Солнце

Я никогда не стремился понять, за что люди так любят Солнце. Огромный исполин посреди неба, который на самом деле — просто карлик, розжаренный своим собственным желанием жить — и во что тут влюбляться? Впрочем, ненавидеть Солнце — такая же глупость, она присуща только отчаявшимся или слишком эгоистичным людям. Если уж и любить, то рассвет, его сладкое, холодное сияние, или горечь и остроту заката, восхищаясь ими, ища в них что-то большее, что-то прекрасное и живое. Ведь это, наверное, правильно, признать свое собственное влечение, свою глубокую связь и почтение, прочти что истинную любовь к настоящим символам жизни. Но никак не к белому огромному шару, который бездумно катится по небу, неизменный и абсолютно незаинтересованный во всем, что ниже него. Эта часть меня, как ни странно или даже иронично, но никогда не измениться: «Не любить, но и не презирать». «Дитя Солнца». Смешно даже, ведь полюбив тебя, я почти возненавидел его. Почти. Так странно, ведь впервые поймав твой взгляд, я ожидал увидеть там бесконечную голубизну небес посреди пика дня, но оказался приглашен в царство сияющей звёздной ночи. Хотя, только я ее такой вижу, ослепляющей и очищающей. Многие же только неловко отводят взгляд, считая, что не имеют силы смотреть в потухшее небо пары сотен умирающих звёзд. Глупцы. И ты глупый. Сам ведь веришь таким иллюзиям. И сам ведь знаешь, что они ничто, кроме как пустые вымыслы и слабость духа тех, кто судит по себе. Ведь стоит только позволить тебе быть и чувствовать то, что хочется, дружбу, привязанность, доверие, и никто не посмеет назвать тебя Дитя — только пылающее и старое, огромное Солнце. Одна лишь любовь имеет абсолютно противоположный эффект. Ты даже не удивился тому, что по возвращении к Трону, я начал искать тебя. Искать встречи и еще одного шанса взглянуть в такие волшебные глаза. Ты не требовал признаний, не ждал их и не хотел, тебе не нужны были даже объяснения, когда я обнял тебя. Так, как обнимают только одного единственного человека: с силой, слабостью, страхом, восхищением и желанием защитить. Как бы то ни было смешно, но даже сейчас, спустя столько времени, помогая Халдее защитить наш мир, я, великий воин, победитель дракона Фафнира, так и не смог объясниться в своих чувствах так, как ты того заслуживаешь. «Люблю» — мой максимум. Никакого «как никого больше», «ты мой свет, самое дорогое, единственное что осталось и есть у меня», даже банального «тебя». Просто «люблю». Впрочем, этой болезнью мы поражены вдвоем. От этого, наверное, легче, ведь если любовь у нас одинаковая, то какие еще доказательства ее истинности нужны? Ты сияешь как ласковый закат или тихое утро, очутившись в моих объятьях, даже просто оказавшись наедине, ведь в такие моменты тебе не нужно быть воином, рыцарем или верным слугой. Ты перестаешь анализировать, думать или ждать подвоха, а скорее начинаешь действовать согласно своим инстинктам. Ведь это именно они говорят любить, доверять, бояться или ненавидеть тогда, когда для этого почти нет причин. Почти. Мне нравиться в тебе все: взгляд, вид, тело, сила, душа и даже твои убеждения, страхи и мечты, в которых даже сам себе не сознаешься. Возможно, из-за доспеха ты можешь показаться кому-то хрупким или даже слабым. Но пусть разочаруется в своем чутье каждый, кто поверит этому наваждению. Ведь кому как не мне знать, о том, какое крепкое и сильное твое тело? И ничуть не женственное, равно как и твой дух, твоя забота или твоя любовь. Глуп тот, кто считает, что в отношениях кто-то обязан принять на себя роль слабого, беззащитного или нуждающегося. Ведь если бы это было правдой, я более чем уверен, что Флоренс и Беовульф в одно прекрасное утро просто разорвали бы друг друга. А они молча пьют кофе, сидя напротив за крошечным столиком возле окна в общем холе нашего крыла здания Халдеи. Ведь неверное мы с тобой, так же как и они, живые доказательства того, что проявление заботы, красивые и нелживые слова, совместный ужин или кофе с утра — не ярлыки и не бижутерия романтических выдумок на шее любви. Нет, они — истинные ее проявления, которым не нужен ни повод, ни объяснение. И даже сейчас, после успешного завершения миссии, лежа в моих объятьях все в той же гостиной, пока многие празднуют, ты как всегда говоришь, что рядом со мною нестерпимо жарко, словно на краешке огромного Солнца, и что как глупое облако, которое сгорает в его пылающей короне, ты мечтаешь лишь об одном: никогда не возрождаться. На эти слова я не скажу ничего, но осторожно поцелую костяшки твоих рук, крепко держа такие теплые ладони в своих. Глупый! Как могу я быть Солнцем? Как может быть Солнцем тот, кто с каждым прикосновением, с каждым поцелуем или взглядом собирает, словно цветы, драгоценные ожоги от своего тихого, милого, нежного и немного горького заката? Ведь если так, то я готов даже отказаться от своих предубеждений и полюбить Солнце, только если им будешь ты. И никто другой. Да вот только ты гораздо величественнее и огромнее какого-то пылающего шара. Ты — целое небо, с прекрасной звездой вместо сердца. И это не обязательно должно быть солнце.