<center>***«Мужчина не должен любить мужчину» Их невинные касания однажды вылились в поцелуй. Он больше никогда не целовал кого-то с таким чувством. Даже твою мать. Прости. Тебя он любил больше жизни. Как, возможно, и я, Элио. Я никогда в жизни никого так не касался. Не изучал тела других также, как погружался в тебя. С головой. Без остатка. Слишком банально, но меня тянуло к тебе неведомой силой. Я ушёл от тебя. И это было неправильно. Я не должен был тебе навязывать себя. Мы бы не справились. Я бы ревновал тебя ко всем. Я знаю это. В конце концов, ссоры бы нас уничтожили. А я бы не хотел, чтобы ты вспоминал обо мне плохое. Я решил, что те дни, которые мы провели в Риме, должны навсегда остаться в твоей памяти и заставлять тебя улыбаться каждый раз, как только ты об них вспомнишь. Господи, почему мы так поздно это поняли? У нас могло быть шесть недель. Целых два месяца, Элио. Но с другой стороны, то, что могло произойти за это время, могло нас отдалить. Я бы, скорее всего, не смог уехать. Я бы не смог тебя оставить. А если бы мы устали, надоели друг другу? Может, тогда бы было не так больно… Мне однажды приснилось, что тебя целует другой. Моё воображение сыграло столько злых шуток со мной. Я тогда проснулся в холодном поту. Жена сказала, что я шептал во сне «не трогай, не смей к нему прикасаться». Я разумеется соврал ей, что кто-то пытался обидеть нашего сына. Если бы она только знала. Если бы она только знала, сколько раз у нас с ней был секс только потому, что мне нужно было отвлечься от мыслей о тебе. Как возможно любить человека спустя столько лет? Когда ты помнишь его семнадцатилетнего, и даже не знаешь, где он находится, что с ним. Воспоминания о тебе дают мне силы, но в то же время отнимают всё, что я имею. Вспоминай меня, Элио. Вспоминай меня хоть иногда. Нет. Вспоминай меня постоянно. И да, я знаю, что ты никогда не забудешь. А я не забуду тебя.» Мужчина вытер след от слезы, которая уже пропитала письмо, над которым он сидел на протяжении всего дня. <center>
«Ты просто жалок, Оливер» В одночасье от письма остались лишь маленькие клочки бумаги. Слёзы потекли ещё сильнее, как только он увидел на краю стола сочный персик, который, видимо, принесла его дочка. Но он улыбался. Сквозь пелену слёз он улыбался, вспоминая как однажды он съел персик, который был в семени единственного мужчины, единственного человека, которого он не может забыть на протяжении всей своей жизни.Письмо Оливера
9 ноября 2017 г. в 00:59
«С первой нашей встречи прошло столько времени. Не было и дня, чтобы я не вспоминал о тебе. Не было ни дня, ни минуты, ни секунды. Я написал столько книг, но понятия не знаю с чего начать, что писать, чем закончить.
Мне больно, Элио.
Чёрт возьми, то, что было у нас, было одним из самых прекрасных чувств, которые я когда-либо в своей жизни испытывал. Я представил сейчас, как ты улыбаешься. Как ты семнадцатилетний улыбаешься мне двадцатичетырёхлетнему. Вспоминаю, как мы поцеловались. Как ты вошёл в мою комнату за полночь. Как вошёл ты, как вошёл я.
Это было так не правильно. Ты ведь в курсе, что ты был моим первым? Моим единственным.
Я сбежал от тебя. Я трус. Я причинил тебе столько боли. Столько раз я звонил твоему отцу, чтобы узнать, как ты. И всегда, почти всегда наш разговор заканчивался на:
«-У тебя прошло?
-Нет.
-У него тоже.»
Я безумно благодарен твоему отцу за твоё воспитание. И просто за то, каким замечательным человеком он был. (Ещё я бы хотел сказать тебе огромное спасибо за принятие моего выбора, и, что не пытался разрушить мою семью. Знаю, что хотел, но не наделал глупостей. Именно по этой причине ты остаёшься самым лучшим человеком на свете.)
Я помню нашу с ним последнюю встречу. Я тогда заехал вместе с семьёй к вам на немного. Я привёз мартини. Мы выпили почти всю бутылку. И он признался, что много лет назад у него был роман с человеком одного с ним пола. Он не хотел назвать это иначе. Когда они поняли, что их тянет друг к другу им было по 20. И им всё также было по 20, когда они разошлись. На них давило общество. (наверное, как и на меня)