Плюсы наличия призрака в бытовом пользовании

Из города ребята всё-таки уехали. Не далеко — до никова (точнее его родителей) садоогорода. Домик там стоял хоть старый, но крепкий, с большой печкой и тремя электрообогревателями. А ещё была баня и промёрзшая до дна лужа, гордо поименованная Ником «озером слёз». Мол, в позапрошлом веке усадьба недалеко стояла (собственно, остов её до сих пор имеется), и жил там помещик, как положено — хорош да пригож, крестьян не обижал, девок не портил, варварские поборы с деревни не совершал. В столицу иногда ездил, маменьку проведать. А маменька как-то раз решила, что столица ей поднадоела, надо бы в деревне пожить (тогда это было модно). Приехать-то она приехала, а обустроиться всё никак не могла: то петухи слишком рано орут, то коров слишком много, то паренёк не расторопный, то девка косорукая. Как положено, всё это было не так — кукареканье раздавалось во время, коровы были в том же количестве, что и до приезда маменьки, паренёк проверенный и не раз бегавший по поручениям барина, девка — умница и, вообще, родительская гордость (красивая, сообразительная, в меру скромная, в меру наглая; ещё и жениха верно ждёт).       Девка барину сильно нравилась, но тот, понимая, что ничего, кроме не слишком приличного титула любовницы, ничего предложить не может, не трогал. Работать только при себе поставил. А та и рада стараться — деньги все в семью несла, письма жениху отправляла. Нет, образованной она не была — всё через пастыря местного.       Маменька барина решила всё в усадьбе под себя переделать — петухов переселить, коров тоже подальше отогнать, паренька отослать, а девку в другую деревню замуж выдать. Что барин, что коровы с петухами, что паренёк с девкой — все против. Но маменька не слушала и поставила, что сперва девку выселит — даже жениха нашла, кузнеца. Тот тоже не сильно рад был — куда это годится, невесту друга женихать? Барин всячески мешал, отвлекал маменьку: про собственную свадьбу заговорил, про столицу, про подружек маменькиных. Маменька кивала, а сама всё не девку недовольно поглядывала.       Решилось всё одним погожим летним деньком. Свадьбу девки с кузнецом оговорили, тот на смотрины съездил (уговорил потянуть время подольше, как раз жених вернуться должен был). Девка, не зная ничего, сидела на берегу озера в ивняке и ревела. Там-то маменька барина её и нашла. Что именно случилось — неведомо, а только к вечеру обеих нашли утопшими.        — Усадьбу в советские годы как клуб пытались использовать, хорошая она, до сих пор стены стоят, — говорил Ник, — только всё что-нибудь случалось — три пожара было, один раз и вовсе озеро из берегов вышло. Там выходить-то нечему — в самом глубоком месте метра четыре будет, а весь подвал затопило и первый этаж по щиколотку. Потом несколько строителей по глупости погибли. Снести хотели, а вся техника то ломалась, то в пустоты подземные проваливалась; вручную разбирать — не вариант, там стены каменные, по полметра. Вот после этого и плюнули, оставили как есть. Я тут подумал — может и там призраки? Девки этой, или маменьки? Может и обе, а?       Гениальное решение идти к остаткам усадьбы днём было принято ночью, не слишком глубокой, но сильно тёмной, потому как единственный на всю округу фонарь перегорел. Саня рвался пойти «вот прям сейчас», но, открыв дверь, оставил эту идею: видно было ровно столько, сколько освещала лампочка в коридоре — чуть больше метра, а дальше — тьма. Может и не в религиозном смысле, но от соседского дома не было видно даже очертаний.       — Не вариант, — Вел за талию оттянул друга от двери и захлопнул ту. — Ещё и холодно.       — Ага, — Саня согласно кивнул и вернулся в комнату. — Но завтра — точно пойдём.       — Да можно и не торопиться, — Ник раскинул руки поперёк дивана, пытаясь то ли потянуться, то ли не упасть. — Никуда усадьба не денется, сколько стояла — ещё не меньше точно простоит.

***

      Остов усадьбы сильно остовом не был — крепкие каменные стены в два с половиной этажа, целые перекрытия пола, лестница. Окон да дверей только не было. А вот мебель имелась — старые, советские, столы, тумбочки, стулья. Ник даже гранёный стакан нашёл. Больше ничего интересного на этажах не было.       — Как и думал, — Ник аккуратно водрузил стакан на подоконник. — Никаких привидений днём мы не увидим. Прав ты был, Санёк, надо было ночью идти.       — С фига ли? Аристарха Евграфовича круглосуточно видно. Ты про подвал, вроде, говорил?       — Было дело, даже дверь видел, — кивнул Ник. — Только она совсем старая, рассохшаяся. Вряд ли откроем.       — Не проблема, — Вел попытался было поиграть мускулатурой, но под скептическим взглядом Сани притух. Действительно, какой толк — Паша всё равно в куртке.       Дверь открылась с третьей попытки. Не открылась даже — развалилась от очередного толчка. Кромешную темноту разогнали фонариками на телефонах, только видно было немного — метра на два.       Пошли друг за другом — Вел, Саня и Ник.       Как только Ник переступил порог фонарики погасли, и даже скудный солнечный свет ничего не освещал.       — Ник, сдавай назад.       — Не могу, — каким-то придушенным голосом ответил парень. — Там стена.       — В смысле?!       — В прямом. Я только шаг сделал — резко темно стало, ну я тут же назад, а там стена. Ровно там где дверь была.       И тут закричал Саня.       Вел кинулся назад, но врезался в Ника.       — Саня?       Тишина.       — Сань?       Ни звука, только пыхтение и маты Ника, пытающегося вытянуть зажигалку из рюкзака одной рукой, второй он вцепился в Вела.       Мелькающий огонёк осветил белое, как побелка, лицо Ника, ровную стену за его спиной, широкие каменные ступени и Санин телефон на них.       — Ник, а подвал большой?       — А я почём знаю?       — Мало ли…       Ни много, ни мало, а Сани не было ни на ступеньках, ни в метре от них, ни в полутора. Дальше осматривать было откровенно страшно. Ещё и вода поблёскивала.       — И чё делать будем? — Вел оглянулся, но светлее не стало.       — Ждать и не смотреть на огонь, глаза привыкнут со временем. Я как-то читал, что если человек проведёт в темноте 12 часов, то он будет видеть как днём.       — 12 часов я тут сидеть не хочу. Газа хватит? — Вел невесело усмехнулся и уставился в темноту. Казалось, что темнота смотрела в ответ.       — С утра было много. Если долго смотреть в бездну, то бездна может посмотреть в ответ.       — Бездной тут не пахнет.       — Не может не радовать.       Сколько именно прошло, когда в темноте стали заметны очертания каких-то предметов Вел точно не сказал бы — может полчаса, может больше.       — Видишь что-нибудь?       — Ну, так.       — А что делать всё-таки будем? — Вел зябко дёрнул плечами. — Саню искать надо. И выход. Лексей Лексеича бы сюда…       — А он тут при чём?       — А он при Сане, — Вел прищурился, вглядываясь — ему показалось, что он заметил яркую Санину куртку. — Потом объясню. Туда пошли.       — Куда — туда?       — За мной иди.       Куртка действительно была Санина. И даже Саня в ней имелся. Только вот найти его оказалось не столь радостно, как хотелось бы: если бы не слабо поднимающаяся грудь и чуть дергающиеся пальцы, Вел бы решил, что тот мёртв — Саня висел на стене, прикреплённый к ней какими-то верёвками.       В сознание привести его не получилось.

***

      Подвал оказался небольшой каменной коробкой пять на пять метров.       — Я тут подумал, — Ник сидел на верхней ступеньке. — Подумал. Если воздух ниоткуда не поступает, то жить нам недолго осталось. Надышали сколько, зажигалка ещё.       — Поступает, — Вел сидел рядом, покручивая затупившийся нож — разрезать верёвки не получилось. — Сквозит откуда-то сверху.       — Значит, помирать будем долго.       — Не будете, — голос Алексея Алексеевича раздался из-за спин парней. — Отойдите, я проём на родину верну.       — Глюк?..       Вел молча стянул друга со ступенек поближе к Сане. И не зря — длинное тонкое лезвие взрезало пространство ровно там, где только что сидели парни. Чуть больше пяти минут — и в глухой стене резко появляется дверной проём, ровно такой, каким Вел его и запомнил.       — Стой… — Алексей Алексеевич уверенно переступил порог, освещая себе путь фонарём. — те…       — Меня здесь не закроет, сил не хватит, — преподаватель деловито осмотрелся и слитным движением отправил меч в ножны. — Отойдите, его снять надо.       Верёвки, об которые Вел затупил нож, рассыпались под руками мужчины трухой. Когда остались самые широкие, удерживающие Саню, Алексей Алексеевич нахмурился и отступил на шаг.       — Что?..       — Придержите его так, что бы он со стены не упал.       — Зачем?       — Увидите.       И они увидели — ровно по центру груди у Сани торчала сосулька. Ровненькая, аккуратненькая такая, незаметная совсем, если смотреть в профиль. Зато в анфас — глаз не оторвать.       Думал Алексей Алексеевич долго — у Вела руки затекли. Потом накрыл эту сосульку рукой и велел медленно тянуть Саню вперёд. Получалось это ни шатко ни валко. Никак почти не получалось.       Когда между Саней и стеной отчётливо появилось расстояние, преподаватель эту сосульку попросту перерезал мечом. Потом подхватил Саню на руки и размашистым шагом двинулся к выходу. Парни кинулись за ним.

***

      В домике Саню осторожно положили на стол и оставили так.       То есть парни думали, что его так кинули, пока льдина не начала медленно выходить из тощей груди под напряжённым взглядом Алексея Алексеевича.       — Самое поганое в этой ситуации, — часом позже говорил мужчина, зашивая непредвиденное отверстие в Сане, — что ворожбой тут почти не помочь. По крайней мере, пока проклятье окончательно не покинет Александра. А тут остаётся ждать. Можете задавать вопросы.       Почти на пять минут в комнате повисла напряжённая тишина — парни следили за тем, как почти прозрачные нитки стягивают кожу.       — А как Вы нас нашли? — первым решился Ник, но спросил не совсем то, что хотел.       — Не вас, а Александра. Его я могу найти даже на Той стороне.       — Что там было, в усадьбе? Не призраки же?       — Нет, конечно. Призраков на этой земле нет и не было. Раньше территория дома была проклята, но проклятье в девяностые сняли — слишком муторно было каждый раз вытягивать попавших в него. То, что было с вами и Александром — новое, недавно повесили, ровно на вас троих рассчитали. Кто про дом рассказал?       — Ну, — Ник замялся. — Про усадьбу мне ещё бабушка рассказывала, только мы там в детстве всё излазили…       — И никакого подвала не было?       — Да. А тут мы когда ехали у меня аж язык зачесался — так рассказать захотелось. Да и сходить.       — Ясно, — мужчина напряжённо кивнул, внимательно рассматривая неправильную сосульку — та вот уже как час не таяла. — Вас привели в ловушку. Заранее её подготовили, а потом Вам, Никита, про дом напомнили. Кто это сделал сказать можно, но не сейчас. Дальше.       — А … зачем?       — Пытались меня ослабить. Сила Предназначения уже начала работать, нас уже связывает. Если бы Александр погиб, да ещё и не был б упокоен как положено, я бы остался без большей части силы. Не то чтобы это была большая проблема, так неприятность. Но повылазили бы многие. Дальше.       — Почему усадьбу не снесли?       — Хороший вопрос. Потому что подвалов там два, и во втором заперто кое-что, что ни изгнать, ни уничтожить невозможно. Пока — точно, как дальше будет не знаю. Что именно заперто объяснять не буду, всё равно не поймёте. Дальше.       — Долго Саня так будет?       — Три дня, дальше можно будет и ворожбой. Павел, объясните всё Никите. Он скоро от любопытства лопнет.       Ник даже не попытался выглядеть смущённым.