Туманные войны

      Пара корветов, как воплощенное единство ордена, выходят из гиперпространства синхронно и тормозят резко, словно упавшие в воду листья. До их цели, планеты, им остается еще сотня тысяч километров. Немыслимое расстояние для землянина и ничтожное для кораблей далекой галактики.       Матово—белые корпуса кораблей, подталкиваемые реактивной тягой ионных двигателей, делают еще один стремительный рывок. Особая функция этих корветов — гордости Кореллианских верфей.       Из рывка они выходят уже в плотных слоях атмосферы. Каюту, в которой Виктор, сильно трясет, свет мигает, и чувствуется повышение температуры. Через секунду в ней резко становиться душно. Ревет тревога, и огни освещения становятся красными.       Для Виктора это первый полет и первый вход в атмосферу. Что он мог сказать по этому поводу? Только одно — он впечатлился. Ощущение русских горок, совмещенных с сауной.       — На выход, — в проеме автоматической двери возник Винду. Был он, как и в фильме, с недовольной миной на лице.       Присутствующие в каюте джедаи, а их было пятеро, молча встали с противоперегрузочных кресел и начали сноровисто покидать ее. За ними в коридор вышел парень.       В центральном коридоре корвета продолжал мигать свет, но он лишился красных оттенков, что могло значить о прохождении критической ситуации. Они сейчас либо плавно летят над бесконечной пустыней Джеонозиса, либо уже приземляются.       Люди... разумные спокойно шли в конец коридора, туда где из—за поворота бил яркий дневной свет, создавая на противоположной стене силуэт дверного проема, нарушаемого тенями от фигур джедаев. Рыцари по очереди скрывались за поворотом.       "Значит, добрались," — подумал Виктор нащупывая на поясе холодную сталь рукояти меча.       Подошла его очередь, и парень повернул за угол. Там оказался открытый проем выхода из звездолета, трап и палящее, бьющее до боли в глаза солнце.       Морщась с непривычки, Виктор спустился по гулким металлическим ступенькам и коснулся подошвами кожаных ботинок рыхлого и очень сухого песка.       Вокруг него стояли еще пять десятков джедаев в своих ветхих и выглядящих несерьезно робах. Плащи и халаты пастельных оттенков на воинах ордена развивал порывистый и дискомфортно горячий ветер. Губы парня под его порывами почти тут же стали сохнуть. В голове зашумело.       Возможно, в самочувствии парня не виновато солнце, возможно, все из—за перепада давления или еще чего. Но ему было сейчас хреново, и виновником своего состояния Виктор видел местный климат.       Винду махнул рукой и первым зашагал к скоплению коричневых гор, торчащих из песка пустыни в километре от них. Виктор догадывался, что увидит за ними, но реальность превзошла ожидание.       Группа джедаев шла по песку молча. Их робы продолжал беспокоить горячий ветер, разогреваемый с далеких голубых небес, покрытых едва заметной дымкой, безжалостным солнцем. Оно заставляло всякий раз щуриться, когда парень поднимал голову вверх.       Здесь было очень жарко.       Виктор не понимал, как можно не только тут провести один день, но и жить всю жизнь. Должно быть, джеонозийцы — очень специфичный и суровый народец.       Парень почувствовал, что предстоящий бой может оказаться труднее даже тех осторожных предположений, которые он успел построить, основываясь на знании фильмов.       Через полкилометра их отряд разделился. Виктор попал в тот, что обходит коричневые горы с запада или, если для удобства понимания, справа. Винду же повел свои полсотни на восток.       — Нервничаешь? — неожиданно спросила его девушка—джедай, что шла рядом.       Ее ярко рыжие волосы тревожил ветер и постоянно выбивал локоны на лицо, от чего девушке приходилось часто их поправлять. Она забавно морщилась всякий раз, когда волосы попадали на нос. Забава забавой, но эта джедай могла бы собрать волосы на затылке в пучок или хвост.       Виктор едва сдержал себя, чтобы отсечь из своего ответа претензии. Такое начало было как минимум грубо, что для джедаев противоестественно. Выбиваться из роли парень не хотел. Его пока неясная, только начинающая обретать очертания, цель требовала осторожно относиться к ресурсу — разумным ордена.       — Нет, — качнул головой Виктор, — просто никогда не был на таких пустынных планетах.       И это было чистой правдой. В голове парня возникли воспоминания некоторых деталей джедайского мастерства — они вроде как чувствовали ложь.       — А? — слегка расстроилась она, — Я вот тоже не была. Но.. — она оглянулась на дальние пески пустыни, — здесь нет ничего особенного. Даже разочарована.       Они шли какое—то время молча, пока джедай не решила продолжить опрос.       — А ты давно в рыцарях?       — С чего ты взяла, что я рыцарь?       — Твоя роба... — она кивнула головой, — форм—фактор бойцов.       На поднятую парнем в немом вопросе бровь, она коснулась его рукава.       — У рыцарей плотно прилегающие рукава. Так не мешает движениям.       И в самом деле, черная одежда Виктора больше походила на водолазку с штанами, чем на стандартные киношные одеяния аля халат.       — А черный цвет — символ корпуса равновесия, — продолжала она. — Меня, кстати, Лиз зовут. Я из аграрников, видишь? — джедай показала на свой рукав. Он был свободный. — Я не рыцарь. Младший джедай.       — Виктор, — представился парень. — Почему ты здесь?       — На войсковой операции? — она двинула бровью. — К нам в корпус прислали юнлингов с посланием, чтобы все свободные джедаи прошли в ангар для срочной миссии.       Девушка прервалась и, шагая со всеми за солидно уже приблизившуюся скалу, посмотрела на набегающую на них тень. Солнце скрылось за краем коричневой громады горы.       — Это разве нормально? — Виктору не нравилась эта новая информация. То, что позвали его на миссию было понятно. Ведь Виктор значился рыцарем. Но Лиз… она ведь по внутренней классификации ордена обычный ботаник.       — А? — она вскинулась, будто была только что погружена глубоко в себя, и ее внезапно прервали от любопытных миссий. — А, ты об этом… Сила… на все ее воля.       И все?       Виктор поморщился и продолжил идти дальше молча. Подобное отношение руководства ордена к принятию решений противоречила естеству пути совершенства. Перфекционизм требовал стремления к лучшему, истинному, а как может быть истинным великий рандом? И еще это пренебрежение к жизненно важным вопросам… Джедаи пофигистично относятся к собственной жизни. А значит, и к чужим жизням. Тогда зачем они здесь? Веление Силы? Пожалуй, это единственное, что ими движет.       Мда.       Виктору стало не по себе. Строить какие—либо планы на организацию людей, где нет понятий о ценностях… Хотя, вроде как у них есть великая цель — хранить мир в галактике. Тогда почему они вступают всякий раз в войну? Парень припоминал слышимые в прошлом истории о вселенной Звездных войн. В этом мире джедаи, как представители светлой стороны Силы, очень давно воюют против сторонников темной стороны — ситхов. И войны эти всякий раз случались глобальными.       Поборники мира, блин.       Виктор понял, что орден нужно менять. Пока не известно как, но очертания плана он стал готовить.       Через две минуты они уже обходили край нагромождения гор, и увидели её. Гигантское, в три сотни метров в высоту, архитектурное сооружение, больше походившее на термитный улей, где термиты должны были быть размером с фургон.       Увиденное впечатляло своей массивностью.       — Заходим через разные входы и поднимаемся на зрительные уровни, — заговорил разумный незнакомой расы в почти белой джедайской робе.       После его слов джедаи стали рассредотачиваться и широкой линией подходить к зданию арены.       И это все?       Виктор замер на месте от осознания, что они отправляются на чрезвычайно опасную операцию со столь мало проработанным планом. Их просто собрали вместе и сказали войти внутрь. А дальше что? А как поступать в случае непредвиденных обстоятельств? Планы отхода?       Внезапно парень вспомнил слова Лиз.       ”Сила… на все ее воля.”       — Мля, — Виктор очень редко ругался, считая ругань проявлением слабости языка, но сейчас тяжелые выражения так и просились на язык.       Впереди внезапно остановилась та самая джедай Лиз и обернулась к нему.       — Что—то случилось?       — Лиз, разве это нормально? — Виктор пошел к ней на встречу. — У нас нет плана.       — Положись на Силу, — поджала губу Лиз и подняла наставительно пальчик, — Она подскажет, как поступить. А теперь пошли.       Виктор посмотрел вдаль. Три десятка джедаев больше не шли, они стремительно бежали ко множественным входам в улей Арену. Через мгновение сверкнули лезвия световых мечей, и зазевавшаяся охрана повалилась чадящими кусками на желтый песок.       Джедаи проникали один за другим, скрывались в черных провалах входов.       Лиз так же больше не стала ждать и сорвалась с места. Фигурка внешне хрупкой девушки неожиданно стремительно смазалась из—за скорости движения. Она преодолела три сотни метров за двадцатку секунд. Рубанула показавшегося из проема входа охранника и скрылась внутри.       Виктор же в очередной раз посмотрел на далекие голубые небеса, вдохнул сухой, обжигающий воздух и нахмурился.       Перфекционизм требует жертв.       Всегда.       С таким постулатом он столкнулся в самом начале своего пути.       Для того, чтобы идти к совершенству, требовалось постоянное упорство, которое рождалось из решимости, а оно, в свою очередь, зиждилось на непоколебимой человеческой Воле.       Человеческая Воля… Это пламенный мотор в груди, что движет нами. Но для движения вперед требуется что—либо оставлять позади, своеобразное топливо.       Этим топливом для Виктора из прошлого и из другого мира стали его слабости, пороки и вызываемая от их избавления боль, а следом — катарсис.       Переламывать себя в самом начале пути к совершенству было непереносимо. Виктору много раз хотелось все бросить, предаться лености и вступить в бесчисленные ряды тех, кто не стремится к совершенству, ведь это очень легко. Ничего не делать легче, чем делать. Но жгучее желание достичь совершенства из самых глубин его души всякий раз давало ему сил продолжать следовать по выбранному пути.       Это желание было всем им.       Услышанная когда—то очень давно фраза “Если тебе тяжело, значит, ты поднимаешься в гору” очень походила на его путь к совершенству.       Опыт Виктора подсказывал, что наиболее удачные мероприятия и дела, которые в будущем ему принесли пользу, всегда требовали затрат сил. У парня даже сложилось впечатление, что люди приходят в мир, чтоб проходить испытания. Во всяком случае, если они стремятся идти по пути совершенства.       Это означало лишь то, что участвуя в сложном, трудном и почти невыполнимом мероприятии, можно в итоге добиться многого, гораздо большего, чем тот, кто выбрал легкий путь.       Значило ли это, что джедаи, участвующие в этой миссии, добьются многого?       Все будет зависеть от них. Если сравнивать движение к цели жизни как лестницу, то сейчас им предстояло встать на трамплин. Разбиться в прыжке очень велик риск, как и шанс перелететь сразу сотню ступеней.       Виктор сорвался с места, пытаясь подражать Лиз. Смутное ощущение в Силе, исходившее в тот момент от девушки, засело у него в голове как нечто очень знакомое, как знание навыка езды на велосипеде, хоть ты и не обращался к нему больше десятка лет.       Через десяток быстрых шагов, его скорость возросла. Горячий воздух ударил с удвоенной силой в лицо. Ветер будто вцепился в тело парня своими пальцами, пытаясь остановить Виктора, не дать ему ускориться сильнее. Но он не остановился.       Выходя из рывка у черного проема входа в улей, парень бросил взгляд на поваленные куски ксеноса, порубленного световым мечом. Они до сих пор чадили пахнущими горелыми волосами дымом.       Как только парень проник в длинный коридор, с него свалилось давление жары пустыни. Вместе с полумраком, ударившей в глаза, пришел неестественный влажный холод. Этот перепад температур почти сразу вызвал в теле парня мелкую дрожь.       — Ну и куда теперь? — озадачился Виктор.       Он остановился почти у входа, ведь в просторном коридоре было пусто.       Или нет.       Виктор повел носом. Знакомый горелый запах несло из глубины коридора. По всей видимости, есть шанс пройти по пути джедаев, по убитым ими врагам, словно по хлебным крошкам.       Парень осторожно пошел вперед, и через десяток шагов он увидел в глубине коридора укрываемые мраком малого освящения коптящие вонью обрубки тел. Такие же останки валялись небрежно раскинутые дальше в десяти метрах. И дальше… и дальше.       Наглядность следа позволяла ускориться, но и опасность места была подтверждена. Трупы охраны валялись почти на каждом метре, и следовало позаботиться о собственной безопасности.       Переходя на бег, Виктор сорвал со своего пояса холодную сталь рукояти меча. Сабер удобно лег в руку, добавив тем самым солидное чувство защищенности, готовности отразить атаку.       Коридор был очень длинным и темным, со множеством узких ответвлений, стены шершавые, выдолбленные из коричневого камня. Скорее всего из—за атмосферы пещеры в воздухе носилось необычное сочетание запаха пыли и влаги. Ко всему прочему примешивались далекие и странные звуки, больше походившие на шум водопада или…       Рев толпы ксеносов сотрясал стены. Их было десятки тысяч.       Виктор замер на выходе из коридора. Вид с его места открывался захватывающий и мрачный. По бокам и спереди, как и выше сзади раскинулись сотни и сотни рядов мест зрителей. Они кричали что—то ободряющее, гневное, воодушевленное. Толпа ксеносов была возбуждена.       Брошенный парнем взгляд на арену сразу выделил троицу людей на неизвестном животном. Их обступили выкатившиеся из выходов на арену дройдеки. Вот она — их цель, люди, ради которых сюда явились погибать джедаи.       Совсем скоро здесь прольется кровь…       Виктор прикрыл глаза, отсекая тем самым поток лишней сейчас информации. Ему требовалось нащупать в глубине своей и чужой памяти знания фехтования.       Парень не верил расхожему мнению, что опасность может стимулировать память, ведь в стрессовых ситуациях мозг работает в режиме “бей — беги”, следовательно о каких воспоминаниях, требующих внимания к своему прошлому, может идти речь?       Нужно было успокоиться, очистить разум от переживаний. Сделать это стоя, в окружении десятков тысяч враждебных существ. Если бы не опыт прошлой жизни, у него бы ничего не получилось.       В свое время путь к совершенству потребовал от него получить максимально полное представление о мире. Ведь невозможно делать верные, а значит близкие к истинным, решения, основываясь на..., да ни на что не основываясь. Нужны ориентиры. То, от чего можно оттолкнуться.       И тогда он стал получать знания.       Область знаний всегда была для Виктора особенной. Из—за своего стремления к совершенству приходилось внимательно следить, чтобы окружающий его мир был понятен. Эта условность провоцировала при встрече с каждым новым неведомым искать на него ответы. Подобный ход мыслей в свое время заставил Виктора изучать сперва точные науки, столкнувшись с трудностями в общении с людьми, следующей дисциплиной стала психология, от науки о душе пришлось перейти к экономике и политике.       Марафон из постоянных порций знаний, захватываемых им, словно печкой поленья, пришел к своему апогею к его восемнадцатилетию. Тогда он на два месяца выпал из реальности, по все видимости, “перегорев” в безудержном порыве к совершенству. Чтобы как—то выйти из апатии, опираясь на знания в психологии, Виктор попробовал сменить род деятельности и увлекся художественной литературой.       Это было большой ошибкой.       Когда он прочитал залпом несколько книг про выживание в дикой среде или далеком прошлом, у него в голове возник гигантский кусок неведомого пространства. Как выживать, если вокруг тебя лишь лес и трава на сырой земле? Как выбраться к людям, как защитить себя от диких животных?       В общем, Виктор вновь окунулся в поиски знаний. По результату полугодия обучения и испытаний в “дикой природе”, он мог с уверенностью оказаться в необжитом людьми месте, главное, чтобы там был хотя бы следы растительности.       Неприятно обжегшись на книжном поприще, Виктор решил сделать перерыв и… волею судьбы приобщился к кинематографу…       Итог всему — два года жизни, потраченных на изучение от мореходного (к его сожалению, лишь в теории) до артиллерийского дела (опять же в теории).       Апогеем виляния в сторону, в попытках убрать бреши знаний, стали занятия акробатикой, вернее ее направлением — фехтованием. За еще два года он научился не только владению полуторным мечом, а также щитом, копьем, саблей… когда дело дошло до фигурного фехтования, Виктор осознал, что так больше нельзя.       Саберфайтинг — особое направление в искусстве владения сабером, цель которого в создании максимально красивого боя. И знания его были совершенно бесполезны. Но он его изучал… Эта бессмысленность и вывела его из замкнутого круга.       Совершенство не терпит бессмысленности.       Спасительной целью, на которую переключил все свое внимание Виктор, стало программирование. Добиться в нем совершенства было реальнее, чем в прошлых начинаниях, в которых порой всей жизни могло не хватить. Тем более пригодился багаж знаний точных наук.       Виляния в его жизни прекратились.       И когда он уже уверился, что его жизнь пришла в норму...       К событию с рамой и его лбом Виктор уже учился на втором курсе местного университета. Его путь как студента прервался наглым образом. И теперь он здесь, во вселенной Звездных Войн, где запасенные им знания могут пригодиться, особенно в статусе джедая… то, что он считал бесполезным.       Какая ирония — несовершенство, бесполезность знаний в итоге помогло приблизиться к совершенству в мире Звездных войн.       Виктор раскрыл глаза. Перед ним была все та же арена, обдуваемая горячим ветром пустынь Джеонозиса. Многоголосый вопль толпы приветствовал скорую гибель тройки людей в окружении дроидеков.       Сейчас Винду должен сделать свой ход. И он его сделал.       Парень нашел взглядом выпирающую из рядов зрителей платформу, в центре которой стояли несколько разумных. Пятерка ксеносов и двое людей, сам граф и наемник Джанго Фетт.       В следующее мгновение из темноты прохода позади ВИП персон появилась черная физиономия магистра. Он что—то сказал. На его внезапное появление дернулся наемник, видимо, при графе выполняющий роль телохранителя, но его профессиональный порыв был остужен световым мечом, приставленным к горлу.       Винду что—то говорил, ему отвечал спокойный Дуку. Видимо, ситха не особенно тревожил факт появления за спиной сильного противника. Что в свою очередь говорило о его самоуверенности или просто уверенности, что сможет одолеть джедая.       Тем временем Виктор перевел взгляд на рукоять своего сабера. Он искал кнопку включения. Было бы очень грустно ее в самый нужный момент не найти. Только когда его палец лег на матовый красный диск сбоку рукоятки, парень позволил себе выдохнуть через сжатые зубы горячий от напряжения воздух.       Как долго бы он не шел по пути к совершенству — новое всегда дается с напряжением сил. А именно сейчас ему предстоял первый в его жизни бой насмерть.       Зачем он здесь? Ради цели, формы которой еще нет? Он ведь тут может умереть, так ничего и не добившись. Как поступить в бою? Прыгать ли со всеми вниз, на центр арены, чтобы оказаться в окружении бластерных болтов? Или сражаться на зрительных ярусах?       Сколько вопросов. Куча пустых мест без ответов, порождающих неизвестность. А неизвестность, как и следует, есть первооснова страха. Джедаи со страхом справляются мантрами о Силе, покое и прочим. Виктор же... знал, что источником страхов является мысль. Запущенная в мозг тревога способна обрастать подробностями, таким образом становится сильнее, пока не вырастет из опасения в панику.       В свое время чувство перфекционизма подсказало Виктору способ избавится от страха. Совершенство не может быть сложным. Оно таится в простоте.       Как побороть страх?       Самый простой ответ — не думать о нем.       Подобный подход у него получился не сразу. Нет. Лишь упорство и кропотливое наблюдение за тем, как рождается мысль, как она становиться, обрастает переживаниями, в которых он терпит неудачу, позволили ему чувствовать процесс зарождения страха.       Однако нынешний момент требовал планирования. Положиться на опыт было нельзя. Совершенно новая для него ситуация. А планирование требует работы мысли. В густой поток из них очень умело протискиваются мерзкие переживания гибели и проигрыша. Сцены, как его убивают в спину, как закалывают сабером Дуку, как падает сверху сбитый транспорт, как… Их было много, и эти переживания смущали его ум.       Винду сделал свой ход. Почти сотня джедаев активировали свои мечи, и свет их клинков огнями надежды загорелся для Оби Вана и Падме       Дроиды среагировали мгновенно, как и следует машинам. Началась стрельба.       Джедаи вокруг бросились на противника. У каждого он был свой, ведь дроидов на всех хватит. Их толпы нескончаемой волной вытекали из многочисленных выходов. Выстрелы их винтовок подняли настоящую метель из смертельных бластерных капель.       В этом техногенном урагане вращали в защитных приемах мечами джедаи. Отбиваемые заряды рикошетили в дроидов, те падали на песок или камень, в зависимости от того, где они стояли. Но на место павших жестянок приходили другие. Им не было конца.       В это время Виктор просто стоял. Он не знал, что делать, и это его бесило. Подумать только, его, без какого либо инструктажа, кинули в гущу схватки. Это было ересью по отношению к перфекционизму.       Рядом с ним ударило в камень сразу два бластерных заряда. Они разбили в мелкое горелое крошево покрытие пола, и до носа парня достал тяжелый запах паленого камня. Он был настолько противный, что Виктор не выдержал и активировал меч. Зеленый луч с довольным гудением показался под палящим солнцем Джеонозиса.       Как раз вовремя. На его уровне из проема входа стали показываться ряды дроидов. Хорошая возможность потренироваться. Виктор пока смутно, но ощущал некий способ, каким владел ранее в роли Виктора Лоста, предчувствовать место удара. Это чувство очень походило на тревожное тепло в той части тела, куда мог попасть опасный снаряд.       Дроиды заметили его.       Сразу трое открыли огонь, и Виктор впервые в жизни принял их бластерные болты на меч. Получилось скверно. Отрикошетить обратно во врагов красные росчерки отказались напрочь. Они попадали куда угодно, но не в противоположную сторону. Непростительной минуты потребовалось, чтобы приноровиться отбивать удары. А первый “убитый” дроид появился лишь спустя две.       Тем временем накал битв вокруг нарастал. В поднявшемся шуме рассекающих воздух лазерных лучей скрежетал раскаленный металл, трещал камень, монолитным гулом разили пространство клинки джедаев.       Помимо сотен дроидов смерть все чаще и чаще стали находить джедаи. Они падали на горячий песок под свист пролетающих бастерных болтов и крики разбегающихся ксеносов. Не все из десятков тысяч джеонозианцев оказались воинами.       Каждая смерть и без того напряженному Виктору приносила волну леденящей душу боли. Дискомфорт сражения, помимо опасности в любую секунду быть убитым зарядом в спину, давил на самообладание. Все труднее становилось противостоять паническим мыслям о провале.       Виктор заскрипел зубами, когда по его руке чиркнул красный заряд. Он прошел мимо и угодил в наступающего сзади дроида, но все же был слишком близко, словно предзнаменование провала с последующей гибелью.       На его уровне зрительских рядов через пять минут после начала боя оказалось слишком много дроидов. Если сперва Виктору вполне удачно удавалось отбивать меткие выстрелы внешне неуклюжих жестянок, то к концу пятой минуты он стал пропускать заряд за зарядом. Три подпалины на его одежде кричали о необходимости сменить место боя.       Для того чтобы выжить в этом сражении ему нужен тыл, а его сейчас не было. Краем глаза Виктор заметил отступающих в центр арены джедаев. Они прыгали вниз с огромной высоты и присоединились к битве уже там. Именно внизу они находили свой тыл. Сражаясь спиной к спине, они отбивали бластерные выстрелы и разили наступающих бездушных дроидов. Несмотря на проявленное мастерство и ловкость, джедаи падали.       Парень в очередной раз крутанул мечом и отбил сразу два выстрела. После чего, сжав зубы, он сиганул через перила.       Приземлившись рядом со своими, Виктор вступил в ряды обороняющихся. Напор дроиды не теряли, а только наращивали. Все больше и больше их появлялось вокруг. Они заполняли собой не только арену, не только проходы зрительных уровней, они занимали пространства, предназначенные для зрителей. В воздухе висело такое количество бластерных болтов что создавалось впечатление ураганного града посреди лютой зимы.       Когда их осталось не больше дюжины, Дуку, так и не покинувший ВИП ложе, приказал прекратить огонь. И толкнул речь о сдаче.       Виктор знал, что Винду не согласится. А после его слов отказа с небес придет помощь. Винду не подвел. Впрочем, как и помощь сверху.       Транспорты республики появлялись, как и ожидалось, в самый трудный момент. Их корпуса разразились лучами лазеров, выстрелами бластеров. Прибытие подкрепления вновь запустило настоящую смертельную метель бластерного боя. Однако в этот раз у джедаев была поддержка, защита и шанс отступить.       Когда LAAT/i стали садиться на песок арены под треск и звон попадающих в них зарядов, джедаи тут же стали грузиться в них. Они были бесстрашны, но все же хотели жить. Виктор не собирался отставать, однако увиденная во время отступления к транспортам картина заставила его сбиться с шага, а потом и вовсе замереть.       На песку в окружении обрубков дроидов лежала Лиз. Ее рыжие волосы тревожил беспокойный ветер, глаза были прикрыты, но в груди застыли сразу три мерзкие опалины.       Что—то сильно сжалось у него в груди. Виктор знал ее слишком мало, но тех минут неожиданно хватило, чтобы почувствовать сейчас потерю.       Реальность не позволила ему скорбеть. Нет. Вокруг все еще кипела битва, и требовалось убираться отсюда как можно скорее. Виктор сжал зубы до боли и запрыгнул в ближайший транспорт. Холодом космоса ответила сталь кабины под его ботинками. В кабине помимо Виктора оказались с десяток уцелевших клонов и двое джедаев.       LAAT/i, словно и ждал его, тут же взмыл в воздух, а через пяток секунд перевалил через край арены. Из открытых дверей транспорта открылся вид на бескрайнюю пустыню, на фоне которой в воздухе летели больше сотни LAAT/i, вдалеке и выше виднелись громадные туши Аккламаторов. Они все организованно летели в одну сторону, по всей видимости, там и пройдет основной бой за планету.       — Пилот, — закричал один из джедаев, — летите к центру битвы!       Виктор поморщился и повернул голову к раскрытой створке фюзеляжа. За ней с яростными потоками ветра мимо проносился пейзаж пустыни с редкими коричневыми горами. Картина природы обратилась показавшимися у горизонта гигантскими тушами звездолетов федерации. Эти сферы—переростки окружили, словно муравьи, улей сотни тысяч дроидов. У них была и тяжелая и легкая техника. Уже пускались в воздух ракеты, и шумели яростным огнем ливень бластерный разрядов. Войска КНС палили из всех стволов на спешно десантируемые порядки клонов.       Немыслимо садиться в центре этой схватки.       В этот момент соседний транспорт был сбит сразу десятоком выстрелов с земли. Он развалился в воздухе чадящими обломками, которые скрылись из поля зрения Виктора почти сразу. Никто не собирался останавливаться и проверять, остался ли там кто—нибудь живой.       Все это время парень старался удерживаться свое сознание, но это было почти невыносимо трудно. Уже не десятки, а сотни смертей тисками пассатижей крошили его ментальные барьеры. Он чувствовал, что вот—вот взревет и начнет рвать одежду на груди. Настолько погано ему еще никогда не было.       — Да что же это? — прошептал он.       Виктор помнил по фильмам, что джедаи способны чувствовать смерть разумных, знал, но не представлял, что это ТАК больно. Холод... Дикий холод сжимал его изнутри. И не было даже намека на конец этой пытки.       Парень старался абстрагироваться от этого чувства, забыть его, думать о другом или вообще не думать. Но оно не исчезало. Вообще никак.       Тем временем их транспорт стал снижаться, закладывая свой путь в резкой дуге к земле. На ней стояли поливаемые бластерным огнем порядки клонов, рядом же десантировалась техника и гигантские шагоходы. Яростный ветер не переставал жечь духом пустыни, принося с собой горелый запах пластика и стали, далеких следов грохочущей битвы.       LAAT/i коснулся земли и, теряя бойцов, клоны десанта посыпались наружу. Чтобы выжить, Виктору снова пришлось активировать меч. Зеленый лазер вновь отбивал меткие выстрелы красных росчерков бластерных разрядов. Вновь приходилось проявлять спонтанное мастерство блохи на сковороде, очень желающей выжить.       Незнакомый джедай, прилетевший вместе с ним, вскинул меч и закричал “в атаку”. Он побежал впереди наступающих рядов клонов совершенно бесстрашно, но очень глупо.       Массы построений клонов шли в бой, неслась в воздухе авиация, шагоходы и мелкая техника стремились вперед. Их встречали такие же порядки дроидов, их техника, пуская все, что есть из снарядов, шла в наступление.       Виктор находился на переднем краю этой атаки и чувствовал себя хуже и хуже. Все вокруг ему стало казаться бредом, иллюзией или дерзкой фантазией. Его чувства взбесились от переполняющей все пределы угрозы в перемешку с ледяной стужей сотен смертей.       Взгляд Виктора затуманился, движение стали неживыми. Он так долго не мог, да и не смог.       Пропущенный заряд угодил в него и сбил с ног. Последнее, что он запомнил, как над ним нависла лапа республиканского шагохода.