Клиент №7

– Что это за дрянь? – с отвращением произнес Гарри, швырнув в роскошный бумажный пакет какую-то светло-зеленую тряпку. Пакет принес Саймон. Вернее, его принес Майк, молчаливо сопровождающий Саймона, который вдруг решил навестить нас в аванзале. Вместе с ним в помещении появились Мигель, Рой и Калеб, следующие за шефом точно тени. В последнее время босса сопровождали не меньше четырех охранников — их количество всегда варьировалось, но Майка, чей взгляд казался пугающим и жестким, Саймон никогда не отпускал слишком далеко от себя. Он взял его на службу ещё ребенком и надрессировал, словно комнатную собаку. Думаю, Майк с одинаковой радостью и умер, и убил бы за него. Саймон всегда ценил в людях преданность, с удивительной небрежностью путая её со страхом. Большой бумажный пакет с золотыми ручками сразу привлек наше внимание, занятое фруктовыми коктейлями, журналами и обсуждением последнего фильма Кристофера Нолана. Он был всего в одном экземпляре и предназначался исключительно для Гарри, что только подстегивало наш птичий интерес. Не слишком яркий, потому что если это между Гарри и Саймоном, то нам здесь ловить абсолютно нечего. – Это одежда, которую прислал пятый. Он считает, что тебе идёт этот цвет, поэтому ты наденешь его подарок в поездку, – отрезал Саймон. – Я ни за что на свете не надену это, – брезгливо протянул Гарри, размашисто швырнув пакет под ноги босса. – Я не какая-нибудь бульварная шлюха, чтобы одеваться в это убожество. Мальчики, до этого момента ещё пытающиеся разговаривать и листать журналы, притихли, с ужасом уставившись на участников диалога. Я вжался в кресло, стараясь не смотреть на босса. Мне казалось, если я пошевелюсь, то ужасный шторм не минует и меня. Как будто, если я издам хоть звук — просто шумно выдохну — то меня коснется ураган Саймон, сравняет с землей, и я не смогу продолжать свое существование. Гарри побледнел почти сразу. Он пожалел о своем поступке ещё до того момента, как пакет шмякнулся рядом с дорогими туфлями Саймона и растекся мертвой медузой. Когда они встретились глазами, взгляд у Гарри уже был влажным. Напуганным. Готовым к оглушительному звуку выстрела. – И кто же ты, Гарри? – холодным голосом спросил Саймон. Таким холодным, что даже мои внутренности заледенели, хотя Саймон обращался не ко мне. Он вообще не замечал никого в комнате, кроме Стайлса, дрожавшего под его взглядом, словно щенок. Гарри ожидаемо промолчал. Произнеси он хоть слово, даже признай, что он самая последняя проститутка, Саймон не был бы доволен. К счастью, это Гарри прекрасно понимал. – Подними, – резко сказал Саймон. Гарри опасливо приблизился, медленно наклонился, ожидая удара, и трясущимися руками взял бумажный пакет. Сейчас он мог сожрать его со всем содержимым, ни разу не поморщившись. – Переоденься. Гарри положил пакет на свободное кресло и принялся торопливыми движениями стягивать одежду. Его полупрозрачная белая рубашка, стоившая одному из клиентов больших денег, упала на пол, точно половая тряпка. Туда же отправились дорогие бежевые брюки. Он разделся догола и, не стесняясь своей наготы, принялся рыться в пакете, словно воришка-енот. Цвет и правда ужасный. Если бы мне пришлось это носить, в конце дня меня бы стошнило. Но Гарри пришлось надеть светло-зеленую рубашку, шарф в тон и брюки болотного цвета, обтянувшие его, точно кожура от колбасы. Я старался не смотреть на его лицо, испытывая смутную вину. Видел, что оно мертвенно-бледное. В моем горле что-то боролось. – Пойдем. Саймон поманил его пальцем, и Гарри послушно пошел за ним, не поднимая поникшей головы с тяжелыми кудрями. Охранники отклеились от стен и тоже последовали за боссом, замыкая жалкую процессию. Казалось, сейчас Саймон сделает неуловимое движение рукой, и Гарри будут соскребать с пола, однако их шаги так и продолжали звучать, затихнув лишь на лестнице. Тишина аванзала разрубала на части мясным топором. Никто так и не решился продолжить начатую беседу или неловко засмеяться, чтобы разрядить обстановку, лишь Бобби упрямо смотрел в журнал, не решаясь перелистнуть прилипшую страницу. Таких скандалов не было давно — слишком очевидно они заканчивались. И именно потому, что воспоминания не были так свежи, Гарри забылся. Иногда... иногда Саймон позволял нам вольности, но до того момента, пока они не переходили в открытую дерзость. Тонкая грань, переступить которую очень легко. Стайлс позволил себе лишнее, и расплата будет ужасной. Эта дерзость очень дорого ему обойдется. Пришел семьдесят четвертый, и Мэтт покинул аванзал, не говоря ни слова. Следом за ним вышел Стивен — объявили клиента сорок один. Мы не переглядывались, но напряжение ещё было заметным. Стало еще тяжелее, когда Норрис, один из новых охранников, достал пистолет и принялся его чистить. Я уже почти открыл рот, чтобы попросить его делать это в другом месте, как в помещении появился Мигель. – Зейн, тебя вызывает босс, – бесцветным голосом произнес Мигель и немедленно вышел из аванзала. Внутренности скрутило, так что я даже не сразу смог понять, что всё ещё сижу в кресле, хотя прошло не меньше десяти секунд. Нет. Нельзя позволить себе такое неповиновение, ещё и в свете последних событий. Я выдохнул, надел на лицо самое безучастное выражение, на какое только был способен. Пошел следом за охранником, распрямив плечи. Я спокоен. Я собран. Я само совершенство, и все это знают. Саймон знает. Мигель открыл дверь в кабинет, и я прошел внутрь, держа голову ровно. Не вниз, не вверх — спокойно, уверенно, прямо. Всё внутри меня молило не смотреть, но взгляд всё равно бегло упал на Гарри — сидит у босса между ног. Отсасывает. – Ты меня звал? – спросил я ровным голосом. Таким же ровным, как и мой взгляд. Как моя спина. Как мое дыхание. Лицо Саймона было непроницаемым, словно стекло в комнате для допроса. Казалось, будто Гарри плохо справлялся со своей работой — настолько безучастным выглядел босс — хотя это было невозможно. Что-что, а отсасывать он умел. Мы проходили обучение в одно время, и Гарри всё время хвалили. Одно время я даже всерьез опасался, что из-за него у меня будут проблемы, но мы достаточно быстро нашли общий язык. У нас с ним очень похожие взгляды на жизнь. – Встань на колени, Зейн, – произнес Саймон спокойно. Меня не нужно просить дважды, не надо щелкать пальцами или хлопать в ладоши. Я послушно встал на колени, стоило ему закончить фразу. На лице босса, наконец, появилось удовлетворение. Конечно, это не всё, что ему нужно. – Теперь на четвереньки. В костюме не очень удобно, но я молча выполнил и это, становясь именно так, как хотел. Он сам учил меня, поэтому каждая моя стойка — совершенна. Мой взгляд должен быть покорным, и я стараюсь изо всех сил, но боковым зрением всё равно вижу то, что не хочу видеть. Голова Гарри всё ещё скользила между его ног. – Перекатись. Как собака. Худшее, о чем он мог попросить, но я сделал и это. Потому что просьба Саймона никогда не является просьбой. Все его слова моментально становятся приказами. И если он захочет швырнуть в меня собачьим печеньем, горе мне, если я не поймаю. – Подойди, – наконец, сказал босс, рассматривая меня пристальней, чем обычно, и протянул свою руку. – Поцелуй. Я послушно коснулся губами его пальцев, стараясь не задеть холодные перстни. Брай однажды поцеловал его перстни, чтобы не касаться руки босса, и получил ими же по лицу. Саймон был очень расстроен. Он случайно разбил ему бровь, и товарный вид Брайана на некоторое время был испорчен. Не говоря уже о том, что на брови у Брайана появилась тонкая полоска, где волосы не росли. – Это, Гарри, называется послушанием, – назидательно произнес Саймон, совершенно спокойно игнорируя все развратные звуки между своими ногами. – Тебе следует поучиться у Зейна, иначе толк из тебя никогда не выйдет. Не надо ничего говорить, продолжай сосать. В последнее время Гарри совсем расслабился, тебе так не кажется? – обратился босс уже ко мне. Ловушка. – Если ты так считаешь, так и есть, – произнес я покорно, хотя мое нутро жгло, как после острых перцев. Если я попытаюсь защитить Гарри, ему будет хуже. Если стану возражать, попадет нам обоим. Саймон хотел сыграть в игру — их он просто обожает. И до самого конца мы не узнаем, чего он хочет. Услышать мольбы и крики? Истериками его не проймешь. Визг пресекается до тех пор, пока дело не переходит в другую плоскость. Продемонстрировать ему холодную покорность? Это больше похоже на то, что от меня требуется, но босс полон сюрпризов. Я не был готов к испытанию сегодня. – Известно, что непослушных овец нужно убивать, пока они не увели всё стадо к обрыву, – заметил Саймон, снова посмотрев на Гарри. Он держал себя в руках. Сосал, как ни в чем не бывало с удивительным рвением. Это правильно. Нужно держаться. Потому что сорвись Гарри сейчас, Саймон обязательно уцепился бы за это, как за вопиющий непрофессионализм. Он разозлился бы ещё больше, а уж сейчас — сомнений быть не может — Саймон в ярости. – Пожалуй, это послужит всем уроком. Что думаешь, Зейн? – Ты прав, как всегда, Саймон, – ответил я мягко, но не льстиво, хотя контролировать голос в такую минуту невероятно сложно. Если босс захочет, он действительно может устроить показательное выступление, и тогда от Гарри останется только серый похоронный конверт.Мысли чуть не завладели мной, взгляд босса дернул за струнку страха и отвращения, но я нашел в себе силы продолжить. – Принести твой любимый пистолет? Мутный взгляд Саймона немного прояснился. – Послушание, Гарри, – повторил босс, отстранив его мельтешащую голову за волосы, и застегнул ширинку. – Вот так выглядит послушание. Я говорю: «сядь», ты садишься. Говорю: «танцуй», ты танцуешь. Говорю: «Надень то, что прислал клиент»... – И я надеваю, – моментально подхватил Гарри и с громким звуком поцеловал его руку, оставляя на ней мокрый след. – Извини меня за эту некрасивую выходку. Мне просто не по себе от мысли, что кто-то из клиентов увидит меня в таком виде. Ты знаешь мой уровень, Саймон, – произнес он, облизывая губы. Такой спокойный. Словно Гарри не страшно, хотя я знаю: он просто в ужасе. – Я люблю эту работу и не хочу её терять. Рука Саймона сжалась на его щеке и болезненно потрепала, оставляя красный след. Как собаку. Мы все для него собаки, выполняющие трюки за кусочек сахара. – Преданность делу — это похвально, – отстраненно произнес он и вдруг жестко схватил Стайлса за подбородок. Самообладание не изменило Гарри — глаза сухие, но преданные. Дыхание ровное. Взгляд спокойный. – Однако куда важнее, быть преданным мне. Ты всё понял, Гарри? – Конечно, – Гарри снова с чувством поцеловал его руку и выпрямился. – Ты слишком великодушен со мной, Саймон. Тебе следовало бы убить меня за дерзость. Так сделал бы любой сутенер на твоем месте, но только не ты. Ты относишься к нам, как самый чуткий отец. Я не достоин твоего милосердия, – заключил он виноватым голосом. –Я просто непослушный мальчишка. – Ты всё понял правильно, мой мальчик, – кивнул Саймон и знаком велел нам удалиться, однако в самую последнюю секунду всё-таки задержал меня. – Зейн. Третий в двадцать два тридцать. Мы, не задерживаясь, вышли из кабинета и спустились по лестнице. Быстро, но не бегом, потому что и у этого могут быть последствия. Гарри не трясло. Однако он молчал, уставившись себе под ноги, а это не хороший знак. Я плох в поддержке, никогда не знаю, что именно нужно сказать, потому что это можно расценить, как личное. От личного мы бежим, как от полуночного преследования. Если бы Гарри сказал, что у него проблемы дома, то я мог бы поддержать его, как полагается, но здесь, в салоне, где всё пропитано Саймоном, фраза: «он был слишком жесток с тобой» будет очень дорого нам стоить. Незаменимых нет. – Всё в порядке? – спросил я на последней ступеньке. – Да, – тихо ответил Гарри, не поднимая взгляда, будто искал что-то на полу. – Он наказал меня за дело. – Конечно, – кивнул я, тяжело выдыхая. – Я согласен с боссом, тебе не хватает дисциплины. – Именно, – сказал Гарри и вдруг разрыдался. Мои руки задрожали. Что с этим делать? Не знаю и никогда не знал. Это была ужасная выходка, такая человеческая, но ведь именно этого от нас никто не ждет. Саймон ожидает идеальной дисциплины и хорошо за нее платит. У нас не должно быть слабостей, срывов, истерик. То, что случилось в аванзале, не должно поощряться — Гарри получил за дело, но, видит бог, я сильно ему сочувствую. Я положил ладонь на его плечо, пытаясь показать, что я рядом, — единственное, что я мог для него сделать — и слезы Гарри хлынули с новой силой. Наверное, мысленно он пережил десятки или сотни смертей, пока мы были в кабинете Саймона. Это тяжело — эмоциональная пытка, выдержать которую может не каждый. Мне досталось лишь косвенно, но я бы хотел вернуться домой и нырнуть в горячую ванную немедленно. Впрочем, куда важнее привести в порядок Гарри. Мы стояли посреди холла, словно звезды шоу на льду, и я смотрел на охрану, пытаясь понять, что со всем этим делать. Чутье почти убедило меня задействовать Ларса — помощь психолога никогда не бывает лишней — но в холл зашел пятый и нарушил мои хрупкие планы одним движением руки. – Что случилось? Почему мой любимый мальчик плачет? – принялся ворковать он, мгновенно оттеснив меня от Гарри, словно передвинул не к месту расположенную вазу. Стайлс замотал головой, разбрызгивая слезы. – Что такое, Гарри? Тебе грустно? Посмотри на меня, – продолжал охать клиент, протягивая ему шелковый носовой платок. Еле проморгавшись, Гарри послушно протер мокрое лицо и посмотрел на клиента. Выдавить улыбку у него не получилось. – Саймон тебя совсем не жалеет? – Очень... длинный день, – всхлипнул Гарри, намеренно игнорируя вопрос. – Нельзя так с тобой обращаться, – сказал клиент, похлопывая его по ручке. – Ты прекрасный цветочек. Я о тебе позабочусь. Ну не плачь, не плачь. Тебе так идет этот костюм, я сам его выбирал... Сил моих больше нет! Я еле заметно кивнул Гарри и вышел в зимний сад, стараясь стереть из головы всё увиденное и услышанное в холле. Какой ужасный день! Ненавижу, когда Саймон так делает. Ненавижу быть наглядным пособием, это так сильно играет на нервах. Но это значит, что он доверяет мне. А доверие босса стоит дорого. Клиенты сегодня шли один за другим, и это довольно изнуряющий поток, несмотря на то, что я давно ждал возможности хорошенько заработать. Перед глазами Гарри, и сосредоточиться на работе не так просто, когда мысли совсем о другом. Мне действительно жаль: после того, что Саймон устроил в кабинете, ему придется развлекать клиента целых три дня, да ещё и носить убогие тряпки — а у Стайлса очень тонкий вкус. Встреча с третьим — последняя капля моего терпения. Он выпил из меня все соки, пройдясь почти по всему перечню услуг. После него я весь затраханный и злой, чувствую себя, как распятое огородное чучело. Не собираюсь устраивать истерики, но... мне тяжело. К счастью, после душа я еду домой. Сегодняшний отдых полностью заслужен. Ополоснувшись в душе, чтобы хоть не много привести себя в чувство, я переоделся в чистое, попрощался с ребятами и вышел в холл. Сегодня я свободен и могу делать (почти) всё, что угодно душе. Все, кто мог бы меня взять, забронировать меня не успели. Остальные клиенты по части других ребят, и меня никак не касаются. Моя совесть также чиста, как и мое благоухающее гелем для душа тело. – Зейн, как хорошо, что я тебя встретил, тут внеплановый клиент, прямо сейчас, – сказал мне Кайл, подбегая. Он работает секретарем, сколько я себя помню, и очень редко допускает подобные форс-мажоры. Нет, иногда клиенты появляются внезапно, и им срочно нужен кто-то, чтобы снять напряжение, но обычно и я чувствую себя лучше — не каждый же день Саймон устраивает подобные проверки. – Отправь его к кому-нибудь другому, я уже ухожу домой, – ответил я, забрасывая сумку на плечо, и направился к выходу. – Зейн, он хочет тебя. – Меня все хотят, а я хочу домой, – ответил я и всё-таки остановился, замечая, каким несчастным стало лицо Кайла. – Слушай, ты не представляешь, где и в каких позах меня сегодня трахали. Я физически не потяну ещё одного клиента, и Саймон это прекрасно понимает. Извинись и отправь к клиенту Стива, он ему член в узел языком завяжет. – Я, кажется, сказал, что хочу тебя. Моя голова машинально повернулась в сторону голоса, который я бы узнал из тысячи. Лиам — банкир и ценитель прекрасного не в моем лице, но в лице баснословно дорогих картин — Пейн медленно шел по лестнице, глядя на меня если не с интересом, то, пожалуй, с каким-то затаенным ожиданием. Я посмотрел на Кайла «Почему-ты-не-сказал-что-это-седьмой»-взглядом и выдохнул, заметно приосанившись. – Если хочешь, я весь твой, – ответил я, стараясь звучать спокойно. О, мой бог. Неужели он действительно пришел? То есть, конечно, он — клиент и у него есть свой номер в первой десятке, но Лиам не приходил так долго, что у меня сложилось впечатление, будто в его жизни слишком много интересных дел. Я старался не следить за ним, однако он периодически появлялся на первой полосе, и взгляд невольно натыкался... да, я следил. Каждый раз, когда я видел его фотографию, я прилипал к газетному киоску, и Гарри — обычно он сопровождал меня на прогулках — приходилось оттягивать меня за локоть. Конечно, ничего такого, что психолог счел бы подозрительным. Лиам Пейн — интересная личность, и мое любопытство было исключительно праздным. В конце-концов, сложно найти в Далласе человека, которому Лиам Пейн не был бы интересен. Да и за его пределами найдется много желающих познакомиться. Лиам ухмыльнулся, коротко кивнул и посмотрел на Кайла, замершего в нетерпении. Чего секретарь не любил, так это неопределенности. – Я забираю его, – сказал Лиам и подошел ко мне. Я сразу почувствовал себя маленьким. Не раздумывая, я перебросил одному из охранников черную спортивную сумку — дома у мистера Пейна мне это не пригодится. Чувствую, одежду эту я тоже больше не увижу — зная характер моего клиента, через полчаса от нее останутся лишь обрывки ткани. Мы сели в машину — я пристегнулся раньше, чем Лиам акцентировал на этом внимание, и автомобиль моментально тронулся с места, отдаляя нас от салона и приближая к его пустому дому. Должна была быть причина, чтобы Лиам появился так внезапно и поздно. Наверное, случилось что-то серьезное, и ему срочно нужно выпустить пар. – Так где и в каких позах тебя трахали? – поинтересовался Лиам, остановившись на светофоре. Мне казалось, сегодня он не в духе, но голос у него звучал миролюбиво. И он снова задавал вопросы, на которые я не имел права отвечать. – Это конфиденциальная информация, – ответил я, выдохнув. – Я не прошу тебя называть имена, – проговорил Пейн непринужденно. – Это конфиденциальная информация, – повторил я, стараясь звучать неумолимо. – Зейн, ты знаешь, если я захочу секс-робота, я его куплю, – заметил Лиам, насмешливо изогнув губы. – Прости, милый, я у тебя ужасно несносный, но ты ведь поэтому так меня обожаешь, – произнес я, облизав палец и коснувшись им за ухом у Лиама, заставляя его дернуться от неожиданности. Не знаю, на кой черт я это сделал, но золотой банкир Лиам Пейн рассмеялся. Я понял, что скучал по этому. По тому, как он улыбался, посмеивался, как держался со мной. Понял лишь сейчас, потому что не имел права скучать, но время, что мы провели вместе, казалось славным. Опасным, интригующим и славным. С другими клиентами я так себя не чувствовал. – Хочешь, чтобы мы попали в аварию, да? – спросил он, бросив быстрый взгляд в мою сторону. Я уклончиво пожал плечами, подарив ему самую милую улыбку, что была у меня в запасе. – У тебя грустные глаза. – Правда? – растерянно спросил я. – Очень. Мне стало не по себе. Наверное, поэтому он и добился такого успеха — всё замечает. От его взгляда ничего не ускользает. Я никогда не встречал таких внимательных людей. Нет, не внимательных... заинтересованных. Словно он всё время изучает мир вокруг себя. Словно всё дает ему пищу для размышлений. Даже я. – Зейн, я пока не умею читать мысли, – произнес Лиам, когда мое молчание стало неприличным. – Думаю, умеешь, – ответил я автоматически. Лиам ухмыльнулся. – Я правда не могу сказать. Если я начну рассказывать тебе подобные вещи, как ты будешь уверен, что я не рассказываю другим про тебя? – Резонно, – кивнул Лиам, кажется, решив уступить мне. – Но, Зейн, как же мое самолюбие? – Если оно такое же большое, как твой член, тебе не повредит, – ответил я и укусил себя за язык. Проклятье, Зейн, уж больно много ты себе позволяешь! Лиам засмеялся, странно посмотрев в мою сторону. Наверное, он бы коснулся меня, если бы не был занят вождением. Мы подъехали к незнакомому многоэтажному дому и припарковались на цокольном этаже. Я не выразил ни капли удивления, не сказал ничего вслух. Просто вышел следом за Лиамом, царственно выпрямив спину. В большом и светлом холле было пусто, только на респшене сидела молодая девушка, листая брошюру. Я бросил тревожный взгляд на лифт и вдруг почувствовал, как Лиам взял мою руку и повел меня к лестнице. Он не забыл. – С этим связана какая-то история? – неожиданно спросил Пейн, когда мы поднимались по ступенькам. – Нет, – ответил я сходу, но позволил себе задуматься. – Вернее, я думаю, что нет. У меня нет никаких воспоминаний. На самом деле, клиент немного застал меня врасплох. Однако даже если бы я попытался сосредоточиться и вспомнить, это было бы тщетно. Не помню, чтобы меня запирали в замкнутых пространствах или случайно где-то забывали. Не помню, чтобы я в детстве падал в какой-нибудь колодец. Мне кажется, страх абсолютно беспочвенный. – Ты говорил об этом с психологом? – поинтересовался Лиам, опуская руку на мою спину и участливо поглаживая. – Поэтому меня нельзя обездвиживать с повязкой на глаза, – с готовностью ответил я. – Зейн, я говорю о настоящем сеансе у психолога, – с легким разочарованием протянул клиент. В профессионализме доктора Хоуна я усомниться не позволил. Он, конечно, тот ещё пройдоха, однако по части эмоционального выгорания и других существенных проблем — настоящий мастер. Без Ларса нашему салону пришлось бы туго. Сам Саймон иногда приходил в его кабинет, правда, как к другу, нежели как к врачу. – Это дипломированный специалист, – заметил я, придав голосу важность. – Заинтересованный в том, чтобы выгодно тебя продать, – живо откликнулся Лиам. – В этом заинтересован даже я. Лиам еле заметно хмыкнул, словно я сказал что-то очень забавное. Мы, наконец, поднялись на нужный этаж, прошли по длинному коридору, остановились у большой массивной двери черного цвета. Кругом стояла тишина. Он открыл дверь очередной картой и придержал её для меня, чтобы я вошел первым. Эти апартаменты значительно уступали по габаритам предыдущим, зато всё в них кричало об индивидуальности и городской изысканности. Работали три цвета — изумрудный, амарантовый и светло-коричневый — в каждой комнате, что попадалась мне на глаза. Это был единый ансамбль мебели на фоне белых стен, из-за чего помещения казались просторными и светлыми. Комнаты были отделены друг от друга прочным стеклом, разве что ванная давала немного уединения. Внутри неё стены были из белого мрамора. Изумрудный диван с амарантовыми подушками выглядел глубоко и насыщенно, будто созданный для вечернего чтения. Перед диваном расположился прозрачный куб биокамина, чтобы греться долгими зимними ночами. Во встроенных полках в нише находилось разноцветное битое стекло. За высокой стойкой бутылочного цвета — мини-бар. Лиам прошествовал к нему и, скользнув взглядом по содержимому, отыскал бутылку вина. – Здесь тебе явно нравится больше, – заметил он, с ловкостью бармена разливая вино по бокалам. – Взгляду есть за что зацепиться, – ответил я, всё ещё продолжая незаметно любоваться обстановкой. Да, здесь намного уютнее, чем в пустых апартаментах. Цвета такие сочные и при этом комфортные, не раздражающие глаза. Если бы он сразу привез меня сюда, наверное, я привязался бы ещё сильнее. Вряд ли золотой банкир в этом заинтересован. Пока я размышлял, Лиам уже подошел ко мне и вложил в мои руки бокал. – Ты ведь знаешь, мне нельзя пить алкоголь, – неуверенно произнес я. – А я прошу тебя выпить, – неумолимо произнес Лиам. – Ты меня просишь? Мне стало неловко под его взглядом. Не требовательный, но очень внимательный. Я сразу почувствовал слабость, легко попадая под его влияние. – Составь мне компанию, – вкрадчиво проговорил Лиам, целуя меня за ухом. По телу прошла сладкая дрожь. – Я не хочу пить один. В моей голове, который раз за день, лихорадочно закрутились шестеренки. Откажусь. Потому что таковы правила, и я не имею права их нарушать. Лиаму это не понравится, и он выскажет недовольство Саймону. Саймон сразу же убьет меня за непослушание и дерзость. Если бы я отказал кому-то другому... но ведь это Лиам Пейн! Ему нельзя отказывать. Я посмотрел на бокал. Цвет вина казался таким богатым и насыщенным. – Нет, вот поэтому пить не надо. Я поднял глаза. Лиам смотрел на меня так, будто видел всё, что происходило у меня в голове. – Выпей, потому что хочешь составить мне компанию, – сказал он, и его голос неуловимо изменился. Я посмотрел на него ещё внимательней. В какие игры он играл? Будто не знал, что каждый в этом городе почтет за честь выпить в его компании. – Сейчас это всё, что я хочу, – сказал я и медленно осушил бокал. – Куда так разбежался, – засмеялся Лиам, пригубил вина и усадил меня на диван. Внутри приятно горело, и я невольно облизал губы, выдавая свое ожидание. – Не возражаешь, если я тебя покину ненадолго? Тебе, может, тоже нужен душ? – Нет. Я готов. Лиам знакомо хмыкнул. Он вышел из комнаты и ушел в ванную, а я откинулся на спину, ныряя в невероятно мягкие подушки. Какой дикий день! В салоне, конечно, без приключений не обходится, таковы уж издержки профессии, но случай в аванзале и кабинете сильно выбил меня из колеи. И если я кого и ожидал увидеть в конце такого сумбурного дня, то точно не Лиама Пейна. Его не было уже несколько недель, и чему тут удивляться? Он делает большие деньги. У него банк. И бизнес, о котором я не должен трепаться. На подставке остался его бокал, и я, сам не зная зачем, сделал ещё один большой глоток, смакуя терпкий вкус вина на языке. Кажется, будто виноград для этого напитка давили своими крошечными ножками ангелы. Давно не пил, очень давно. Саймон узнает — убьет. Но если он и так меня убьет, можно выпить и еще немного, какой смысл помирать из-за одного бокала?До чего же вкусное вино у Лиама, кто бы сомневался. Я выпил его бокал почти до половины. А ведь есть вещи намного страшнее смерти. Непроглядная темнота. Замкнутые пространства. Старость и дряхлость. Болезни. Жизнь на пособие. Сосать у Саймона, стоя на коленях. Спать с ним. Саймон говорит — это дисциплинирует. Нет, это держит в страхе. Но для Саймона это одно и тоже. Хотя мне и умирать не хочется. Мне всегда казалось, что будущее у меня большое. Я так молод. Я красив. Мне идет синий цвет. Я уже два года не ел суши, потому что Саймон говорит — это дрянь. Еще он как-то сказал, что Бобби — дрянь, потому что он разбил набор хрустальных флаконов дома у одного парфюмера и вывел его из себя. Это было в самом начале работы, ещё во время практики. Практика. Ха-ха. Я невольно засмеялся. – Над чем ты смеешься? – спросил Лиам, входя в комнату. На нем были только темно-синие спортивные шорты, сидящие до неприличия низко, так что можно было увидеть всё интересное. Матерь божья, его тело. Не то чтобы я забывал о нем, но он будто стал даже ещё лучше с тех пор, как мы виделись в последний раз. Кстати, сколько же мы на самом деле не виделись? Месяц? Кажется, да. Плюс-минус. Кто придумал говорить «плюс-минус»? Плюс-минус что? – Зейн? – снова вмешался в мои мысли голос Лиама. – Что? – невнимательно откликнулся я. – Так что смешного? – напомнил золотой банкир. Мне пришлось задуматься. – А я не помню, – честно сказал я и, как мне показалось, решительно встал. Мое тело вильнуло вперед, но я совладал с ним и сделал шаг навстречу. – Пришло время для серьезных дел. – О, боже, да ты пьян, – произнес Лиам, глядя на меня, словно в первый раз. – Я? – мой палец машинально уперся в мою грудь и зачем-то начал чертить круги. – Не может быть. Саймон запрещает нам пить. Лицо у Лиама было странным. – У этого есть последствия, – заметил он мягко. Я удивленно округлил глаза.– Тебя развезло с одного бокала. – Я еще у тебя немного глотнул, когда ты вышел, – сознался я под, как мне показалось, пытливым взглядом. –Ну, не глотнул. Я выпил полбокала. Не считал, – невнимательно добавил я. – Думаю, что половину. – Поразительная честность, – Лиам красиво улыбнулся и снова усадил меня на диван, ласково держа за руки. Какие же у него мягкие подушки, мне явно нужны такие же. – Это я виноват. Но, бог ты мой, какой ты красивый, как выпьешь. – Да? А ты всегда красивый, – тут же ответил я и сразу понял, что сказал лишнее, потому что у Лиама что-то изменилось во взгляде. – Не то чтобы я так думал, но я так думаю. Вообще это секрет. Ты никому не скажешь? – спросил я, чувствуя, что надо уточнить. Либо Саймон переборщил со своим «эмбарго», либо что-то у Лиама Пейна странное с вином. Конечно, не стоит сомневаться, что у самого богатого парня в Далласе и вино будет «своеобразное», но кто же знал, что приключится такое? Лиам с той же улыбкой покачал головой. – Это хорошо, – не унимался я. – Потому что это тайна. Тайны нельзя никому рассказывать. Но ты уверен, что сможешь молчать? – спросил я, чувствуя легкое волнение. – Я постараюсь, – мягко ответил Пейн, продолжая держать мои руки. – У меня, конечно, не такой опыт, как у тебя... – У меня большой опыт, да, – кивнул я. Мое тело невольно разъехалось по дивану. Как стыдно! Со мной такого никогда не было. Когда я пил в последний раз, опьянение тоже пришло достаточно быстро, но, возможно, перерыв не был таким долгим, и последствий у этого не было. Читать взгляды Лиама становилось всё сложнее. Он, по своей природе, был довольно загадочной личностью — не зря за ним охотились журналисты и любопытные Даллаские светские львы и львицы, но алкогольная пелена существенно затрудняла мне решение этой задачи. – Давай-ка уложим тебя спать, – миролюбиво предложил Лиам, бросив взгляд в сторону спальни. – Я всё могу, – запротестовал я, вопреки своим словам растекаясь по подушкам. – Я профессионал. – Не сомневаюсь, – кивнул Лиам, видимо, решив, что эта пьянь (то есть я) уже ничего не воспринимает. – Но я слишком устал и понял это только в душе. Он протянул мне руку — я вцепился за нее, словно утопающий — и помог встать. Ноги держали меня относительно хорошо, однако я решил, что стоит воспользоваться ситуацией и навалиться на Лиама, как следует. – Меня уволят, – сказал я, прижимаясь к Лиаму своим боком. – На что я буду оплачивать счета? Лиам снова засмеялся. Он провел меня в спальню, помог снять одежду — кто откажется от того, чтобы Лиам Пейн расстегнул ему все пуговицы? — и лечь в кровать. Потрясающую широкую кровать, мягкую, как божественное облако. Я разлегся на ней с видимым удовольствием. Сам Лиам остался в своих спортивных шортах и просто лег рядом. Нас разделяло одеяло. – Почему тебя должны уволить? – спросил он, повернувшись ко мне лицом. – Я отбил у тебя желание своей пьяной выходкой, я знаю, – сказал я, виновато взглянув на него. – Мы никому не скажем, – миролюбиво заметил Лиам и вдруг вздохнул. – На самом деле, я правда устал. У меня был очень сложный день на работе. Иногда всё неожиданно наваливается разом. Ты привык управляться с этим, но в один день это сложнее, чем в другой. Понимаешь, о чем я? Понимаю. Конечно, я понимаю. Это буквально то, что произошло сегодня. Издержка профессии, да. Но такое случается с каждым, не только с такими, как я. Большое количество стресса, с которым надо справляться всё время, и в один день его может быть чуточку больше, чем в другой. Или он успевает скопиться за всю неделю, а времени на отдых может не быть. Подобные вещи действительно случаются. – О, да, – согласился я, зачем-то погладив одеяло. – Саймон часто выходит из себя. Но сегодня он сильно вышел из себя. Хотел наказать Гарри, но наказал ещё и меня. Возможно, он думает, что вознаградил меня, – подумав, добавил я. –Не знаю, что у него в голове. Если честно, мне и не хочется этого знать. – Ты боишься его? – спросил Лиам, как мне показалось, чутким голосом. – Мне неприятно и противно. Когда я с клиентом — не важно, с кем именно, как выглядит этот человек, как он пахнет и в какой манере со мной говорит —это никогда не бывает так противно, как с ним. Я не знаю почему, – произнес я и вдруг нервно рассмеялся, чувствуя, что наговорил слишком много лишнего. – Я должен быть благодарен, правда? Это ведь он меня всему научил. Это его фраза. Она выжжена у меня на языке, словно клеймо. Наверное, даже если бы я упал в бочку вина, то всё равно не забыл бы об этом. Но, что немаловажно, Саймон действительно выступал в роли учителя. – Нет, не должен, – ответил Лиам довольно уверенным тоном. Его лицо было дьявольски спокойным, хотя я заметил что-то, не поддающееся толкованию.– Нужно быть благодарным только тому, к кому ты испытываешь это чувство. Но если ты не испытываешь, значит, что-то не так и не нужно себя заставлять. Скажи, а со мной тебе противно? – Нет, – ответил я, кажется, немного удивленно, потому что — черт возьми! — любой из парней в нашем салоне (да и не только в нем) убил бы, чтобы переспать с Лиамом Пейном. Бесплатно. – С тобой как-то иначе. Не знаю, как объяснить. Черт, у меня глаза слипаются... Никчемную шлюху ты снял. Лиам погладил меня по щеке. – Не волнуйся, хорошо? – произнес он и накрыл ладонью мои глаза. – Это я виноват, что ты хочешь спать. Но мне почему-то очень хотелось тебя увидеть сегодня.