрофона, который ловил каждое их слово. Он убрал бумаги в портфель.
— Твой офис является местом преступления. Тебе есть где остановиться?
— Я напишу Триш.
Он снова кивнул и поднялся, слыша, как она поднимается следом. Они покинули полицейский участок и, выйдя на улицу, остановились на крыльце. Девушка печатала сообщение, и каждая клавиша отдавалась ей дурацким звуком, от которого сводило уши.
Телефон звякнул, а Джессика, прочитав сообщение, чертыхнулась.
— Что случилось? — поинтересовался адвокат.
— Триш не в городе, а ключей от её квартиры у меня нет.
— Ты можешь остановиться у меня.
Слова сорвались с губ раньше, чем их проанализировал мозг. Мэтт потупил взгляд, ожидая резкого и, как всегда, саркастичного отказа, но его не последовало.
— Впервые меня не раздражает твоя воспитанность, Мёрдок. Я закажу нам еды.
Сердце Мэтта кажется пропускает один удар, а потом начинает биться с новой силой. Какое-то странное ощущение возникает на кончиках пальцев, которое Мэтт успешно игнорирует, запихивая куда подальше внутрь. Вместо этого он улыбается.
— То есть, тебя раздражает моя воспитанность.
— Может быть, — девушка пожала плечами и перевела тему. — Тебе китайскую кухню?
***
Время подходит к полуночи, а разговор о Руке так и не начат. На полу лежат картонные коробки из-под заказанной еды, а в стакане Джонс плещется виски. Они сидят на полу и между ними быть может больше метра. Он слышит, как она медленно стучит ногтем по коленке, делая глоток из стакана. Они весь вечер говорили о каких-то незначительных вещах, подкалывая друг друга на тему супергероики. С Джессикой хорошо, осознаёт вдруг Мэтт. Было в ней что-то особенное, чего не было в других его собеседниках.
И после четвёртого кажется стакана виски, он задаёт ей вопрос, который когда-то задавал отцу.
— Что ты думаешь о соулмейтах?
Девушку вопрос определённо застал в врасплох, но Мэтта всё равно удивила частота её пульса. Быть может, он затронул какую-то больную тему… Но Джессика ответила, нервно покусывая губы.
— Я много думала об этом, когда была маленькой. Ещё до аварии я была довольно сложным ребёнком, и у меня не было друзей. Впрочем, сейчас мало что изменилось, — с горькой усмешкой сказала Джессика. — Так что… Я думаю, что соулмейт, это как лучший друг, но более. Это человек, который знает тебя лучше, чем ты сам. Человек, который будет рядом с тобой ни смотря ни на что… И, я чертовски сильно пьяна, Мэтт, раз говорю подобную чушь.
Она рассмеялась, но Мэтт слышал, как безумно сильно колотится её сердце о рёбра, выдавая истину сказанных слов. Джессика раскрылась ему, обнажив душу, и этот факт поражал Мэтта до глубины души, так же, как и её слова. Почему-то ему слышалась в них грусть, даже некая горечь. Сердце его сжалось.
— Джесс, — сокращённое имя соскользнуло с языка довольно легко, так что Мэтт сам удивился. — Это ведь не Килгрейв?
— Что? Иисусе, конечно нет. Я… У меня отняли Имя, когда мне было четырнадцать.
По спине Мэтта пробегает холодок.
— Кто?
— Сукины дети из ICH, благодаря которым я получила способности. Убила бы нахрен этих подонков.
— Но ты же … видела его?
— Конечно видела, за четырнадцать лет-то. Но всё равно обидно. Оно красивое было.
Мэтт ждёт, что девушка сейчас назовёт имя, но Джонс молчит, залпом выпивая оставшийся в стакане виски. Он буквально чувствует, что это Имя важно, но держит язык за зубами, не желая мучить девушку своей назойливостью. В конце концов — это её личная трагедия.
***
Он не думает об её Имени на следующий день, а когда на горизонте объявилась Электра, то он и вовсе думать про это забыл. Имя Джессики Джонс по важности находилось почти в самом низу списка его проблем, вершину которого занимало внезапно ожившая Электра и Рука, с которой теперь слишком много проблем.
Её слова о благородности его отца и доверии — словно ведро холодной воды с утра пораньше. Они остаются в душе, отпечатываясь на её стенках и заставляя задуматься о том, что, быть может. между ними действительно есть нечто большее?
Но всё же желание вернуть Электру было сильнее, и он остался там, внизу, прося её уходить.
— Мы не оставим тебя здесь, — в её голосе он слышал отчаяние. Её сердце снова бьётся, как безумное, да и его не лучше. Она коснулась ладонью его руки, и он осторожно сжал её пальцы в своих.
— Пожалуйста, Мэтт.
— Я догоню вас, — он старается придать своему голосу уверенности, хотя не уверен, что у него это выходит. — Просто пообещай, что выберешься.
Девушка закусила губу, и какие-то жалкие секунды, они стояли, замерев, и их сердца бились одинаково безумно. А потом Джессика опустила его руку и бежит в сторону лифта. Он до последнего слушал её шаги, а потом, убедившись, что она ушла, обернулся к Электре.
Им осталось жить не больше минуты, и, кажется, оба они это понимают. Электра перестала бороться, опустив мечи и медленно дыша.
Десять секунд.
Она подошла вплотную к нему, и он почувствовал её дыхание.
— У тебя ведь есть Имя, Мэтти, — прошептала девушка. Ритм его сердца ускорился. — Оно вот здесь. Прямо над сердцем.
Она приложила ладонь к сломанным рёбрам.
— Я должна была сказать это раньше…
Это Джессика.
Слова Электры словно взрыв фейерверков в голове. Здание начинает рушиться, а его душу переполняет невероятное счастье, и он не в силах сдержать улыбки.
Джессика.
Чёрт возьми, это Джессика!
— Спасибо тебе, — шепчет он, а потом закрывает глаза.
Мэттью Мёрдок считал соулмейтов чудом. Теперь его чудом была Джессика Джонс.
