"Дружеское участие"

Он ошалело озирался по сторонам и никак не мог понять, что происходит, даже не сразу сообразил, кто он такой. Ощущение было странное: как будто он дроид, и его вот только сейчас внесли, поставили и включили посреди просторного холла, а те, кто это сделал, спрятались и осторожно наблюдают, не выдавая своего присутствия. В голове шумело, а мир вокруг выглядел очень странно — как яркие картинки из книжки, которую он недавно читал Мигелю, — излишне цветной, контрастный и... ненастоящий. На вопрос «где он?» ответить оказалось проще всего — конечно, в Эос. Знакомый интерьер услужливо подсказал правильный ответ — лифтовой холл тридцатого уровня. Недалеко от одного из салонов для пэтов, в котором любили проводить время Мигель и полукровка Ясона Минка. Но что он здесь делает и как очутился? Этого Саймон не помнил. Зачем он пришёл сюда? Откуда? Что делал до этого? Всё это из памяти испарилось полностью. «Пойди и разберись с полукровкой, он оскорбил меня, он прогнал меня! — прозвучал в голове капризный голос Мигеля. — Иначе я скажу хозяину, что ты плохой фурнитур, что ты закрываешь спиной камеры слежения и бьёшь меня по лицу. Он отправит тебя в утилизацию». Саймон болезненно сморщился и потёр виски. Говнюк-Парадита жаловался на него хозяину не первый раз, но тот не был склонен к скоропалительным решениям и всегда после таких обвинений сначала внимательно просматривал записи с камер. Обычно фурнитур отделывался испугом — господин ни разу ещё не наказал его по жалобе злобного маленького придурка, и Саймон был благодарен ему за это. Знал, что некоторым фурнитурам повезло намного меньше. Тогда зачем он здесь? Чтобы «рассчитаться» с полукровкой? Да ну, не может быть, чтобы он решился на такую глупость! Полукровку звали Рики, и он узнал его сразу. Как только тот появился в Эос больше чем четыре года назад. Не узнать его было невозможно: такая примечательная внешность для монгрела и такая харизма — Рики притягивал к себе людей, как магнит. Так было в Гардиан, так есть и сейчас. Даже сам Ясон Минк не смог устоять. Саймон в душе даже немного гордился этим — Рики всё-таки был монгрел; и хоть возмутительно нарушал все порядки и правила Эос, но чувства у Саймона вызывал двоякие. А вот то, что этот гадёныш Мигель ходит за ним по пятам, как привязанный, — вот в этом как раз нет ничего удивительного. Так же ходил за Рики в Гардиан Джанкер, и всё тогда закончилось плохо. Очень плохо, даже вспоминать не хотелось. Хотя Рики и не был виноват. Он и сейчас не виноват. Саймон знал, что Рики всегда отшивал Мигеля и никогда не давал ему повода преследовать себя, но это не имело значения. Неприятности обязательно случатся — в этом Саймон был уверен, но не очень представлял, как можно избежать их. «Разберись с полукровкой», — хорошенькое дело! Интересно, как мелкий говнюк это себе представляет? Устроить скандал или драку? Какой в этом смысл? Он же не может заставить Рики дружить с Мигелем. Да Саймон и не идиот, чтобы собственноручно подписать приказ о своей утилизации, а если он устроит разборки с пэтом Ясона Минка, то так оно и будет. Нетрудно догадаться, что с Рики он ничего сделать не сможет, только сам останется виноватым. Весь Эос говорит, что Ясон Минк трахает кересскую дворнягу и поэтому покрывает все её дикие выходки. Это возмутительно! Для Саймона, который смог пробиться в фурнитуры, монгрелы из трущоб —мусор, аутсайдеры, которых ему удалось обойти: по его представлению, они теперь бежали далеко позади и глотали пыль из-под его ног. Представлять это, думать, говорить с другими фурнитурами о своих бывших однокашниках как о никчёмных отбросах было приятно. Но то, что один из них смог завоевать внимание самого Ясона Минка — иногда было тоже приятно вспомнить. В те редкие минуты, когда Саймон по каким-то причинам возвращался в прошлое, которое он так старался забыть и в котором опять был монгрелом из Попечительского Центра. Нет, разборок с Рики он точно не будет устраивать. Парень столько лет провёл в Кересе и, говорят, был главарём целой банды. Сладить с таким невозможно. Дворняга порвёт его на куски раньше, чем Саймон успеет дотянуться кулаком, а потом и охрана добавит — в Эос кругом камеры, прибегут сразу. «Разберись с ним», — снова сказал засевший в голове Мигель. Но теперь каким-то чужим и странно механическим голосом. В глубине затуманенного сознания вдруг открылись два карих, как у Парадиты, глаза, из их чёрных зрачков медленно вытекала вязкая бездна. Саймон помотал головой и провёл рукой по лицу. Что с ним? Стоит, как болван, посреди холла и вместо того, чтобы думать о своих обязанностях, размышляет о всякой ерунде. А где... Где сам засранец? Где Мигель? Страх холодком пробежал по позвоночнику, на лбу мгновенно выступила липкая испарина. Он что... оставил пэта одного?! Да что же с ним такое! Он заболел? Жар! Наверное, у него температура, и он бредит. Потому что иначе... Иначе вариант один... Эти провалы в памяти, и этот голос в голове... Он свихнулся! Вот так — взял и свихнулся на ровном месте, не выдержал внутреннего напряжения. Он слышал, с фурнитурами такое бывает. Тогда им одна дорога — в утилизатор. Саймон похолодел, зубы отбивали дробь, тело стало непослушным и вялым. Если кто-нибудь заметит, что с ним что-то не так — всё! И тут он увидел полукровку. Тот был одет в короткие чёрные бриджи и майку, в ухе торчал наушник — Рики явно направлялся в салон для пэтов. Но, увидев Саймона вблизи, почему-то задержал на нём взгляд — и вдруг остановился, внимательно заглянул в лицо. «Почему он уставился на меня? Неужели со стороны настолько заметно, что со мной что-то не так?» «Ты должен разобраться с ним, — сказал голос в глубине сознания. — Давай!» «Нет! Зачем! Не нужно! Это верная смерть!» «Ты должен...» — глаза Мигеля, которые он видел в своём сознании, изменили форму и цвет, став из тёмно-карих какими-то странными... — Ты! — Саймон с удивлением узнал свой голос. — Это ты во всём виноват! Почему ты? — он слышал себя как будто со стороны и никак не мог понять смысла звучащих фраз. — Чем ты особенный? Рики удивлённо и внимательно всматривался в его лицо и не обращал на слова никакого внимания. Саймон знал, что в последнее время полукровка полностью игнорирует грубости со стороны пэтов, стараясь избегать любых конфликтов. Недавно он просидел в хозяйских апартаментах три недели безвылазно и не хотел получить ещё одно наказание. — Это ты во всём виноват! А по морде и не скажешь! «Я! Это мой голос. Почему я говорю это? Почему?» — Саймон хотел зажать себе рот руками, но уже знал — это не поможет. Слова выскакивали сами. Он видел только клубящуюся темноту, поглощавшую его закипающий мозг, и Рики; Саймон сопротивлялся, держался из последних сил, с трудом, но всё же держался. «Успокойся! Ты сейчас сам себе выносишь приговор! Немедленно успокойся, если не хочешь в лабораторию господина Ама». Напоминание о блонди-биотехнологе странным образом помогло. Как ледяной душ. Саймон немного пришёл в себя. Рики сделал шаг вперёд и, как будто не веря своим глазам, медленно протянул руку: — Винс, это ты? «Как? Как он назвал меня? Почему? Я Саймон! Саймон! Я не... Винс?!» В глубине сознания что-то ярко полыхнуло, фантастические глаза моргнули, и темнота хлынула со всех сторон, затопив сознание, поглощая остатки разума и здравого смысла. Откуда в его руках оказался нож с лазерной заточкой — об этом он не думал. Наверное, захватил его из апартаментов господина. Какая разница? Бывший фурнитур Саймон снова стал монгрелом Винсом и атаковал. — Винс? Ты что, идиот? Это же я — Рики! — вначале показалось, что фурнитур узнал его, но сейчас Рики уверен в этом не был. Слишком странным казалось ему это выражение лица — широко распахнутые глаза с сузившимися в точку зрачками и перекошенный судорогой страха рот. Одинокая фигура у входа в лифты сразу привлекла его внимание. Судя по одежде, это был фурнитур кого-то из ониксов, и выглядел он очень странно. Как будто был под кайфом. Рики стало интересно. Он остановился, чтобы понаблюдать, и совсем не ожидал, что это окажется старый знакомый. Тем большей неожиданностью стало, когда парень вдруг шарахнулся, заорал что-то странное, но явно возмущённое, а потом кинулся на него. — Да что же ты творишь?! — Рики не хотел проблем, их у него и так было с избытком, но когда лезвие распороло руку, понял, что выбора у него особо-то и нет. И всё-таки попробовал ещё раз: — Винс, ты с ума сошёл! Ты что, обдолбанный?! Немедленно прекрати, ты погубишь себя! Фурнитур не реагировал и вёл себя более чем странно: странные слова и движения, странное выражение лица. Рики в прошлом участвовал во множестве кересских драк и прекрасно знал, как ведут себя люди в бою, но Винс не подходил ни под один из известных ему вариантов. Даже когда он располосовал Рики предплечье, выражение лица фурнитура ничуть не изменилось, кажется, он даже не понял, что ранил противника. Даже обдолбанные торчки ведут себя иначе. Разве что этот закинулся чем-то новеньким. — Всё, Винс! Ты не оставил мне выбора! — Рики, намеренно промахнувшись, послал свинг фурнитуру в голову — с левой, травмированной руки. Винс шарахнулся, предполагаемо открылся справа и тут же пропустил прямой джеб — с правой, точный и сильный. Кересское прошлое не склоняло к милосердию. В трущобах все знали: пока противник не повержен окончательно — он опасен, не стоит давать ему шанс убить тебя. Поэтому Рики, не задумываясь, добил фурнитура вторым свингом с широким разворотом правой. Винс отлетел к стене, но нож из руки не выпустил и почти тут же резво перевернулся и встал на четвереньки, хотя Рики был уверен, что после таких ударов он придёт в себя не скоро. — Да что с тобой, парень? — удивился он, отчаянно надеясь, что камеры слежения зафиксируют всё происходящее, и это станет доказательством, что он только защищался. Винс снова готовился к нападению, но Рики не стал провоцировать судьбу — благородные в Кересе долго не живут — и снял его сильным пинком в живот ещё до начала атаки, а потом без зазрения совести несколько раз добавил по рёбрам. Фурнитур наконец затих, глаза его закатились, он перевернулся на бок, поджал ноги и успокоился. — Что здесь происходит? — из открывшихся дверей лифта вышел незнакомый фурнитур с девочкой-пэтом на поводке. — Оскар, смотри! Он порезался! — девочка ткнула в Рики маленьким розовым пальчиком и широко распахнула большие кукольные глаза, неотрывно следя за бьющей из перерезанной артерии алой струёй крови. — Глупый полукровка порезался! Оскар испуганно и растерянно водил глазами по сторонам, пытаясь оценить и понять, что произошло, и судорожно жал кнопки коммуникатора: — Томас! Быстрей сюда! Бери аптечку! Лифтовый холл тридцатого уровня! — он нажал отбой, сунул комм в карман и опасливо показал Рики пустые ладони. — Я не сделаю тебе ничего плохого, пэт. Не бойся меня. — Да всё нормально... Оскар, — Рики сел на пол, прислонившись спиной к стене. — Фурнитур сам на меня напал, я защищался. Камеры всё зафиксировали — можешь посмотреть запись. Парень, казалось, успокоился и кивнул. Понял, что опасности Рики не представляет, и сразу стал очень деловитым. Снял с волос девочки широкую розовую ленту, встал на колени и туго перетянул раненую руку выше локтя. Это было очень кстати. Рики участвовал во многих поножовщинах, из которых вынес не один шрам. Ясон потом безжалостно приказал свести их, чтобы вытравить напоминание о его прошлом. Тем не менее Рики отлично понимал, когда рана серьёзная, а когда пустяк. Сейчас крови он потерял много: голова кружилась, во рту пересохло, а по телу разливалась неприятная слабость. Ничего фатального, но от помощи отказываться не стоило. Девочка вдруг опустилась на колени и, закрыв лицо руками, громко и некрасиво разрыдалась: — Ленточку-у! Он испачкал мою розовую ленточку-у! Оскар посмотрел на неё растерянно, но ничего не сказал и перевёл взгляд на Рики. — Посмотри, что с Винсом, — приказал тот. — Э...? Кто такой Винс? Это Саймон, — Оскар действительно не понимал. — Винс — это и есть Саймон, — болезненно скривился Рики. — Ты же тоже монгрел из Гардиан? Как и я? Как и он? Я догадался. Мы с Винсом были в одном блоке, только он — на год младше. Когда вы становитесь фурнитурами, то получаете новое имя? Так? Оскар смотрел на него широко распахнутыми глазами и молчал. — Хорошо. Я понял, — Рики раздражённо махнул здоровой рукой. — Пусть будет Саймон. Ему нужна помощь. Я, скорее всего, сломал ему несколько рёбер. И не вздумай вызвать охрану! Иначе Винсу... тьфу ты, Саймону конец. Я не хочу этого, понял? — Хорошо, мастер Рики, — кивнул Оскар. — Это невозможно, — фурнитур Аиши, Томас, вышел из лифта. В руках у него была аптечка. — Оскар, вызови охрану. Ты слышишь, немедленно! Странно, что её до сих пор нет! — Томас был в бешенстве. *** — Не вижу повода для возмущений, — Ясон холодно посмотрел на сидевших напротив блонди. — Рики в этой ситуации — пострадавшая сторона. Фурнитур напал на него с ножом. Рана глубокая, мой пэт чудом остался жив. Под предлогом лечения Рауль запретил Ясону посещать Рики — это злило, Ясон понимал, что сделано это для того, чтобы хорошенько допросить его пэта. Но на что-то посерьёзней, чем расспросы, они не решатся — в этом он был уверен. Без согласия хозяина — не решатся. — Ах, Ясон, не пытайся убедить нас, что твой пэт — только невинная жертва, — саркастически улыбнулся Орфей. — У фурнитура множественные внутренние кровоизлияния, сломаны рёбра и ключица, его нашли еле живого. — А мой пэт чуть не умер от потери крови, — парировал Ясон. — Это была самозащита! — Начало драки никто не видел, — как всегда, бесцветным механическим голосом начал Аиша. — Кто был зачинщиком — неизвестно. Камеры слежения ничего не зафиксировали. Они были отключены — случайный сбой системы. — Неужели?! — ехидно улыбнулся Ясон, и температура его голоса снизилась до нулевой отметки. — Какое забавное совпадение! Камеры отключились очень вовремя и как раз в нужном месте. — Мы сейчас разбираемся с этим, — посчитал своевременным вмешаться Орфей. — Перерыв в вещании составил тридцать минут. Это очень плохо — у нас нет доказательств, что твой пэт невиновен. Однако у нас нет доказательств и обратного. — В любом случае, фурнитур, бегающий по Эос с ножом, — это что-то экстраординарное. Виноват однозначно он, это должно быть всем понятно, — не сдавался Ясон. Блонди закивали. Тут с Ясоном спорить было тяжело, а значит, первый раунд он выиграл, надо было дожимать: — Я хочу знать, почему он напал на моего пэта. Выясните! — К сожалению, это невозможно, — ответил ему Рауль и досадливо развёл руками. Глаза Ясона зло сощурились: — Почему? — Мозг фурнитура в драке не пострадал, но разум повреждён серьёзно. Как бывает при остром кислородном голодании. Он в кататоническом ступоре. В сознании, но на окружающие раздражители не реагирует, боли не ощущает. Лежит на боку, поджав под себя колени и обхватив их руками, смотрит в одну точку. Стоит ли говорить, что даже имени своего не помнит? И, конечно, не разговаривает. — То есть он в состоянии овоща? — Именно, — подтвердил Рауль. — Как неожиданно! И чем это вызвано? — Ясон скептически приподнял бровь. — Я не могу понять. Такое ощущение, что ему стёрли память. Разрушены нейронные связи. Теперь ему один путь — в утилизацию. Ясон смерил Рауля долгим, тяжёлым взглядом. Теперь он был практически уверен, что нападение на Рики спланировано. — Что говорит фурнитур платины, который первым оказался на месте стычки? — Он пришёл, когда драка уже закончилась, — ответил Орфей. — Фурнитур Парадиты лежал на полу без сознания, а Рики сидел у стены. И... Ясон, на шее у проявившего агрессию фурнитура Рауль утром обнаружил следы удушения. Надо ли говорить, что фурнитур был под замком и под наблюдением системы безопасности? Тем не менее Рауль в своих выводах уверен, — нехотя продолжил господин Зави, а Рауль кивнул, подтверждая его слова. — Томас, фурнитур Аиши, был сразу вызван на место происшествия. Он говорит, что после драки ничего такого у Саймона на шее не было. Ты понимаешь, что это значит? Ясон нахмурился. — У меня есть предложение, — легко продолжил Орфей. — Раз единственным свидетелем происшествия является твой пэт... — Нет, — Ясон широко улыбнулся. — Если твоё предложение касается вмешательства в сознание моего пэта, то ответ — нет. Об этом не может быть и речи. Орфей раздосадованно выдохнул. — Ты знаешь, что весть о произошедшем разнеслась по всему Эос? — как будто между прочим, поинтересовался он. — Пока прибежала охрана, ещё несколько фурнитуров стали свидетелями сцены. Они напуганы и не понимают, что произошло. А пэту-самке, которую вёл на поводке фурнитур платины, скорее всего, придётся частично стереть память. Нам не нужны лишние слухи и тем более — беспорядки. — Не знаю, зачем ты говоришь мне это, Орфей. Я по-прежнему уверен, что Рики невиновен. Что бы ни произошло с фурнитуром, это ошибка службы безопасности Эос, а значит, твоя. — Ты назначишь полномасштабное расследование, Ясон? — Орфей нежно улыбнулся. — Или разберёмся тихо? Так сказать, в узком кругу? Вопрос был плохой. С подтекстом. Если будет открытое расследование, то Рауль в любом случае доберётся до Рики. А если Ясон решит спустить дело на тормозах... Он серьёзно подставится. Инцидент нешуточный, и просто замять его не удастся, только в том случае, если остальные блонди дадут на это согласие. Пусть и косвенно. Поэтому он молчал. — Все знают, что ты бредишь своим полукровкой, — когда Аиша говорил, то казалось, что это голос не блонди, а дроида. — Но это не должно отражаться на исполнении тобой обязанностей главы Синдиката. Ясон тяжело вздохнул — что сказать? Второй раунд проигран вчистую, и он, мысленно выругавшись, стал готовиться к длительной и тяжёлой обороне. — Я не дам копаться в мозгах моего пэта. Это может привести к серьёзным последствиям для его психики. — Обычно сканирование памяти и последующее наложение новой личности проблем не вызывают, — посчитал нужным поддержать Ясона Рауль. — Но в отношении полукровки, боюсь, это не так. Он несгибаем. — Ты хочешь сказать, что он бешеный зверь? — спросил Аиша. — Скорее, дикий зверь. Но факт остается фактом. После вмешательства прежним он не останется, Ясон прав. — Я не хотел бы назначать расследование до тех пор, пока не поговорю со своим пэтом, — принял решение Ясон. — Мне не хватает информации. Я знаю, как заставить его сказать правду. — Хорошо, — Аиша кивнул. Поставь нас в известность о том, что он скажет тебе, и придумай какую-нибудь достаточно правдоподобную историю для фурнитуров. Мой Томас тоже напуган, а я не хотел бы менять его. Пока он меня вполне устраивает. — А если фурнитур... находился под воздействием психотропных препаратов? — предположил Рауль. — Они попали на кожу... когда он чистил одежду хозяина. Оникс работает в химической лаборатории, а фурнитур пренебрёг правилами безопасности. Например, не надел перчаток. Я почти уверен, что всё было именно так, — господин Ам выглядел очень расстроенным. — Какая досадная случайность! Ясон посмотрел на него долгим взглядом. Рауль в ответ мило улыбнулся: — Надо предупредить оникса и провести ещё один инструктаж по технике безопасности для фурнитуров. Я не хочу, чтобы трагедия повторилась. Ясон кивнул. Он понимал, что в создавшейся ситуации это самый выгодный для него вариант развития событий. Сейчас он поговорит с Рики, а потом решит, как быть дальше. *** — Они почти загнали меня в угол, — Ясон стоял у окна спиной к Раулю и смотрел на залитый огнями ночной город. — Загнали. В угол они тебя загнали безо всяких «почти», — флегматично заметил сидящий в кресле Рауль. — Наверное, ты прав, — согласился Ясон. — Счёт в игре за ними. Аргументировать причастность кого-то из элиты к нападению я смогу, но для того, чтобы назначить расследование, мне сначала надо доказать полную невиновность Рики. А это невозможно без сканирования памяти. — Ещё бы! — Рауль усмехнулся. — Сбой в системе защиты, фурнитур ни с того ни с сего нападает на пэта главы Синдиката, а потом внезапно теряет разум при странных обстоятельствах. Думаю, следы удушения на теле таковыми считать вполне возможно. И всё это — непосредственно в Эос! Невероятно! Но ещё более невероятным выглядит то, что сам Ясон Минк чинит препятствия следствию и не даёт работать с главным свидетелем. Это даже не просчёт, не пренебрежение, не манкирование своими обязанностями. Это сознательное укрывательство с большой вероятностью злого умысла, Ясон. Ты понимаешь это? Ясон молча стоял, скрестив на груди руки. Конечно. Он понимал. Его подставили, и он подставился. Если дело не замять, то неприятности могут быть... Они будут фатальными. — Ты как-то сказал мне, — продолжал Рауль, — что пока ты справляешься со своими обязанностями, к тебе не может быть претензий. Сегодня ты отказался предоставить своего пэта для расследования серьёзного происшествия... — Это могло повредить его разуму. — Неважно, Ясон. Ты же знаешь, для Юпитера это не аргумент. Ясон кивнул. — Я вижу, как это выглядит со стороны, но я не отдам Рики. Рауль тяжело вздохнул. — Рики сказал мне, — прервал Ясон затянувшуюся паузу, — что фурнитур напал после того, как он узнал его. Рики назвал его старое имя — Винс. Мой пэт считает, что фурнитуру от этого «упало небо на голову» — так он выразился. Рики стал для него угрозой — всему тому, чего он добился. Как тебе такое объяснение? Рауль тихо рассмеялся: — Так боялся твоего пэта и утилизации, что совершил действия, заведомо зная, что они приведут его сначала в мою лабораторию, а потом туда, куда он попасть хотел меньше всего? Изощрённый способ самоубийства. Не находишь? Ясон неопределённо пожал плечами: — Знаешь, люди часто ведут себя странно. Два моих бывших фурнитура... Например, Катце, который залез в мой компьютер, Дерил, взломавший систему безопасности Эос, а теперь этот Винс. Такое чувство, что в них всех скрыта программа саморазрушения. Каждый из них знал, к чему приведут его действия, чем он рискует, — и тем не менее они сделали это. Глупо и нелогично. — Нелогично и очень по-человечески, — Рауль взял со стола бокал с вином, покрутил в руках и, поставив назад на стол, задумался. — Винс... Фурнитур взбесился, когда Рики назвал его старое имя? Винс? — Да, — Ясон кивнул. — Так он мне сказал. — Тогда кое в чём ты прав, — Рауль прищурил глаз. — Программа! В голове у фурнитура дремала программа, которую запустило слово «Винс». Кто-то точно знал, что Рики узнает его и назовёт по имени. — Простейшее программирование — на это способен любой из элиты. Я тоже догадался, было несложно, — Ясон кивнул и сел в кресло напротив. — Я знаю, ты уверен, что это Орфей, — Рауль опять задумался. — Я — нет. Слишком всё явно. Сбой системы видеонаблюдения — это его участок работы. Следы удушения... Кто мог незаметно проникнуть в палату в медблоке, где закрыли фурнитура, а ещё интересней — как? Всё слишком явно указывает на Орфея, слишком открыто. — Ты прав, — Ясон закинул ногу на ногу. — Даже не сомневайся, виновника рано или поздно я найду, но больше рисковать не намерен. В Эос Рики оставаться небезопасно. — Небезопасно, — эхом отозвался Рауль. — Я не посчитал нужным врать тебе, что не полезу в мозги монгрела. Если таков будет приказ Юпитера — я сделаю это. Ты — это ты, а рисковать ради пэта я не стану, каким бы ни было твоё к нему отношение. Но и видеть его мёртвым я желания не испытываю. Никакого альтруизма, исключительно хорошее отношение к тебе. Если не дорожишь своей жизнью, то подумай о своём монгреле. Следующий раз может стать последним. — Следующий раз, Рауль? — Ты же понимаешь, если твоего пэта действительно захотели бы убить, он бы уже был мёртв. Ясон медленно кивнул, не сводя с Рауля пристального взгляда. — Монгрел и твоё поведение, Ясон, — это вызов, и это мало кому нравится. Ясон промолчал. Всё, что сказал Рауль, он слышал много раз, и в различных вариациях — ничего нового, но раньше он не задумывался, что его провокационные действия могут быть опасны для Рики. Только сейчас, столкнувшись с угрозой в открытую, понял, что не готов потерять его. Нет! Это было немыслимо! — Все мы имеем маленькие слабости, — продолжал Рауль. — Но зачем так открыто демонстрировать их? У Гидеона апартаменты в Мидасе, и всё, что там происходит, — если, конечно, ему есть что скрывать, а я этого не утверждаю, — остаётся за их звуконепроницаемыми дверями вдалеке от Эос. У Орфея резиденция в «Роял-центре». Как ты думаешь, почему тот, кто занимается вопросами Эос, так нелогично выбрал место работы за его пределами? — А у тебя есть лаборатории Киира. Я всё это прекрасно знаю, — Ясон продолжал сверлить Рауля взглядом, под которым любой бы уже смешался, растёкся в лужу и попытался впитаться в пол, но только не господин Ам. Рауль был одним из немногих, кто говорил с Ясоном Минком на равных. Холодность и сарказм главы Синдиката его только разозлили: — Тогда почему я вынужден тебе проговаривать это, Ясон?! Почему ты перестал понимать меня?! — Я понял тебя, Рауль, успокойся. Я приму меры. Ты прав. Мы ограничимся внутренним расследованием, не стоит будоражить умы. — Завтра ты сможешь забрать своего пэта из медблока. Он вполне здоров и, я надеюсь, раз мы поняли друг друга, то больше ему не грозит ничего, — Рауль был очень зол, но успокаивать его у Ясона желания не было. — Хорошо... друг, — он иронично и церемонно склонил голову. Рауль вышел, не обернувшись, резко кивнув на прощание. *** Да, Рауль прав, он не мог этого не признать. Если бы с Рики решили разделаться, то выбрали бы более простой и надёжный способ. Например, в еду или питьё — быстро распадающийся яд, следов от которого в теле не остаётся. Никто бы не удивился внезапной смерти монгрела. Он бы и сам не был уверен до конца, ведь с людьми такое случается иногда и по самым разным причинам — все это знают, а жизнь в Кересе здоровья не прибавляет. После истории с Дерилом систему безопасности пересмотрели и принципиально перестроили, изменив доступы и приоритеты. Теперь вариант случайного сбоя был практически невероятен, а тех, кто мог отключить камеры, можно было посчитать по пальцам. Нападение фурнитура нелепо само по себе. Никто из блонди не станет проворачивать сложный замысел с такой большой вероятностью срыва. То, что с главарём банды обычному фурнитуру, даже с ножом, справиться практически нереально — факт, для всех очевидный. Значит... убивать действительно не хотели. Понятная и достаточно простая демонстрация того, насколько он, Ясон Минк, стал уязвим из-за своего пэта. Действительно, подставили его красиво. Или он отдаёт Рики, или несоответствие занимаемой должности... Если бы неизвестный решил дожать ситуацию, то выкрутиться без потерь получилось бы вряд ли. Такая красивая шахматная «вилка», в которой Рики всё равно конец, а на доске из-под боя можно увести только одну фигуру. Ощущать себя почти проглоченной добычей, которая всё-таки спаслась, было странно и неприятно. Тем неприятнее, что добыча не вырвалась, её сознательно отпустили, а ведь могли... Могли! Ясон набрал текст в коммуникаторе и отправил сообщение. Он всё понял правильно. Это не враг, а значит, он не отступает — он принимает помощь, а за помощь принято благодарить. Ясон удовлетворённо улыбнулся. Завтра он переведёт Рики в Апатию, и как хорошо, что о нападении на него можно теперь не думать. Всё прояснилось — этого больше не повторится. Поэтому думать сейчас он будет о Рики. Пэт стал слишком дорог ему в последнее время, но Ясон давно смирился с таким положением вещей. *** — Я всё-таки считаю, что проще было уничтожить дикого монгрела, — Аиша, конечно. Как всегда, прямой и категоричный. Рауль иного и не ожидал. Он и сам был согласен, что так проще, но настоял исключительно из-за Ясона. — У Юпитера долгое терпение, но в последнее время я вижу, что оно заканчивается, — продолжил господин Розен. — Если он примет решение — я уже ничего не смогу сделать. — Надеюсь, Ясон поймёт всё правильно и не станет искать виновных, — Орфей изящно оперся о край стола. — Ликвидировать пэта мы успеем всегда, а пока, чтобы успокоить Юпитера, достаточно просто удалить монгрела из Эос. С обязанностями Ясон справляется, а эта маленькая неприятность со взбесившимся фурнитуром должна заставить Минка задуматься и сделать правильные выводы. — Он задумался, — подтвердил Рауль. — А я сказал достаточно, чтобы он смог сделать выводы и принять правильное решение. Уверен, Ясон примет его очень скоро. — Хорошо, — Аиша бесстрастно кивнул. — Мне бы не хотелось, чтобы нас стало двенадцать. С возрастом я стал привязчив. Наверное, это была шутка, но так как на лице господина Розена не дрогнул ни один мускул, утверждать это наверняка Рауль бы не решился. Сообщение от Ясона на коммуникаторах звякнуло у всех троих одновременно. Блонди переглянулись. Орфей прочёл и удовлетворённо кивнул. Что подумал Аиша — не узнал никто, а Рауль наконец облегчённо выдохнул. Для чего нужны друзья, как не для того, чтобы указать на промахи и отвести угрозу? Он с самого начала знал, что Ясон не обидится и оценит. На экране коммуникатора зелёным светилось только одно слово: «Спасибо».