Задерживая дыхание

      Тсунаёши со злостью захлопнула крышку ноутбука и в изнеможении откинулась на спинку дивана, запуская пальцы в волосы. Хотелось заскулить. Свернуться в комочек, отгородиться от внешнего мира и выть как побитой собаке под забором, выплёскивая всю накопившуюся безысходность.       Почему именно на неё накинули эту чёртову удавку? Тсунаёши с самого начала знала о ней, жила с этим гадким ощущением контроля, и только и делала, что выкладывалась до последней капли, лишь бы хоть немного ослабить давление. Но каждый новый миллиметр, с таким трудом вырванный зубами и приближающий её к той заветной, маячащей вдалеке, свободе, приводил лишь к тому, что на её шее только сильнее затягивалась петля, царапала нежную кожу и будто насмехалась над её жалкими попытками трепыхаться.       С губ сорвался болезненный стон, жалкий, разбитый, и она ещё сильнее сжала пальцами волосы, прикусила губу, чтобы, не дай бог, не сорваться и не заорать в голос. Не тут… Не при этой женщине, караулящей её под дверью и только и ждущей, что она выкинет что-то, чтобы затем доложить обо всём своему начальству.       Тсунаёши искренне надеялась, что в запасе у неё ещё как минимум два года или хотя бы год, до того, как Емицу вспомнит о ней, как о непристроенном товаре. За это время она собиралась встать на ноги окончательно, закончить обучение, а после, взять мать и затеряться где-нибудь, где её никто и искать не будет. А может, просто какой-нибудь несчастный случай — и чужой труп, похожий на неё внешне, но настолько обезображенный, что даже хороший судмедэксперт не разберёт, кем это тело было при жизни.       Почему именно она должна быть сильной? Почему именно её судьба раз за разом макает лицом в дерьмо, чтобы не расслаблялась? Ответов на вопросы не находилось, а голова уже раскалывалась от всего навалившегося.       Девушка кое-как поднялась на ноги, чуть пригладила растрёпанные волосы и, шатаясь, как пьяная, направилась к двери. Женщина, которую Емицу в разговоре назвал Орегано, молча проводила её нечитаемым взглядом, когда Тсунаёши открыла дверь и, шаркая, пошла в направлении выхода.       Пламя, обычно такое послушное, яростными толчками бесновалось внутри тела, било по нервным окончаниям, обжигало изнутри, причиняя сильнейшую боль. Мысли путались, интуиция тихо скулила на задворках сознания, не находя приемлемого выхода из сложившейся ситуации.       Хотелось уйти куда-то подальше от людей, достать из-за спины пистолет и просто палить в никуда, пока патроны не иссякнут. Вот только позволить себе такое удовольствие она не могла, единственное оружие стоило приберечь на самый крайний случай.       Внимание на магазин игрушек она обратила совершенно случайно. Просто медленно переставляла ноги по асфальту, когда солнечный блик резанул по глазам, заставляя прищуриться. Колокольчик приветливо звякнул над входной дверью, но она не обратила на это никакого внимания, машинально взяла железную корзину со стойки и направилась куда-то вглубь, где в её памяти располагались стеллажи для мальчиков. На дно корзины полетели несколько игрушечных пистолетов и около десятка банок, доверху набитых разноцветными пластиковыми пульками. Кассир за прилавком только удивлённо приподнял брови, но молча пробил товар и запаковал в фирменный пакет, когда Тсунаёши выудила из кармана несколько крупных слегка помятых банкнот.       Знакомый с детства сквер встретил её громкими криками детворы на площадке и щебетанием птиц. Девушка тряхнула головой, сбрасывая наваждение, а после медленно побрела в самую пустынную часть парковой зоны. Возле мусорки обнаружились несколько жестяных банок и картонный пакетик из-под сока, и она, не брезгуя, установила их на крышку мусорного контейнера.       Руки ходили ходуном, когда Тсунаёши, отойдя на приличное расстояние, выставила перед собой пистолет. Первая пулька чиркнула по металлической крышке бака, заставляя девушку зло цыкнуть от досады и разом высадить всю обойму. А вот достать из игрушечного пистолета магазин у неё не вышло: на рукояти остались отчётливые следы её пальцев, вплавленные в пластмассу. Она молча достала другой и, заполнив полностью пульками, снова встала в стойку.       Пламя понемногу успокаивалось, замедлялось, будто извиняясь, начинало ластиться, зализывать нанесённые раны. В голове стоял назойливый шум, заслоняющий собой все посторонние звуки, мешающий думать.       Рядом кто-то кашлянул и она, не раздумывая, направила на незваного гостя игрушечный пистолет, так чтобы дуло упиралось точно напротив сердца, чуть левее от центра, чтобы пуля прошла между рёбрами. Поверх игрушки тут же легла чужая рука, вырывая ту из пальцев.       — Вы нарушаете дисциплину, — сверху вниз на неё смотрел старшеклассник с красной повязкой на плече, где-то на полторы головы выше, шире в плечах и с до странного смешной причёской.       — А? — слова верзилы доходили медленно. Ей сделали замечание, она, вероятнее всего, в чём-то провинилась, вот только в чём? — И чем? — наконец спросила вслух шатенка.       — Вы находитесь на улице во время комендантского часа и имеете при себе оружие, — с расстановкой проговорил парень, недовольно посматривая в сторону игрушки в своих руках. — К тому же, мусорить на улицах Намимори запрещено.       Девушка недоуменно оглянулась вокруг, недовольно отмечая, что слишком темно и безлюдно для середины дня. У ног валялись восемь пустых банок и сломанный пистолет с оплавленной рукоятью. Пламя наконец прекратило истязать свою хозяйку, больше не рвалось наружу, грозясь разнести всё на своём пути, вот только долгожданного спокойствия в душе и мыслях так и не наступило.       — Ясно, извините, — устало кивнула Тсунаёши и принялась аккуратно подбирать мусор вокруг себя, под пристальным взглядом незнакомца.       Парень ушёл лишь тогда, когда всё ненужное оказалось внутри мусорного бака, а сама девушка, подхватив пакет с единственным уцелевшим пистолетом и полупустыми банками пулек, покинула территорию сквера. Ноги сами собой принесли её домой. Она машинально разулась, кивнула матери, выглянувшей из кухни на звук, и, поднявшись в свою комнату, не раздеваясь, рухнула на кровать, практически сразу забывшись беспокойным сном.       Никого не хотелось видеть. Не хотелось выдавливать фальшивые улыбки для матери, слушать завывания глупого младшего брата, из-за которого, пусть и не по его вине, её жизнь похожа на дешёвую мелодраму, и, уж тем более, не хотелось находиться в обществе малознакомых людей, настороженно следящих за каждым её действием. В последнее время ей становилось всё тяжелее и тяжелее оставаться в собственном доме.       Тсунаёши проснулась довольно рано, когда вокруг ещё стояла та блаженная тишина, не нарушаемая детскими криками и топотом ног мимо двери её комнаты. Она тихо оделась, заплела волосы в хвост и, подхватив юми — вероятнее всего, уже маловатый для её роста, — быстро сбежала вниз по лестнице. На кухне обнаружилось блюдо с круассанами и маленький ребёнок в строгом костюме, проводивший её нечитаемым взглядом чёрных глаз-бусинок из-под полов шляпы. На улицу она почти вылетела, подгоняемая этим пронзительным взглядом, вызывающим толпы мурашек вдоль позвоночника.       Прохладный свежий воздух приятно холодил лицо, упорядочивал мысли, пока она быстро шагала по безлюдной улице, на ходу завтракая прихваченным с кухни круассаном. Вчерашняя истерия отступила, уступая место логике и холодному расчёту. На трезвую голову сложившаяся ситуация уже не казалась такой ужасной и безвыходной.       Емицу и раньше не строил из себя заботливого отчима, теперь же он просто показал своё истинное лицо во всей красе. Это должно было рано или поздно случиться, и то, что он теперь играл в открытую, даже давало ей некоторые преимущества. Теперь она хотя бы знала, как её собираются использовать. К тому же мужчина не устанавливал точных сроков: прямо сегодня и сейчас замуж её никто выдавать не собирался — просто поставили перед фактом непонятного будущего не ограниченного временем. Пока это были лишь первые звоночки: знакомство с потенциально «нужным» человеком и высказывание намерений вслух. А что дальше?       Тсунаёши растерянно покачала головой и переступила порог некогда родного додзё. Дежурный тренер неодобрительно нахмурил брови, но ничего не сказал, когда она прямо так, не переодеваясь, прошла на позицию и достала юми из чехла, бросив тот у своих ног. Её кимоно и хакама были уже безбожно малы, а покупать новые даже для поддержания легенды не доходили руки.       Несмотря на длительное отсутствие практики, тело само помнило, что нужно делать. Плавно проскользить ногами по полу, развернуть носки, расправить плечи, медленно натянуть тетиву, постепенно опуская юми вниз, разводя локти, слиться с луком, дышать с ним в унисон и держать взгляд на мишени, будто кроме неё в этом мире и нет ничего. Стрела сорвалась с тетивы легко, впилась наконечником точно в центр мишени, насмешливо просвистев в полёте, разрезая воздух. Тсунаёши замерла, раскрытая, чтобы потом медленно закончить позицию и вернуться к исходной, а после захватить новую я.       Теперь она знала о планах Емицу и могла смело корректировать свои. Ей нужно было закончить обучение, окончательно разобраться с пламенем посмертной воли и сделать себе имя, с которым в теневом мире будут считаться. Пусть в её случае это и не имя вовсе, а всего лишь идентификационный код внутри организации, под которым её и представляли заказчикам. Уже после этого можно будет и аккуратно раскрыть свои карты, требуя право самостоятельно распоряжаться своей судьбой. А иначе… Что будет иначе, она придумать так и не смогла, но обязательно придумает к тому времени. А пока оставалось только тянуть резину и как можно дольше откладывать этот брак. Хотя познакомиться со своим женихом поближе всё же нужно: не стоило привлекать лишний раз внимание Емицу своими, как он выразился в последний раз, подростковыми бунтами.       Она чуть повернула голову, когда сёдзи тихо отъехало в сторону, впуская в помещение нового человека. Школьная форма в выходной день вызвала недоумение. Парень, казалось, хотел что-то сказать, но в результате просто молча прислонился к стене, следя за ней чуть прищуренными серыми глазами. Тсунаёши мысленно пожала плечами и заново натянула тетиву, чтобы затем отправить в полёт ещё одну стрелу. А за ней ещё и ещё. После, положила юми на пол и, провожаемая тяжёлым взглядом, отправилась к мишени забрать стрелы.       Посторонний человек не доставлял дискомфорта: в соревнованиях на неё всегда смотрели десятки людей. Но тишина определённо давила на плечи, заставляла мысли нервно метаться в черепной коробке, не находя выхода в виде слов.       — Интересно? — девушка не выдержала первая. Слова, казалось, повисли между ними, в этом вязком мареве.       — Ты наставила оружие на моего человека, — парень напрочь проигнорировал её вопрос, вместо этого, наконец, обозначив цель своего визита.       — Если твои люди не могут отличить игрушку от настоящего оружия, то мне тебя жаль, — Тсунаёши даже ненадолго остановилась, с лёгкой улыбкой повернувшись в его сторону. — Это ж сколько раз на дню тебе докладывают о применении оружия на детских площадках, Кёя-кун.       — Не стоит дерзить, зверёк, — в его голосе проскользнули стальные нотки, заставив девушку недовольно поджать губы.       — Если ты по мне соскучился, то нужно было просто подойти, а не придумывать нелепые отговорки, — раздражённо проговорила шатенка, отворачиваясь к мишеням.       — Как конь?       — Причём здесь лошадь? — растерялась она, даже прекратив стрельбу.       — Просто держись подальше от Кавалоне, — прилетело в ответ.       Девушка в изумлении распахнула глаза, растерянно глядя перед собой. Странное поведение этого парня определённо выводило её из равновесия. Она его не понимала, совсем. И что это было сейчас? Ей даже показалось, что в его тоне скользила ревность, но откуда ей взяться? Их даже приятелями можно назвать лишь с натяжкой: так несколько случайных встреч и ничего не значащие разговоры. Так к чему всё это?!       А когда она всё-таки повернулась, чтобы задать вслух терзающие её вопросы, то застала только закрывающиеся сёдзи.       — Чёрт! — зло выдохнула она, раздражённо сжимая руку в кулак.       Каждый её приезд домой всегда сопровождался идиотскими ситуациями, выводящими и без того шаткий мир из равновесия. Она уже и так узнала, чего от неё хотел Емицу, так что смысла задерживаться в этом городке и дальше не было. Стоило вернуться в Токио, взять миссию посложней и наконец выкинуть все эти переживания из головы.       Токио встретил Тсунаёши неоновыми огнями вывесок, промозглым ветром и слишком довольной Аой, предложившей забрать её с поезда, когда она отправила в общий чат сообщение о том, что решила сократить свой отпуск и вернуться к работе пораньше. Подруга радостно чмокнула её в щёку, протянула стаканчик ещё горячего кофе и, ни на секунду не замолкая, направилась к машине. Шатенке ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.       Улицы ночного города слепили ярким светом неона, резали по ушам громкой музыкой ночных клубов и баров, доводили до нервного тика целующимися парочками. В последнее время на Тсунаёши стали обращать слишком много внимания: иногда заказчики загадочно улыбались, предлагая встретиться в более неформальной обстановке, иногда её останавливали посреди улицы, чтобы просто узнать её имя, а за последние несколько дней от общения с противоположным полом голова вообще шла кругом — сначала слишком галантный Дино, потом странное поведение Кёи, о котором она даже не задумывалась в этом смысле. Их последний разговор получился до смешного нелепым, и что это было в самом конце, в его голосе? Ревность?       Тсунаёши сокрушённо покачала головой и постаралась вникнуть в беспечное щебетание подруги.       — Ёши-чан? — Аой ненадолго замолчала, обеспокоенно повернув к ней голову.       — Всё в порядке, — выдавила из себя улыбку, а потом, видя скептический взгляд, добавила: — Честно, всё хорошо. Просто я немного запуталась.       — Парни, да? — со знанием дела кивнула девушка, отворачиваясь обратно к дороге. — Поверь моему опыту, чем больше пытаешься их понять — тем сильнее запутываешься.       — И это весь совет? — недоумённо подняла брови Тсунаёши.       — Меньше скептицизма, — Тачибана едва заметно улыбнулась. — Не стоит на этом заморачиваться. Парни приходят и уходят, нередко нагадив напоследок, как вредный кот в тапочки. — Савада хихикнула на такое сравнение. — Но рано или поздно, ты всё равно встретишь свою судьбу. Может, романтично, как в сказке, может, он тебе пистолет приставит к виску, но если ваши руки связаны красной нитью, то, как не отпирайся, как не убегай, вы всё равно будете вместе.       — И сколько человек не прошли кастинг на роль «судьбы»? — ехидно уточнила Тсунаёши. Настроение становилось заметно лучше, и даже парочки на улицах уже не так сильно бросались в глаза.       — Ну и дура ты, Ёши-чан, — буркнула Аой, забавно надувая щёки. — Я просто ещё не встретила именно Его.       Савада откинулась на спинку сидения, устало прикрывая глаза. На душе, впервые за последнюю неделю, было спокойно. Сознание не будоражили бесчисленные вопросы, не нужно было куда-то спешить, вытаскивать брата из неприятностей, да и вообще, жизнь казалась поразительно прекрасной, стоило просто на всё забить.       Приблизительно такой же совет ей и дал Неил, когда по приезде в рёкан она почти сразу направилась в комнату отдыха и развалилась в мягком кресле, захватив по пути бутылку сидра из холодильника.       — Просто плюнь и разотри, — ухмыльнулся парень, протягивая ей кусочек пиццы. Картонная коробка в очередной раз пестрила непонятными карандашными заметками и схемами. — Что бы ни случилось, что бы ни крутилось вот тут, — постучал пальцами себе по голове, — поверь, оно того не стоит, поэтому просто забей. Жизнь всего одна, да ещё и сука капризная: сегодня мы у неё в фаворе, а завтра она сама нас с крыши толкнёт или ножом по горлу. Так что просто живи одним днём и не заморачивайся, ведь при нашей профессии каждый день может стать последним.       Тсунаёши отстранённо кивнула, откусывая пиццу. Так и желудок себе убить не сложно: несмотря на наличие кухни, готовили тут редко, она уже и сама не помнила, когда в последний раз стояла у плиты, — всё бутерброды или покупная еда, если вообще хватало сил и времени на принятие пищи. Стоило найти наблюдателя и отчитаться, что она уже вернулась, наверняка и для неё работка найдётся.       Впрочем, искать Фен Хао так и не пришлось. Когда сидр уже плескался на дне бутылки, мужчина сам вошёл в комнату, окинул взглядом немногочисленных присутствующих и, сдвинув пустую коробку пиццы на край журнального столика, опустил на его поверхность стопку тоненьких картонных папочек.       — Рад тебя видеть, Ёши-чан, — улыбнулся ей мужчина. — Мне как раз пришёл заказ для снайпера. Не придётся передавать его в другой отдел.       — И что за заказ? — девушка подняла заинтересованный взгляд на наблюдателя. Фен Хао улыбнулся, протягивая ей несколько папок.       — Прикрыть переговоры итальянцев с японскими якудза, — указал на верхнюю папку мужчина. — Переговоры пройдут завтра в Токио. И ещё немного текучки, тоже у нас в городе.       — Тоже на завтра? — она открыла папку, пролистала стандартный договор и пробежалась взглядом по деталям операции, машинально отмечая, что уже работала возле ресторана Кьюбей, и мест удобных точек обзора там практически не было.       — Нет, — он отрицательно качнул головой. — Остальное без таких жёстких временных рамок. Несколько заказных убийств — якудза подчищают ненужных людей — и бизнесмен среднего звена.       Тсунаёши машинально кивнула, откладывая папки в сторону, чтобы потом вернуться к их изучению более тщательно.       — А для меня что-то есть? — всполошился Неил, забирая картонную коробку к себе поближе, чтобы никто слишком чистоплотный ненароком не отправил его записи в мусорное ведро.       — Устроить пожар на фабрике, — мужчина протянул ему одну из папок, — Небольшая зачистка в Сендай…       Дальше она уже не слушала, в несколько больших глотков допила сидр и, прихватив с собой папки, отправилась к себе в домик, напоследок кивнув сонному Ичиро. Папки остались на столе, а сама Тсунаёши залезла в онсэн, блаженно вытягивая ноги.       Прав был Неил: жизнь только одна, и если каждый день может стать последним, то нужно проводить его так, чтобы потом не было причин для сожалений.       Невнимательность в очередной раз сыграла с ней злую шутку. Когда Тсунаёши брала заказ, она безалаберно глянула на место и время встречи, напрочь не обратив внимание на имя заказчика и детали операции: слов Фен Хао, о том, что какие-то итальянцы заказали снайпера для прикрытия переговоров, ей показалось более чем достаточно для того, чтобы кивнуть головой и, прихватив винтовку и изрядное количество запасных патронов, отправиться на встречу с клиентом. Свою невнимательность и самонадеянность она прокляла в тот же момент, когда, уже подойдя к ряду тёмных иномарок, возле которых толпились представительного вида мужчины в одинаковых чёрных костюмах, наткнулась на знакомые карие глаза.       — Тсунаёши? — она резко затормозила, так и не дойдя буквально несколько шагов до группы людей, и беспомощно замерла, пожираемая дюжиной любопытных взглядов.       — Эм, — в голову как назло не лезло ничего адекватного. Хотелось сбежать, спрятаться, сделать вид, что она просто проходила мимо, да хотя бы просто заскулить от досады, что вся её хвалёная конспирация пошла коту под хвост из-за её невнимательности. Вот только ничего из вышеперечисленного ей было недоступно — посрамить честь организации трусливым бегством было смерти подобно.       В окружении своих людей Кавалоне выглядел иначе. Не было того неуклюжего парня, который старался произвести на неё приятное впечатление в кафе. В белой рубашке с закатанными рукавами, обнажающими татуировку, узком чёрном галстуке и до блеска начищенных туфлях, Дино казался заметно старше: собранный, властный и неудержимо опасный. Сейчас перед ней открылось всё то, что она интуитивно чувствовала при прошлой встрече, но не могла найти подтверждения своим догадкам.       — Что ты здесь делаешь, Тсунаёши? — пока она мысленно металась, не зная как выкрутиться из сложившейся ситуации, он уже успел оправиться от шока и сделать шаг в её сторону.       Шатенка инстинктивно отшатнулась, машинально отступая назад. Бежать было поздно, врать и оправдываться тоже, оставалось только успокоиться и принять действительность такой, какая она есть — дерьмовой и беспринципной сукой.       — Работаю, — побороть предательскую дрожь в голосе стоило неимоверных усилий, а смело вздёрнуть подбородок и встретиться с чужим взглядом вообще пришлось на чистом упрямстве. — Вы уже выбрали точку, или я могу сама определиться с наиболее удачной позицией для гнезда?       — Босс? — один из ребят в чёрном повернулся к Кавалоне, ожидая то ли разрешения, то ли команды.       Тсунаёши старалась дышать глубоко, успокаивая бешено колотящееся сердце. Вдох — выдох. Всё не так плохо, как могло бы быть. Да, она прокололась, взяла не ту миссию, оказалась не в том месте и не при тех обстоятельствах, вот только по условиям контракта рассказать что-либо о личности исполнителя заказчик права не имел. В противном случае, за нарушение контракта, заказчик в скором времени становился холодным трупом. Всё-таки организация довольно хорошо заботилась о конфиденциальности и спокойствии своих людей.       — Я повторюсь, что ты здесь делаешь, Тсунаёши? — блондин в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние и теперь нависал над ней, подавляя, смотря сверху вниз, как на нашкодившего котёнка. Брови недовольно сведены к переносице, а губы сжаты в тонкую полоску.       — Работаю, Дино, — ей приходилось задирать голову, чтобы была возможность смотреть ему в глаза, не отводить взгляд, не проигрывать под напором этой чудовищной ауры, настолько концентрированной, что каждый глоток воздуха давался с трудом. — Я заказанный тобой снайпер, WASOFFO.06.05. С этим есть какие-то проблемы?       — Чёрт возьми, да, есть, — с каждым новым словом молодой человек становился всё мрачнее. Её собственное пламя взбунтовалось, заметалось как испуганная птица в клетке, стараясь оградить её от чужого пламени, пропитывающего воздух вокруг своей неудержимой силой, яростью, злостью.       — Тогда отмени заказ, — не отводя глаз, она медленно завела руку за спину и достала из рюкзака папку, с эмблемой организации. — Отмени заказ и сам следи за своим тылом во время переговоров.       — Босс, — попытался осторожно привлечь внимание парня один из его подчинённых, широкоплечий лысый мужчина с забавной рыжей бородкой.       — Что? — Дино резко повернул голову в сторону говорившего, заставив того стушеваться ещё больше.       — У нас нет времени искать другого снайпера, босс, — мужчина заметно ссутулил плечи и вытер со лба пот, выуженным из кармана носовым платком. — Господин Ямасаки будет здесь через пятнадцать минут, а в Токио больше нет ни одной независимой организации, дающей хоть какие-либо гарантии.       — Ар, какого чёрта! — блондин яростно растрепал себе волосы, выдыхая воздух сквозь сжатые зубы.       Тсунаёши немного отстранённо наблюдала за метаниями молодого человека. Было видно невооружённым глазом, какие поистине титанические усилия он прилагал, чтобы хоть как-то сдерживать свою злость, чтобы окончательно не спустить с цепей пламя, тяжёлой аурой разливающееся вокруг. Когда он также резко повернулся обратно к ней, она не вздрогнула, просто молча запрокинула голову, с вызовом впиваясь своими спокойными голубыми глазами в его яростные, карие. Ей было всё равно: отменит Дино миссию или нет, это ничего не меняло — в любом из вариантов ни он, ни его парни не имели права распространяться на её счёт. Если же он всё-таки не будет держать язык за зубами, то Емицу придётся искать ей нового жениха. Правда, то, что тяжёлого разговора в будущем избежать не удастся, было ясно, как божий день.       Однако, будущее было слишком далеко, чтобы переживать по этому поводу, а её настоящее происходило прямо сейчас.       — Хорошо, — наконец выговорил он, когда пауза затянулась слишком надолго. — Оставайся, прикрывай. Я не буду отменять заказ. Ребята покажут тебе точку.       Тсунаёши победно усмехнулась и отступила на шаг, разрывая дистанцию. Давление чужого пламени тут же ослабло, давая, наконец, вдохнуть полной грудью. Дино ещё какое-то время буравил её взглядом: то ли не был уверен в её умении обращаться с оружием, то ли сомневался в своём решении, а затем, наконец, отвернулся, напоследок устало покачав головой:       — Мы ещё вернёмся к этому разговору.       — Хорошо, — отворачиваясь к подошедшему мужчине, он уже не видел, как она кивнула. — Только помни о том, что ни ты, ни твои люди не имеют права рассказывать кому-либо, кто скрывается под идентификатором WASOFFO.06.05…