Дорога домой

Солнце светило из-за горизонта, всё больше скрываясь за тёмной кромкой леса. Живот журчал, мычал и всячески высказывал своё недовольство, а горло пульсировало болью и словно горело от долгого бега. На привал не было времени, хотя так хотелось упасть на траву, покрытую инеем и уснуть, наплевав на сгущающиеся сумерки и быстро падающую температуру. Микаэль чувствовал, что ещё чуть-чуть и мышцы ног сведёт судорогой, а значит продолжить путь в прежнем темпе ему не удастся. Необходимо передохнуть и двигаться дальше, иначе местные святоши нагонят его и «придадут пламеню Великого Джар-Раза-как-то там». Микаель сплюнул на холодную землю, проклиная лысого старикашку в ярко-рыжей сутане и его прихлебателей с жирными лоснящимися мордами и необъятными животами. Микаэль был довольно толерантной личностью, но подобных фанатиков он не переносил всеми фибрами души. Может дело было в том, что почти каждый раз встречаясь с подобным явлением его пытались то принести в жертву, то запереть в сырой камере и заставляли возносить почести их божеству, и каждый раз это было исключительно против его воли. Правда говоря был один неповторимый, по крайней мере мужчина на это надеялся, случай в самом начале его работы Собирателем; Жрицы Души, что воспевали в своих песнях трёхрукого божества, покровителя духовного родства и любви, сделали почти удачную попытку связать узами брака Мика со статуей того самого бога. От переплетения ярких и невообразимых красок, дурманящих разум благовоний, голова шла кругом, а и без того очаровательные служительницы культа становились ещё прекраснее. Их утончённые фигурки, почти не спрятанные за полупрозрачными туниками и всевозможными платками, приковывали к себе взгляд, заставляя отслеживать каждый изгиб тела. Тогда, Микаэль не успел понять и проследить за ходом событий, как его раздели, тело растёрли сладко пахнущими маслами, на плечи накинули белоснежную тогу и повели по дороге, усыпанной драгоценностями к золотой трёхрукой статуи. Изображённое божество было очень даже привлекательно, но данный аспект довольно мало интересовал в тот момент парня, ведь когда твою руку уже оплела лента, прочно связывая магией с одним из золотых запястий статуи бога, думать пришлось о том, как избежать вечного брака с неодушевлённым предметом. Мирок в тот раз попался довольно занимательный, правда после того, как пришлось устроить побег с конфискованной ладонью статуи, Микаэль предпочитал не думать о том, что с ним сделают, если его нога коснётся малейшего кусочка земли. Мужчина повторно плюнул себе под ноги; дальнейшие воспоминания вызывали в нём неприятное ощущение. После того случая, когда он был совсем зелёным юнцом, его подначивают каждый раз при появлении в конторе. Работа Собирателем была довольно интересной и на первый взгляд занимательной, но только на первый взгляд. Выскакивать из постели в третьем часу ночи и нестись по первому зову начальства в контору, чтобы отправиться в новое измерение, мир, планету и время, лишь для того, чтобы найти и принести «очень важную и бесценную» безделушку, которую между прочим не так-то просто найти, ребятам из архива, по-народному архивникам. Ну и на десерт, ещё ни одна рабочая поездка или командировка не проходила для Микаэля без эксцессов. Но не смотря на вся тяготы желающих работать Собирателем меньше не становилось, а отбор был очень строгий. Собиратель был обязан знать всё о культуре, укладе жизни и народе бесчисленного количества планет, миров и вселенных. Неприятный комок сжимал сердце. Чип вживлённый в руку не спешил активироваться, а попасть в своё измерение без него задача практически невыполнимая. Бывали в канторе и такие случаи, когда Собиратель пропадал без вести. Обычно это значило, что он застрял в том мирке, где искал артефакт, в таких случаях отправляли свободного работника забрать бедолагу. Но также случалось, что встроенный «переместитель» внутри чипа отказывал во время перемещения, тех ребят найти было уже невозможно. Конечно случались несчастья и с теми, кто застревал на твёрдой почве, ведь пока контора поймёт причину задержки персонала, должно пройти неопределённое количество времени, а окружающая среда окажется далеко не дружелюбной. И что-то шептало в голове у Микаэля, что он попадает под последнее определение довольно точно, и в ближайшие дни, главное, чтоб не недели и месяца, он останется без горячей ванны. Издав недовольный стон, он витиевато выговорился в своей голове на тему о неудачных и своевременных мыслях, и поспешил в сторону виднеющегося в дали леса. Думать о горячей ванне, стоя посреди ледяного пустыря, когда за тобой устроена погоня, а день стремительно ближется к концу, крайне глупо и непрофессионально. Когда до желанной кромки леса оставалось около пятисот метров, мысль была одна: «Не дойду.» Ноги дрожали и складывалось ощущение что ещё чуть-чуть и кости обломятся, словно тонкие прутики; коленки тряслись и это не могли скрыть не одни штаны. Под тулупом, купленном на местном базаре, ощущения были двоякими: словно раскалённая печь, дарившая тепло и жару, мех сохранял температуру разгорячённого тела, но от шеи, вниз по спине тёк пот, из-за чего льняная рубаха взмокла и прилипла к спине и груди, а плечи натирала грубая ткань. Сделать хоть шаг казалось непосильной задачей, но Мик напомнил себе, что от того дойдёт ли он до леса или нет, зависит его жизнь. Кисти рук, незащищённые от холода и ветра почти не ощущались, словно все нервные окончания вымерзли, поэтому ему пришлось просунуть их под тулуп, при этом оголив шею. Каждый шаг пришлось считать: «Раз, д-два. Ну же, ещё немного. Три.» На пятый шаг ноги не выдержали и подкосились. Колени ударились о твёрдую замёрзшую почву, едва покрытую снегом, и вверх, к позвоночнику, словно прострелил заряд. Боль отрезвила. Глаза распахнулись, и мужчина принялся глубоко вдыхать ледяной воздух, опаляя сухое горло. Среди виднеющихся деревьев промчалась тень. Что-то хрустнуло и резко стихло. Грудная клетка, быстро поднимающаяся и опускающаяся буквально секунду назад, замерла. Взгляд устремился в темноту, пытаясь отыскать затаившуюся фигуру. Колючий ветер растрепал ненавистные рыжие кудри, постоянно лезшие в глаза и рот, и исчез, словно его и не было. Тихо. Слишком тихо для этого мира, полного жизни и всевозможной живности. «Треннннь» — резкий и слишком громкий для этой тишины звук разрезал воздух опускаясь остро заточенной стрелой около коленей мужчины. Микаэль не шелохнулся. Он был слишком слаб чтобы что-то делать, будь то проявление эмоций или простой поворот головы. Глаза закрывались и противится усталости не было сил. Вблизи захрустело, а сознание уплывало убаюканное тихими, аккуратными шагами неизвестного. *** Влажный горячий воздух удавкой сковывал горло, забивал дыхательные пути, не давая доступа кислороду. Виски сдавливала свинцовая тяжесть, а под веками плясали жёлтые и красные пятна. Короткая резкая вспышка прострелила болью и всё прекратилось. Голова перестала болеть, наступила лёгкость, и мужчина задышал спокойно. Прохладный воздух лёгким порывом обрисовал контуры лица; невысокий лоб, аккуратные брови, тонкий длинный нос, усыпанный блеклыми веснушками, узкие чуть раскосые глаза, скулы, покрытые нездоровым румянцем, маленькую челюсть, тонкие губы и подбородок с довольно милой ямочкой. Огненные кудри некогда с огромным усердием выпрямленные сейчас лежали разбросанными кудряшками по всей подушке, переливаясь яркими оттенками медового и рыжего цветов. За окном маленькой комнаты пробуждалась природа ото сна. Солнечные лучи проникали сквозь плохо закрытые ставни. В самом углу комнаты на сундучке из тяжёлого тёмного дерева со стальным замком сидел странный зверёк. Голова его была круглой с короткой, но пушистой шёрсткой. Один огромный глаз с двумя зрачками смотрел на мужчину, не мигая и лишь изредка одна единственная бровь слегка подрагивала. Рот разглядеть с первого раза было непосильной задачей. Он сливался с тёмно-каштановой шёрсткой существа и очерчивал плавную дугу почти от уха до уха. Уши собой представляли тоже довольно занимательное зрелище. Длинные узкие, они парами располагались с каждой стороны головы между короткими, но несомненно острыми рожками. Шея была настолько короткой, что почти не просматривалась. Длинные жилистые передние лапки соединялись между собой гладкими перепончатыми крыльями. Крайне специфический образ завершал тонки, гладкий и длинный хвост с пушистой кисточкой на конце. Стоило Мику прийти в себя, как он подумал что сошёл с ума. Существо широко открыло рот обнажая двойной ряд мелких острых белоснежных зубов. Плоский длинный раздвоенный язык зелёного цвета облизал шерсть на щеках, а после просто повис расслабленной лентой. В бытность работая Собирателем Микаэлю приходилось встречаться с самыми необычными существами и по внешности, и по характеру, но одно он знал наверняка; каков бы ни был зверёк для местных жителей, к нему они всегда относятся враждебно. Звери, а тем более магические животные лучше людей чувствуют в Собирателе пришлого. И животным совершенно не важно с какой целью на их планете чужак. Чужой он всегда чужой, если у тебя есть родина, то и живи там. Каждое живое существо, будь то растение или комар, имеют свою Родину. Это совсем необязательно определённая страна или город, Родина это место с которым связана душа, она как якорь, всегда укажет путь и даст кров. А Собиратели с каждым годом рвут связь со своей Родиной всё сильнее, чтобы была возможность путешествовать ещё дальше и глубже в закутки вселенной. Разрывать священную связь это равносильно идти против законов мироздания, и несомненно подобный опыт не проходит бесследно. Микаэль был лично знаком с одним собирателем, что в свои сто три года был абсолютно седым и практически без эмоциональным. Эрраг по своей природе был драконом и сто лет для него были равносильны пятнадцати годам обычного человека, коих в их канторе было раз-два и обчёлся. Простые люди жили слишком мало для траты целых десятилетий на обучение, а после и работу в любом из отделов канторы. Свою сущность оборотня, Мик не мог терпеть также, как и своё имя и волосы и веснушки, а ведь список из подобных «и» он мог продолжать до бесконечности. В юности он ненавидел смотреться в зеркало, так как всё лицо и спина были покрыты подростковыми прыщами, да и сама фигура была тощей и угловатой. В академии он возненавидел свои пальцы. Длинные костлявые они были совершенно не пригодны для стрельбы из оружия, но стоило привыкнуть и забыть про них как тут же нашлись ну совершенно ужасные уши. Они торчали из-под фуражки и совершенно глупо смотрелись на фоне тонкого и острого лица, что настроения никак не поднимало. Всю жизнь Микаэль жил с оглядкой на других, в начале на старших братьев, что были копией отца такие же широкоплечие, довольно рано обросшие мускулатурой и даже сейчас возвышающиеся над его тридцати двух летней головой на приличные двадцать сантиметров. Старшие братья были для маленького Мики как эталон. Ведь именно такими и должны быть оборотни: большие, сильные, могучие словно богатыри, а не то что он, задохлик, с веснушками и омерзительно отвратительными рыжими волосами, да и над именем матушка постаралась. Ми-ка-эль, Ми-ки. В четырнадцать это казалось позором, концом. Но в шестнадцать пришла надежда, когда лекарь сказал, что матушка носит под сердцем девочку. Радость длилась ровно пять лет и девять месяцев. К своим пяти годам маленькая Арри чётко дала понять какой станет в бедующем и ожидания не обманулись. Она выросла сильной, немного дородной, но от этого не менее прекрасной девушкой, с невероятной тёмной косой до самых ягодиц и в свои восемнадцать сравнялась ростом с Миком. Микаэль был в семье вороной, но не белой-рыжей. Отец с матушкой его любили, но порой даже слишком сильно. Даже после окончания академии его продолжали считать маленьким волчонком, хотя какая речь об академии, если сейчас, каждый раз возвращаясь домой, он находил холодильник в своей квартире полностью полным домашними пирогами, грибочками, разносолами, супами и всё это яство сопровождалось подробными записками и в конце припиской «Малыш». Но сейчас, когда у Микаэля появился шанс вырваться из лап родительской пере заботы, пусть и таким печальным путём, он захотел поскорее вернуться в свой мир, взять отпуск на месяц, больше он не выдержит, и поехать в посёлок к родителям. В этом малознакомом и враждебном мире ему было не по себе и сердце неприятно сжималось при взгляде на чуждую природу. Хотя возможно это и не от природы, всё же подобная улыбочка неизвестного зверька пугала. Лежать дальше не было смысла, необходимо было отправляться в путь к Стражу, тому, кто сможет помочь Мику вернуться к себе домой. Ах, да! Надо отблагодарить того, кто притащил его сюда и не дал помереть на том пустыре. В этот момент дверь открылась и в комнату проскользнула фигура, полностью укутанная в шубу и всевозможные шерстяные платки. Подозрительно спокойный зверёк спрыгнул со своего насеста и спланировал аккурат на плечо хозяина дома. Фигура делала всё не спеша и открывать своё лицо не спешила. В начале существо, Микаэль не спешил давать точную половую или какую-либо другую характеристику своего спасителя, не разобравшись во всём, закрыло плотно дверь, не спеша повернулось лицом, скрытым под шалью к постели на которой лежал Мик и погладил под подбородком одноглазого монстра. После, так медленно и аккуратно опустил странное существо на пол и только после этого принялся снимать верхнюю одежду. Начал он с огромных меховых рукавиц. Чего Мик не ожидал, так это того-что под ними окажутся тонкие ладони, слегка зеленоватого оттенка с просвечивающими синими венами, а на правом запястье поблёскивали чешуйки. Когда с лица была снята шаль невероятных размеров, мужчина впал в смятение. Его не удивил вид данного гуманоида, его скорее поразило, что этот вид забыл в таких холодных и невыносимых для жизни краях. А существо с интересом ждало реакции гостя. Большая часть его бирюзовых волос повисла на длинных, подобных оленьим, рогах. Уши дрожали, то прижимаясь к голове, то снова подскакивая вверх, а плоский нос морщился и сглаживал складки. На лбу болотного духа было куда больше чешуек, чем на его руках и благодаря им лицо его светилось и сияло, стоило лучам солнца упасть на их поверхность. -Урр-тра, тебе, гость. Нижняя губа его совсем чуть-чуть была больше верхней, создавая диссонанс в идеальных для его народа чертах. Болотные духи предпочитали тёплый, влажный климат. Совсем не обязательно они должны были селиться на болотах, но условия тех мест были самыми благоприятными. Именно поэтому Микаэлю было неожиданно видеть «рогатую русалку» в столь ледяных краях. “Утра, хозяин.” Они принялись пристально рассматривать друг друга, не зная, чего ожидать от оппонента. Мик постарался составить у себя в голове примерный план диалога и последующих действий, если что-то пойдёт не так. “Дарую благо и тепло дому твоему, радушный хозяин. Пусть солнце чаще освещает кров и лик твой.” Ритуальная фраза для высказывания благодарства и приветствия, не должна была вызвать отрицательные эмоции у собеседника, ведь конфликт это последнее что было нужно мужчине. Немного подумав и смешно пошевелив ушами, дух ответил: «Принимаю твое благодарство, странник. Так раздели тепло и кров моего дома.” Нервы, натянутые как тетива древнего оружия, отпустило и дышать стало сразу легче. По крайней мере оборотень мог быть уверен – его не скормят ночным жителям леса. “Микаэль” немного подумав он добавил “Собиратель” “Рральерр” Утробное «р» словно обволакивало слух и не давало ни единой попытки на правильное повторение имени хозяина вслух. Микаэля пригласили к столу, но перед этим выдали тяжёлую стопку льняного белья, две пары шерстяных носок, трое шейных платков, каждый не менее двух метров в длину и невероятных размеров полотенце, больше походящего на одеяло. Ррал, как для себя окрестил духа Мик, всё время фыркал и порыкивал своим переливчатым голосом. Он вывел мужчину из тесной спальни в ненамного большую по размерам кухню, совмещённую с гостиной, где по всему периметра потолка висели всевозможные пучки трав и цветов. В глубокой печке уже горел огонь, а над ним висел чёрный, доисторических лет, котелок. Все стены были в копоти и пыли, по углам собралась паутина. Смотреть себе под ноги Микаэль не решился. Его отец всегда был строг в отношении гигиены и чистоты, и прививал его своим детям с ранних лет. И вот, находясь в абсолютно антисанитарной среде, мужчине стало не по себе. Ррал вывел его на улицу и повёл за избушку. Вокруг росли деревья, исчезая своей макушкой в выси неба. Тонкий слой снега похрустывал под сапогами ног. Чистый воздух, пропитанный запахом хвои и листвы, очищал лёгкие и кружил голову. Хотелось забыть обо всём и стоять так вечность, наслаждаясь нетронутой варварами природой. Морозец слегка покалывал щёки и пальцы рук. Настроение стремительно поднималось. За маленькой, низкой и перекошенной избой оказалась узкая, но плотно протоптанная тропинка. Дух ловко оббежал своего гостя и кивнул головой, прося следовать за ним. Для Мика оставалось загадкой, как Рральерру удавалось не цепляться своими ветвистыми длинными рогами за ветви деревьев и высоких кустов. Он плавно нагибался и уворачивался от всех препятствий на своём пути, когда сам мужчина, даже будучи оборотнем, то и дело получал в лоб или нос гибкой веткой. Впереди показалась пещера. Ррал начал нетерпеливо поторапливать своего спутника, а вот Мик занервничал. Вход в пещеру перекрывала огромная шкура, и мужчина предпочёл оставаться в неведении о её происхождении. Болотный дух отодвинул самый её краешек и юлой проскочил в темноту. Передёрнув плечами, мужчина последовал за ним. Внутри оказалось на диво тепло и даже очень. В глубине что-то сияло перламутровыми красками и Ми последовал туда гонимый любопытством. Ооо. Это был подземный источник, образовавший небольшое озеро. Он бурлил и от его поверхности шёл пар. Оглянувшись, волк понял, что добродушный хозяин уже скидывал последние остатки своей одежды и готов был сию же секунду нырнуть в горячую воду. Горячая вода, даже не ванна, а целый природный бассейн был предоставлен чистюле Мику. А он, глупый, думал, что о подобных благах придётся забыть на намного долгий срок. Положив чистые вещи на выступающий камень, мужчина последовал примеру Ррала и принялся быстро, но аккуратно, снимать с себя одежду, тут же её складывая аккуратной стопочкой. Недовольно поцокав на скинутую в одну бесформенную кучу одежду духа, он поспешил к серебристой глади. Вода светилась и переливалась всевозможными цветами, отбрасывая блики на стенах и потолке. Слишком горячая, после холодного снежного воздуха улицы, она обожгла кожу, но спустя небольшое время ласково обволокла всё тело. Ррал внимательно следил за каждым действием мужчины, пытаясь что-то определить для себя. “Собир-р-ратель, что ты собир-р-раешь?” Микаэль чуть не поскользнулся, он не ожидал подобного вопроса, если учесть сколько прошло времени с их последнего первого разговора. “Вещи. Разные артефакты и важные как историческое наследие предметы.” “Вещ-щи? Я тоже собираю вещ-щи. Тогда я тоже Собир-р-ратель. Хочеш-шь я потом покаж-жу свою коллекцию пуговиц-ц.” Мик поморщился. Он очень не любил, когда посторонние существа относились к его работе без должного понимания и уважения. “Я Собиратель немного в другом смысле слова. Я нахожу важные вещи, которые являются исторической неотъемлемой частью мироздания.” “Эти пуговицы важны для меня так же, как и мирр. Они не отъемлемая часть моего мир-р-роздания, так почему же я не Собир-р-ратель?” Он прижал свои оленьи уши к макушке и наклонил голову к плечу, в упор смотря на мужчину. Микаэль задумался. Он никогда не смотрел на это под таким углом, а дух всё продолжал говорить. ” Но ведь тогда все существа Собиратели. Ведь каждый собир-р-рает свою жизнь из р-разных вещиц, создавая своё мир-р-роздание, так почему ты Собир-р-ратель, а я нет? Собир-р-ратель.” С потолка по стенам текли капли преобразованного пара, преломляя сияние озера. Шёлковые пряди волос Болотного духа волнистыми змейками плавали по перламутровой глади воды, сливаясь с ней и исчезая в белоснежном паре. Микаэль сидел, прижавшись спиной к шершавой поверхности стены, задумчиво нахмурив лоб и не обращая внимания на быстро завивающиеся в рыжие кудряшки волосы.