Важный разговор

      С неба неторопливо падали крупные хлопья снега. Так много, что и не видно было неба. Только белоснежная пелена, тихо опускающаяся на землю вокруг. Холод почти не ощущался, совсем как и воздух в легких. Казалось, что даже душа замерла. Или вовсе исчезла. В этот миг София почувствовала, что весь мир будто бы остановился.       Весь мир и она сама.       Ей не хотелось настолько сливаться с окружением. Но так уж вышло.       Если со стороны могло показаться, что в этот момент она являет собой абсолютнейшее спокойствие, то её мысли были иными. В мыслях она снова и снова возвращалась немного назад во времени, переживая уже ушедшие, но так притягательно шокирующие несколько секунд. Ей никак не удавалось пройтись по всему в хронологическом порядке. Память бросала её от события к событию, результатом которых стало то, что сейчас она лежала в снегу.       Снежинки облепили ресницы и стали похожи на слезы.       Назад. Вот она бежит прочь по сугробам так быстро, насколько возможно, сама не до конца понимая почему.       Нужно раньше. Тонкий серый конверт из недорогой бумаги в её руках. Она уже видит, от кого, но не может понять, зачем нужны письма для встречи.       Пока рано. Волшебника сложно понять. Ясно одно, он хочет сказать что-то очень важное для него, и не хочет, чтобы это услышали окружающие.       Уже ближе. Заснеженный парк замка, людно и тепло, она помнит то наивное ощущение праздника и радость на душе, от этого чувства хочется петь.       Совсем не то. Знакомая фигура недалеко от беседки, волшебник ходит кругами, что-то бормоча себе под нос. Она рада видеть его и подходит к нему.       Вот оно. Разговор очень важный, а важные разговоры всегда сложно начинать, София это понимает. Они уходят дальше в лес, но не слишком далеко, чтобы кто-то начал об этом беспокоится.       Например, она. Единственное, что она может, это помочь, и она всегда готова предложить свою помощь близкому другу.       Помочь Седрику до легкого просто, да. А перед этим эмоциональная речь. Никак не удается вспомнить, что он сказал. А хотелось бы.       Теперь.       Дословно. Потому что это было очень важным. Но тогда она не понимала, к чему он клонит. Что может быть проще, чем помочь Седрику. Нужно лишь чтобы она недолго постояла с закрытыми глазами у дерева. И, конечно же, подглядывать нельзя.       Любопытство.       Ожидание.       Нетерпение.       Все произошло быстро и как будто бы сразу, не удается выделить что было до, а что после. Просто слишком близко: знакомый теплый запах, знакомые объятия, знакомая рука в перчатке без пальцев на щеке. И новое, ранее неизвестное, обжигающее дыханием, прикосновение губ.       Воспоминание постоянно прерывалось, но было таким же ярким, заставляя её сердце биться в бешеном темпе. Возвращаясь к этому моменту в своей памяти, София старалась задержаться на нем, чтобы прочувствовать все снова.       Тепло. И страх. И нежность.       И дальше она бежала прочь. Так быстро, как только можно, плохо понимая, почему. Бежала, не глядя, пока не споткнулась и не упала без сил в сугроб. И сейчас, среди безмолвных заснеженных просторов, ей хотелось недолго полежать одной. С неба тихо опускались хлопья снега, на много миль вокруг не было ни души. Мир словно бы замер в этот миг. Никто не должен был её найти.

***

      К ужину принцесса вернулась без опоздания, и уже никто бы не смог подумать, что что-то произошло. После, попрощавшись со всеми, София поспешила в свою комнату, но вместо подготовки ко сну она принялась томительно ждать, когда же разойдутся последние слуги. Наконец, часы гулко пробили полночь, и девушка осторожно прокралась в освещенный редкими свечами коридор. Той ночью морозы были особенно сильны, и поэтому парк ей показался будто бы окутанным белым покрывалом, расшитым сказочными самоцветами. Как и предполагалось, в башне волшебника горел свет. Она поднялась по лестнице, быстрым взглядом удостоверилась, что Седрик у себя, после постучала три раза и сразу же вошла.       — О, слышу знакомый стук, — живо среагировал голос, — Вам снова нужна моя помощь?       Ничего не упало, не рассыпалось и не взорвалось, колдун сидел у стола спиной к двери, окруженный множеством книг, не сосредоточившись ни на одной из них.       — Нет, мистер Седрик, я пришла извиниться перед Вами.       Точным движением стул повернулся на сто восемьдесят градусов и София увидела лицо Седрика, выражавшее глубокую заинтересованность. В то же время сама она почувствовала, как заливается краской.       — Вы, — сказала она, — попросили Вас обязательно выслушать, а я убежала. Мне очень стыдно перед Вами за это.       Чувство смущения не позволяло ей поднять глаз на своего собеседника, но она продолжила:       — Но, раз мы смогли так поговорить, я тоже хочу Вам сказать кое-что очень важное.       Ненадолго София взглянула на волшебника. Задумавшись, он глядел в сторону и позы не менял, но было понятно, что он её слушает. Неловкое молчание затянулось, и она заговорила снова:       — В тот день, — она запнулась, — когда мой отец хотел Вас изгнать, я была очень убедительной. Мне это известно, и я могу пользоваться этим, когда нужно. А мне было нужно убедить всех, потому что иначе мы бы больше никогда не увиделись. Мне не хотелось, чтобы это случилось. Я тогда не подала виду, мистер Седрик, и мы дали представление вместе, как ни в чем не бывало, но...       Голос Софии задрожал и сверкнули капельки слез.       — Но Вы не можете представить себе, как я плакала той ночью, — голос предательски сорвался. Ей понадобилось время, чтобы немного успокоиться, и она поспешила закончить мысль:       — Мистер Седрик, мне важно, чтобы Вы знали, что я никогда не сомневалась, ни в своих словах, ни в нашей дружбе. Просто в тот день мне стало по-настоящему страшно. Страшно, когда мой друг внезапно изменился в лице, направил на меня палочку и...       — София, прошу Вас, присядьте вот в это кресло у окна и возьмите плед.       Просьба прозвучала резко, но София не возражала. Озноб заставил её поежиться и подумать о том, как холодно в башне зимой по ночам. Вытирая рукой слезы, она устроилась в кресле и взяла плед, возникший по взмаху волшебной палочки. Продолжительный отрезок времени они провели не говоря ни слова. Только изредка ворон в тишине, поежившись, переступал своими коготками по жердочке.       — Вы что-нибудь слышали о идентификации волшебников? — неожиданно спросил Седрик.       София задумалась.       — Кажется, нет.       — Хорошо, — вкрадчиво проговорил он, поднимаясь со стула, — тогда, если Вы позволите, я сейчас расскажу.       Какое-то время ушло на то, чтобы Седрик, побродив вперед-назад, подобрал правильные слова. Наконец, он резко остановился на месте и громко откашлялся.       — Итак. Каждый колдун или чародей, обучаясь в волшебной школе, рано или поздно встает перед выбором своего пути. Пути света и добра или же ненависти и тьмы, и без меня Вы это прекрасно знаете. Все потому, что на самом деле каждый человек, не важно, башмачник или король, должен принять это решение. Вот только для нас, чародеев, это более острый вопрос.       Потирая ладони, волшебник сделал специальную паузу, чтобы София могла осмыслить сказанное, и после, поучительно подняв указательный палец в вверх, продолжил:       — Понимаете ли, то, какие заклинания мы выбираем для своей цели, то, как произносим слова, влияет не только на результат заклинаний, но и на колдующего тоже. Каждое заклинание меняет волшебника в ту сторону, с которой он себя идентифицирует. И уже тогда результаты заклинаний приобретают определенный характер. Если, скажем, попросить истинно доброго и злого волшебника произнести одни и те же волшебные слова, результат уже получится разный. Это сильно ограничивает, но тут уж ничего не поделать, таков порядок вещей.       Седрик развел руками и снова замолчал, но уже по-другому. Сейчас было видно, что ему нужно собраться, чтобы сказать что-то непростое.       — Знаю, моя дорогая принцесса, Вам будет больно слышать это, но с самой юности я всегда считал себя злым волшебником. Виной тому послужили детские обиды, слабость и неуверенность в себе. К тому же, колдовать мне никогда не было просто, а когда ты начинаешь придавать своим чарам темную направленность, все получается гораздо быстрее и легче, особенно на первых этапах обучения.       — Но мисте...— попыталась сказать София, но волшебник её тут же прервал:       — Позвольте мне закончить. Мне удалось получить образование и стать главным придворным волшебником. Многие остановились бы на этом, но я - нет. С самого первого дня здесь, выполняя нескончаемые поручения короля, я мечтал, что когда-нибудь мне удастся захватить власть и показать всем, что я из себя представляю. И, моя дорогая, поверьте, если бы много лет назад Вы не переступили порог этого замка, будьте уверены, я добился бы своей цели.       Последнее предложение он произнес очень медленно и внушительно, будто бы даже не своим голосом, заставив Софию почувствовать, как мурашки пробежали по её спине. Ей снова стало неудобно смотреть на него, и она отвела взгляд на пол. Возможно, Седрик и сам понял, что и как он сейчас сказал, и, потому не спешил продолжать. В башне снова воцарилась тишина.       — Но Ваше появление изменило все, — наконец, сказал он.       Невольно улыбнувшись, София подняла глаза. Седрик стоял напротив неё, оперевшись руками о стол, и, немного смутившись такого прямого взгляда, отвел глаза в сторону.       — И тогда, — он переступил с ноги на ногу и встал поудобнее, сложив руки на груди, — Вы были первой, кто увидел во мне что-то замечательное, о чем я сам даже никогда не догадывался. Такая безусловная убежденность в чистоте моих намерений всегда казалась мне ужасно умилительной. Но, как бы я ни старался отмахнуться от этого, Ваша доброта меня постоянно цепляла. Вы никогда не пытались исправить меня, а просто вели себя так, как будто я уже был самым лучшим человеком на земле. Внезапно я понял, что в тот момент, когда я стал для Вас Седриком Великолепным, все то, о чем я мечтал всю свою жизнь, потеряло прежний смысл. Я опустил перед Вами свою палочку, когда моя мечта сбывалась. Потому что иначе, если бы я не остановился, я рисковал потерять Вас навсегда.       Седрик глубоко вздохнул, повернулся прямо к Софии, и тише, чем было нужно, произнес:       — София... я хочу доказать Вам, что я и есть тот, кем Вы всегда меня видели. Я сумел найти свой внутренний свет, но я не представляю своей жизни без Вас. Вы верите мне?       София чувствовала комок в горле и видела, как на глазах Седрика проступили слезы. От этого ей самой очень хотелось расплакаться. Они сидели друг напротив друга, а за окном тихо падал снег.       — Я верю Вам, мистер Седрик.       Сердце стремилось вырваться из груди, но, в тоже время на душе у принцессы стало спокойно и светло. Она встала, в два шага преодолела расстояние между ними и крепко обняла волшебника.       — Я Вам верю.       Седрик обнял её в ответ. События утра вновь окрасились яркими красками. Знакомый теплый запах, знакомые руки, знакомое дыхание. Уже знакомые страх и нежность. Она слышала ускоренное биение своего сердца и его сердца тоже.       — Спасибо, — прошептал он.