Ночной Берлин

      Ночное небо прорезали яркие огни взлетающих и садящихся самолетов. Огромные окна отражали все действо как зеркало.       В терминале международного аэропорта Тегель* сновали туда-сюда пассажиры, спешащие на свой рейс.       Светловолосый худощавый молодой человек в коричневой кожаной куртке и светлых брюках сидел в одиночестве в кафе, не обращая внимания на торопящихся людей.       Мужчина не любил обращения к себе по имени и представлялся, просто называя свою фамилию "Макгайвер", "Для друзей - просто Мак", - обычно добавлял он.       Он пил уже вторую чашку кофе, и впереди его ждал долгий ночной трансатлантический перелет. Но его мысли были не в Лос-Анджелесе.       Мак грустно улыбнулся, и не чувствуя вкуса, откусил печенье. Осталось ждать всего пару часов до посадки на рейс, и он покинет Берлин.       Она покинула его раньше, ее самолет уже, наверное, летит над Ла-Маншем и совсем скоро будет в Лондоне.       Молодой человек повернулся к большому окну и посмотрел на мерцающие в небе огни самолетов. Но на стекле, как на экране он видел совсем другую картину.       Мак прибыл в Берлин десять дней назад и по заданию Фонда "Феникс" отправился искать двухэтажный дом на бульваре Унтер ден Линден**, по этому адресу его ждал агент.       Погода была солнечной, и по-осеннему теплой. Худенькая девушка с длинными каштановыми волосами в бежевом плаще шла по бульвару, держа в руках рожок мороженого. Макгайвер так увлекся поисками нужного дома, что не заметил ее, и столкнувшись они оба перепачкались мороженым. С минуту зеленые глаза девушки метали молнии, а затем она рассмеялась. Смех был так заразителен, что поддавшись, молодой человек тоже расхохотался.       А потом им пришлось вместе сидеть на лавочке и очищать одежду. Ее звали Кэтрин, он представился Маком.       Она оказалась англичанкой и приехала в Берлин на несколько дней, чтобы встретиться с владельцами пекарен.       В Лондоне девушка сама была хозяйкой небольшой кулинарии. Макгайвер шутил: «Как может такая хрупкая девушка увлекаться изготовлением выпечки?» По его мнению, булочница должна выглядеть иначе.       Как только выпадали свободные минуты у обоих, а это обычно случалось вечером, они в сгущающихся сумерках прогуливались по городу.       Берлинская стена пала, но западная и восточная части города еще не были единым целым. О себе молодой человек тоже рассказывал охотно, но только не о своей работе. И от этого умалчивания чувствовал себя не уютно. Она была искренней, а он нет. Дни пролетели как один миг. Мак прекрасно понимал, что они возможно никогда больше не встретятся и между ними расстояние не одна тысяча миль, так что данное знакомство следовало бы расценивать как легкий флирт. Но в последний вечер оба поняли, что это не так. И если бы не назойливая горничная, пришедшая убирать номер и прервавшая поцелуй, все закончилось бы совершенно иначе.       Макгайвер пытался себя убедить, что так даже лучше, а Кэтрин натянуто улыбалась, направляясь к выходу на посадку. ...И теперь он здесь в одиночестве пьет кофе, ждет своего рейса и думает о ней. Наконец объявили посадку и Мак, подхватив саквояж со своими вещами, пошел к выходу, на ходу доставая паспорт. Обернувшись и бросив взгляд на огромное окно, ему показалось, что он снова увидел лицо Кэтрин как созвездия на небе сложенное огнями самолетов. Сегодня он покинет Берлин, но его сердце останется здесь, как и ее.