Забудь, если сможешь вспомнить

Тео Я сидел на старой скамейке в незнакомом мне месте. Девушка, на которую я смотрел, напевала неизвестную мне мелодию, меряя шагами расстояние между двумя деревьями. Она была совсем рядом, примерно в четырёх метрах, от места где сидел я. Длинные до самого пояса волосы, завораживающе двигались в такт её шагов. Чёрное платье на пуговицах закрывало почти все её тело до колен. Её худые и неестественно бледные ноги приковали моё внимание. Они приближаются. Но никак не окажутся рядом. Может она была не так близко как мне казалось? Может она иллюзия? Нет. Она реальна. Вот она уже почти рядом. Теперь стоит возле меня, а я не могу поднять голову. Смотрю как она переминается с ноги на ногу, нужно всего лишь протянуть руку, коснуться и успокоить её, но я этого не делаю. — Почему ты не смотришь на меня? — её голос звучал как грустная песня, которая мне безумно нравилась, но причиняла боль. — Потому что не могу — ответил я, не отводя глаз от её ног. — Но почему?! Попробуй... пожалуйста. Реакция на её просьбу была незамедлительной, и вот мои глаза уже разглядывают подол её платья, белые сцепленные вместе кисти рук, плечи что выдавали некогда идеальную осанку, шея... Не успел я поднять взгляд выше и посмотреть на её лицо, как она резко повернулась ко мне спиной, не оставив ни единого шанса. — Я не могу больше...— услышал я её вымученный голос. — Что? Нет! Подожди. — Каким-то странным шёпотом попросил я, попытался встать, но у меня не получалось, словно я прирос к этой скамейке. Я снова посмотрел на неё, она отдалялась, ещё немного и она скроется из виду, а я все не мог встать. — Эй, тебе пора. — её голос звучал как будто совсем близко, но как такое возможно, когда я вижу лишь силуэт, уже совсем далеко? — Нет. Нет. Подожди. — кричу я шепотом закрыв глаза, чтобы не видеть как она уходит. Голос как будто не принадлежит мне. — Не бросай! Останься! — Я то не уйду, болван, а вот тебе пора валить. Что?! Я почувствовал какое-то покалывание в области локтя. Открываю глаза, а надомной стоит Камилла с карандашом в руках. Она тыкала в меня карандашом? Я оглянулся по сторонам, все ещё у неё дома. Лежу на диване, в гостиной. Бросил на неё взгляд, она явно этим недовольна. Это «милое» создание хоть когда-нибудь улыбается? — Нашёл время хиты свои распевать... — рявкнула она что-то себе под нос. — Что? — Я говорю пора вставать, соловей, у тебя самолёт совсем скоро. Пробок нет. Успеешь, не переживай. — Какой самолёт? — решил уточнить я. А в ответ услышал сначала стон, а потом издевательский тон. — Это такая железная птица, которая чудесным образом может перевезти тебя из моего города, — слово «моего» она выделила особенно и продолжила, жестикулируя руками — в твой город, пусть с пересадкой, но зато в самые кратча... — Ради Бога, Камилла! — оборвав её пояснения, мне, такому тупому, я медленно принял сидячее положение, даже не посмотрев на неё, взял телефон и начал просматривать сообщения. — За что мне это? — услышав чёткий вопрос я поднял голову и посмотрел на неё. Она стояла надо мной, не очень близко, но и недалеко, скрестив руки на груди и смотрела на меня серьёзным взглядом. Я начал понимать, как я несправедлив к ней. Как нелепо все то что сейчас происходит. Мои действия неправильны, нелогичны и необоснованны. Стало стыдно. Я не должен быть здесь, я сейчас же уеду. Не хочу, но уеду. Я не знаю почему меня тянет к ней. Потому что она всегда меня прогоняет? Может потому что не вешается на меня? Потому что смотрит на меня всегда по разному? Потому что не смотрит на меня как на желанный трофей...? Мне бы хотелось с ней поговорить, узнать слушает ли она нашу музыку, любит ли читать? Почему так изменилась с последней нашей встречи, а точнее моего первого нежеланного визита. Прошло всего...сколько? Девять? Десять дней? Она так сильно похудела. И эти синяки под глазами... — Это за что я такое заслужила? — снова вопрос. Только я не уверен, что понимаю о чем она. — Я, может не идеальная, но...мне кажется...я не должна так... — было видно как она старается держать себя в руках. Громко выдохнув, она медленно опустилась,села на пол, подогнув под себя ноги, и посмотрела на меня так как ещё не смотрела. Нас разделял всего какой то метр, но теперь я смотрю на неё сверху, положив руки на колени и заворожённо слушаю её исповедь. — Я никогда не жаловалась на свою жизнь, я не убийца, не мошенница, я не лезу в чужие дела, я даже не лгу! — Говорила она, будто оправдываясь. Голос её был спокойный и мне было легко не перебивать её. — Нет ничего с чем бы я не справилась! Я знаю это..., но иногда случается такое... — она посмотрела на меня. Давай, Камилла, говори. — мне всегда было трудно винить кого-то в своих проблемах. Так ведь делают люди да? Ищут виноватых? Да, это действительно так, я молча кивнул и она продолжила. — Я не знаю что мне делать. Попытки прийти в себя - безуспешны. Ты любишь кино? — Я... да, люблю. — сказать честно, я не понимаю к чему она клонит. Может это языковой барьер? Но ведь говорит она свободно.... — Вот ты включил фильм, не зная о чем он и даже какого жанра тоже не знаешь... — она выжидающе посмотрела на меня. Я кивнул. — Начинается фильм и ты понимаешь что это семейная комедия, ты настраиваешься на позитив, небольшие трудности и конечно же на счастливый конец! — она смотрела то в пол, то на меня, глаза потухшие, голос тихий и от того ярче становился акцент. — Но потом что-то происходит и это уже не комедия, а артхаус, а ты не любишь артхаус... — На самом деле люблю арт хаус... — вырвалось у меня. — Нет, не любишь! — решительно исправила она, посмотрев на меня взглядом «ты все портишь, заткнись». Ну ладно. Допустим. — Хорошо, не люблю. — уступил я. В ответ Камилла закатила глаза, но продолжила. — Затем снова смена жанра и снова. И тебе уже этот просмотр не приносит никакого удовольствия, потому что изначально это была комедия, и ты был просто не готов к трагедии! — Я так заслушался, что не заметил как она перешла на крик. И теперь сидит и смотрит на меня так, как будто, от того что я сейчас скажу, будет зависеть её жизнь. — Счастливый конец, оставляет чувство недосказанности. — это все что пришло мне в голову. Трудно думать, когда на тебя так смотрят. Мой ответ её явно не удивил. Она расслабилась, плечи поникли, но Камилла продолжала на меня смотреть и я уже начал нервничать, как снова услышал её голос. — Нам не показывают что происходит, после того как все смеются и обнимаются. — продолжила она мою мысль слишком печально. — Да. Они пишут «конец» и включают титры. — заключил я. Мы какое-то время обсуждали кино, поделились друг с другом любимыми фильмами, говорили про музыку. Нам нравится разная музыка. Она не слушает то что слушаю я, а то что слушает она, я либо не знаю, либо знаю, что такие есть, но слушать не доводилось. Мы задавали друг другу вопросы, как будто были знакомы много лет. Как старые друзья, которые давно не виделись. Только вот, как ей кажется, она знает про меня многое, а я про неё - ничего. Собственно со вторым все так и есть. Я рассказывал ей про наш тур в поддержку desire. Забавные истории, в которых я мало участвовал, но был заинтересованным наблюдателем. Она улыбалась. Я впервые увидел её улыбку, когда рассказывал про то, как в Санкт-Петербурге, в самый последний момент мне захотелось надеть не белую, как полагалось, рубашку, а чёрную с розами. В тот день она попалась мне на глаза, когда я искал ремень, и я подумал... «почему нет?». В тот вечер ни один не прошёл мимо меня без «остроумного» комментария. Можно подумать, они её никогда не видели. Я рассказывал ей, словно это очередная забавная история. Снова игра, притворство. Но она улыбалась, и поэтому я не стал говорить, как в тот вечер мне было паршиво. Меня уже не смущало что она сидит на полу, теперь мне это нравилось. Мне нравилось как она смотрит на меня снизу вверх этими огромными заинтересованными глазами. Наверно трудно ей живётся, потому что её взгляд выдаёт все эмоции. На вопрос как мы переносим резкую смену часовых поясов, я ответил, что при соблюдении всех правил, у меня не возникает с этим серьезных проблем, в отличие от Андерсона. При упоминании его имени, её улыбка, к которой я уже привык, тут же исчезла, как и моя. Ко мне пришло понимание... Адам сделал больно. Нам обоим. Вот что нас объединяет. Поэтому я здесь? — Что у вас случилось? — снова решил попытать удачу. Может на этот раз она не будет угрожать каменной статуэткой и расскажет. Но она сидела неподвижно и смотрела на свой дёргающийся большой палец на ноге. — Расскажи мне. — начала она нарочито спокойным тоном. — Что происходит когда ты уходишь со сцены? — Я был не готов к подобному вопросу. Не буду отвечать. Но нет. Я открыл рот. — Поздравляю команду с удачным шоу. — Оно всегда удачное? — В последнее время, почти всегда. — А потом? — Потом иду в гримерку и переодеваюсь. — Твоё настроение меняется? Ты счастлив на сцене или в гримерке? — Что ты имеешь в виду? Но вместо пояснений, она лишь удобнее устроилась и с интересом смотрела на меня. Почему она сидит на полу? Плевать, она у себя дома и вольна сидеть там где захочет. На ней были серые домашние штаны и белая футболка с надписью на русском. Волосы собраны, глаза устремлены на...вот дерьмо! На меня. — Это разные чувства. — начал я. — На сцене я счастлив, потому что это происходит со мной, что эти люди...тысячи людей пришли послушать нас, увидеть, петь с нами... Это прекрасно. И я счастлив что это происходит с нами. Я ведь о таком и мечтать не мог. Понимаешь? — Не совсем. А в гримерке? — В гримерке я тоже счастлив, но это другое. Я счастлив, потому что на сегодня все закончилось... — когда до меня дошёл смысл моих слов, я поспешил добавить. —...чтобы когда-нибудь начаться снова... Я смотрел на неё и мне стало не по себе. Не по себе от того, что хочется сказать больше. То что нельзя рассказывать никому, действительно важное. Сказать правду. Рассказать все что сейчас занимает мои мысли, но вместо этого я отвёл взгляд в сторону. Она на мой вопрос вообще не ответила... с чего это я должен откровенничать? Я сидел и жевал нижнюю губу, боясь повернуть голову и увидеть, что она по прежнему смотрит на меня, как будто знает как облупленного. Потому что она не знает. Злость. Вот что я чувствовал. На себя, на неё, на него... — Ты голоден? — как всегда неожиданно голос Камиллы врезался в мои мысли. — Нет, спасибо. — Ответил я, не соизволив встретиться с ней глазами. Все что я сейчас хочу - это не знать её. — Я тебе не верю. — Она что, издевается надо мной? — Как пожелаешь. Мне то что? — ответил я. Зачем так грубо? Заслужила. — Как пожелаю? Я просто спросила голоден ли ты! — недоумевала девушка. — А я ответил «нет». Мне пора. — Я встал на ноги, но не успел сдвинуться с места, потому что она тоже резко встала и оказалась передо мной. — Что? — не унималась Камилла. Я чувствовал как ткани нашей одежды соприкоснулись. — Час назад ты разбудила меня тыча в руку карандашом для рисования и велела проваливать, что я собственно и собираюсь сейчас сделать! — меня давно никто так не выводил из себя. — Я ещё вчера велела тебе проваливать, но что-то ты не спешил! — вот же язва. — Через сколько там мой самолёт? — Сам, возьми и посмотри! — с вызовом сказала девушка. Достав из кармана брюк телефон, я уставился на экран. Нет, ничего особенного там не было, просто в голове пронеслись события последних месяцев: самолеты, дрём, толпы фанатов, алкоголь, сотни ненужных прикосновений, счастье, запахи приторных духов, раздражение, радостные лица... нет, радость выглядит по-другому, странные лица, подарки, сон, фото, объятия, усталость, волнение, радость, липкие руки...это гель, я слишком часто трогаю волосы. Это уже нервное движение. Настройка ударных Пола, бум, бум, бум, чай, даже кофе, даже ночью. Берлин, пиджак, жарко, камеры. Вопросы? Да, все те же. Снова алкоголь, бум, бум, бум, голос Адама «А это и не было поводом, Тео.», визги, свет прожекторов, недоверчивый взгляд Джака, когда я сказал что у меня все хорошо. Тебе не нужно это дерьмо, брат, я просто хочу провести вместе пару дней. Дом, рождество, мама... — Эй... с тобой все в порядке? Тут я снова прозрел, перед глазами телефон, смотрю на чёрный экран, и чувствую её взгляд на себе. Я поднял глаза и посмотрел на Камиллу. Она стоял нахмурив брови и чего-то ждала. А! Наверно ждала когда я подам признаки вменяемости. — Нет. — ответил я. Удивляясь тому как быстро и громко бьется моё сердце. Что-то мне не хорошо. — Может тебе воды? Может таблетку? Тебе плохо? — запаниковала девушка бегая глазами по моему лицу. Я присел на диван, положил локти на колени, схватился руками за голову и закрыл глаза. Это всё стресс. Перелёт, выпил вчера, неделю почти не сплю. Странно, но сегодня ночью я спал как убитый. Наверно организм отвык от нормального сна. — Я... может тебе скорую вызвать? — Спросила Камилла с легкой паникой в голосе. — Нет...нет, не надо скорую. — я посмотрел на неё. Она стояла чуть наклонившись ко мне, на щеках румянец, в глазах испуг. — Все хорошо, сейчас пройдёт, спасибо. — я прошёлся руками по волосам, но пряди всё равно падали на лоб. После нескольких попыток, я бросил затею привести волосы в порядок. — Может всё-таки что-нибудь принести? У меня есть...таблетки от мигрени и...и что-то может от давления...что у тебя болит? Может я схожу в аптеку? Или может у тебя есть какие-то таблетки?! — тараторила она блуждая глазами по комнате. — ты приехал без сумки? Там куртка твоя висит! Принести? — почти прокричала она с видом, как будто придумала что-то гениальное. — Все хочешь выгнать меня... — я постарался выдавить улыбку. Перестарался. Настигла новая порция головной боли. И наверно я скривил соответствующую гримасу, потому что Камилла тут же схватила телефон. — Я вызываю скорую. — сказала она стуча пальцами по экрану. — Нет! Все хорошо... — Ага, я вижу. — перебила она меня поднося телефон к уху. — Я не ел несколько дней... — поспешил остановить её. Хотя это была чистая правда, последнее что я ел - это арахис. И это было давно. Чёрт. Кажется сработало, она укоризненно посмотрела на меня, потом убрала телефон нажав «отмену». Хорошо. Ещё не хватало чтобы в меня кололи всякую дрянь. Ещё какое-то время Камилла сверлила меня своими этими глазищами, а когда я уже почти умер от неловкости и голода, направилась в сторону кухни, что-то бормоча себе под нос. — Ну что за кретин? Два дня он не ел! А когда говоришь, что мужики как дети, они глаза закатывают! Тоже мне! Дебютантка! Уморю себя голодом, чтобы залезть в корсет хо-хо-хо. Я встал и пошёл за ней, она ещё что-то бормочет, а у меня все ещё кружится голова. Надо бы уйти, но нет. Я стою в дверном проёме её кухни и смотрю как она набирает воду в чайник. Все ещё что-то говорит по русски. Нарезает хлеб, ветчину, сыр и помидоры. Говорит. Это наверняка ненормативная лексика. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Она резко посмотрела в мою сторону. — Ой вот только давай без голодных обмороков! Сядь за стол, не испытывай судьбу, соловей. Я послушался. Тем временем она достаёт листья салата и какой-то соус. Кажется сегодня на завтрак сэндвичи. Мне нравится. Почему она ещё ни разу не называла меня по имени?