***
— Хён, я вернулся! Ступая босиком по тёплому песчаному брегу океана, Джису устремил взгляд шоколадных глаз на гладкую, как стекло, поверхность воды, что искрилась в солнечном свете. Прошло не так много времени, как вода была полна ряби, а на удивление тёплые ладони закрыли глаза духа воздуха, тем самым закрывая обзор. — Угадай кто? — Мягкий шёпот на ухо, и Хон расплывается в улыбке, накрывая чужие ладони своими, поднося к устам и целуя их, разворачиваясь. — Это нечестно, друг мой, ты должен был назвать моё имя. — Юн Джонхан, — на выдохе произносит сильф и оглаживает большим пальцем чужие руки. — Выглядишь очаровательно, впрочем, как и всегда. — Ты даже не взглянул на меня. — Смеётся ундина, а парень слышит лишь переливающийся звон колокольчиков. Джису и не нужно смотреть на своего возлюбленного, чтобы знать его образ: у Джонхана длинные сиреневые волосы, что струятся водопадом и свободно падали на хрупкие плечи; аристократическое, в последнее время слегка острое лицо с неописуемо глубокими голубыми глазами и нежной улыбкой, и если судить по нескончаемой ряби на воде, дух до сих пор был смущён. Род ундин в основном состоит из женщин, и это очень большая редкость, когда рождаются мужчины. И этой редкостью оказался Джонхан — дух, которого часто принимают за деву из-за его андрогенной внешности. По его собственным словам он самолично сбежал из деревни из-за чрезмерной опеки родителей и сестёр, при этом отказавшись от почётного титула следующего главы племени. Позже ундину официально изгнали, поселив на берегу океана, а он, впрочем, и не возражал. И всё бы ничего, если бы так называемый "отшельник" не забыл своё имя. А "Юн Джонхан" — имя, данное ему при знакомстве с Джису. — Я знаю, что ты всегда выглядишь очаровательно, — принц поднимает голову и нехотя отпускает чужие ладошки, заворожённо наблюдая, как его собеседник ленивыми движениями отбрасывает длинные локоны назад за спину. — Тебя известили о сегоднящней коронации Джихуна? Ундина издаёт (не)весёлый смешок. — Конечно, эта наглая ящерка самолично явилась на мой берег и пригласила меня с тоном, не терпящим отказа. И причём не один, с этим вечно взбалмошным гномом, вот же ж наглость! — Возмущается Джонхан, пока Джису тихо смеётся в ладонь. В эти моменты дух воды был похож на надувшегося ребёнка. — Джису, друг мой, нечего потешаться над чужим горем, они же осквернили это священное место своим присутствием! — Видимо, о своём бракосочетании они тебя не известили. Это так похоже на Хоши- — Ох, мне только этого не хватало! Потом своих маленьких чад обязательно свалят на меня, я уверен, эти вечные крики, пелёнки, распашонки... — Перебивает сильфа Юн, обречённо скуля и продолжая перечислять все прелести семейной жизни саламандры и гнома, а наследник уже заходится в звонком хохоте. — При этом вечные посещения к океану, о Боги, я этого не вынесу. Ну чего же ты смеёшься? Джису кладёт руку на затылок возлюбленного и придвигает ближе к себе так, что расстояние между их лицами сокращается до пары жалких сантиметров, позволяя себе коснуться сухими губами скулы. — Не переживай, ты всегда можешь переехать ко мне, — обжигает дыханием щёку ундины и целует в лоб, отходя на расстояние вытянутой руки и улыбаясь чужой реакцией в виде пунцовых щёк и расширенных зрачков. Сильф, в отличие от своей половинки, всегда был откровенен и открыт. — Увидимся вечером у Джихуна. И со смешком уходит, пока красный Джонхан сыплет довольно-таки громкими угрозами в его сторону.***
— Ты так и не явился, — наигранно-разочарованно шепчет принц и обнимает ундину со спины, смыкая руки на животе, — Хоши был расстроен. — Пару минут, пока не увидел Джихуна и не повис на нём. — Заканчивает за него Джонхан, шумно выдыхая и откидывая голову. — Было очевидно. Стоять в воде — не самая заманчивая перспектива для юного сильфа, но если вечером, под луной, обнимая свою ундину... ради этого можно немного и потерпеть. Но Джонхан будто читает чужие мысли и маленькими шажками отходит назад на берег, уже там самолично прыгая в объятия, случайно или нет повалив обоих на уже холодный песок. — У меня для тебя подарок. — Переходит на шёпот Хон, будто кто-то может в любой момент подслушать их. Усадив Джонхана и сам сев на колени, Джису достаёт из-за спины огромный букет цветов, пока тот гадал, откуда они взялись. Но раздумья юноши были недолгими: милые, ярко-розовые бутоны с нежно-голубым перелив притягивали всё внимание ундины. — Смеральдо. Растут вблизи твоего дома. — Поясняет сильф, протягивая букет Юну. Джонхан уже было потянулся к цветам, как одёрнул руку и покачал головой. "Не могу принять." — Я и не прошу принять его. — Принц кладёт рядом с собой букет, взяв три цветка и под удивлённым взглядом дует на них. Что-то похожее на туман обвил цветы и вскоре превратил из в невероятного мастерства венок. — Я прошу принять мои отнюдь не дружеские чувства. И подобно короне поместил венок на голову ундине, целуя пару прядок волос и заправляя их за ухо. Затянувшееся молчание было горько-сладким, звёзды на поверхности воды были просто протрясающими, и вот юный наследник видит, как маленькие беспокойные волны разбивались о брег, поэтому спешит вернуть взгляд на Джонхана, который под сиянием луны становится совсем хрупким, будто фарфоровая кукла. И замирает, когда мягкие губы прикасаются к собственным, переходя из касания в чувственный, нежный и неловкий поцелуй. Первый поцелуй. А бутоны в венке медленно распускаются, как и чувства в груди духа воды. — Мне нравится, как бутоны сорванных мною цветов распускаются у тебя в волосах. Отныне это чудное явление буду видеть только я, моя дивная ундина.«Я согласен.»