Одуванчик

POV Наруто. Я назвал этот момент судным днём. Моё сердце ещё никогда так не разрывалось от боли. Судьба жестока, а хозяйка-жизнь, похоже, усмирить её и вовсе не пыталась. Я стоял здесь на пороге, глядя в глаза тому, кого любил больше своей жизни. Киба держал меня за руки, не отпуская и пытаясь хоть как-то меня приободрить. — Киба, хватит, — прервал я его. Собрав свои вещи в один небольшой чемоданчик, он стоял со мной на пороге, готовясь к переезду. Он замолчал, перестав нести всякую чушь о том, чтобы я не волновался и не грустил. Я же, решив в последний раз внимательно вглядеться в родные черты лица друга, поднял свои голубые глаза полные разочарования в жизни и, протянув руку, дотронулся до мягких волос парня. Он же подался мне на встречу, коснувшись щекой моей ладони, когда его вдруг окликнули. — Инудзука Киба, мы без Вас сейчас уедем! — негодовал водитель автобуса. Альфа жестом попросил его подождать ещё пару минут. Я убрал руку от его лица, робко отступив назад, однако Киба перехватил мою ладонь. — Наруто, послушай. Судьба не зря нас с тобой свела. Это не конец, я чувствую. Я уверен в том, что в один из таких обыденных дней мы с тобой встретимся. На этом самом месте, — улыбнулся он от всего сердца. Он единственный человек, поднимающий мне настроение, заставляющий держаться изо всех сил. — Киба… я буду тебя ждать, — крепко обнял я шатена. Он сжал меня в своих руках, тихо прошептав пару слов на ухо. Губы дрогнули в улыбке, и я отпустил его. Он тут же побежал к сигналившему уже до потери пульса водителю автобуса. Провожая его взглядом, я считал наши последние совместные секунды. Киба бросил чемодан на соседнее кресло, а сам открыл форточку. — Наруто, запомни мои слова! Мы обязательно увидимся! — выкрикнул он, опершись ладонью на стекло и не сводя с меня своего взгляда. Я улыбнулся, уверенно кивнув и помахав ему на прощание. — Киба! Не напортачь в своей приёмной семье! Будешь лениться, огребёшь у меня по самое не хочу! — крикнул я ему напоследок. Автобус тронулся, увозя от меня частицу моего сердца, которая улыбалась мне, наверняка, последний раз. Но если Киба сказал, что мы встретимся, значит, так оно и будет. Мне нужно собраться с силами и подготовиться к своему переезду. Глубоко вздохнув, я направился в свою палату. Все уже давно разъехались. Я словно остался единственным ребёнком в этом приюте. Мой автобус, который заберет меня в совсем другой город, прибудет через пару часов. Зайдя в комнату, я направился к своему раскрытому чемодану. Это даже не мой чемодан, мне его Ирука выдал. Он нас всех выручил, чтобы мы такими бедняками не казались сходу в новом обществе. Будто по нашим тощим рожам и фигурам можно было сказать, что в своей жизни мы ни в чём себе не отказывали. Я как-то вычитал, что жизнь — это поезд. В лучшие мои моменты мне казалось, что я им управляю, а в худшие я представлял себя пассажиром. Теперь я понимаю, что на самом деле лежу на рельсах. Лёжа, я полностью доверил себя Кибе. Он был тем самым переключателем, который сменял направление езды поезда, дабы все проблемы меня объезжали. Теперь же, когда Инудзуки не стало, менять его некому, и вскоре меня переломит всего этим самым поездом, оставив лишь кровавое пятно, на месте которого вырастут сорняки. Те же самые одуванчики. Я стал складывать вещи в чемодан, как вдруг обратил внимание на свои любимые джинсы. Flashback. — Киба-а-а… я хочу такие же джинсы, — в который уже раз начал я ему ныть. Киба заработал себе на шмотки, а я всё своё время за книжками убил. — Наруто, помолчи ты уже, — недовольно проворчал он. Приближалось Рождество. А всё, на что я накопил, это Кибе на подарок. Я купил наручные часы: он уже работал снаружи, ему нужно было следить за временем. Они были простыми и дешёвыми, но лучший подарок — подарок от сердца, не так ли? — Не честно. Ты работаешь, а я, значит, свой мозг травмирую! — обиделся я и вышел из комнаты. Утро рождества. — Вот, держи, — протянул Киба рождественский пакет с чем-то внутри. — Это, что, подарок?! — обрадовался я. Киба скупо кивнул, и я поторопился вынуть на свет вещь, покоившуюся внутри. Ею оказались джинсы. Почти такие же, как у Кибы, только лучше. Он мне про них рассказывал. Джинсы с надписями на задних карманах. Я не мог и слова вымолвить, на что Киба лишь потрепал меня по голове. — С Рождеством, Наруто! — улыбнулся он, взглянув на мною подаренные наручные часы. End of flashback. «Было время» — подумал я, сложив джинсы в чемодан. Забросив в него и все свои футболки, я отправился в душевую, где утром оставил свои принадлежности. Всё равно тут никого не было, никто бы и не забрал. Flashback. — Наруто! Чтоб тебя за ногу! Подожди только, вот выберусь я из душа! — кричал злой, как чёрт, Киба из душевой кабинки, откуда я забрал всю его одежду. Я стоял за дверью и хохотал так громко, что меня уже все дети испепелили взглядами. Услышав громкий стук в дверь, я ринулся бежать, не в силах прервать смех. Оглянувшись, я увидел резко раскрывшуюся дверь и Кибу, на бёдрах которого было повязано короткое полотенце. Заметив меня, он рванул так быстро, что я аж споткнулся на ровном месте, повалившись на пол, накрыв руками голову, чтобы было не так больно. End of flashback. Я тогда получил пару синяков под глазами, но оно того стоило. Пока Киба меня избивал, его голую задницу, с которой слетело полотенце, видело пол приюта. «Его тогда персиком стали называть. Меньше задницу надо было увлажнять» — пронеслось у меня в голове. Уложив все свои принадлежности в пакет, я улыбнулся, направившись обратно в комнату. Когда я проходил мимо столовой, мои губы вновь дрогнули в улыбке. Flashback. — В общем, он ко мне подошёл и говорит, мол, если я не знаю, в какие ворота забивать мяч, лучше бы валил с поля, — делился со мной Киба. Сегодня он попробовал себя в футболе, правда, слажал, потерявшись в пространстве и забив не в те ворота. Как бы там ни было, пинок у Альфы всегда от всего сердца: попадешь под мяч — улетишь вместе с ним. — Эй, ты, стрелок! Метиться ты научился, вот только, как и все Альфы, пофиг, куда, ведь главное — забить, верно? — съязвил парень, находящийся в одной команде с Кибой, бросив на меня многозначительный взгляд. Инудзука оставался спокойным, что было удивительно, зато у меня рот со столом поздоровался от сказанного. Этот хилый Бета посмел перечить Альфе прямо в лицо. Он, похоже, чистой крови мазохист. Киба держался героем: он взглянул на меня, а затем молча положил свою ложку на стол. Я внимательно наблюдал за его меняющимся выражением лица и, резко схватив чашку с кашей, он встал со своего места и ткнул её в лицо тому парню. Из моего рта вывалились крошки недоеденного хлеба, а вся столовая стихла. Инудзука убрал тарелку, сунув её парню в руки. Последний тут же стал вытираться, после чего я и глазом моргнуть не успел, как Киба схватил меня за руку, вытянул из-за стола, и бросился бежать со всех ног. Трое смотрителей уже шли в нашу сторону, а в столовой, по какой-то причине, развязалась война. Все стали кидаться друг в друга едой, начав громкий галдёж. Оглянувшись, единственным, что я заметил, было то, как крупное яблоко врезалось в голову смотрителя, прямо в висок. Не повезет же кому-то сегодня в его кабинете. End of flashback. Закрыв свой чемодан, я уселся на кровать, в последний раз решив расслабиться. Киба скрасил моё одиночество. Детские дома дети никогда не любили, но именно здесь я мог быть рядом с ним. Я не хотел отсюда уезжать, и мне было абсолютно плевать на то, что прошлым жить нельзя. Не имея воспоминаний, не сможешь построить своего будущего. Я улыбнулся, взглянув на потолок, в который Киба однажды врезался головой, допрыгавшись на моей кровати. Перевернувшись на бок, я заметил царапину на линолеуме, оказавшуюся здесь вновь по вине несносного Альфы. Достав откуда-то шипы, в которых часто увидишь неформалов на улице, он нацепил их на себя. На горло, на кисти, кольца и пояс. Я помню, как он вбежал в комнату с густо подведенными какой-то фигней чёрными глазами. Он испугал меня до смерти. И, естественно, Киба не был бы Кибой, если на полпути с широченной улыбкой на губах не споткнулся бы и не проехался этими шипами по линолеуму. Ирука тогда с него три шкуры содрал, а мне было смешно до слёз. Все эти воспоминания навевают те самые счастливые дни. Радость. Что же такое радость? Для меня — это Киба и всё, что с ним связано. Все мои поступки, сделанные с любовью, слова, не брошенные на ветер и мысли, являвшиеся чистой правдой. Вот, что я считаю радостью. Я навсегда постараюсь держаться этой мысли. Но стоит ли теперь так стараться? Смогу ли я встретить такого же человека, которого полюблю так же сильно, как Кибу? Хотя, что за бред я несу? Никто и никогда не заменит его. Наверняка, существуют люди с такой же привлекательной внешностью, с такими же повадками, с такими же тараканами в голове. Но истина в сердце. Никто не полюбит меня так, как любил меня Киба. Никто не будет относиться с лаской к миру так, как это проявлял Инудзyка. Я был свидетелем, когда он нашёл этого грязного серого щенка в дождливую погоду. Взяв его на руки, он принёс его в подвал, где Ирука, на тот момент, только планировал запирать меня. Рискуя жизнью и утаскивая молоко со столовой, работая и зарабатывая деньги на еду, Альфа выкормил его, но затем пришло время пустить щенка на волю. Ирука больше не мог рисковать работой, ведь животные в приюте были запрещены. Стоит мне вспомнить, с какой болью он отпускал щенка с рук на улице, слёзы на глазах наворачиваются. Flashback. Обернувшись, Киба сразу же направился обратно в приют, как вдруг почувствовал, что за его ногу цепляются зубами. Щенок в упор его отпускать не собирался. Животные всегда так делают, они идут по пятам за тем, кто проявлял к ним ласку, кому они доверились. Киба попробовал так ещё пару раз, но щенок упорно его не пускал, скуля и завывая вновь поднять его на руки. Я тогда просто молчал. Я и не знал, что делать и что мне стоило сказать. Оставалось только одно. Когда тебе причиняет боль родной человек, ты отстраняешься от него, осознавая, что это неспроста. Киба пнул его со всей силы, заставив визжать на всю улицу. У меня глаза из орбит выкатились. — Киба! Что ты делаешь?! — выкрикнул я, на что парень цокнул и побежал в приют. Я не стал его догонять, наблюдая за тем, как щенок стремительно пересёк дорогу, прячась в кустах. Во мне боролись жалость с ненавистью, и я решил вправить мозг парня на место. Но это же Киба. Как только я вошёл в подвал, то узрел не Альфу, а какую-то соплю, примостившуюся в том самом уголке, где спал щенок. Когда я прислушался, до меня донеслись тихие всхлипы. Парень тоже переживал. End of flashback. Лёжа на кровати, я опять улыбнулся. — Киба… — прошептал я, а на глазах навернулись копившиеся всё это время слёзы. «Киба, Киба… ведь мы с тобой ещё увидимся, ведь так?» — наивно крутил я вопрос у себя в голове. По щекам стали катиться крупные слёзы, а я улыбался, не в силах остановить свои эмоции. — Киба… ты мне пообещал, что мы ещё встретимся… — шептал я дрожащим голосом. В комнату тихо постучали, вернув меня в реальность. Быстро утерев влагу со щек, я пошёл открывать дверь, за которой ждал обеспокоенный Ирука. — Наруто, ты в порядке? — сразу же озвучил он свой вопрос. Наверняка всю дорогу его придумывал. — Конечно, Ирука-сенсей, лучше не бывает! — рыкнул я. Сенсей? Этот азиат навязал на меня свои привычки. Учитель вошёл в комнату, закрыв за собой дверь и внезапно прижав меня к себе. — Наруто, никогда не стесняйся показывать эмоции тем, кого любишь. Ведь тогда они поймут, насколько дороги тебе и насколько дорог им ты, — его слова до меня не дошли, ведь на уме был один Киба. Его образ, вечно смеющиеся карие глаза, даже при холодной его гримасе. Я видел его насквозь, я знал его лучше всех. — Ирука-сенсей… — проговорил я, захлебываясь слезами. Учитель погладил меня по голове. — Ты ведь показал ему свои эмоции? Ты показал ему то, как ты его любишь и ценишь? Разве сдержать свои эмоции при любимом человеке не значит заботиться о нём? А что, если бы Кибе стало хуже при виде ноющего меня? Я отрицательно покачал головой, на что Ирука глубоко вздохнул. — Жаль… он так и не понял, как ты его любишь. Он это знает, но иногда это хочется увидеть, Наруто. Намотай себе на ус. Просто шикарно. В самый прекрасный момент моей жизни меня выставили виноватым. Чувствую себя великолепным последним ублюдком. — Ирука-сенсей… — вновь повторил я. Учитель сжал меня, а из моих глаз, прямо как тогда, на балконе, рекой покатились слёзы. Я прикрыл веки, представляя на месте Ируки Кибу, крепко сжимавшего меня своими руками, цепко ухватившись в мою талию. Не отпуская никуда, не отдавая никому. «Киба», — с горечью повторял я имя в своей голове. Вот и конец. Грустно, не так ли?

***

— Наруто, я тебя обязательно навещу! Я и Кибу с собой прихвачу, хорошо? — хлопнул меня по плечу Ирука, провожая в путь у автобуса. Я слабо улыбнулся. Всё лицо горело, а глаза щипало от слёз. — Ирука-сенсей, со мной всё будет в порядке, — заверил его я. Ирука явно подготовил что-то для меня напоследок. Я это читал в его глазах. — Наруто, послушай меня. Чтобы общество тебя приняло, всегда улыбайся. Никогда не давай слабину, практикуйся, медитируй. Помни, ты всё ещё не побил рекорд Кибы! Стремись к своей цели. Ведь ты его встретишь ещё! Верь во всё, даже когда будет казаться, что пора бы уже опустить руки, продолжай верить! Вера — наша спасительница. Я верил, что у тебя будет друг. Я верил, что в этой жизни ты станешь больше, чем просто Омега, и я верю, что ты найдешь себе хорошую семью. Ведь ты — Наруто Узумаки. Тебе завести друзей — раз плюнуть. Такой симпатичный и храбрый. У меня есть для тебя подарок на прощание, — полез он в свой неглубокий карман. И как я только не заметил? Оттуда всё это время что-то выпирало наружу. Он вынул на свет квадратный предмет, который оказался рамкой, и протянул его мне. Когда я взял рамку в руки, моё сердце пропустило удар. — Ирука-сенсей, — только и смог проговорить я. На фотографии были я, Киба и Ирука. В тот день Ирука уснул в своём кресле, а Киба предложил его разрисовать. Так мы и сделали это фото. Спящий и перекрашенный в невесть что Умино, я, с ехидной улыбкой и маркером в руках, и Инудзука, вытянувший камеру Ируки так далеко, насколько позволяла его рука. — Я подумал, что ты оценишь. Береги её, не забывай нас, — обнял он меня. — Ирука-сенсей. Вас я никогда не забуду… — улыбнулся я. Водитель в нетерпении окликнул меня, а учитель подтолкнул рукой в спину. Эти водители, что, сговорились? Или время на заправку бензина резко сократилось? У самого входа Умино быстро прошептал мне на ухо: — Наруто, помни, что у тебя всё будет хорошо. Я не знаю, почему, но стал улыбаться, как ненормальный, хотя на сердце с каждым этим словом откладывался осадок. Что-то было не то в этом предложении. Наверняка то, что Ирука говорил мне это на прощание. Зайдя в автобус, я плюхнулся на первое сиденье с правой стороны. Выглянув в окно, я помахал ему в последний раз. Мне даже показалось, что его щёки заблестели на солнце. Нет, Ирука бы не стал плакать. По крайней мере, мне так казалось. Оглянув в последний раз приют, я глубоко вздохнул и обернулся вперёд, глядя на улицу и стараясь не оборачиваться, а то опять сорвусь и начну реветь. — Ты зашёл? — спросил у меня водитель. Ну, наверняка у меня, телефона я у него не видел, а в автобусе были только мы вдвоём. — Да, зашёл, — проговорил я. — Ты зашёл? — спросил он громче. — Я же сказал, да! — нервно ответил я ему, смерив недобрым взглядом. Водитель улыбнулся, взглянув на моё отражение в зеркале заднего вида. — Ну, вдруг передумал, кто тебя знает? — пожал он плечами. — Тут не выбор, тут насилие. Без собственного желания отправляют куда попало. — Как это куда попало?! — встрепенулся он. Я явно его задел за живое. — Да этот город очень красивый! Сынок, если бы у меня выпала такая возможность, я б всё отдал, лишь бы там остаться. Ты ведь в приют на время, да? — спросил он. — Да, в приют, — ответил я, совсем не разделяя его энтузиазма. — Сынок, если бы мне предложили в приюте остаться в том городе, я бы, наверное, Бога всю жизнь благодарил. Да я бы и в тюрьму согласился! — так вот почему многие водители с ума сходили. Ведь нас всех раскидали по трём большим городам. Я не знаю, в какой попал Киба, да и парень тоже не был в курсе. — Слушайте, меня это как-то не интересует. Мне не место важно, а люди. — Люди, люди! Какие там люди! Ты слыхал про Омег, а, сынок? — обернулся он ко мне. К чему это он? — Ну, да. На уроках проходили. Слабый пол, общество не принимает. Он усмехнулся моим словам. — Общество? Да кому какое дело, что там думает это общество? Омеги, наконец, вырвались в люди! За последний год, мне кажется, Омег стали ценить так, как не ценили за всю жизнь! У меня сын Омега, живёт в том городе. Я первое время так переживал… Но он мужа себе нашёл, доброго Альфу. Как ему там хорошо живётся! Природа — заглядишься, воздух — не надышишься, еда — не наешься, а вода — не напьёшься. Вот это я понимаю — цивилизация. А эти места — прошлый век, сынок. Я тебе завидую. Сынок. Мне это слово уже не нравилось. Нет, ну как ему объяснить, что на данный момент мне совершенно плевать хорошо там или плохо? — Простите. Мне это не интересно. Меня разделили с другом, так что… — Сынок, не печалься. Ты какого рода? Бета? — и тут я поспешил согласно кивнуть. — Хилый чутка, но ты столько друзей заведёшь, что про всё это забудешь, как про кошмарный сон! — Это вряд ли, — поморщился я. — А, что, там друзей только по разновидности родов заводят? — Нет, сынок, позволь тебе объяснить, пока ты приключений себе на голову не заработал. Альфы стараются держаться друг друга. Я имею в виду, все Альфы там такие чмошные богачи, куда бы деться. Они на всех свысока смотрят, но ничего не предпринимают. Если ты встретишь Бет, ой, да Беты тебя сами найдут. Рыбак рыбака видит издалека! О-о-о, сынок, если встретишь Омегу, тебе крупно повезет. Бейся им в друзья! Они всегда такие милые и добрые, заботливые. У них сейчас защита от Альф такая, федеральное бюро расследований нервно курит в сторонке! Сынок, какие там места красивые… у тебя камера есть, нет? — Нет у меня камеры, — проговорил я, со скучающим видом глядя в окно. — Сынок, если ты так и будешь ходить с вселенским пофигизмом, тебя примут за суицидного, ей Богу. Не хочешь себе проблем, не будь таким занудой, — продолжал он мне улыбаться. Нет, вот этот разговор сейчас был ни о чём. Мне кажется, ему заплатили за то, чтобы он так кратко меня проинформировал. — Спасибо, учту, — казалось бы, я ясно дал ему понять об окончании этого бессмысленного разговора, но куда мне, наивному? Похоже, у мужика накипело, вот он и решил похвастаться знаниями. Он меня два часа напролёт загружал информацией о той девке, которую он однажды там видел, но так и не пригласил на свидание, побоялся. О своём сыне-нынче-богаче, как его там с ложечки только не кормят, честное слово. Мой мозг загрузило, наверное, миллион названных кафе, ресторанов, баров, клубов и прочих бесполезных предприятий. — А Вы что-нибудь про школы знаете? — решил я спросить у него по делу. Раз уж его фонтан не заткнуть, как мне обычно удавалось это с Кибой, то поговорим на более нужные темы, в которых и я буду принимать участие. Честно говоря, этот мужчина меня даже развеселил. Мне уже и не так фигово от этой жизни, как было пару часов назад. — А что про школы? А, верно, ты же школьник, — да неужто до него дошло, что информация про местных проституток здесь была неуместной. — Школы, школы… дай подумать. Ну, школы там богатые, правда… — и тут он кинул на меня странный взгляд, словно сболтнул что-то лишнее и теперь боялся моей реакции. «Что это было?» — задался я вопросом. — Что там со школами? — повторился я. Он впервые за два часа замялся. Блин, про проституток, значит, можно говорить, а школьные секреты являются государственной тайной, так? — Ну… сынок, тебе лучше не говорить, что ты из приюта. Не любят там таких. Те, кто остаются в приютах больших городов, не особо принимаются. На вас больший процент их заработка уходит. А, как я ранее сказал, приюты там очень богатые. Также приют значит, родители были бедными или же дети выдались неудачными. Мы движемся в сторону толерантности и равноправия пока медленно, — вот как, значит. Меня уже дважды унизили за день. Сначала Ирука порядком так про эмоции мне «намекнул», теперь водитель тут сидел и «твердил» о том, что выжить мне там ну никак не получится. Я знал, что так будет. Куда мне, сироте, жить спокойно и счастливо? Жизнь до сих пор стоит ко мне задницей, ничего не поделаешь. — Замечательно. Спасибо Вам большое, — хорошо, что предупредил. Водитель замолчал. — Сынок, — начал он, но я решил его перебить. — Ничего страшного. Я — сирота из приюта. Уже в восемь лет мне было на что жаловаться в этой жизни. Думаете, что какие-то школьники заставят меня расстроиться? Нет, нужно что-то посильней. — М-да. В восемь лет, говоришь? А что вообще случилось? Почему тебя с другом отправили в разные приюты? Мне как-то не хотелось с ним говорить на эту тему. — Я понятия не имею. Вот так вот просто взяли и вписали его имя в документах другого приюта. А про меня вспомнили в самую последнюю очередь. Так постоянно. Я всегда последний, во всех смыслах этого слова, — пробурчал я себе под нос. Водитель вновь замялся, не зная, что и сказать. Наверняка он уже пожалел о том, что стал вести разговор с сиротой. А что он от меня ожидал? Море позитива, улыбок и смеха? Ага, конечно. Я просто не выспался, поэтому такой загруженный. А вот эта мысль была наудачу полезной. Я вытянул ноги на соседнее кресло, приняв лежачее положение. — Сынок, если резко тормозну, и ты свалишься, пеняй на себя, — предупредил он. И на том спасибо. Я отвечать не стал, принявшись прокручивать в голове весь сегодняшний день. Вообще мне хотелось пить и есть. Я был ужасно голоден. С горя я, похоже, решил объявить себе голодовку вчера вечером. Прошло больше трёх часов, когда я, наконец, соизволил проснуться. Дорога была хорошей. Ни разу не упал, ничего не сломал. Поднявшись с кресла, я начал зевать и потирать слегка болевшие глаза. Тело затекло, и я недовольно поморщился, старательно двигая ногами. Когда я выглянул в окно, мой взгляд устремился в темноту. — Сколько времени? — спросил я у водителя. — Девять, сынок. Мы приехали. Вот он, твой приют. Довольно новый. Кстати, я слышал о нём. Тут почти никого и нет. Хорошо ведь? — спросил он. Конечно. Лучше некуда. Наконец-то я могу почувствовать себя в полном одиночестве. Поразмышлять на политические темы и, в конце концов, узнать, что значит «воображаемый друг». — Да, хорошо, — проговорил я, взяв в руки свой чемодан и выбираясь наружу на затёкших ногах. На улице было тепло, хоть и стоял месяц сентябрь. Сегодня было второе сентября, если только я не проспал целый день в этом автобусе, не заметив смены дня и ночи. — Сынок, ты приехал! — щедро хлопнул водитель меня по спине. Я чуть не поперхнулся, в шоке уставившись на него. — Да, я приехал… — повторил я за ним. Он взял мой чемодан в руки и отправился переходить дорогу. Последовав за ним, я стал озираться по сторонам. Мы шли на слабый свет, а в темноте, помимо ярких звёзд и луны, я разглядел высокие деревья и дома. Здесь вкусно пахло. Чем-то сладким, словно в соседском доме что-то готовили, настежь раскрыв окно. — Куда мы идём? — спросил я, догоняя водителя. Мужчина сбавил скорость. Я уверен, он мне опять улыбнулся. Он всё время улыбался мне этой милой улыбкой. Второй Ирука, блин. — Мы идём к приюту. Куда же ещё, сынок? Верно. Куда же мне ещё идти? Я ничего ему не ответил, а когда мы вышли на свет, и я встретился лицом к лицу со своим приютом, то потерял дар речи. Это здание не могло быть детским домом. Наверное, за этими апартаментами и стоит одинокий заброшенный приют для детей. Это же было какое-то посольство, не меньше. — Это… мой приют? — спросил я. Водитель опять улыбнулся, оценив по достоинству мою реакцию, но нас тут же прервали. — Добро пожаловать, Наруто Узумаки! Мы вас весь день ждём! — всё, что я услышал, это моё имя. Обернувшись на голос, я увидел девушку, шедшую мне на встречу. Позади неё шёл слегка полноватый мужчина вместе с маленькой кучкой детей. — З-здравствуйте, — выдал я. — Спасибо вам, Сато! Наруто был доставлен в целости и сохранности. Мы очень ему рады, и обязательно поможем найти семью! Я сообщу об этом Умино Ируке. Приятно иметь с вами дело, — она пожала руку водителя, после чего он перекинулся с ней парой фраз и вручил мне мой чемодан. Снова хлопнув меня по спине, чуть не выбив мне лёгкие, он попрощался. — Бывай, сынок! — я кивнул ему, как мою руку тут же схватили какие-то мелкие щупальца. Дёрнувшись от страха, я узрел маленьких детей, чьи глаза светились жизнью даже в темноте. На удивление, я их не напугал, а самому стало даже как-то стыдно. В нашем приюте я и Киба, бывало, игрались с младшими, чего я сейчас так дёрнулся-то? — Наруто! — повторила моё имя какая-то девочка. — Привет! — пожал мою руку мальчик. — Аники! — да, мне везёт на азиатов. Киба просвещал в этих делах. Меня кинулись щупать и осматривать эти мелкие создания. Даже не верится, что и я когда-то был таким. — Лео, Ландо, отпустите его. Наруто, пройдём внутрь и познакомимся? — обратилась ко мне девушка. Я кивнул, а дети ухватили меня за руки и буквально потащили в это самое посольство. Похоже, что это огромное здание из белого камня, с очаровательным видом на ночной фасад и тропинкой из декоративных кирпичиков, и являлось детским приютом. Когда я вошёл внутрь, моя челюсть встретилась с полом. Первое, что попалось на глаза, это огромный бордовый ковёр посреди центральной комнаты. Слева стояла кабинка охраны, а справа кабинка приёмной. Повсюду были картины счастливых семей, комнатные растения, расположенные на полу, и длинный, полукруглый диван с четырьмя креслами, окружающими небольшой газетный столик. Я был слишком занят попытками закрыть свой рот, заглядываясь на девственно белый потолок с большой яркой люстрой, декоративно увешанной красными хрустальными розами. Я и не заметил, как оказался на до ужаса удобном диване. Будь у нас такой в приюте, — кремового цвета, пушистый — я бы на нем всю жизнь жил и никого не подпускал, как сторожевой пёс. — Наруто Узумаки, позвольте мне себя представить! — обратила моё внимание на свою персону девушка, встретившая меня на улице. — Меня зовут Шисеру. Я — старшая этого приюта. Это — старший после меня, Докку. К нам ты всегда можешь обратиться с любой просьбой, никогда не стесняйся поговорить или что-то высказать. Наш приют очень большой и носит хорошую репутацию, от этого и детей здесь мало. Оглянись вокруг! — указала она жестом на те самые картины. — Все эти дети попали в наш приют. Мы работаем быстро, а семьи находим такие, что становятся родными навсегда, — улыбнулась она. Наконец, закрыв свой рот, я рассмотрел её и Докку. Шисеру была синеглазой, светлокожей женщиной с чёрными волосами, собранными в хвост, из которого пару прядей неаккуратно свисали в виде чёлки. Её губы были подведены яркой бордовой помадой, а одета она была в тёмно-синий мундир, с золотой обивкой на высоких каблуках, при своём-то хорошем росте. Докку был мужчиной средних лет, ниже среднего роста и плотного телосложения. У него были короткие тёмные волосы с небольшими залысинами. Это был человек с бородкой и смешными усами. Мужчина, с маленькими квадратными очками, одетый в рубашку поверх жёлтой футболки и в серые шорты, на ногах которого были открытые сандалии, добро мне улыбался. — Это — наши дети, ожидающие своей очереди собеседований с будущими семьями. Лео, Мин, Фаз, Ландо и Сора, — указала она на каждого из мелких. Из детей были две девочки и трое мальчиков. Мин была очень стеснительной, я даже не видел, чтобы она меня брала за руку, а Сора была той самой азиаткой. Лео держал Мин за руку, Ландо был смешным мальчишкой в очках, а Фаз был пухлым ребёнком, который всё время смотрел на меня. — Мне приятно с вами всеми познакомиться, — искренне улыбнулся я. Шисеру улыбнулась в ответ, взглянув на Докку. — Может, представишься, молодой человек? Сколько тебе лет? — попросил Докку мягким, низким голосом. — Наруто, — взглянул я на детей. — Мне четырнадцать, уже скоро будет пятнадцать, — закончил я, улыбнувшись во весь рот. Знакомство началось хорошо, может, не всё так плохо? Киба был бы рад встретить Сору, я уверен. — Идём тогда, мы покажем тебе приют и твою комнату. Не обижайся, что мы поселили тебя немного дальше ото всех. Просто я не хочу, чтобы дети будили тебя посреди ночи своими перепалками. Пока мы будем искать тебе семью, тебе всё равно нужно будет ходить в школу. Уроки там и все дела, мне чёрных кругов под твоими глазами не надо. А вы, если будете докучать Наруто, получите! — обратилась она в шутку к детям, потрепав Лео по волосам. Мы двинулись на второй этаж по ровной и серой лестнице. — Наш приют был построен десять лет назад. Хозяин приюта Дисонас, обладатель компании Хачо но Сато. Его компания специализируется на культурном оружии, в основном мечах, если тебе не приходилось о нём раньше слышать. Я с ним работаю уже давно, и десять лет назад, наткнувшись на пару брошенных детей на улице, он решил выкупить небольшой участок земли и построить наш скромный детский дом. Скромный. Конечно, это скромный дворец, со скромными шикарными стенами. Здесь все так скромно выглядит, что мне страшно вздохнуть лишний раз. Вдруг вся скромность трагично рухнет. — Наруто, я созвонился с твоей будущей школой. Занятия, к сожалению, начались два месяца назад, в июле. Но это небольшой отрывок в четверти. Ты сможешь всё нагнать, а мы тебе обязательно поможем… так как сегодня четверг, лучше не откладывать на понедельник то, что можно будет сделать завтра. Чем раньше начнём, тем ты быстрее всё схватишь и заведешь друзей. Завтра отправимся в административную и выберем тебе расписание. Ты пойдёшь в первый класс старшей школы. Хорошо? Или ты хочешь всё же отдохнуть и сходить туда в понедельник? — загрузил меня Докку. Я, конечно, обо всех этих делах слышал. Ну, Ирука на уроках рассказывал, но чтобы столкнуться с ними самому, и в мысли никогда не приходило. Мне не нужно время для адаптации. Мне всё равно, где находиться, главное, чтобы место поспать было. — Всё хорошо. Я считаю, уже завтра можно будет сходить в школу, — ответил я неуверенным тоном. Докку кивнул и принялся что-то тихо говорить Шисеру, что именно, я не слушал, погрузившись в свои мысли о завтрашнем дне. Блин, вот я ляпнул, не подумав. Только что осознал, что мне, на самом деле, страшно идти туда так скоро. Школа… Пока я думал над тем, какой я болван, мой желудок вновь дал о себе знать, изнурительно заурчав. Покраснев, я схватился за живот и сжал в кулаке рубашку, виновато улыбнувшись Докку и Шисеру. — Мы тебя сейчас обязательно покормим! Ты в дороге хоть чем-нибудь перекусил? — спросила она, на что я отрицательно покачал головой. — Да нет, всё хорошо, — начал я, как был тут же прерван уверенным жестом женщины. — Мы покажем тебе комнату, оставим чемодан и пойдём ужинать. Дети, вы еще хотите? — обратилась она к ним, подмигнув мне. Кто-то пожал плечами, Сора отказалась, зато Фаз, похоже, был всеми руками и ногами «за». В общем, недостаточно будет передать всех моих эмоций, сказав лишь то, что я был в шоке. У меня была своя собственная комната. Большая кровать, красивый и уютный стол в углу, дверной шкаф в стенке, ещё и ванная в придачу. — Наруто, мы извиняемся за то, что кровать такая маленькая. У нас только маленькие дети бывают, мы не рассчитывали на подростка вроде тебя. Да и стол, мне кажется, маловат. И если тебе не будет хватать вешалок для вещей, дай мне знать, хорошо? — эта женщина издевается. Если всё то, что она перечислила, являлись недостатками, я боюсь представить, что она вообще подумает про наш приют. Наверное, что мы до сих пор жили во втором периоде голодания. Что государство нас жестоко наказало, а дети были истинными заключенными. Мне стало стыдно за себя. Молча кивнув, я поставил чемодан рядом с кроватью, и мы отправились в столовую. Конечно, в столовую. В кафе, вот оно верное слово. Накормили меня досыта, а я всё время боялся, что с меня деньги потребуют за еду. Шисеру и Докку были очень добрыми ко мне с первых же минут общения. Шисеру была Альфой, а Докку являлся Бетой. Все дети были Бетами, хотя, я начал сомневаться по поводу Мин. Уж больно она была похожа на Омегу. Её яркий взгляд и манера поведения. Она всё время смотрела на меня в упор, при этом держась на расстоянии. — Наруто, ты ведь Омега? — задала мне вопрос Шисеру. Она знала, что я был Омегой. Они видели мои документы. Шисеру хотела развить тему и обсудить пару вопросов, но я не собирался. Бедный я вообще чуть ложку вместе с едой не проглотил. Ну не мог я в этом признаться, пусть хоть Омеги тут пупом земли станут. Я — Бета. — Нет, я… Бета, — улыбнулся я, вызвав недоумение на лицах Докку и Шисеру. Всё, первая ложь с чистого листа. Начало было положено. — Ну, от тебя действительно странно пахнет. И Омегой, и Бетой, и Альфой, — пожала она плечами. — Угу.  То, что от меня ясно пахло Омегой, напрягало. — Конечно. Наверняка, в твоём приюте у тебя было много друзей разных родов! Надеюсь, наш приют станет тебе домом… Ещё раз, не стесняйся обратиться к нам с просьбами, хорошо? — я утвердительно кивнул. Она ясно намекала на течки. Вообще, она слишком много разговаривает. Или это я отвык от чужих людей? Доведя меня до комнаты, Шисеру зачитала мне инструкцию по использованию ванной — они недавно новую технику получили. Блин, я попал в параллельную вселенную. А после, девушка вышла из комнаты, пожелав мне хороших снов. Всё, что я сделал — это сел на кровать, уставившись в одну точку на полу. Это был длинный и слишком насыщенный вечер. Я очень надеюсь, что завтрашний день будет короче. «Как же мне не хватает тебя, Киба…»