Долгожданное примирение

Румпельштильцхен лежал в своей кровати и мирно дышал, делая вид, что спит. После сегодняшнего объяснения в лавке он уже мало чего боялся. Пусть он уже почти не надеялся на примирение — по крайней мере, в ближайшее время — но он не лгал Белль тогда, когда вернул ей её собственное сердце. Ему действительно хотелось защитить любимую от возможных посягательств своих «товарок» и марионеточного подчинения. Ведь он по себе знал, каково это. Воспоминания о мучительных неделях, проведённых в рабстве у Зелены, были слишком свежи. При мысли об этом Голд как наяву представил мерзкую рыжеволосую ведьму с постоянной злорадной ухмылкой на лице, язвительными речами и кинжалом Тёмного, которым она так часто поигрывала, словно в насмешку над своим пленником… И тут Румпельштильцхен ощутил на шее холод стали. По извилистому лезвию он безошибочно узнал всё тот же кинжал, но не шевельнулся. В ту же секунду над ним раздалось чьё-то взволнованное дыхание, которое подсказало ему, что клинок держала Белль. Поняв это, Голд и вовсе перестал опасаться. Но внезапно давление усилилось, и тогда мужчина резко распахнул глаза. — Убей, — произнёс он полушёпотом, глядя на ошарашенную девушку, крепко сжимавшую оружие в руке. — Это тоже будет заслуженно. — Ты не боишься. — Белль скорее констатировала факт, нежели спрашивала, но в её голосе явственно слышалось удивление. — Тёмный маг не боится смерти. Сейчас или когда-нибудь позже — не вижу разницы. Страшно только рабство. — Румпельштильцхен схватил жену за плечи, и лезвие кинжала едва не вонзилось ему в горло. — Убей, — требовательно повторил он. Клинок в руке Белль слегка дрогнул. Словно о чём-то вспомнив, она спросила: — Если я не убью тебя, сколько бед ты причинишь Сторибруку? — Много, — тут же ответил Голд. Слово это сорвалось с его языка прежде, чем он успел подумать. Белль на мгновение застыла, обескураженная такой машинальной честностью. Румпельштильцхеном же овладело странное чувство. Смесь раскаяния, долгой тоски, горечи и внезапного наплыва храбрости так захватила его, что он, не отдавая себе отчёта, резко опрокинул Белль на кровать рядом с собой, а сам навис над ней. Девушка замерла от страха и неожиданности, всё ещё сжимая кинжал опасно близко к шее мужа. Рука Голда прошлась по ноге Белль, слегка приподняв подол ночной сорочки. Не обращая внимания на клинок у горла, мужчина потянулся к девушке и принялся покрывать её лицо, глаза и губы жадными поцелуями. Белль, крайне ошеломлённая таким поворотом, не издала ни звука. Румпельштильцхен по-прежнему не убирал рук с её плеч, продолжая целовать её с бешеной страстью. В глазах Белль вдруг сверкнул огонь ответной страсти. Она выронила кинжал — Голд краем уха уловил, как упавший артефакт звякнул об пол — и инстинктивно обхватила руками талию мага. Их губы слились во взаимном поцелуе… И больше Румпельштильцхен ни о чём не вспоминал: ни о «союзе» с Королевами Тьмы, ни о Реджине, ни о поисках Автора книги сказок. Он расслабился… Через какое-то время Красавица и Чудовище лежали в объятиях друг друга, с трудом переводя сбившееся дыхание. Оттаявшая, счастливая до крайности, Белль уткнулась носом в плечо возлюбленного. Румпельштильцхен глядел на неё, не в силах оторваться. — Мне кажется, ты стала такой же, как раньше, — произнёс он, целуя своё сокровище в макушку. — Это потому, что ты изменился, — ответила девушка, — поэтому я и стала прежней. Теперь мне незачем держать тебя на расстоянии. — Она улыбнулась. — Пожалуй, я снова поверю тебе. — Не сомневайся, Белль, я не позволю себе потерять твоё доверие. Слишком тяжело оно мне досталось. — Я надеюсь на это. Надеюсь, что ты меня не обманешь, — тихо вымолвила Красавица. В глубине её сердца, однако, сомнение вновь дало о себе знать. Всё-таки Румпель чересчур пристрастен к магии. Можно ли верить его словам?.. Но тут Белль устыдилась. Ведь Румпельштильцхен возвратил ей сердце, даже готов был уйти окончательно для того, чтобы она обрела своё счастье — пусть даже и не с ним. И глаза, и голос мага в тот миг выражали нежность и подлинную любовь. И к кому? К ней, изгнавшей его из города. — Я не знаю, какой клятве ты могла бы поверить. Тёмный не клянётся — он заключает сделки. И поэтому я просто прошу тебя: верь мне. Дай мне шанс. Голд говорил с неподдельной искренностью. Губы его дрожали в неловкой улыбке. — Я верю тебе, — утвердительно сказала Белль, запечатлев на его лбу поцелуй. — Верю. Прости за мои сомнения. И знаешь… — она залилась румянцем и застенчиво прошептала: — Я тебя очень люблю. Румпельштильцхен прижал её к себе и поцеловал в губы. Они ещё долго лежали так, наслаждаясь близостью друг друга и долгожданным примирением, чувствуя себя самыми счастливыми людьми во всём Сторибруке.