Вечер

Дэн — это ярко-алые классические конверсы, вечно включённое радио, банка «Dr. Pepper» и пачка крекер вместо нормального приёма пищи. Его кофты, лямки рюкзаков и сумок — всё было покрыто яркими значками с эмблемами каких-то групп, мотивирующими словами и просто смешными — по его мнению — штуками. На руках — полсотни браслетов и фенечек, а джинсы всегда порваны на коленях. Дэниэл словно солнечный луч: яркий, он своим светом согревает других и не может усидеть на месте. Иногда из его рюкзака выпадали смятые зарисовки птиц, растений и окружающих его людей. Дэн располагал к себе, мог найти общий язык с каждым; он притягивал людей своим оптимизмом. Бо́льшую часть песен из плеера парень знал наизусть и напевал их с поводом и без. В шутку его называли «ходячим плеером». Почти все, кроме кое-кого. Шун держался в стороне ото всей этой солнечной компании и Дэна лично. Он предпочитал ночь, одиночество, да и его образ жизни смущал солнечного паренька. На фоне Дэна Шун выглядел тенью: мрачная одежда, тяжёлый и немного пугающий взгляд. От него всегда пахло хвоей и сигаретами с ментолом, из рук, покрытых синяками и ссадинами, со сбитыми костяшкам из-за частых драк, он никогда не выпускал фотоаппарат. Длинные тонкие пальцы были обклеены пластырями, а вокруг треснувших ногтей устрашающе темнела кровь: содранные заусенцы постоянно кровили. Шун осторожно брал фотографии, чтобы случайно не испачкать их кровью. Он фотографировал для души: залезть как можно выше и сделать фото неба или города, незаметно пощёлкать людей в парке для получения естественной картины или поехать куда-нибудь загород и насладиться безлюдным местом в окружении лишь природы — просто для удовольствия. Эти двое пересекались довольно часто; хотя бы потому, что они выросли вместе. Просто прекратить отношения никто не мог. Поэтому изредка Дэн скидывал Шуну музыку и рисунки, а бывало, что просил скинуть фото лица. На вопрос «зачем» отвечал просто: «надо». Он знал, что Шун терпеть не мог фотографировать себя и фотографироваться вообще, но именно у него получалось выбить из друга несколько селфи. Зато Шун, в ответку, наверное, просил посоветовать музыку или спрашивал о том, где, по мнению Дэниэла, отличный вид. «Иногда мне кажется, что ты весь город уже запечатлел)», — он улыбался, когда писал это. И был уверен, что Шун тоже. «Вряд ли», — а потом они снова переставали общаться на неделю или две. Дэн подмечал чёрные волосы в кафе, недалеко от спортивной площадки, и уверенно шёл к нему. Шун, не отрываясь от книги, приветствовал его жестом. Дэниэл доставал красный Nintendo 3DS, улыбаясь, когда его собеседник фыркал: «Опять красный». Он отмахивался, мол, я красный, ты зелёный, все счастливы. Шун не отвечал, абстрагируясь от мира. Синяки под его медовыми глазами были такими же тёмно-синими, как футболка и джинсы. Где Дэн нашёл зелёный — загадка. Однако сегодня вечером что-то пошло не так. На дисплее высвечивалось "Дэниэл". Шун не помнил, когда они в последний раз созванивались. Общение — да, реже в сети. Но чтобы по телефону… Дэн сбросил звонок. В голову сразу полезли недобрые мысли: в глубине души он надеялся, что это просто паранойя. Но чёрт, в прошлый раз было также. Схватив рюкзак, Шун выбежал из дома, чуть не попав под машину, и направился к другу. Он чертыхнулся, ударив кулаком запертую изнутри входную дверь. Вспоминать, под какой плиткой лежит ключ, просто не было времени. Шун посмотрел на открытое окно второго этажа, выдохнул, разминая пальцы, готовясь ползти по стене. Благо, именно к этому окну тянулась лоза какого-то растения. Поставив ногу на доску деревянной сетки, вокруг которой обвивался стебель этого цветка, он неловко ухватился за звено выше и сделал рывок вперёд, услышав хруст под ногой: сломал лист. В комнате Дэна многое изменилось с последнего раза, который, кажется, быть лет пять назад: плакаты с аниме-персонажами сменились плакатами с музыкальными группами, над столом висели зарисовки, на полках возвышались горы коробок с дисками. Где-то завывало радио, но самого хозяина нигде не было. Шун оглянулся, аккуратно пролез внутрь, снял кофту, завязывая её на поясе, и подошёл к приоткрытой двери. В ванной комнате был открыт кран, и парень сразу направился туда, сжав кулаки: он готовился к худшему. Дэн сидел под раковиной, обхватив себя руками, уткнувшись головой в колени. Его трясло, а на полу словно горели бурые пятна. Шаги, которых сейчас быть не должно, привлекли его внимание, но поднять голову он так и не смог. Когда внутрь вошли, комнату наполнил горьковатый запах. Из-за прикосновения чертовски холодной руки по коже поползли мурашки. Дэниэл попытался сказать что-то, но получился лишь невнятный хрип. Шун закусил губу. Это опять произошло. В горле встал ком, его затрясло. Страшно. Он мог не успеть. Это может закончиться плохо, но это не может закончиться вообще — угадайте, кто наплевал на врачебные советы и напрочь забыл про таблетки. Просто жить, не обращая внимания на такую проблему — в этом весь Дэн. Тихие приступы накапливались, словно жидкость в сосуде. И рано или поздно, но он будет переполнен. Так случилось тогда, так случилось сейчас. Руки Дэниэла были покрыты алыми полосами. — Чёрт… — прошипел Шун, не найдя ни в аптечке, ни в ящиках хоть что-то. Пустой бутылёк из-под перекиси водорода лежал в ванной, поэтому парень надеялся найти хотя бы пластыри; на бинты он не надеялся. Но ничего. — Где хоть что-то?! — его голос дрогнул, а Дэн, наконец, подал признаки жизни. — Неглубокие, — сухо отозвался он, посмотрев прямо в глаза Шуну. Красные, опухшие от слез и совершенно пустые: не было больше того задорного, живого огонька. Дэниэл прищурился, когда Шун присел перед ним и провёл пальцем вдоль порезов. — Ты холодный, — что-то внутри сжалось. — Прости. — За что? — он мрачно усмехнулся, опуская голову. — Тебе помочь? — Угу, — Дэн, шатаясь, вылез из своего «убежища» и уткнулся в плечо Шуна, сжимая его футболку. Его руку перекинули через плечо, и, аккуратно встав на ноги, они направились в комнату. Стоило лечь на кровать, те остатки сил тут же испарились. Глаза закрывались сами. Шун присел рядом. Даже сейчас Дэниэл чувствовал, как того трясло. — Спасибо, что пришёл. — В следующий раз, пожалуйста, говори об этом, как только почувствуешь, а не во время, — он вздохнул, сжав запястье. На предплечье правой руки, помимо синяков, белел длинный шрам. Перехватив взгляд Дэна, Шун прикрыл глаза. — Навевает воспоминания, да? — Ты всё ещё злишься? — Дэниэл попробовал закинуть одеяло ногой, но не получилось, и таки пришлось привстать. — А похоже? Он не ответил. После приступа в голове было пусто; скорее всего, о случившемся Дэн по-настоящему задумается завтра. И вспомнит случившееся полгода назад тоже. Сам того не заметив, он заснул. Шун убрал с лица волосы. Сначала оттёр кровь в ванной, потом приготовил на утро небольшой перекус, оставляя записку на столе. Закрывать дверь на найденный случайно ключ он не стал. Уже уходя, оценил масштаб бедствия с цветами: сломал пару листов и раздавил бутон. Наверное, стоило бы потом извиниться перед матерью Дэна, которой, почему-то, дома не было. Он на автомате потянулся к лежавшей в кармане пачке сигарет. Зажигалка, к счастью, оказалась в другом. Серый дым поднимался вверх, и Шун, напевая однажды услышанную песню, шёл по пустой улице, изредка смотря на звёзды.