Выстрел

— Убирайся! — кричит Имс. Дуло его пистолета дрожит, но все равно смотрит прямо Артуру в лицо. Дуло черное и неумолимое, потому что люди в таком состоянии не вступают в переговоры. — Отставь меня в покое, я не хочу тебя видеть! Убирайся! Выстрел ошеломляет Артура, эхом раздается в ушах, даже когда он уже в реальности — глупо моргает в потолок, пытаясь осознать, что только что произошло. То же самое, что и в прошлое погружение. И в позапрошлое. И в позапозапрошлое. Артур погружался всего три раза — целых три раза, — и каждый из них Имс убивал его. Иногда они разговаривают, обмениваются парой слов — точнее, Артур умоляет его выслушать, а Имс умоляет уйти и больше не показываться на глаза, и где-то посреди этой взаимной мольбы происходит выстрел. Имс убивает его. Это было бы больно, если бы Артура не беспокоило кое-что другое. Кое-что поважнее. — Ну? Как он? — Кобб изнывает от нетерпения, лицо обеспокоенное и бледное, как будто судьба Имса и правда ему не безразлична. Артур знает, что слишком циничен, что Кобб на самом деле может переживать, но сейчас на такие сложные размышления его не хватает. Пока Имс лежит тут, с капельницей в руке, неподвижный, и тихий, и спящий, Артур все равно может думать только о нем. Он встает, потирая ноющий бок — рана еще не затянулась до конца, Артуру и погружаться-то нельзя, но какое ему дело до назначений? Он прохаживается вокруг кровати, на которой спит Имс: направо-налево, направо-налево, каждый раз задерживаясь возле Кобба. Тот следит, не мигая. — Ты уверен, что все мне рассказал? Артур задавал вопрос сто раз, он уверен, что и сейчас услышит ту же историю. Одна надежда на то, что Кобб упустил какую-нибудь деталь. Хоть какую-нибудь. Такую, что сразу поставит все на свои места и подскажет, как выручить Имса. Артур трет рану — это больно, но странным образом успокаивает, пока Кобб снова пересказывает события: простая работа, только он и Имс, короткое, но глубокое погружение — и да, Имс вел себя странно, он был подавлен, но он в последние дни постоянно подавлен! Артур отсекает эмоции Кобба, напряженно вслушиваясь в слова. Все шло по плану, только Имс становился все мрачнее, а потом на третьем уровне он пропал — и, когда появился, потребовал от Кобба оставить его в покое и уйти. И помог с выбросом, попросту пристрелив Кобба. Какое счастье, что тот додумался сразу позвонить Артуру. — Я попробую снова, — произносит Артур, без сил опускаясь на край кровати. Мысли немного путаются, но ему кажется, он потянет еще пару погружений. — Тебе надо отдохнуть, — а вот Кобб, похоже, не согласен. — Поспать. Попробуй завтра. Артур спит в кровати с Имсом — где еще ему спать? Ведь это его собственная кровать.   — Пожалуйста, не стреляй, — просит Артур. Он не поднимает руки, потому что это не поможет. Имс убьет его и с поднятыми руками. — Давай хотя бы поговорим. Пять минут, Имс, этого достаточно — расскажи мне, что я сделал? Имс сжимает пистолет, но тот опущен дулом в пол. Сам Имс, кажется, на грани слез — Артур никогда не видел его таким, ни наяву, ни во сне. — Почему ты не можешь уйти? — в голосе Имса отчаяние, боль, которые заставляют Артура задуматься. Похоже, дело тут вовсе не в его проступке, Имса держит во сне что-то большее, чем обида. И все же дело, несомненно, в Артуре. — Что я сделал? — спрашивает он. — Имс, что я сделал?! В ответ на крик пистолет снова смотрит ему в голову, но оружие пугает Артура куда меньше, чем сырая паника в глазах Имса. — Ты умер! Ты умер! — Артур не видит, но чувствует, как палец Имса соскальзывает на спусковой крючок. — Я убил тебя, Артур! Артур открывает глаза уровнем выше, и уровнем выше, и уровнем выше — и реальность безумнее любого сна. Артур делает несколько глубоких вдохов и выдохов, не обращая внимания на вопросы Кобба — он считает часы, которые проходят там, глубоко внизу, где спрятался Имс.   Досчитав до пятидесяти, Артур жмет на кнопку.   — Я не умер, — говорит Артур. Имс лежит на кровати, точной копии той кровати, на которой его тело отдыхает в реальности, — но при появлении Артура он вскакивает. — Я не мертв. Имс тянется под подушку, и Артур понимает, что у него очень мало времени. — Ты умер, — в голосе Имса ни тени сомнения, — я сам убил тебя. Я помню… черт, Артур, я помню все подробности, как бы я хотел их забыть! Артур подходит и садится рядом, потирает бок в том месте, где вошла пуля, хотя со стороны спины болит сильнее. — Ты стрелял в меня, — соглашается он. Его тон остается спокойным, хотя внутри Артур кричит. Внезапное безумие Имса пугает его до дрожи. — Тебе пришлось, но я не умер. Ты сделал это, чтобы спасти нас обоих — или тот мудак вышиб бы мне мозги. Артур до сих пор помнит холодное прикосновение металла к виску, внезапную острую мысль — что это конец, в этот раз действительно конец, им не выкрутиться. Помнит отчаянный взгляд Имса, пистолет в его руке и страх, что он не выстрелит. — Я промахнулся, — шепчет Имс. Подносит руку к груди Артура — на несколько сантиметров правее раны. Пальцы зависают над рубашкой, но так и не решаются на прикосновение. — Ты попал, куда надо, — твердо отвечает Артур, сжимая его запястье. — Я знаю, я сам подал тебе сигнал. На мгновение он забывает, что Имс отлично стреляет и левой рукой. Воздух в реальности горчит.   — Мне стоит пойти с тобой, — Кобб нависает над Артуром, стараясь выглядеть убедительным, но дрожь в голосе выдает его беспокойство. Артур не понимает: Кобб никогда особо не любил Имса. Уважал, но не любил. — Ты в плохой форме, ты не сможешь помочь ему. Возможно, он просто видит в сошедшем с ума и одержимом идеей Имсе прежнего себя. Слова «идея» цепляет что-то в Артуре, какую-то мысль, но сейчас он не хочет думать о Коббе и его идеях. У него есть дело поважнее. — Со мной все в порядке, и с Имсом тоже все будет в порядке. Артур не испытывает и десятую долю этой уверенности, но ему не привыкать делать хорошую мину при плохой игре. Кобб не спорит. Он просто смотрит, как Артур снова и снова накачивает себя сомнацином.   — Если бы я и в самом деле был проекцией, — мягко говорит Артур, сидя на кровати. В окно светит полуденное солнце, Имс на его фоне похож на вырезанный черный силуэт, и Артур не знает, даже не думает, собирается ли он стрелять. — Если бы я был проекцией, ты разрешил бы мне остаться? Имс приближается. Артур не верит, что во сне можно похудеть, но Имс выглядит истончившимся, потрепанным и нездоровым, и сердце Артура разрывается. Но он не шевелится и помалкивает. У него есть план. — Как я могу запретить тебе приходить? — Имс застывает напротив кровати, так близко, что Артур может прикоснуться — но держит руки при себе. — Когда я прошу тебя уйти, ты не слушаешь. Ты здесь, чтобы напоминать мне… напоминать о том, что я сделал с Артуром. С тобой. Любовь моя, конечно, я хочу, чтобы ты остался — даже тенью. Но мне слишком больно на тебя смотреть. Артуру тоже. Больно. — Если бы я был проекцией, я бы винил тебя, — говорит Артур. — Я бы хотел, чтобы ты остался тут, со мной. — Он все же протягивает руки, осторожно задирает футболку Имса, касаясь кожи. Ему кажется, татуировки обжигают пальцы — а может, он просто слишком устал. — Но я хочу, чтобы ты проснулся, Имс. Он не верит, что логика пробьется сквозь горе Имса, и его мысли мечутся. Он должен был понять, что что-то не так, должен был заметить, почувствовать, сообразить. Имс тяжело переживал произошедшее, но он говорил, что «все в порядке», а Артур не настаивал. Не стоило пускать его работать с Коббом, только не с Коббом, не так скоро. Или стоило пойти с ними, или… — Ты говорил об этом с Коббом? — спрашивает Артур. Он на коленях, обнимает Имса за шею, и дыхание у того нервное и прерывистое, но он держит Артура так крепко, словно боится потерять. — О моей смерти? — Нет, — Имс вжимается лицом в его шею. — Нет. Я говорил с ней. — С ней? — С ней. С Мол. — Голос Имса неразборчив, но у Артура холодеет в животе. Все хуже, чем он себе представлял. — Я не хочу просыпаться, Артур. Я ошибался, когда пытался тебя прогнать. Я не хочу, чтобы ты уходил, пожалуйста, пожалуйста, там я не могу есть, не могу спать, я все время вижу, как убил тебя. Всю эту кровь… — Ты не боишься крови, — Артур одной рукой достает из-за пояса брюк пистолет. — А я обещал, что не оставлю тебя. Даже если бы я умер, — Артур отстраняется, поднимает оружие, приставляя дуло к виску, — даже если бы ты убил меня, я бы тебя не оставил. Я обещал, а я никогда не лгу. Он стреляет.   — Ты клялся, что ее больше нет! — он не замечает, как кричит, и Кобб отступает перед лицом его ярости. — Ты говорил, что с ней покончено, что она исчезла, что ты здоров! — Она исчезла, — голосу Кобба недостает уверенности, но глаза светятся искренностью. Артур не знает, он не может сказать, говорит ли Кобб правду. Тяжело дыша, он мечется по комнате, рана болит все сильнее — то ли от напряжения, то ли это просто его разыгравшееся воображение. Прошло восемь дней, она должна практически зажить. Ей, видно, забыли об этом сообщить. — Откуда тогда она там взялась? — ему хочется взять Кобба за плечи и трясти. Сильно-сильно. — Я не видел ее! — Ты привел ее с собой! И она что-то натворила! — Артур резко останавливается. — Я совершил ошибку, я ошибся, Кобб. Я не должен был тебе доверять! Кобб отшатывается, и Артур на одно короткое мгновение чувствует укол вины, но только на мгновение. — Я пойду с тобой, — говорит Кобб, — мы все поправим, что бы там ни произошло. И я не врал. — Ты и близко не подойдешь к нему с ПЭСИВом, — Артур без сил. Он падает на кровать, не раздеваясь. — Мне надо поспать. Кобб молчит, потом Артур слышит, как он тихо ходит по комнате. У Артура не хватает воли даже для того, чтобы открыть глаза и посмотреть. — Спокойной ночи, Артур, — тихо говорит Кобб и выключает свет. В темноте Артур поворачивается и берет Имса за руку. Пальцы теплые, как обычно, и легко представить, что он просто спит и может проснуться в любой момент. Проваливаясь в сон, Артур думает, что утром нужно извиниться перед Коббом.   Имс бледен, и он не шевелится, когда Артур его целует. Артуру кажется, он плакал. Здесь, на первом уровне, прошло почти три дня — и Артур не ожидал найти Имса так близко к поверхности. Он не знает, хорошо это или плохо, радоваться или огорчаться. — Я искал тебя, — говорит Имс, — больше не уходи… не уходи так внезапно. — Ты почти проснулся, Имс. — Я не хочу просыпаться, — апатия Имса растворяется с каждым новым поцелуем, а на поцелуи Артур не скупится — он скучал, и он испуган, и ему кажется — глупо и смешно, — что от одного из этих поцелуев Имс проснется, как Белоснежка. — Здесь я могу быть с тобой. — Ты можешь быть со мной везде, — настаивает Артур. Безумная мысль — остаться тут, раз Имс так хочет, — приходит и уходит, но с каждой минутой Артуру все труднее помнить про план. Рот Имса на его коже, целует запястье, поднимается до сгиба локтя, и это сводит с ума. — Прости, что не видел, что тебе плохо, — просит Артур, — прости, что не поговорил с тобой. Прости, что отпустил с Коббом, работать, когда тебе не стоило оставаться одному. Имс тянет его рубашку вверх, снимает через голову, не расстегивая пуговиц — и давится воздухом, увидев сложенную марлю, приклеенную к ребрам пластырем. Марля девственно чиста — Артур знает, что отверстие под ней во сне затянулось, но у Имса такое лицо, словно он смотрит на кровавую рану. — Видишь? — Артур седлает его бедра, и удивительно, но Имс все еще возбужден. — Видишь, куда ты попал? — Если ты хочешь быть живым, я только счастлив, — выдыхает Имс так тихо, что Артур его почти не слышит. И тянет Артура к себе для поцелуя. Его губы горчат от отчаяния, а может, этот вкус отравляет все для Артура — потому что именно отчаяние он чувствует. Но план А не работает, а для плана Б Артуру все не хватает воли — и жестокости, потому что он слишком любит Имса, чтобы поступать с ним так. — Ты бы никогда не убил меня. — Я бы никогда не убил тебя нарочно, — соглашается Имс, так страстно, словно пытается убедить в этом и Артура, и себя заодно. — Я бы никогда… никогда… Они занимаются сексом, будто не виделись годы — возможно, для Имса тут и прошли годы, а Артур всегда горячее, когда чувствует угрозу. Он сдирает с Имса одежду, оставляя синяки и царапины, он двигает бедрами, и прижимается всем телом, мечтая прирасти к Имсу — чтобы, проснувшись, забрать его с собой. Он останавливается за минуту до оргазма. — Я люблю тебя, — говорит он на ухо Имсу. — Надеюсь, ты меня простишь. — За что?.. Договорить Имс не успевает. Грохот оглушает, и в следующее мгновение руки хватают Артура и оттаскивают в сторону, дергают за волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову. — Я убью его, — голос над ухом звучит так громко, что гулом отдается у Артура в голове, — бросай оружие, или я вышибу ему мозги, клянусь… Артур не подумал о себе, не представил ни на секунду, что сам он будет чувствовать, и страх шокирует его — режет так глубоко, как не было в реальности. — Стреляй, Имс, — шепчет он одними губами. — Ну же, стреляй… Имс стоит на кровати, обнаженный, но с пистолетом, его лицо бледнее, чем бумага. Он совершенно неподвижен. — Ты слышал, что я сказал! — дуло нажимает Артуру на висок, едва не ломая кость, это больно — но не так больно, как взгляд Имса. Артур уже не уверен, что Имс потом простит его за такие пытки. — Я убью его! — Стреляй, Имс! — кричит Артур. — Я не могу, — губы Имса едва шевелятся. А потом он бросает пистолет. Артур закрывает глаза за секунду до того, как пуля входит в его висок.   — Артур, ты должен остановиться, — Кобб старается говорить спокойно, но его голос то и дело срывается. — Ты плохо выглядишь. Тебе надо отдохнуть. — Мне не надо отдыхать, — Артур перекатывается набок, ярость в груди придает ему сил. — Ты должен проснуться, слышишь! — Он садится и встряхивает Имса за плечи. — Ты должен проснуться, мудак! — Артур! — Кобб стаскивает его с кровати и силой усаживает в кресло, и Артур настолько слаб, что ему даже не приходит в голову сопротивляться. — Успокойся. Я прошу тебя, просто успокойся. Он задирает Артуру рукав и подносит шприц, и тот быстро отдергивает руку. — Что это ты мне колешь? Ему не нужно ничего, что не сочетается с сомнацином. — Глюкозу, — огрызается Кобб. — А потом ты меня погрузишь. Кобб смотрит на него долгим взглядом, потом на Имса, потом снова на него — в его взгляде странное: как будто зависть, или обида, или ревность, Артур не может разобрать. Ему все равно. — Хорошо, — говорит Кобб.   Артур помнит этот склад — его память хранит все самые мелкие детали, даже звук, с которым капает вода где-то в дальней части, где Артур ни разу не был. Он не сомневается, что и Имса память не подведет. Если Имс ищет его, а он ищет, то появится тут с минуты на минуту. — Артур? — как по телепатическому зову, Имс ступает в круг света. В его руке пистолет, на лбу испарина, и одежда — Артур помнит — на нем точно та же, что была тогда. — Имс, — роняет он. Чувствуя присутствие за спиной и все равно дергаясь. Рука обхватывает его за горло, сжимает пальцы, заставляя бороться за каждый вдох, но Артур все равно смотрит только на Имса. — Отпусти его, — говорит Имс, и это больше похоже на мольбу, чем на требование, — отдай его мне. — Бросай пистолет! — в памяти Артура остался и этот склад, и голос, и одежда Имса, и ощущение рук, но странно — он не запомнил лица человека, который едва не убил их обоих. — Бросай, или я убью его! — Нет, — хрипит Артур, — ты должен стрелять. Мы договаривались. — Я не могу, — оружие вздрагивает в руке Имса, а вместе с ним вздрагивает его голос. — Я не могу в тебя выстрелить. — Ты. Должен. — Рука сжимается, и Артуру вдруг не хватает воздуха на слова, и он понимает, что снова проиграл. — Я убью его… Артур закрывает глаза, и в наступившей темноте грохочет выстрел. Боль непереносима. Пуля входит ровно в то же самое место, прямо через пластырь и марлю и едва зажившую кожу, и Артуру кажется, что его протыкают раскаленной спицей. Он падает, не может удержать собственного веса, и человек за ним падает, а следом еще одна пуля обжигает кожу на виске — и пару мгновений Артур вообще ничего не соображает. Только то, что пол твердый и холодный, а тяжесть на нем не дает дышать. Но тут же тяжесть исчезает, и в поле зрения появляется насмерть перепуганное лицо Имса. — Артур, — тараторит он, вжимая ладонь в пульсирующую рану на боку — как будто она без этого не болела! — Подожди, я посмотрю, насколько все серьезно… Артур поворачивает голову — и на этот раз запоминает лицо почти-убийцы. Лицо с ровной темной дырочкой на лбу. — Я буду жить, — говорит он, или думает, что говорит, потому что получается что-то неразборчивое. Имс только сильнее дрожит. — Что мне делать, Артур? — выдыхает он. Кровь сочится сквозь его пальцы и растекается по серому бетону. Артур на секунду закрывает глаза, собираясь с силами. — Теперь, — говорит он, — мы должны проснуться.