Раскрой мое сердце

      Курт покидал торговый центр, когда получил сообщение от отца.       Все чисто. Иди домой. — Папа       Он знал, что отец позволит ему остаться при своем мнении. Он лишь надеялся, что сможет заставить отца увидеть все его глазами.       Когда он вернулся домой, то тихо вошел внутрь, надеясь, что сможет подняться наверх перед тем, как отец заметит его. Не тут-то было.       — Курт, иди сюда, — раздался голос отца.       Курт вошел в комнату. Теперь он точно знал, что тот ждал его. Отец сидел здесь без телевизора. Поэтому его совершенно не было слышно.       — Садись, — сказал Берт, уставившись на сына, пока он не сел напротив него. — Ты заноза в заднице, и ты знаешь это, не так ли?       — Знаю, — сказал Курт, не скрывая улыбки. — Мне жаль, что это повлияло на тебя, но мне не жаль, что я сбежал.       — Ну, на этот раз ты действительно вырыл себе яму. Блейн хочет забрать тебя к себе домой, — сказал он.       Курт закрыл глаза. Этого не может быть.       — Пап, мне просто нужно больше времени.       — Курт, тебе уже давали время. Блейн на самом деле был гораздо снисходительнее, чем должен. Почему у тебя должно быть больше времени? Назови мне вескую причину, и я решу, поддерживать тебя или нет, — сказал Берт.       — Я не сабмиссив, — начал Курт. Он поднял руку, когда отец хотел прервать его. — Я знаю, что говорит моя метка. Поверь мне, я потратил много времени, пытаясь соскрести ее в надежде, что это была ошибка. Но она все еще там, диктует мою жизнь. Вот мой аргумент. Я гей. Я таким родился, ты согласен?       Берт кивнул:       — Да.       — Так что, даже если я родился геем, не значит ли это, что я должен разбираться со всеми последствиями? Должны ли меня осуждать? Обзывать? Избивать?       — Конечно, нет, Курт, — сказал Берт, хмурясь. Он чувствовал, к чему ведет сын.       — Ну, я был рожден сабмиссивом, по крайней мере, так говорит метка. И теперь мне придется справляться с последствиями того, что я саб, просто потому, что я родился с этой меткой? Разве я заслуживаю, чтобы мою жизнь контролировал кто-то другой просто потому, что какая-то случайная метка так говорит? — спросил Курт.       — У тебя всегда хорошо получалось отмазываться, — сказал Берт, покачивая головой и улыбаясь.       Курт улыбнулся, увидев свою победу.       — К сожалению, я не вижу того, что видишь ты в этой ситуации. Если две ситуации выстроились рядом, то, что ты гей, говорит о том, что тебе нравятся парни, так же как и то, что ты сабмиссив, — о том, что тебе нужен Доминант. Как гей ты будешь чувствовать себя удовлетворенным, когда влюбишься и выйдешь замуж за мужчину своей мечты. Как сабмиссив ты будешь чувствовать себя удовлетворенным, когда позволишь Дому занять свое место в твоей жизни. Ты не почувствуешь удовлетворение, пока не уступишь в двух вещах: любить и быть сабмиссивом, — сказал Берт. Он не хотел видеть, как огонь умирает в глазах его сына. Слезы, навернувшиеся на глаза, как у Элизабет, потекли по щекам.       — Папа, я не могу сдаться. Я не могу. Я не чувствую себя сабмиссивом. Даже ты признал, что думал, что я буду Домом. Мы все были удивлены, увидев этот дурацкий замок. Я не могу просто отпустить того, кем я был последние семнадцать лет, лишь из-за того, что так говорит метка, — сказал Курт с явным разочарованием в голосе.       — Курт, тебе не нужно отпускать себя. Речь об использовании по максимуму каждой части себя. И той части, которая делает тебя, именно тебя, сабмиссивом. Ты не поймешь этого, пока не примешь это. Хотел бы я помочь тебе, ведь я хочу, чтобы ты был счастлив. Но я думаю, что Блейн сделает тебя счастливым, — сказал Берт. — Я думаю, что так ты избегаешь счастья. Если отложить в сторону вопрос с Домом и сабом, у тебя есть родственная душа. Человек, чья душа идеально подходит тебе. Попробуй представить, насколько счастливым ты можешь быть. Подумай о том, как ты относился к Блейну до того, как все это произошло. Он тебе нравился, да?       Курт кивнул, он на глазах становился все несчастнее и несчастнее.       — Если бы кто-то сказал, что ты можешь провести с ним остаток жизни, не будучи сабом, что бы ты чувствовал?       Курт всерьез задумался. Он любил проводить время с Блейном. Говорить моде и Бродвее, часами пить кофе. Блейн был всем, о чем он когда-либо мечтал. Курт отмахнулся от этих мыслей. Блейн был не только его родственной душой. Он был человеком, который имел право контролировать его жизнь до самой смерти. Если Блейн умрет первым, Курту будет предоставлен вариант добровольного самоубийства. Некоторые сабы не желали жить без своих Домов, а некоторые просто таинственно умирали вскоре после смерти их Домов. Если бы он решил жить без своего Дома, ему пришлось бы найти утешение в назначенном судом Доме, который посещал бы его несколько раз в месяц. Ни за что на свете. Но этот возможный исход мало его волновал. Он больше беспокоился о нынешних бедах.       — Это неважно, потому что я саб и у меня не было выбора. Мне просто нужно больше времени, папа. Пожалуйста, — со слезами сказал Курт.       Берт раскрыл руки, и Курт, не раздумывая, устроился в крепких объятьях отца. Он, казалось, черпал силы из своего отца. Еще одна причина не уступать Блейну. Как ему жить без отца?       — Если тебе нужно больше времени, у меня только одно условие, — сказал Берт.       Курт посмотрел на него с надеждой:       — Какое?       — Ты должен позвонить Блейну и спросить его. Он твой Дом, нравится тебе это или нет. Пора привыкать иметь с ним дело, — сказал он.       — Тогда я позвоню ему. Даже если он не согласится, я должен попробовать, — сказал Курт. Он достал телефон, но взглянул на вставшего с дивана отца. — Ты куда?       — Я сказал, что тебе нужно привыкнуть иметь с ним дело. Это означает без меня, — сказал Берт. — Я буду в гараже, когда ты закончишь.       Курт смотрел, как он уходит, пытаясь игнорировать размерами с динозавров бабочек, трепещущих в животе. Он мог это сделать. Нужно было лишь сказать правильные вещи. Сделав глубокий вдох, он нашел номер Блейна и нажал на кнопку вызова прежде, чем успел передумать.       — Курт! — сказал Блейн ещё до того, как прозвенел первый гудок.       — Привет, — вдруг застеснявшись сказал Курт.       — Как дела? — спросил Блейн.       — Я в порядке, наверное. Эм. Как дела? — Курт тоже мог быть вежливым.       — Теперь мне лучше. Так что случилось? Полагаю, ты позвонил не только, чтобы услышать мой прекрасный голос, — подразнил Блейн.       Курту потребовались дополнительные усилия, чтобы не посмеяться над комментарием:       — На самом деле, я надеялся поговорить с тобой о том, что мне нужно больше времени.       Курт услышал вздох.       — Курт, не знаю. Я уже ждал неделю, — сказал Блейн с очевидным разочарованием в голосе.       — Я знаю и ценю это. И хотя я понимаю, что ты рад двигаться дальше, я, я просто еще не готов. Мне нужно больше времени, — сказал Курт. — Я должен понять, как привыкнуть к этому.       — К чему именно? Потому что пока ты, кажется, охотно говоришь с кем угодно о том, что тебя огорчает, но еще не сказал мне. Раз я единственный, с кем у тебя проблемы, может, тебе стоит открыться мне, — осторожно сказал Блейн.       Что Курт и сделал. Он начал с того, насколько сильно был уверен, что Дом, и как шокирован был, узнав, что это не так. На что он пошел, чтобы скрыть свою метку. Он привел ему все причины, о которых рассказал Мерседес, и закончил на недавнем разговоре с отцом.       Блейн терпеливо слушал, время от времени понимающе мыча. Когда Курт закончил, все стихло. Он не хотел думать о том, что это может означать.       Наконец, Блейн заговорил:       — Я понимаю, для тебя было шоком узнать, что ты саб. Я понимаю, почему тебе нужно больше времени, чтобы привыкнуть к этому. И я готов дать тебе его, — сказал он.       — Спасибо, — сказал Курт, он был удивлен, но почувствовал облегчение.       — Пожалуйста. Но у меня есть несколько условий, с которыми ты должен согласиться, — сказал Блейн.       — Ладно, — сказал Курт, снова разозлившись.       — Во-первых, у тебя есть время до 1 июля. Не более того, — сказал ему Блейн.       Курт надеялся на большее, но, по крайней мере, это даст ему больше времени, чтобы придумать план:       — Ладно, что еще?       — Сначала ты переедешь ко мне, и мы начнем нашу жизнь вместе. Без каких-либо споров или просьб о дополнительном времени, — сказал он.       Это было прекрасно, поскольку Курт был уверен, что его не будет рядом, когда его время истечет.       — Ладно, я согласен.       — Правда? — Блейн сомневался.       — Правда, — заверил его Курт. И чтобы еще больше подлизаться, он добавил, — спасибо, что делаешь это для меня.       — Пожалуйста. Ты даешь мне слово? Ты охотно переедешь со мной? — уточнил Блейн.       — Без споров, — согласился Курт.       — Хорошо, ловлю тебя на слове. И вот еще: если ты сбежишь, спрячешься или попросишь больше времени, мне ничего не останется, кроме как приказать тебе сделать это. И ты знаешь, что у тебя не будет выбора, кроме как повиноваться. Ты все еще согласен?       — Да, — соврал Курт. Если его не будет, откуда Блейну знать, где найти его, чтобы отдать приказ? Он улыбнулся. Это было бы великолепно.       — Хорошо, у тебя чуть больше двух недель. Я прошу звонить мне каждый понедельник и четверг, чтобы я знал, что ты в порядке. Ты ведь знаешь о риске заболевания, верно? — спросил Блейн.       — Я знаю. Предположительно, некоторые сабы могут заболеть оттого, что рядом нет их Дома и они не получают утешения и приказов от Дома, — сказал Курт, цитируя школьный учебник.       — Отлично. Хорошо, тогда услышу тебя в понедельник, — сказал Блейн.       — Звучит неплохо. Еще раз спасибо, Блейн, — сказал Курт.       — Я сделаю все, чтобы ты был счастлив, Курт, надеюсь, ты это знаешь, — сказал он.       Курт не знал, что ответить:       — Эм, спасибо.       — Поговорим позже, пока, — сказал он.       — Пока, — повторил Курт.       Закончив телефонный разговор, он встал и протанцевал от радости. Он был слишком хорош в этом. У него было чуть больше двух недель, чтобы придумать план игры. Курт был так рад, что пошел на кухню приготовить для них с отцом специальный ужин.       Когда вошел Берт, Курт улыбнулся ему:       — У меня есть время до 1 июля, папа!       — Я слышал, — сказал отец.       — Что? — Курт был в замешательстве.       — Блейн позвонил мне и сказал, на что ты согласился. Затем он попросил меня позвонить ему и дать знать, если ты снова сбежишь, — сообщил он.       — И что ты сказал? — требовательно спросил Курт.       — Я согласился с этим. Я согласился на это только потому, что ты уже дал слово, так что я подумал, почему бы и не согласиться, раз уж ты человек своего слова. Хотя, видя выражение твоего лица, я начинаю думать, что ты не сдержишь обещания, — сурово сказал Берт.       Курт глубоко вздохнул и солгал отцу:       — Я сдержу свою часть сделки. А теперь какой салат ты хочешь?

***

      Первая неделя прошла быстро. Курт был занят планированием побега, а также пытался узнать больше о неправильных метках. Последнее оказалось невозможным. Единственными сообщениями о некорректных метках были сообщения о том, что не было некорректных меток. Метка была основана на ДНК человека так же, как волосы и цвет глаз. Сообщалось о людях, которые игнорировали свои метки и родственную душу. И Курт узнал, что если он продолжит игнорировать Блейна и свое существо, он может не только сильно заболеть, но и умереть. Тело настолько зависело от истинной родственной души, что, не получив всего необходимого, оно просто отказывало.       Смерть? У Курта не могло это уложиться в голове. Как он мог умереть? Что такого одна родственная душа дает другой, что может поддерживать жизнь?       Курт даже не спрашивал Блейна, когда разговаривал с ним в этот понедельник и следующий четверг. Эти разговоры были короткими, Курт всегда был «занят» во время каждого звонка, чтобы долго не болтать по телефону.       В субботу Курт проснулся, чувствуя, будто совсем не спал. Его тело было тяжелым и очень холодным. «Кажется, я заболеваю», — подумал он. Он чувствовал себя как при гриппе. Упрямый, как и всегда, он отказывался даже представить себе, что это может иметь какое-то отношение к Блейну.       В понедельник Курт не мог заставить себя встать с постели. Он забыл позвонить Блейну и выключил телефон, потому что слишком устал и был слаб, чтобы разбираться с кем-либо.       Он услышал стук в дверь и хрипло поприветствовал отца.       — Курт? Эй, приятель, почему ты не позвонил Блейну? — спросил Берт. Когда он зашел в комнату, то увидел, насколько бледным и слабым был его сын. — Курт, ты в порядке?       — Хорошо, папа. Просто грипп, — пробормотал Курт.       — Сынок, я не думаю, что это грипп, — сказал Берт.       — Клянусь, если ты назовешь имя Блейна, я выскочу из этой кровати, чтобы задушить тебя, — неубедительно сказал Курт.       — Да, конечно. Сейчас ты не сможешь даже муху задушить, Курт. Я позвоню Блейну, он тебе нужен, — сказал его отец, вытаскивая телефон.       — Папа, нет! Пожалуйста, не поступай так со мной. Он заставит меня уехать с ним, — слабо сказал Курт. В его глазах блестели слезы. — Я не хочу уезжать с ним.       — Я знаю, дружище. Но он тебе нужен. С ним ты почувствуешь себя лучше. И если ты в такой плохой форме, у него тоже не все хорошо, — отметил Берт.       Через час Курта разбудил мягкий толчок в плечо.       — Курт, проснись, милый, — сказал знакомый голос.       Курт открыл один глаз и увидел, как Блейн смотрит на него. Он застонал и попытался натянуть одеяло на голову:       — Уходи, — пробормотал он.       — Я не могу, прости. У нас обоих не все хорошо, и сейчас есть только один способ исправить это, — сказал Блейн.       Курт посмотрел на него:       — Какой?       — Ну, мы можем либо пойти в больницу, нас будут лечить несколько недель, и мы проверим, смогут ли они помочь. Или мы можем слиться, — сказал Блейн, глядя на Курта.       — Нееет, — заскулил Курт. Даже в затуманенном состоянии он мог представить себе описание этого слова. Слияние означало соединение тел родственных душ в несексуальном плане. Дом получал силу и здоровье от физического доминирования над сабом. А саб получал здоровье оттого, что над ним доминировали. К сожалению, он знал, что это сработает. Просто из-за того, что Блейн рядом, Курт уже чувствовал себя лучше.       — Прости, милый. Я не позволю тебе выбирать. Ты будешь спорить со мной? — непреклонно спросил Блейн       — Нет, — прошептал Курт со слезами в сине-зеленых глазах.       — Хорошо. Это поможет, Курт, обещаю. Готов? — спросил он, его тон смягчился.       Курт кивнул.       Блейн стащил с Курта одеяло:       — Это сработало бы лучше, если бы мы были обнаженными, — сказал Блейн, услышав вздох Курта. — Но на данный момент это необязательно, — Курт заметно расслабился.       Блейн снял обувь и заполз на кровать. Он лег на Курта, не сводя с него взгляда.       — Это займет около двадцати минут, милый. Просто попытайся расслабиться, — сказал Блейн, опаляя дыханием щеку Курта.       Он опустился на Курта, полностью накрыв его, и обнял его, пряча руки за спиной Курта. Блейн резко вздохнул. Радость и чувство правильности наполнили его, как никогда в жизни. Он почувствовал, что Курт расслабился под ним. Он был уверен, что его родственная душа никогда не признает того, что чувствует себя так же хорошо, как и он.       Когда их тела слились, они оба почувствовали себя целыми и заряжались силой, как батарейки. Курт почувствовал, что вялость и слабость уходят. Он знал, что Блейн чувствует себя сильнее, чем раньше.       — Спи, Курт. Тебе станет лучше, когда проснешься, — тихо сказал Блейн.       И единственный раз в своей жизни Курт повиновался и погрузился в исцеляющий сон.