Молчание

Шиходани Юджиро стоял в своей комнате в общежитии перед зеркалом в полный рост, мысленно оценивая свой внешний вид. Задумчиво кивнув, он потянулся за школьным пиджаком, что висел на спинке стула. Юноше казалось совершенно нереальным, что сегодня уже выпускной: он сдал экзамены в институт, и теперь перед ним открывалось множество дорог. Юджиро вздохнул, скользнув руками в рукава пиджака, и вытащил волосы из-за воротника, но не удержался и пропустил несколько прядей сквозь пальцы, глядя на себя в зеркало. За последние три года волосы отросли и теперь доставали уже до середины спины, но для церемонии ему всё же стоит собрать их в хвост. Но стоило ему только потянуться за расчёской, как дверь распахнулась. Его лучший друг, Тоору, вошёл в комнату, конечно, уже одетый и собранный. – И ты всё ещё копаешься? – деланно возмущённо спросил он, но по его улыбке Юджиро мог сказать, что тот просто дразнится. И одарил его привычной "улыбкой принцессы", ответив: – Чёрт возьми, ты временами так нетерпелив… – блондин потянулся за заколкой, одной рукой удерживая волосы, и продолжил: – Ты, как никто другой, должен понимать, сколько времени нужно на то, чтобы выглядеть сногсшибательно. Тоору засмеялся и опустился на кровать. Обе койки были уже идеально заправлены, и комната казалась совершенно пустой и излишне чистой, особенно теперь, когда все вещи её обитателей лежали в машинах их семей. – Клянусь, Юджиро, я иногда чувствую себя сумасбродным мужем… а тебя – своей женой на содержании! – тихо сказал он, отсмеявшись. Юджиро почувствовал, как одеревенела его спина, и ему пришлось приложить все усилия, чтобы не выдать себя. Осторожно глянув в зеркало на сидящего друга, он заметил, что брюнет глядит на него в упор. Юноша хотел было что-то сказать, но ни звука не сорвалось с его губ. Но всё же привычно ответил, чтобы отвлечь внимание: – Мне льстит твоё предложение руки и сердца, но я ещё слишком молод, чтоб остепеняться! Ему сразу же захотелось взять свои слова назад, стоило увидеть, как Тоору опустил голову. Он смотрел в пол и, после минутного молчания, вновь глянул на Шиходани, но его улыбка была печальна. Юджиро отвёл взгляд в сторону, пытаясь сконцентрироваться на волосах и заколке, но у него это плохо получалось. Коно внезапно встал и подошёл к нему, и, не спрашивая разрешения, потянул руки к его волосам и забрал заколку. – Ты же знаешь, что тебе стоит просто попросить кого-нибудь помочь, – тихо сказал он. По телу Юджиро прошла дрожь, когда тёплые пальцы Тоору коснулись его шеи. Он опустил веки и попытался отрешиться от происходящего, но всё это дало совершенно противоположный эффект: с закрытыми глазами он ещё более чутко ощущал каждое прикосновение. Но всё быстро закончилось, и его одноклассник спросил: – Ну, нормально получилось? Юноша открыл глаза и не мог не заметить на губах Тоору всё той же грустной улыбки, глядя на их отражение в зеркале. Поперёк горла встал комок, и ему пришлось проглотить его, чтобы найти в себе силы, чтобы ответить. – Замечательно, – и засмеялся. – Хотя я всегда выгляжу замечательно. Но Тоору не рассмеялся вместе с ним, лишь устало покачал головой. Дверь вновь распахнулась, и в проёме показался их общий друг Акира. – Эй, парни, я просто хотел вам сказать, что ваши семьи уже ждут вас внизу. Коно улыбнулся. – Хорошо, я уже иду. – Он проследовал за Сакамото и бесшумно притворил за собой дверь. Едва Юджиро услышал, как она закрылась, его плечи обессилено опустились. Это же был ещё один шанс сказать ему правду; сказать, что он влюблён в него. А сегодня они выпускаются и пойдут учиться в разные университеты. Кто знает, когда они снова увидят друг друга? А он уже потерял счёт упущенным шансам признаться в своих чувствах Коно, каждый раз чисто инстинктивно уклоняясь из-за своего страха и трусости, скрывая неловкость и недосказанность глупыми шутками. И что-то подсказывало ему, что он только что упустил свой последний шанс. Бросив последний взгляд на своё отражение, юноша развернулся и вышел из комнаты, которую делил с Тоору в последний раз. Пока он медленно шёл через всё здание к фойе, где его ждала семья, его мысли вновь возвращались к Коно. Он вспомнил их единственный поцелуй, который он объяснил тем, что это нужно было для того, чтобы убедить двоюродную сестру Саяку, что они встречаются. Юджиро всё ещё слегка злился, мысленно возвращаясь в тот день, когда Саяка так нагло требовала любви и преданности – он ещё никогда так сильно не хотел ударить девушку. Но несмотря на гнев его истинный мотив для поцелуя с Тоору был излишне прост: просто он так давно хотел его поцеловать. Когда Саяка убежала, он знал, что со стороны выглядит совершенно спокойным и бесстрастным, особенно говоря, что «может, нам придётся повторить это и в следующий раз». Но вся правда была в том, что, когда поцелуй прервался, ему казалось, каждая клеточка его тела дрожит и трепещет, и сказав о повторении, он почувствовал, как предвкушение потекло по его венам. Позже он признался сам себе, что единственная причина, почему он не рассказал обо всём этом Тоору в том, что тогда рядом были Микото и Акира, но теперь-то он понимал, что просто обманывал сам себя. Даже когда он рассказывал Коно о своей семье, Юджиро чувствовал, что нуждается в том, чтобы Тоору переживал и заботился о нём. Но, вместо того, чтобы сказать, насколько он ценит их дружбу, или даже признаться, что он жаждет чего-то большего, он повёл себя весьма жестоко: улыбнувшись насмешливо сказал, что его друг ведёт себя так, будто они с ним возлюбленные. Тоору смутился и сразу отступил. Тогда Шиходани ничего не вынес из его реакции, но теперь проклинал себя за то, что погубил такой прекрасный момент. И всё никак не мог понять – не подобное ли поведение привело к тому, что Коно стал отдаляться от него. Он вспомнил, как в каникулы между первым и вторым годом обучения, он рассчитывал, что они с Тоору смогут часто видеться друг с другом. Они оба вернулись домой, к своим семьям, чтобы исправить всё недопонимание, но всё же Юджиро ждал, что его друг всё же найдёт время, чтобы позвонить ему. Но телефон не звонил, а он ждал. День за днём, неделя за неделей. Наверное, он даже впал в лёгкую депрессию, раз его мама спросила, а не поссорились ли они с Коно. Юджиро ответил, что у них всё хорошо, фальшиво улыбнувшись, и ушёл в свою комнату. Судя по её лицу, она хотела спросить что-то ещё, но просто безмолвно смотрела ему вслед. После игнорирования его на протяжении всех зимних каникул, он и не знал, чего ему ждать, когда начнётся второй год. И уж, конечно, не ожидал, что Тоору найдёт его в толпе студентов и крепко обнимет. Он был так счастлив чувствовать тёплые руки брюнета, так крепко сжимающие его, что едва не расплакался. И, осознав это, запаниковал и отстранился. – Ты что делаешь? – требовательно спросил он. – Что ты встречаешь меня, будто свою девушку? Хотя улыбка и осталась на лице Коно, когда тот попятился, она стала какой-то другой. Казалось, темноволосый юноша чуть расстроился, но Юджиро совершенно не сочувствовал ему; в этом момент он чертовски хотел наброситься на него, сказать, что если он уж так сильно по нему скучал, мог бы хотя бы добраться до телефона и позвонить, но все слова встали поперёк горла. А когда Шиходани понял, что вновь может говорить, к ним подошли Акира и его тень Митака. На втором году обучения их вновь поселили в одну комнату, но Тоору казался совсем другим. И не только в физическом плане: за прошедшие несколько недель он стал ещё выше, но юноша казался ему всё более и более… чужим. Сначала Юджиро не беспокоило такое поведение, вполне обычное для Коно. Но только сначала, позже ему начало казаться, что тот избегает его специально. Тоору вставал рано утром и до начала занятий куда-то исчезал; вечера предпочитал проводить в компании Акиры и Митаки, занимаясь уроками, всё меньше и меньше времени проводя в их комнате. И возвращался только перед самым комендантским часом, сразу же, будто совершенно обессиленный, падал на кровать. Юджиро вспомнил, что хотел узнать у друга, что не так, но почему-то так и не сделал этого, предпочтя злиться на Тоору за то, что избегает его, но совершенно не пытаясь выяснить, что же юношу беспокоит. Но самыми жуткими были мысли о том, что Коно понял, что Шиходани влюблён в него, а потому и шарахается, как от чумного. Почти целую неделю он паниковал, даже пошёл к Акире, чтобы узнать, почему Тоору так себя ведёт. Староста очень удивился, но по его глазам было видно, что он знает что-то такое, о чём не скажет. На все вопросы Юджиро, отвечал кратко, только не давая ему ответов. Злится ли Тоору на него? Нет. Думал ли Тоору, что Юджиро он нравится? Нет. В конце концов, Шиходани всё же немного успокоился, но чувствовал, что Акира знает куда больше, чем говорит. Когда пришло время летних каникул, он спросил Коно о его планах, и брюнет ответил, что собирается поехать домой. Юджиро же хотел остаться в общежитии в любом случае, даже если ему придётся быть одному, но Коно настоял, чтобы он вернулся к семье. В итоге, так и случилось. Хотя большую часть времени он провёл в своей комнате в одиночестве потому, что, несмотря на то, что он чувствовал себя ближе к своей семье, чем когда-либо, ему всё ещё нужен был кто-то, с кем можно было поговорить. Так же, как и зимние каникулы, эти он провёл возле телефона, а если ему по какой-либо причине нужно было выйти из дома, то сразу же проверял автоответчик, как только переступал порог. Ближе к концу каникул он забежал к Микото, когда ходил за покупками, и узнал, что Тоору не уезжал домой. Это теперь ему смешно, как тогда удивился Мако-тян, узнав, что Юджиро ни сном, ни духом об этом. Видимо, это было известно всем, кроме него. А Коно провёл всё лето в общежитии в комнате без кондиционера. В одиночестве. Шиходани не мог себя заставить узнать у Тоору об этом; он даже не стал спрашивать, как прошли каникулы, опасаясь, что Коно обо всём узнает. Если есть что-то из того, что он может сделать, что оттолкнёт Тоору от него ещё дальше, он этого не хотел. Юджиро никогда не признавался в этом вслух, но отчаянно боялся, что именно из-за этого брюнет сохраняет между ними дистанцию, что он может попытаться оборвать с ним все связи и даже перевестись в свою старую школу. Поэтому он решил, что не станет на него давить и будет доволен любому вниманию и близости, которые Тоору ему позволит. И исходя из всего того, что случилось между ними, он никак не ожидал, что Коно захочет быть его соседом и последний год. Он вынырнул из своих мыслей, услышав крик Шинноске: – Братик! – юноша поднял голову и увидел, как возбуждённо ему машет его семья. Сейчас ему казалось глупым то, что он когда-то чувствовал, будто не является их частью. Юджиро крепко обнял их всех и засмеялся, заметив слёзы на глазах отчима. Он попытался скрыть их, вытирая глаза и говоря: – Нам лучше поспешить, а то опоздаем. Шиходани почувствовал, как собственные слёзы начали жечь глаза, и усилием воли попытался загнать их обратно. – Конечно, пап. Стоило только ему назвать его «папой», как все шлюзы прорвало, и отчим зарыдал. Мама Юджиро улыбнулась, глянув на сына, словно говоря: «Видишь, каким счастливым ты его делаешь?». Они вместе вышли из здания и направились в зал, где проходила выпускная церемония. Юджиро со своего места мог видеть Тоору, сидящего через несколько рядов перед ним. Когда директор школы и совет попечителей стали выступать по очереди, юноша вновь погрузился в воспоминания. Несколько месяцев назад, когда они вместе работали над домашним заданием, он спросил Тоору, почему у него всё ещё нет девушки. – А у тебя почему? – услышал блондин в ответ. – Мы обсуждаем тебя, а не меня, – тоном, не терпящим возражений, жёстко отрезал Юджиро. – Думаю, будет справедливо, если ты ответишь на мой вопрос, – заявил Коно. Он не мог смотреть другу в глаза, грубо бросив: – Хорошо, если ты так хочешь знать, то я всё ещё не нашёл девушки с идеальной грудью. Так что насчёт тебя? Было тихо, и Юджиро, наконец, открыв глаза, увидел, как Тоору смотрит в окно. – Мне нравится тот, кто меня не любит, – тихо пробормотал он. Тогда Шиходани хотел спросить, кто это, и молиться, чтобы тот ответил, что это он, но в то же время жутко испугался ответа. Коно проводил много времени с Акирой, и, если он был влюблён в другого юношу, то, скорей всего, именно в него. От этой мысли в груди стало больно, и ему невыносимо захотело разорвать ту напряжённость, что буквально висела в воздухе: Юджиро рассмеялся высокомерно и воскликнул: – Знаю-знаю, я так красив, что ты просто не смог устоять! Он ждал, что и Тоору рассмеётся, но вместо этого он улыбнулся уже привычной грустной улыбкой. Но почти сразу же совсем по-принцесовски улыбнулся и упал на одно колено перед ним: – Ах, как я желаю вас, принцесса Ю-чан! – и оба они расхохотались. * * * Юджиро почувствовал, как его легко подтолкнули в спину, и понял, что настал его черёд подниматься и идти получать диплом. Когда он стоял на сцене, то отыскал Тоору в толпе; их взгляды пересеклись, Коно улыбнулся ему – и Шиходани не мог не улыбнуться в ответ, хотя и чувствовал, что вот-вот расплачется. Этот момент, наконец, настал – и это был конец. Когда юноша вернулся обратно на своё место, то принял решение: как только церемония закончится, то найдёт Тоору и скажет ему правду. Он потратил впустую слишком много шансов, слишком много времени, и мог только верить и надеяться, что Коно ответит на его чувства. Худшее, что может произойти: Тоору оттолкнёт его, и он больше никогда не увидит его снова. Стоило Юджиро только подумать об этом, как грудь сдавило от боли. Церемония закончилась, лишь увеличив нервозность Шиходани, и, когда их отпустили, он резко вскочил со стула. В считанные секунды студенты потерялись в потоке родителей, ринувшихся в толпу, чтобы отыскать своих чад. Юджиро пытался сосредоточиться, но пока он протискивался сквозь кучу людей, упустил Коно из виду. Блондин метался по залу, но нигде не было ни единого намёка на присутствие Коно. Наконец, он заметил его на стоянке, стоящего возле машины его семьи. Он бросился к нему, а Тоору, наконец, заметил его, и закричал: – Поздравляю, Юджиро! – после чего сел в машину, а Шиходани так остался стоять, наблюдая, как автомобиль исчезает вдали. – Я люблю тебя, – тихо прошептал он, махая на прощание. И лишь тишина была ему ответом.