Eternal

Жар сжигал все мысли, а тело своевольно изгибалось в чужих, почти удушающих объятиях, отвечая приятными мурашками на мокрые поцелуи в шею. Я не открывала глаз, наслаждаясь силой мужских рук и близостью, которую мы разделяли на двоих. Поцелуй ниже, у самой границы платья, на вздымающейся от частого дыхания груди. Короткие ногти легко царапают основание шеи и Локи почти рычит, резко прижимая меня к себе вплотную. — Прекрасная, — шепчет он прямо в кожу и первое, что я чувствую — это приятный спазм внизу живота, но через секунду меня пробивает паническое осознание. Прекрасная… …Амора Руки упираются в грудь трикстера, отталкивая его силой. Растерянный взгляд, он не ожидал. Попытка протянуть мне руку, но я соскальзываю со стола, отрицательно качая головой. В груди разливается тоска и обида. Он не понимает, а призраки из тумана будто вновь нашептывают мне истину. «Он не понимает, потому что ему плевать. Локи не важны твои мысли. Ты не важна. Амора… Амора». Слова почти срываются с его губ, когда замок сотрясает первый взрыв.

***

Всё превращается в водоворот криков, крови и страха. Пыль от частично разрушенных стен практически не позволяет видеть и дышать. Невозможно поверить, что буквально пару минут назад я задыхалась от поцелуев Локи, а сейчас от удушающего дыма. Мимо мелькают разноцветные пятна платьев. Раз за разом вспышки от взрывов слепят и оглушают. Паника. Смерть. Всё повторяется вновь. Сердце в груди Аморы болезненно сжимается, когда я замечаю первых убитых ванов. От былой красоты не осталось и следа. Смерть портит и очерняет даже её. — Лоррейн! Сильная хватка на запястье приводит в чувство, и меня быстро утягивают за поворот. — Тор… Очередной залп огня не позволяет договорить и пол под нашими ногами начинает трястись. Одинсон вовремя прикрывает меня от пыли и небольших камней, почти сразу же встряхивает за плечи. — Где Локи? — мужчина почти кричит, пытаясь перебить весь этот шум. — Был у себя пару минут назад, — я сглатываю. — Он сказал найти мне тебя и передать, что мы должны уходить. — Почему он?.. — Экстренно заканчивает с пылью. Горло сдавливает и я едва сдерживаю кашель. Плечи наконец-то отпускают. — Найди самое безопасное место и спрячься. Мы не покинем Ванахейм, пока не отобьем его. Он исчезает буквально за секунду, раскрутив молот и оставляя меня посреди почти разрушенного коридора дворца. В голове проносится миллион мыслей, разрывая на части. И только через несколько минут, заметив в окне до гнева знакомую вспышку магии, я понимаю, что не смогу выполнить просьбы Тора и Локи. Ноги сами несут меня против толпы ванов. От бега легкие начинают гореть сильнее, но я позволяю себе остановиться только для того, чтобы оторвать мешающий подол платья. Я знаю, кому принадлежит синий всплеск силы, и чистый гнев, сжигающий всё внутри, ведёт меня прямо к его владельцу. Они испортили всё. Они загубили стольких невинных душ. Они ломали хрупкое спокойствие, которое мы добивались. И сейчас, не видя перед собой ничего другого, я бежала изо всех сил, постоянно уворачиваясь от летящих в разные стороны камней. Ночная прохлада некогда прекрасного Ванахейма встречает меня поистине адским зрелищем. В груди застревает рваный выдох и горло сжимается в спазме. На мгновение мне кажется, что я потеряла способность дышать, но как только рецепторов касается ужасный запах сожженной плоти, все встаёт на свои места. И чувство реальности возвращается вместе с дикой болью. Вокруг настоящее поле боя, с изувеченными телами стражников и простых ванов. Вокруг кровь и огонь. Разруха. И в центре радушно улыбающийся маг. Я легко могла его узнать. С нашей первой и далёкой встречи он не изменился. Высокий и худощавый мужчина, с длинными, перевязанными в хвост, волосами, был весь покрыт кровью ванов. — Здравствуй, Лоррейн. Звуки взрывов и крики постепенно сошли на нет, оставляя после себя лишь звенящую тишину. Оглядываться не имело смысла, за секунду до этого нас покрыл темно-серый барьер. Сейчас нас разделяло не больше пятнадцати метров и лежащие с ужасных позах трупы. Первый шаг дался слишком тяжело. Тело Аморы отказывалось подчиняться, не желая ступать по багровой земле. — Ты изменилась. С моих губ не слетело ни единого слова. В голове огромным роем проносились мысли, разрывая на части. Я знаю, что хочу сделать и что должна, но совершенно явное желание услышать хоть что-то, что может раскрыть весь смысл моей борьбы, не позволяло нападать. — Я помню тебя, — собственные голос оказывается на грани хрипа и шипения, а шаги замедляются. Я не позволяю себе отвести взгляд от чёрных глаз существа и лишь запоздало понимаю, что, не глядя, наступаю на чужие внутренности из открытых ран. Дрожь сожаления и вины охватывает тело. — Конечно, — кивает мужчина, с лёгкой улыбкой приподнимая голову и прикрывая глаза. Лишь через несколько секунд до меня доходит, что блаженное выражение лица вызывают у него крики, которые он, по всей видимости, может слышать. — Ах, музыка для ушей. — Вы уничтожаете всё, где бы не появились. Слышится смешок, а я почти подскальзываюсь в луже крови. — Утверждение безусловно верное, но ни тебе об этом говорить, не так ли? Я замираю, пытаясь не позволить этим словам пробраться внутрь меня. — Мы следовали за тобой. — Не говори мне, что смертей было бы меньше, если бы я пошла с тобой сразу, — злобно выплевываю слова. — О, — протяжное «о» звучит насмешкой. — Их было бы куда больше. Однако ты, кажется, решила стать героем. Молча поворачивая на право, я сдерживаю в себе тираду возражений. Лишние слова ни к чему. — А главное зачем, милая? — от последнего сводит зубы от злости, но я упрямо держу всё в себе, выжидая. — Ты создана для разрушений, твоя судьба… — Не смей говорить о моей судьбе. Я сама выбираю путь. За барьером происходит очередной взрыв, что доходит до меня лишь тихим хлопком и приглушенной вспышкой. — Едва ли. Сколько решений ты приняла самостоятельно, без своего наставника или любовника? Я почти ехидно хмыкаю, весь наш разговор походит на шахматную игру, где каждый пытается вывести собеседника на эмоции. — Почему ты так слепо поверила им, а не своим родителям? — маг наконец-то приходит в движение, поворачиваясь, к застывшей на одном месте мне, лицом. — Родителям? — тяжело выдыхая, я не позволяю маске холодного безразличия соскользнуть с лица. — У меня их не нет и не было. Я ведь не человек, забыл? — Интересная позиция. Считать, что у тебя нет создателей, но быть уверенной, что мидгарский мальчик — твой брат. Такой привычный огонь стеной обрушивается на мужчину ещё до того, как я успеваю осознать всю вспыхнувшую во мне ярость. Он рассеивается, практически никак не напрягая мага, которому приходится отбивать сразу несколько моих атак. Одно упоминание Карла срывает всю напускную холодность, оголяя сметающую всё внутри злость. Громкий хохот за стеной огня прекращается ровно за секунду до того, как меня ослепляет ярко-синяя вспышка. Наспех выставленный щит лишь на малую долю спасает меня от удара и через секунду в грудь врезается сотня игл. Сила удара настолько велика, что я провожу в полете добрых пять секунд, прежде чем совершенно некрасиво прокатиться по скользкой земле. От боли, проникающей, кажется, под самую кожу, невозможно дышать. Поэтому я все ещё пытаюсь захватить ртом воздух, сжимая в ладонях грязь. Взгляд падает на собственные руки и остальное, вязкая кровь покрывает практически всё некогда красивое платье и волосы. — Ты могла бы владеть такой силой, что и представить не можешь, — в поле зрения появляются носки тёмных сапог. — Но ты предпочла доставлять нам проблемы и лишь оттягивать неизбежное. От злости сводит зубы, а взгляд мечется по безжизненным телам вокруг, когда меня почти бережно поднимают на ноги. Прикосновения к предплечьям обжигают своей мерзостью, поэтому я быстро отшитываюсь назад, откидывая чужие руки и при этом едва ли не падая обратно от боли и скользкой земли. Странный треск появился за мгновение до того, как в нескольких метрах от нас пространство начало искажаться, и полностью отвлекает моё внимание. Ничего хорошего это не сулит, понимаю я. В голове проскальзывает совершенно неприятная мысль о том, что я проиграла, едва успев начать бой. Не спеша земли коснулись чужие ноги, и перед нами предстал мужчина. По уважительным кивкам и удовлетворенным улыбкам обоих стало понятно, что эта помощь пришла не в нашу с Ванахеймом сторону. — Приятно наконец-то встретиться с тобой, палач. Я пропустила мимо ушей неприятное прозвище, лишь кидая колючий взгляд на эту пару. — Ванахейм падёт, — удовлетворенно высказывается незнакомец. — И не только он, — отвечают ему. — Пришло время вернуться домой, Лоррейн. Купол, которым окружил нас седовласый, содрогнулся от удара и пошёл трещинами. Я через боль подняла голову вверх, почти отрешенно рассматривая паутину, что покрывала весь щит. Второй удар мьёльнира уничтожил преграду. Им нельзя драться с неизвестными. Нельзя. Но Тор, и два мага, что следовали за ним, не понимали этого. Возможно, Скарлан понимал, но всё шёл на смерть. Краем глаза я заметила, как медленно поднимает руку враг, как начинает искриться магия, и моментально подняла свою. Удар небывалой, столь уничтожающей волны ударил в грудь, перекрывая воздух. Вспышка боли в глазах, они не желали сохранить это тело, и глухой удар о землю. Задыхаясь, я не сразу почувствовала знакомые руки на спине, что аккуратно пытаются меня приподнять. В глазах дымка, но не заметить сотню поднимающихся мертвецов было невозможно. — Локи, — хрип. Я кашляю, кажется даже с кровью, и из-за всех сил помогаю поднять себя на ноги. — Нужно уходить, Тор! — меня прижимают к себе, заставляя уткнуться носом в шею. Становится тепло. И совершенно плевать кого именно он сжимает в руках, меня или Амору. — Она не выстоит. Я кидаю взгляд за спину трикстера, нас окружают мёртвые ваны, а в их глазах синее пламя. После такой мучительной смерти, их подняли вновь, чтобы убить нас. Тор не послушает, я знаю. Он начинает бой с телами тех, за кого изначально боролся. Я понимаю, что должна сделать, когда за спиной Локи поднимается меч, который он не замечает. Знаю, что велит мне сделать моя душа. Радость, что мне хватает сил оттолкнуть трикстера в бок, обрушивается на меня за секунду до удара меча и острой, ослепляющей боли. И крика. Нескольких. Моего собственного, совсем близкого Локи и Тора, что бьётся вдалеке. Тела ванов, так несправедливо потревоженных, падают одновременно со мной. Они больше не нужны. Кровь заливает лицо, мешая мне видеть склонившегося Локи. Рана огромна, она находит свое начало от плеча, разрезая его, и заканчивается раздробленной ключицей. Странно, но я почти не чувствую боли, хоть в первые секунды мне казалось, что ничего хуже я не ощущала. Пропадают звуки, зрение расплывается, но позволяет увидеть выражение боли на лице Локи, на его сжатых губах, и мягкой магии, что он отдаёт этому телу. Для Аморы это конец. Для меня это лишь очередная смерть. И я знаю, за кем мне нужно следовать.