From Forbeswarts with fondly

      Кэролайн устало прикрывает глаза, облокачиваясь на стол с противоположной стороны от рабочего места и аккуратно разложенных документов. Несмотря на то что, многие ученики разъехались на летние каникулы по домам, миссис Форбс продолжала усердно трудиться во благо развивающейся школы для «Одарённых». И хотя на волне неугасающего оптимизма молодая вампирша не позволяла себе унывать от разъедающей тоски, сейчас наедине с собой и божественно-обдувающим кондиционером, она могла признать, что открытие нового филиала в другом штате здорово вымотало её.       Девушка утомлённо вздыхает, оттягивая момент, когда привычно спустится за бодрящим напитком в ближайшую кофейню. К слову, ей бы в столь бешеном темпе на одно нормальное свидание попасть, — впрочем, учитывая многогранность обстоятельств, Кэролайн непрочь подписаться и на парочку легкомысленных.       Загвоздка заключалась лишь в малюсеньком недоразумении под названием «статус», умноженным на благородную, филантропическую должность: будучи вдовой в перманентном состоянии, бывшая Сальваторе в строжайшей совокупности основателя школы для особенных детишек, уже не могла себе позволить заглядываться на заурядных парнишек и шаблонных утопистов их небольшого городка. Тем не менее хотелось чего-то неординарно — соответствующего.       — Не так давно дошли сведения, что некая целеустремлённая особа разыскивала меня.       Витая в глубоких раздумьях, она невольно вздрагивает от внезапно прорезавшегося в относительной тишине голоса, пока незваный гость бесшумно подкрадывался, сцепив руки у себя за спиной.       — Снова, Кэролайн.       Лёгок на помине.       Мало того, что он испугал её до чёртиков, вынуждая усомниться в своих вампирских способностях, так вдобавок уж в который раз, смел подтрунивать над беспомощным состоянием, когда спасаясь от спятившей сучки Рейны, она с близняшками намеревалась перекантоваться на «запретной» территории гибрида, отлавливая по барам исчезнувшую зад… занозу.       — Серьёзно? Веришь слухам? Тогда, пожалуй, следовало поинтересоваться в любом из доступных мессенджеров, если не совсем запоздал с эволюцией.       Форбс до последнего избегает зрительного контакта с ухмыляющимся знакомым, заблаговременно предугадывая нежелательный исход в зоне образовательного корпуса.       — Ауч… — мужчина наигранно хватается за сердце, театрально принимая крайне оскорбленный вид. — Мисс строгий директор сегодня не в духе.       — Миссис, вообще-то, — гордо вздёрнув носиком, девушка осаживает британца, рискнув, наконец, смерить его придирчивым взглядом. — Как бы то ни было, Клаус, тот вопрос уже утерял актуальность.       — Разве? — сжав губы в тонкую полоску, Майклсон интимно склоняется над ушком возлюбленной, предварительно заправив её натуральные локоны. — Не хочешь ли ты сказать, что существует прямая связь между твоим последним визитом и скоропостижным возвращением к статусу скорбящей вдовы?       Клаус брезгливо щёлкает по кольцу на цепочке, коротко демонстрируя нахмурившейся девушке своё отношение к нашейному аксессуару.       — Спроси у надгробья мёртвой подружки! — Кэролайн небрежно хмыкает, кивком указывая гибриду на дверь. — А теперь проваливай туда, откуда появился, здесь и без тебя проблем хватает.       Форбс ожидала какую угодно реакцию: от скандала до едких шпилек о браке со Стефаном, но точно не стремительного ухода мужчины. Ей стало не по себе от факта, что какая-то выскочка с сомнительным дипломом настолько промыла мозг тысячелетнему существу, что он до сих пор срывался от одного упоминания о психоквалифицированной барменше. Ха, даже звучит до убожества нелепо.       Подавив естественный порыв одёрнуть гордого засранца, она акцентировалась на собственной обиде, — правда, через мгновение все встало на свои места.       — Упс… Дверь не желает отпираться, по всей видимости, заклинило замок — теперь не уехать, — Майклсон самодовольно усмехается, пожимая плечами, впоследствии запихивая краденый ключ из скважины в карман тёмных джинсов.       — Т — ты… Ты что, свихнулся?! — начала заикаться вампирша от вопиющей наглости, — здесь школа, а не… а не… — Кэролайн почти переходит на шипение, тыкая пальцем в мужчину и залезая в нужное карманное отделение. — Ты не доехал всего несколько миль до борделя, он на следующем повороте.       — Зачем нам бордель, love? Обожаю c тобой мириться с глазу на глаз — на чистых простынях и без лишних сплетен от шума, которым ты чрезмерно можешь взволновать любопытные уши «соседей».       Она шлёпает по плечу свободной ладошкой, однако Клаус не пренебрегает возможностью сблизиться с девушкой, особенно когда его малышка собственнически подпирает к двери и делает внизу рукой та-а-ак хорошо. Изумительно.       — Ник?.. — Кэролайн вздрагивает, нечаянно дотронувшись до твердеющей плоти сквозь плотную джинсу. — Клаус!       Возмущение подавляется моментальным вторжением языка в приоткрывшийся ротик миссис мисс Форбс.       — Ммм?.. — вопросительно простонав, он углубляет поцелуй, спуская с плеч атласные лямки пресимпатичной кофточки, далеко не соответствующей строгому дресс-коду чопорной училки.       — Ты обещал, — она упорно напоминает об их недавнем соглашении, вместе с тем не прерывая распаляющих манипуляций.       — Ммм… — без напряга разделываясь с бюстгальтером, Майклсон нехотя бубнит, покусывая чувствительную кожу «освободившейся» груди. — Например? О чём ты?       — Мы договорились… Клаус, перестань… Боже… — девушка ощущает, как проклятое возбуждение усиливается, раздирая многолетнюю, вампирскую выдержку в ошмётки.       Кэролайн вновь пытается собраться с мыслями, пока коварный искуситель перемещал её на сверхскорости к девственно-нетронутому столу директора. — Мы договорились, что собираемся встречаться — и ты понимаешь, о чём я — не чаще одного раза в полгода.       Это был их седьмой раз за месяц.       — Ничего подобного, — отвечает мужчина, как ни в чём не бывало, возвращая внимание к налившейся груди.       — Уверяю, ты не мог забыть То обещание, — вампирша надуто скрещивает руки, перекрывая доступ к восхитительному зрелищу.       — Уверяю, милая, ты так безукоризненно облизала сжала мои яйца, что я имя своё вряд ли бы вспомнил, ни то что обещание, — заносчиво выдохнул гибрид, недовольно поднимая взгляд, встречаясь с невинно-округлившимися глазами хитрющей манипуляторши. Ага, как будто не она каждый раз «заключает» с ним разного рода трахальные сделки.       — Невероятно, — Форбс почти задыхается от позволенной бесцеремонности, не веря, в то, что он сейчас произнёс вслух; к прочему, создавая вид абсолютной непричастности.       — Невероятно станет когда ты позволишь мне закончить начатое. Ты ведь знаешь, sweetheart, — Майклсон едва касается губами выпирающих ключиц, спускаясь к «заждавшимся виновницам» его влечения, перекладывая расслабившиеся кисти сердечной хозяйки к себе на плечи.       — Прекрати паясничать, Клаус, разве ты не должен в данный момент любезничать с прахом ненаглядного мозгоправа?       Кэролайн осознавала громадную вероятность разрушения условной идиллии после не намеренно вырвавшихся слов, только ничего не могла поделать с излишней эмоциональностью, — да ей проще послать куда подальше, оттолкнуть язвительностью и пренебрежением, нежели выяснять природу затаившихся бабочек под рёбрами.       Однако у Майклсона имелись другие планы на этот счёт, прицельно добивая нежностью на поражение: его беззвучный смех приятно вибрировал по неподготовленной коже сластолюбивой вампирши, вперемежку покрывая верх её грудной клетки мягкими, подкупающими ласками.       — Знал бы я, что ты такая ревнивица, то попросил Кола гораздо раньше втянуть меня в очередные фамильные перипетии. Видишь ли, дорогуша, мой братец слегка огорчился, выяснив, что одна из его магических игрушек погребена вместе с почившим терапевтом.       Слегка…       По правде говоря, в недавнем времени младшему Майклсону удалось переплюнуть в безумии все семейство. Клаус и забыл давнишний эпизод, где Кол чуть не прокусил глотку ещё живой бедняге, когда та сдуру предъявила права на многовековое наследие полуведьмака; смерть наглой пигалицы отнюдь не зацепила брата, если быть точнее, то он даже не явился на похороны «домашнего доктора», сославшись на более важные обстоятельства. Стоит ли уточнять в какое бешенство, по десятибалльной шкале, впал импульсивный родственник, обнаружив (не без помощи Фреи) нужную вещицу в могиле вирулентной О’Конелл?       — Таким образом, любовь моя, под «дулом» персонально-улучшенного кинжала для почитателей снов и потоком средневековых оскорблений, я участвовал на первых ролях в изощрённом квесте, осквернив могилу давнего, как ты ранее выразилась, мозгоправа. Впрочем, ничего личного — семья превыше всего.       — Очаровательная история, ты как всегда омерзителен. Все же не зря подыскиваю тебе замену.       Форбс силком не скрежещет зубами, получив в ответ всего лишь саркастичный смешок воодушевлённого британца, с энтузиазмом втягивающего затвердевшие соски облизанными губами поочерёдно.       — А ты как всегда противоречива, милая, — ни в первый раз повторяет за ней мужчина, нетерпеливо ощупывая приапический диапазон аппетитных округлостей. — Продолжай искать в том же духе: признание кое в чём между нами осуществится значительно быстрее.       — Нет ничего между нами, — раздражённо отрицает вампирша, неистово стаскивая с Клауса излюбленную хенли цвета марсала, которая, признаться, всегда безупречно валяется на полу ему идёт.       — Готов дать руку на отсечение, но в нашей (новоорлеанской) постели ты, как правило, клянёшься, используя несколько иной набор слов, — в знак подтверждения очевидного, Майклсон несильно кусает сосок, предварительно увлажнив его слюной и облизав ареолу по контору.       Кэролайн прикусывает язык, ведь рекомендовать отсечь другое местечко в ответ являлось запасным вариантом, а опровержение вины оказалось достойнее, чем она смела предположить. Тем не менее промолчать девушка не могла — показать любовнику противнику слабые стороны, равнялось проигрышу с внушительным отрывом.       Вот-вот, сейчас он только перестанет…       — Слишком долго придумываешь возражения, дорогуша, неужели словарный запас иссяк? — гибрид довольно скалится, как будто нарочно вытворяя тысячелетними пальцами что-то невообразимое с её грудью. — Или же я попал в яблочко?       Вместо сарказма, она издаёт лишь сдавленный всхлип, не имея представления, каким образом они реактивно успели избавиться (почти) от всей одежды снизу.       — Мы просто спим время от времени, — она находит в себе силы прошелестеть губами, тайно мечтая ощутить возле увлажнившегося входа головокружительную бархатистость головки. — Не более того.       — О, так ты думаешь, да? — стараясь скрыть вспыхнувшие зачатки раздражения, мужчина проводит по сексапильной ложбинке тыльной стороной пальцев, сжимая и соединяя в ладонях упругий бюст, плавно поднимаясь с пылкими поцелуями к яремной впадинке, — тут-то его терпению и приходит конец: Майклсон резко отстраняется, намотав цепочку в полкулака, срывает «драгоценность» совместно с дурацким, обручальным кольцом на паркет с характерным звяканьем. — Подними.       Вздрогнув от хамоватой тональности в голосе, Форбс не на шутку теряется, обдумывая чреватость поспешного выбора, и не находит более подходящего выхода из тупиковой ситуации, чем отвлекающий манёвр, поэтому смело награждает гибрида авторской порцией свеже — вонзающихся клычков в разгорячённую плоть.       Вот только Клаус не намерен терпеть её выкрутасы, с блаженным шипением выдернув точёные зубки из шеи, остужает нрав несносного вампиреныша одним «преобразившимся» взглядом, окрасившим волчьи радужки свирепым янтарём. — Я что, невнятно выразился?       Сникнув под строгостью своего мужчины, Кэролайн покорно прячет вздувшиеся венки вокруг глаз, опрометью хватаясь цепкими пальчиками за множественные ожерелья на шее, желая ослабить его гнев. Ну неужели неясно, кого она выбирает?       — Ещё раз замечу эту дрянь на тебе, больше меня не увидишь.       — Клаус… — успокаивающе шепчет девушка, обратно приближая гибрида согнутой ножкой за поясницу. Широко раздвинув бёдра, нетерпеливо ёрзает по гладкой поверхности стола, до тех пор, пока он снисходительно не толкается внутрь.       Майклсону до безумия импонирует лихорадочная дрожь по всему телу чуткого существа, и то, как она заглушает стоны, прытко шевеля горячим язычком во рту; не вербально вымаливает прощение, до предела натягивая кожаные шнурки с подвесками, ни на секунду не выпуская их из «мёртвой хватки» — будто он на полном серьёзе способен испариться от такой крышесносной директрисы.       Форбс выгибается в спине, восторженно реагируя на деликатные касания к перевозбужденной груди уникальными клыками, которые он почему-то торопится убрать, возвращая себе человеческий облик. — Верни их.       — Неужели замена так не сможет? — дьявольски ухмыляется гибрид, переворачивая ранние слова Кэролайн против неё же.       — Серьёзно?! — теряет терпение вампирша, надавливая острым каблуком в ягодицу не ожидающего подвоха первородного британца. — О — ох, черт, черт, черт…       Получив желаемого сполна, девушка с глухим ударом откидывается назад, вряд ли теперь заботясь о беспорядке, созданном на рабочем месте.       — Этого ты хотела от меня? — наклоняется к ней распалённый мужчина, знойно шипя на ухо, жёстко врезаясь членом до упора.       Если бы он знал как.       — Ну — у… — тянет Кэролайн, находясь на грани приближающегося оргазма. — Мне нравится иметь дело с твоим зверем, love.       Определённо.       Она осторожно проводит кончиком языка по выпущенным клыкам Клауса, тонко намекая о сокровенном вожделении, перед тем, как исступлённо взорваться, шумно вскрикнув, и отправить его вслед за собой.       — Блядь, Кэролайн, ты гораздо непредсказуемее и неуловимее, чем моя дочь — подросток, — немного погодя, подмечает Майклсон, целуя зардевшуюся хитрюгу в висок.       До одурения заводило.       Почему же раньше не закрадывалась идея потрахаться именно в этом кабинете? Усопший обладатель экс-спальни точно бы впечатлился усердием и напористостью бывшей жены, — безусловно, только в качестве наблюдающего, фантасмагорического очевидца их феерического итога в порыве периодически-случающихся мелких ссор и размолвок.       — К слову, о Хоуп, до меня дошли сведения, что она получила необоснованно-низкий балл на недавнем тестировании. Что скажешь в оправдание, строгий папочка?       И по вспыхнувшим шафрановой жадностью зрачкам, вновь с ожившим внутри органом, Форбс восприняла это как знак, однозначно назревшего ряда вопросов для немедленного обсуждения.