Eternal

— Нет, — пораженно выдыхаю. — Такой исход событий мне определенно не нравится. На меня шикают и я закрываю рот, поняв, что Локи как всегда прав. Привлекать внимание лишними разговорами — очень плохая идея. Звуков ломающихся костей под нашим с трикстером весом хватает с лихвой. Выражать претензии я продолжаю уже про себя, но с прежним рвением. Поворачивать назад трикстер отказался наотрез, метнув в меня взгляд, будто тот был копьём. Локи чувствовал выход совсем близко, а позади был длинный путь по темной пещере, поэтому вид обглоданных костей неизвестной природы его не напугал. Я же тихо молила всех виданных мной Богов, чтобы это были останки животных, а не таких же заблудших, что решили срезать путь. Ступая тихо, отодвигая серые предметы кончиком сапога, я тревожно поглядывала назад. Руки находились в полусогнутом состоянии, поднятые до груди, готовые в любую минуту выкинуть сжигающее заживо пламя. В душе появилось странное беспокойство, когда тихие шаги мага стихли совсем и он остановился, перекрывая своей спиной мне весь обзор. В образовавшейся тишине звуки чавканья были неестественно громкими и повергающими в ужас. Замотав головой, решив для себя, что смотреть я на трапезу неизвестной твари не буду, аккуратно потянула за локоть трикстера, тем самым показывая, что идти дальше — ужасно опасно для наших жизней. Связываться с монстром, который положил здесь столько существ, совершенно не хотелось. Локи, однако, думал иначе. «— За его спиной в четырех метрах будет поворот, оттуда мы сразу сможем выйти на поверхность.» — тихий, но от этого не менее напрягающий, голос Локи раздался прямо в моей голове и я поморщилась от неприятных ощущений. Тут же машу головой, показывая своё категорическое «нет!». Уж лучше вернуться назад, чем идти прямо в логово какого-то кровожадного существа. «— У нас нет больше времени!» Я с ужасом смотрю, как Локи исчезает на моих глазах. Растворяется, словно сахар в горячей воде, и паника от того, что он, возможно, меня бросил с этим чудовищем, захлёстывает. Мысль о том, чтобы ломиться назад, дробя кости под ногами, уже не кажется такой бредовой. Облегчение приходит, когда и мое тело начинает пропадать. Его словно что-то поглощает, но боли нет и поэтому исчезновение выглядит завораживающее. Я дергаюсь, когда руки касается что-то необычайно холодное, и тут же опускаю взгляд под ноги, где должна была громко сломаться кость, на которую я наступила. Звука нет и мне лишь остаётся мысленно благодарить Локи. Тем «холодным» оказываются пальцы Бога коварства, которые оплетают моё запястье в плотное кольцо. Через несколько минут мы уже ступает вперёд, а я не поднимаю взгляда со своей руки. Это так… необычно. Чувствовать чужое прикосновение, дарящее холод, а от того и мурашки, но не видеть самого соприкосновения с чело… с Богом. Мурашки не проходят и после того, как кожа привыкает к температуре пальцев мужчины. Навязчивые, раздражающие, они бегут вверх по руке, огибают плечи и ныряют глубоко в грудь, щекоча изнутри своей природой. Пальцы Локи сжимают сильно, напряженно, и я позволяю предательской мысли поселиться в голове. Если бы действие чувств Аморы не прекратилось, я бы не смогла вырваться из этих рук. Он бы продолжал водить такими же холодными пальцами по моему животу, касаться ими моего лица, чтобы повернуть мою голову для поцелуя. Отчаянно помотав головой, я низко её опускаю, позволяя себе смотреть лишь на кости и думать тоже только о них. Жгучее тепло в районе скул повергает меня в шок. Когда это я краснела в последний раз? В памяти такой момент не отмечен, а сейчас это совершенно не к чему, тем более, если Локи может меня видеть. Хотелось хорошенько врезать себе по лицу, чтобы совсем ненужное мне смущение выветрилось и больше меня не беспокоило. Однако, находится с трикстером в одной компании, когда тот, к тому же, держит меня за руку, стало для меня сродни испытанию моего терпения и психического здоровья. Все тягучие, словно пески, мысли о Локи рассыпались, когда мы вышли в большую, круглую пещеру, откуда доносилось просто тошнотворное зловоние разложившихся тел. Смотри вниз, Лоррейн. Не вздумай поднимать головы на тот здоровый силуэт какой-то жирной человекоподобной твари, что держит с своих лапах… детскую ногу?! Я, не в силах совладать с собой, остановилась, отчего пальцы на запястье сжались с новой силой. Большое, видное благодаря слабому свету от выхода, что находился совсем рядом, обтянутое бледной кожей, нагое, обвисшее тело восседало в углу пещеры, смачно облизывая человеческую ногу. Я застыла, в шоке разглядывая тело ребенка у ног этой твари. Разорванная кожа мальчишки, лет двенадцати, свисала оторванной тряпкой, открывая обзор на алую плоть ребенка. Руки, вырванные по самое плечо, теперь валялись обглоданными костями где-то сбоку. Так же, как и множество детских черепов. Почувствовав, как тошнота подкатывает к горлу, я не могла оторвать взгляда от лица ребенка, что имело знакомые мне черты и было наполнено громким ужасом и безграничной болью. Кровь продолжала течь из растерзанного мальчика, заливая каменистый пол и ужасно крася пещеру в бордовой цвет. Из горла вырывается рык и я подаюсь вперёд. Растерзать эту тварь! Сжечь её до серого пепла за все те страдания, которые достались этому бедному ребенку. Большие ладони жёстко и больно обхватывают мои локти, дергают назад, оттаскивая как можно дальше и через несколько секунд отшвыривают от себя, позволяя врезаться в стену скалы. — Вздумала нас убить? — гневно выплевывают мне в лицо. Дыхание Локи опаляет, на секунду я замираю, понимая, что маг, хоть и не дотрагивается до меня, но находится практически вплотную. Хорошо, что мы все ещё невидимы. — Ребенок мертв, его не спасти. Так какого Одина ты полезла? Перед глазами вновь появляется оторванная нога мальчишки и я чувствую, как на глазах появляются слезы. Парень так был похож на Карла, что секундная боль от представления, что это мой брат, кольнула слишком жгуче. — Эта сволочь жрет детей… — Это не твоё дело, смертная. Мы сейчас же уберёмся отсюда и ты не издашь и писка, ясно? Я хмурюсь, изо всех сил сдерживая позорные слезы, что наверняка покажут мою слабость трикстеру. Киваю и чувствую свободу, которая, в принципе, тут же пропадает. Локи отходит, но через мгновение сильная рука цепляется за плечо и толкает вперёд, не давая возможность снова увидеть ужасную трапезу. Впереди небольшой каменный коридор, который оканчивается выходом наружу и свежий, пахнущий дождем, воздух прогоняет вонь пещеры. Коридор слишком узок, чтобы идти вдвоем, поэтому Локи позволяет мне идти первой. Тяжесть в груди давит сильнее с каждым шагом, напоминая мне, что я оставляю эту гадость и дальше убивать детей. Не сдержавшись, я поворачиваю голову, чтобы сказать Локи, что это неправильно, но невидимая ладонь быстро поворачивает мою голову обратно и толкает в спину, заставляя споткнуться, а после идти быстрее. На улице всё ещё жарко, появившееся солнце всё так же печёт, но свежий ветерок после дождя как раз к стати. Он отрезвляет, уносит гнилое чувство в груди и я медленно моргаю, глубоко вдыхая. Чувствую, как по телу расползается чужая магия, делая моё тело снова видимым. — Вперёд, — чеканит Локи, подталкивая меня идти. — Мы не можем оставить это просто так. Оно будет пожирать и других, — я разворачиваюсь обратно. — Не строй из себя добрую и сочувствующую, если таковой не являешься, — с шипением бросает он мне. Я отвечаю ему не менее яростным. И пусть, что он прав. Но, все же, что-то гложет внутри. Что-то не дает мне уйти. А значит, он прав не на все сто процентов. — Да что ты знаешь, чтобы судить обо мне? В ответ прилетает ехидная улыбка и цепь, что находилась между нами, резко укорачивается, дергая меня вперёд. Практически вплотную к нему. — Что я знаю? Уверена, что хочешь услышать? Я яростно дергаю рукой и смело поднимаю глаза, сталкиваясь с темно-зеленым взглядом. Бушующим, злым и горящим. — Дерзай, — выплевываю ему это в лицо так же, как сделал это он в пещере. Локи задумывается на несколько мгновений, вглядываясь в мои глаза, а после растягивает губы в лживой улыбке. — Пусть это будет для тебя загадкой. И это самое худшее, что он мог сказать. Потому что я имею возможность лишь догадываться о его знаниях и мыслях об этом.

***

Локи не дал мне что-либо предпринять, достаточно спокойно объяснив, что эта тварь неубиваемая. Рассказал о жителях Ванахейма, скорее диких племенах, что раскармливают их, чтобы те не смогли двигаться и подохли от голода. Единственный шанс избавиться от этих уродов — раскормить до небывалых размеров и ждать, пока тот испустит дух от нехватки… детей. Единственного, чем они питаются. Когда я заявила, что могла бы его изжечь, Локи с холодностью, присущей только ему, повторил, что умереть насильственной смертью они не могут. Даже если их порезать на кусочки. Каждый из них будет жив и сможет возрасти до новой твари. Трикстер оказывается совершенно верным в своих нападках на меня, потому что я действительно угробила бы нас, а избавить мир от этой гадости все равно не смогла бы. Поразившись варварству этого мира, я мигом позабыла о его небывало красивой природе и пообещала, что сюда, скорее всего, не вернусь. И брату этот мир показывать не буду. Самое главное, чтобы Ванахейм не оказался самым безопасным и прекрасным миром. Страшную сцену я выбрасываю из своих мыслей и щемящее чувство между ключиц вскоре пропадает. Главное забыть и занять свои мысли чем-нибудь другим. Локи прав, я не добрая и не сочувствующая. Несмотря на то, что с Локи я успела поругаться ещё несколько раз, сейчас всё было спокойно. Вечер медленно вступал в свои права, но мы все шли. Просить трикстера об остановке я не стала, потому что спать он все равно не разрешит и не даст, а просто так сидеть на одном месте я бы не смогла. Когда появляется свободное время, не занятое размышлениями о дальнейшем пути или чётким контролем каждого шага, в голову лезут совсем уж сумасшедшие мысли о Боге лжи. Поэтому, зажав волю в кулак, я продолжала быстро идти за трикстером, не допуская возможности подумать не о том. «Не имею права!» — повторяла я как молитву. — «К тому же, он тебя обсмеёт.» От тяжёлых дум, что прорывались сквозь любые поставленные мной преграды, отвлёк яркий куст. Точнее яркие плоды, размером с кулак. Как оказалось, это были спелые персики, и я даже не обратила внимание на то, что Локи не остановился и пошел дальше, отчего боль в запястье заставила зашипеть. Я делаю ещё один рывок, еле дотягиваюсь до плодов и срываю один из них. Локи стоит неподалеку, развернувшись ко мне лицом. Немного подумав, я кидаю ему персик и сразу тянусь за вторым, чтобы не обделить себя. — Что? — спрашиваю, отвечая на сощуренный взгляд и подходя ближе. — Это персик. Они съедобные. Маг с презрением откидывает фрукт, а я замираю с открытым ртом, не решаясь сжать челюсти и откусить сочную плоть. — Ну что?.. Трикстер закатывает глаза и молниеносным движением, заставляя меня шарахнуться назад, выбивает из моих ладоней персик. — Эй! — Мне будет гораздо легче довести тебя до Скарлана, если ты прекратишь пытаться убить себя, и меня заодно, по несколько раз на дню. Я хмурюсь, вытирая пальцы о штаны. Сердце гулко стучит от взметнувшейся к моему лицу руки. — Это ведь персик. Трикстер морщится от последнего слова, а я стараюсь не заулыбаться. Локи не особо нравится произношение этого слова, а значит, в определенные моменты, я буду донимать его, повторяя название фрукта. — Тебя не смутило, что среди постоянной зелени вдруг оказалось яркое пятно? — Нет, если плоды выглядят как п-е-р-с-и-к-и, — я издевательски тяну последнее слово, не обращая внимания на кинутый в меня злобный взгляд. — Яркий окрас рассчитан на то, чтобы привлекать таких неразумных дурочек, как ты, которые тащат в рот что попало. Испробовав подобное, ты бы умерла через десять минут. Спокойно проглотив очередное оскорбление, я лишь хмыкнула. — Ладно, спасибо за очередное спасение моей жизни. Следующие часы, вплоть до утра, когда я уже валилась с ног, мы молчали, думая каждый о своём. Я пыталась разобраться с теориями, касательно необходимости моего присутствия Скарлану, а Локи… он думал о чем-то очень серьезном. Уже утром, когда терпение вконец иссякло, я нагло заявила мужчине, что не намерена больше идти за ним словно пёс на цепи. Спустя полчаса моих убеждений о том, что я не планирую от него убегать, Локи соглашается, но делает это лишь от того, что я его окончательно достала. Почувствовав свободу, я потёрла красное запястье и с удовольствием вытянула ноги, присев у дерева. Несколько минут отдыха после продолжительной прогулки по лесу показались мне настолько приятными, что я закрыла глаза и полностью расслабилась. — Все, хватит. Вставай. Портал уже совсем близко. Тихо прорычав от досады, я распахнула глаза, сразу замечая перед своим носом протянутую ладонь помощи. Не раздумывая долго, хватаюсь за нее, потому что собственные ноги меня поднимать отказываются. Подъем оказывается слишком резким и я валюсь в руки трикстера, что любезно меня поддерживает первые секунды, а после встряхивает и долей иронии говорит: — Ты либо мною сражена, либо окончательно выдохлась. — Выдохлась, — недовольно бурчу я, отпрянув от мага. — Где там твой портал? — В двух часах ходьбы. Шумно выдыхаю и вдыхаю через нос, чувствуя приятный аромат леса. Быстро потираю глаза и стараюсь придать лицу более бодрый вид, чем жалкое подобие зомби. — Я, в принципе, мог бы взять тебя на руки. Если ты хорошо попросишь меня, — я не оборачиваюсь, но четко представляю ухмылку наглого Бога. — И какое желание ты загадаешь взамен? — соглашаться на подобное — дурость. Спрашиваю лишь ради интереса. — Я же сказал, достаточно будет просто попросить. Тем более, одно желание ты мне уже должна. — Это когда? — хмурюсь, силясь вспомнить тот момент, когда имела неосторожность так глупо вляпаться. — На балу я помог тебе отвязаться от Тронвера. — Нашел что вспомнить. Ты сам меня танцевать потащил, я не соглашалась, помнишь? Твоя инициатива. Я перешагиваю через большой камень и чувствую, как ноют мышцы ног от постоянного движения. — Условия были оговорены и выполнены в точности, так что сделка состоялась. Я мотаю головой, поневоле растягивая губы в едва заметной улыбке. Трикстер ровняется со мной и мы следуем дальше уже на одной линии. — Я все равно не буду выполнять твои желания, потому что не считаю спор действительным. — А если ты сама захочешь выполнить загаданное? — Только если ты загадаешь дать тебе пинка.