Ты же знаешь

Вот бывало ли у вас чувство, что всё настоебенило? Настолько остопизденело, что жизнь становится каторгой? У Стаса бывало, а точнее было, есть и будет. Лет так десять жизнь матушка прямыми и чёткими, без перерывов на обед и отпуск, ударами говорит парню: «Лучше не будет, можешь не пытаться проверить». И он терпеливо переносит все напасти и невзгоды, вовремя впадая в алкогольный угар. Казалось бы, забудь ты про всё, стань полноценным Пемпом с наркотой, шлюхами и безграничным счастьем беззаботности. Но это слишком наглый способ прервать свидания с судьбой. Поэтому он снова и снова получает смачные напоминания о хуёвости своего положения. Стасу белый свет не мил, зато очень мила одна большая глыба. Глыбу зовут Игорь, и он пахнет всем тем, чего у Конченкова никогда не было, а чего хотелось бы. Он пахнет тёплым счастьем, резким успехом и дурманящей уверенностью. От Игоря слышен запах любви и огромного всепоглощающего космоса. И это настолько сносит крышу, что, пока где-то над головой умирают звёзды и галактики, Стас обращает внимание только на своего вроде как друга. Они становятся друзьями с привилегиями классическим способом. Пара лишних рюмок, прикосновений и чувств, и вот уже чужой язык пытается достать до твоей глотки. На утро Игорь говорит: «Это ничего не значит. Ты же знаешь». И это не звучит как вопрос. Всё драматично, хотя совершенно не романтично. Это как раз тема Стаса. Игорь говорит: «Меня просто немного заебала Диана». Он вообще много чего говорит, чтобы было не так странно втрахивать друга в кровать. А Стасу остаётся только терпеть все эти глупые отмазки, и по ночам задыхаться в страхе и никчёмности, захлёбываясь ледяным потом. Это немного не то, что он представлял, рисуя в голове отношения с Лавровым. Но жизни в общем-то похуй на то, что и как он там представлял. Это продолжается не месяцами, нет. Годами. В какой-то момент Стаса просто пробивает током осознания своего положения. Они ходили по канату, тонкому и старому. И ещё в самом начале Игорь упал, утянув за собой любовника. То ли на счастье, то ли на горе, над этим ещё надо подумать. Игорь опять говорит, что это просто секс, просто способ расслабиться. Он даже пытается шутить на тему сифилиса и грязных шлюх. Стасу не смешно. В смысле, тут вообще мало кому будет смешно. Ему бы пойти и с крыши бросится, чтобы больше не чувствовать всей этой хуйни, о которой поют в песнях. Он понимает, что где-то однозначно свернул не туда и явно перепутал драму с реальностью, но это не так критично, как то, что происходит на их подобие годовщины убивающему сексу. На самом деле всё не так уж плохо, скорее странно. Игорь может внезапно переплести их пальцы, может обнять горячее тело друга, вместо обычного побега сразу после оргазма. Стас не понимает, что это значит, но понимает, что в его положении слона, стоящего на минном поле, лучше не копать глубже. Однажды Игорь берёт его ладони в свои руки, пока за окном Армагеддон набирает силу, бесконечным ливнем пытаясь отомстить за всё. Молнии освещают их лица, а от раскатов грома всё сжимается внутри, но Игорь устраивает собственный конец света. Игорь говорит: «Я люблю тебя». И пока Стас в голове навсегда прощается с хуёвой судьбой, брюнет продолжает: «Но Диана, ты же понимаешь». И это похоже на прямой выстрел промеж глаз. Неожиданно, но даже этого понять ты всё равно не успеешь. Они смотрят друг другу в глаза так долго, что в далёком прошлом успевают сменить друг друга династии. Стасу не хочется въебать Лаврову или себе, не хочется заорать или разбить окно. Ему хочется вырвать сердце, пышущее любовью и разочарованием, взять биту и хорошим таким ударом отправить его в космос. В те далёкие галактики, где они остаются вместе до конца бесконечности. Но это та версия реальности, в которой Стас влюблён и обречён на нескончаемые удары судьбы. И пока Игорь ждёт ответа, способного решить все их проблемы, не понимая, что сам и является их центром и Богом, Стас просто говорит: «Какой же это пиздец». И это, пожалуй, единственный раз, когда глыба может, но не хочет чувствовать.