***
- Как думаешь, атака ночью будет? - спросила Лукреция у Минервины, выбираясь из броневика. Вопрос был логичный, учитывая, что местное светило уже зашло за горизонт, а стрельба заметно стихла. - Хоть мне и хочется верить, что алиенам тоже надо спа... ять! - предложение завершено не было, ибо выбравшаяся из бронетранспортёра Минервина подскользнулась на масляном пятне и упала на асфальт. Успевшая снять шлем Лукреция склонилась над Минервиной и насмешливо спросила: - Помощь нужна? - и протянула руку. - Нет, спасибо, я лучше полежу, наслажусь видами ночного неба. Присоединяйся если хочешь! - сочась сарказмом ответила Минервина, но руку сослуживицы всё-же схватила, и та помогла ей подняться. Лукреция хихикнула и сказала: - Вот из-за чего ты мне нравишься, Минервина, так это из-за остроты твоего язычка! - Надо же, а мне всё время говорят, что мой острый язык меня погубит... Рядом затормозил очередной броневик, откуда начали вылезать преторианцы. Лукреция заметила их и спросила: - Кстати, а что это был за преторианец, на которого ты так яростно шипела после боя? - Это, Лукреция, был тот самый засранец, который разбил мне нос, и из-за которого меня так отделали палками, что мне даже думать об этом больно. И если бы не законы военного времени, я бы его там и прикопала. - Ну или, скорее всего, тебя бы опять поколотили... - на это заявление Минервина посмотрела на Лукрецию, как на предательницу. Увидев её красноречивый взгляд, Лукреция незамедлительно выдала: - Ох простите меня великодушно, благородная домина, что я посмела подвергнуть сомнению вашу силу... - дальше серьезно говорить она не смогла и начала так тихонько посмеиваться. Грозный взгляд Минервины растаял, и она улыбнулась. По мере разговора легионеры добрались до поспешно поставленной полевой кухни в условном "тылу" намертво закрепившихся вокруг отбитого космопорта римских войск. Несколько центурий 26-го легиона, учитывая то, что они, по сути, прорвались через окружение, отправили на перегруппировку подальше от местной "линии фронта". В конце концов это были люди, а не бездушные автоматы, и им требовался отдых, особенно после такого. Именно поэтому Минервина с Лукрецией сейчас не таскали мешки с песком, укрепляя позиции, а "культурно отдыхали" в тылу. В миску легионера с омерзительным хлюпаньем упала серая комковатая масса. Легионную кашу, одним из компонентов которой была перловка, Минервина обычно ненавидела чёрной ненавистью, но сейчас девушка накинулась на этот кулинарный кошмар, как саранча на поля Египта, ибо готова была, в лучших традициях древних варваров, сожрать кабана. Целиком. Впрочем, доесть спокойно ей не дали внезапно завизжавшая сирена и вопль "ВООООЗДУХ!", пребольно ударившие по ушам. Легионеры отреагировали мгновенно, тут-же побросав всё и укрывшись в ближайших укрытиях, или хотя-бы там, что хотя-бы частично подходило под определение "укрытие". Сначала раздался гул, затем где-то что-то громко шваркнуло, озарив космопорт яркой вспышкой, сухо застрекотали зенитки, отправляя белёсые лучи смерти неведомому противнику. В небе что-то загорелось и, оставляя за собой огненный след, пролетело куда-то далеко, чтобы напугать Минервину очередным взрывом. Следующий взрыв прогремел чуть-ли не под носом у спрятавшейся "в складке местности" (точнее, в канаве) Минервины, и её накрыло ударной волной и засыпало осколками. Один из таких осколков пробил со стеклянным треском кинетический щит, вонзился в наплечник и оцарапал плечо, заставив легионера зашипеть от боли. Автоматические системы лорики сработали моментально, немедленно впрыснув на место пробития наплечника медигель, оказывающий заживляющее воздействие, но боль уходить явно не хотела, заставляя девушку материться себе под нос, сжимая больную часть тела. А тем временем в небе начала разгораться настоящая собачья свалка - экстренно поднятые римские "Аквилы" начали перехватывать кроганских штурмовиков и отправлять их туда, где им самое место - пилотов в Тартар (или его кроганский аналог), а их машины, обладающие грацией и формами кирпича - на землю. Один из таких штурмовиков свалился прямо возле канавы, где пряталась Минервина, и учитывая то, что эта летающая бандура горела, но не взорвалась (пока что не взорвалась), она поспешила поменять своё укрытие. А точнее - бежать от штурмовика быстрее Меркурия. Впрочем, Минервина не успела, штурмовик рванул и взрывной волной её повалило на землю. Девушка пролежала на земле где-то с минуту, прежде чем её кто-то аккуратно подхватил и оттащил. Минервина-бы определённо сочла сию ситуацию забавной - смешно сказать, уже второй раз её тащат как куклу после очередного взрыва. Однако сейчас ей было определенно не до смеха, так как у неё болело всё - начиная от рассечённого плеча и заканчивая носом, который она едва не сломала повторно о шлем при падении. Минервина почувствовала, как её перевернули и стянули шлем, после чего довольно мягко залепили пару пощёчин - чисто для приведения в чувство. Девушка издала стон боли, открыла глаза и увидела перед собой суровое лицо рудиария Аэтоса. Реакция была незамедлительной - спасителю прилетел кулак в глаз, вызвав у того маты на неизвестном языке и вопрос: - За что? - За всё хорошее! Тоже мне, Персей, спасающий Андромеду... Вблизи опять что-то взорвалось, и Аэтос навалился на Минервину, укрываясь от возможных осколков. Разумеется, сама девушка была этому категорически не рада и потому решительно (и где только силы взялись?) скинула рудиария с себя и отползла подальше, одновременно покрывая бывшего гладиатора отборной бранью, которой бы позавидовал любой остийский грузчик. Отодвинувшись от "главного, после алиенов, источника её неприятностей" на несколько метров, Минервина вновь скрючилась от боли в плече. Аэтос, понимая, что на возможное предложение помощи, будет послан "оттрахать самого себя" или куда-нибудь по схожему маршруту, решил к ней не лезть. Тем временем, вспышки в небе, как и взрывы, постепенно стихали - римские "орлы" одерживали уверенную победу. Не прошло и десяти минут, как последние кроганские штурмовики или улетали прочь, или падали метеорами на землю. Налет на римские позиции, как не было-бы это неприятно признавать, был удачным даже не столько в тактическом (сгорело несколько палаток и полевая кухня, так-же были разнесены в клочья несколько тестудо), сколько в стратегическом плане - до сего момента безопасное небо, надежно прикрытое от орбитальных бомбардировок кинетическим щитом, прекратило быть таким, что теперь действовало на нервы засевшим в обороне римским войскам. А пониженный боевой дух - это один из путей, ведущих к поражению. Впрочем, некоторых конкретных легионеров уже не волновали вопросы боевого духа, более того, они вполне были готовы пройти весь путь до столицы кроганов, оставляя после себя след из трупов, если бы им сказали, что на этой самой столице есть тёплая, уютная постель. Минервина зверски хотела спать, что, в купе с болью в плече, повышал её уровень ненависти... кхм... ко всему на доселе невиданный уровень. Вдобавок, кроганы сожгли палатку её контуберния, что добавило ещё один пункт в список "за что нужно ненавидеть алиенов". И поэтому несчастная Минервина залезала сейчас в броневик - именно броневик был определён как временное место для ночёвки. Там уже находилась Лукреция и еще трое девушек из её контуберния, и у всех был несчастно-раздраженный вид. Оно и понятно, бронетранспортёр не предназначен быть передвижной гостиницей. Поморщившись от очередного приступа боли и схватившись за плечо, Минервина подсела к Лукреции и спросила: - Эй, ты мне не поможешь? - Что такое? - Надо-бы плечо посмотреть, осколком посекло. - На невысказанный вопрос "что-же ты не пошла к медикам?" Минервина тут-же добавила: - Дёргать медиков я не хочу, у них и так сейчас работы полно. Не думаю, что моя пустяковая царапина - это весомая причина отвлекать эскулапов от по настоящему серьезных проблем. Ну как, поможешь? - Разумеется. - улыбнулась Лукреция, - Давай посмотрю. Лукреция отстегнула наплечник и потянула на себя, вызвав со стороны Минервины злобное шипение. Оно и понятно - осколок застрял в наплечнике и всё это время по факту торчал в её плече, да и в добавок он "приклеился" к нему медицинским гелем. Под наплечником была разорванная ткань герметичного поддоспешника, способного выполнять функции скафандра в случае необходимости и рана, оставленная осколком. Минервина предварительно отключила нужные системы скафандра, дабы они не заляпали нужную область автоматической подачей медигеля. Лукреция осмотрела рану, задумчиво хмыкнула, и сообщила: - Действительно царапина, ничего важного не задето. Но шрам останется. - После этих слов она наложила пластырь с медигелем, вызвав очередное шипение, но уже более тихое. Затем она протянула Минервине снятый наплечник, откуда торчал злополучный осколок, спросив: - Наплечник выкидываем или вытаскиваем осколок? - Наплечники на улице не валяются. - Ответила девушка, забирая элемент своих доспехов. Трудно было определить изначальное происхождение осколка, но он был довольно крупным, металлическим и очень острым - римские лорики не так-то просто пробить. Возможно это был осколок меча, или какого-нибудь похожего средства убиения разумных и не очень существ в ближнем бою, но происхождение железяки сейчас волновало Минервину меньше всего, её куда больше интересовал вопрос - как этот мусор вытащить. Решение нашлось быстро, но за такое решение декан контуберния обязательно устроила бы Юлии дисциплинарное взыскание, если бы находилась тут - Минервина достала игольник и ударила рукояткой по осколку, из-за чего ненужный предмет вылетел из наплечника, чтобы со звоном упасть на пол бронетранспортёра. Затем наплечник был возвращен на место и прикреплён, после чего Минервина откинулась на сиденье и издала стон, в который было вложено множество эмоций - начиная от усталости за сегодняшний чрезмерно паршивый день и заканчивая радостью, что ей наконец-то выпал шанс хоть чуточку отдохнуть. Прикрыв глаза, Минервина тут же уснула. Вообще, с самого детства Минервина имела неудовольствие наблюдать "странные" сны. "Странность" этих снов, в отличии от обычных, заключалась в том, что они хоть и имели в основе своей полную бредятину образов и непонятных явлений, тем не менее хорошо запоминались и в грядущем Минервина с любопытством находила определенную схожесть творящейся в каком-либо сне фантасмагории с тем, что потом происходило на самом деле. Подобные сны случались крайне редко, но сегодня, похоже, наступил черёд такого "сна". Первым, что она увидела, был маленький домовой сычик. Милая птица сидела перед Минервиной, чистя пёрышки и периодически издавая писк. Хоть Минервина и была, по мнению многих, "довольно чёрствой", а к различным "милым животным" испытывала ничто иное как равнодушие, вид сычика почему-то пробудил в ней весьма для неё нехарактерное умиление, и она решила подойти к сычу поближе. Сычик посмотрел на неё, как на врага римского народа, вспорхнул и полетел, и Минервина побежала за ним. Только сейчас она заметила, что находилась в странном городе, в котором она с удивлением опознала Рим - но только это был не современный Рим, с шумом аэрокаров и высокими шпилями, а Рим старый, ещё эпохи Гая Юлия Цезаря, такой, какой она видела на картинках в учебниках истории. От удивления она даже остановилась, но очередной писк усевшегося на какую-то телегу сычика отвлёк её от созерцания Вечного Города. Минервина снова направилась за сычиком, который дождался, пока она подойдет поближе, а затем вновь вспорхнул и полетел дальше. Нахальная птица заставила девушку протащиться через половину города, пока не привела её на Капитолийский холм, к воротам храма. Сделав круг над головой Минервины, птица уселась на створку открытых ворот храма и пискнула, будто приглашая войти. Однако, не успела Минервина сделать и шага, как из храма вышел Гай Юлий Цезарь. В том, что это был именно тот самый Цезарь, Минервина была уверена на все сто процентов. Фигура этого древнего правителя была поистине священной для римлян, да так, что чуть-ли не малые дети могли узнать его. Древний диктатор протянул ей руку, и Юлия, минуту колеблясь, всё-же протянула свою в ответ. Гай улыбнулся и повёл Минервину за собой, так и не сказав ни слова. В древности, когда сенаторов было меньше, Капитолийский Храм иногда использовался в качестве места заседания. Вот и сейчас, хоть и во сне Минервины, в храме сидело множество сенаторов. Разделившись на две аккуратные половины по двум сторонам храма, сенаторы сидели и смотрели немигающими взглядами на идущую с Цезарем Минервину. В глазах левой половины сенаторов сияла откровенная неприязнь, в глазах правой - что-то похожее на интерес. Цезарь заметил это, усмехнулся, и произнёс: - Кое-что определенно не меняется. Запомни, дочь, всегда будут люди, что будут тебя ненавидеть, и всегда будут люди, что будут если не любить, то хотя-бы понимать, что с тобой выгоднее дружить. Минервина хотела возразить, что она далеко "не дочь" Цезарю, и что ни капли крови тех самых Юлиев в её крови нет, так как её род произошел от каких-то вольноотпущенников, сумевших пробиться спустя века наверх, однако не смогла вымолвить ни слова. Сам Цезарь, будто прочитав её мысли, лишь усмехнулся. Они дошли до алтарей и Минервина увидела статуи богов. Цезарь остановился, отпустил её руку и указал ей в сторону статуй, произнеся: - Иди. Кое-кто хочет на тебя взглянуть. - Минервина догадалась, кто хотел её видеть, и её догадки подтвердились - когда она подошла поближе, она увидела что вместо статуй богов, на их местах находились сами боги. Юпитер, Юнона и Минерва, Капитолийская Триада, сидели на трёх тронах, внимательно рассматривая Юлию. Боги общались между собой, обсуждая их гостью, и хотя Юлия их слышала, она, тем не менее не понимала их речь. Однако интонации и жесты богов вполне себе понятны - Юпитер смотрел на Минервину с явным скепсисом, подвергая доводы Юноны в её пользу критике, Минерва же вносила свою лепту в спор богов, не то выгораживая, не то критикуя Юлию, не то просто примиряя спорщиков. В конце концов спор завершился и боги вынесли вердикт, тем не менее, неизвестный Минервине. Богиня, в честь которой Минервине дали имя, встала с трона, подошла к девушке и, поскольку Минерва была выше Юлии, она аккуратно приподняла её лицо, взявшись за её подбородок. Минерва рассматривала Минервину так-же внимательно и придирчиво, будто покупательница на рынке рабов, разве что зубы не смотрела, удовлетворённо хмыкнула и произнесла: - Да, ты определённо заслуживаешь носить своё имя... - После этих слов она наклонилась ближе и, погладив девушку по щеке, неожиданно поцеловала Минервину. Девушка была сильно удивлена, но отталкивать Минерву не спешила - во первых, она была слишком напугана для этого, во вторых - ссориться с богами себе дороже, в третьих - она понимала, что это сон, хоть и на редкость странный даже по сравнению с прошлыми. Поэтому, как в одном анекдоте, Минервина расслабилась и попыталась получить удовольствие - её хотя бы, как в многочисленных мифах, не пытался трахнуть Юпитер. Она даже прикрыла глаза, попытавшись представить кого-нибудь другого, как вдруг всё рухнуло и Минервина свалилась на землю. Кругом всё радикально изменилось - стены храма сменились полем боя - вокруг были слышны выстрелы, взрывы и рёв инопланетных ящеров, поэтому, почувствовав, что к ней вернулся дар речи, девушка первым-же делом простонала: - Ну её эту войну, лучше верните меня в Капитолийский Храм... - однако мраморные колонны Капитолийского Храма возникать вокруг не спешили. Минервина оглянулась по сторонам, и увиденное ей не понравилось - вокруг были окопы, заваленные черепами кроганов, палящее солнце и песок. Девушка аккуратно поднялась и неожиданно увидела перед собой... лису. Лис внимательно на неё посмотрел и неожиданно кинулся прямо на неё, из-за чего девушка упала на спину. Следующим, что увидела Минервина, был здоровенный орёл, летающий над ней кругами. Навернув пару кругов, орёл неожиданно начал пикировать прямо на неё, и когда до её лица оставалась буквально пара метров, орёл выпустил когти, целясь ей в глаза. И когда до острых как ножи когтей птицы оставались буквально считанные сантиметры, Минервина зажмурилась... и тут-же проснулась. - Всякая херня снится... - недовольно пробормотала себе под нос Минервина, потянувшись за своей фляжкой, ибо ей зверски захотелось пить. Отхлебнув из фляжки и грустно констатировав факт, что вода закончилась, Юлия услышала странные звуки. Она тут-же натянула шлем и врубила систему ночного видения (ибо внутреннее освещение в бронетранспортёре было отключено), однако никаких кроганов-диверсантов или смертельно опасной фауны Минервина не увидела - зато увидела сидящую рядом Лукрецию, обхватившую лицо руками и тихо плачущую. Видимо, хоть она и держалась весь день молодцом, все увиденные ей смерти и ужасы войны серьезно по ней ударили. И хотя Минервина не умела утешать людей, она все-же попыталась - сняла шлем, обняла Лукрецию, и начала нести банальщину на тему "всё будет хорошо", но, судя по всему, Лукреция была рада и такой поддержке - она обняла Минервину в ответ, и казалось, стала меньше плакать. Они так просидели где-то с десять минут, когда снаружи что-то громко взорвалось. Заплаканная Лукреция тут-же отпрянула от Минервины, надела шлем и приготовилась к тому, что их снова отправят в пасть Церберу.***
- Ну я так и знал что кроганы пойдут в наступление утром. - произнес Фалько, рассматривая через визор, как вдалеке огромная орда инопланетных ящеров мчится на римские позиции. - Не в курсе, легат задействует сюрприз, или нет? - поинтересовался Аэтос у брата по оружию, на что тот ответил: - Вроде все приготовления завершены, но использовать их он пока не спешит. Может, еще не время... - А по мне так самое оно. Этих ящеров столько-же, сколько муравьев в муравейнике... - вышеупомянутая орда двигалась к космопорту со стороны юга, где города уже не было - только первозданная дикая природа. Куча танков-транспортёров в сопровождении кроганов пехотинцев явно намеревалась завалить римлян мясом. Буквально. Проблем с количеством солдат кроганы никогда не испытывали, ибо, учитывая, что самки кроганов чрезвычайно плодовиты, для них слова "бабы ещё нарожают" были частью военной доктрины. Вдобавок вид огромной ревущей орды всегда оказывал на не-кроганов весьма подавляющее воздействие. Впрочем, ждать, когда кроганы приблизятся вплотную, римляне не стали - занявшие позиции римские тестудо начали проделывать в кроганских танках-транспортёрах отверстия, не предусмотренные их создателями - а поскольку расстояние до римских "черепах" было куда больше, чем радиус действия орудий танков-транспортёров, они могли римлян разве-что обматерить в ответ. Да даже если-бы кроганы и были ближе, прошлые стычки наглядно показали, что орудия танков-транспортёров против тестудо бесполезны. Но тем не менее, кроганы продолжали двигаться вперёд несмотря на огонь римлян, а дальнейшие события показали причину самоуверенности ящеров. Раздался подозрительный визг, затем прозвучал взрыв - и вот, одна из римских "черепах" превратилась в дымящиеся обломки, вызвав у наблюдающего за этим Аэтоса бурю ругательств: - Артиллерия у них нашлась, твою налево... - А вот теперь, мне кажется, Люций задействует сюрприз. - констатировал факт Фалько, и действительно, спустя еще парочку вспыхнувших тестудо и образовавшихся воронок от удара кроганской артиллерии, со стороны космопорта послышался рёв, определенно способный заткнуть за пояс целую кучу горластых кроганов, и оставляя за собой огненные хвосты, в сторону ящеров и их демаскировавшейся артиллерии устремились снаряды римских РСЗО, которые Люций берёг до последнего. Разрушения были колоссальные, казалось, будто ошмётки тел инопланетных ящеров были способны долететь до позиций, где находились Фалько с Аэтосом, а местный ландшафт был перепахан настолько, что казалось, будто они не на Фортуне, а на Луне - учитывая количество образовавшихся после артобстрела воронок. Аэтос присвистнул: - Мда... Сомневаюсь, что там кто-то выжил. После такого не выживают. - Атака кроганов завершилась полным и безоговорочным разгромом этих самых кроганов. - Чую, что они придут в полную ярость. - произнёс Фалько, - Они и так без вождя в голове, а после этого они вообще все ограничения потеряют. - И хорошо. - в обсуждение вклинился третий человек, которым оказался легат Люций Антоний, выбравшийся из подвала, служившего ему штабом: - Враг потеряет возможность стратегически мыслить, начнёт совершать ошибки, а мы ими воспользуемся. Раздавшийся рёв и гулкие хлопки подтвердили теорию Люция - до сего момента висевшая на орбите эскадра кроганов (основной флот куда-то делся) начала абсолютно бесполезный в данной ситуации орбитальный удар - кинетический щит продолжал исправно прикрывать город от подобной угрозы из космоса. Но если в первые дни кроганы вяло постреляли пару раз и угомонились, сейчас кроганы намеревались стрелять по щиту до тех пор, пока он не лопнет, или пока у них не кончатся снаряды. У легата завибрировал наруч, сообщая о поступающем вызове. Легат немедленно поднёс его ближе к голове и включил: - Люций слушает. - Это центурион Квинта Сульпиция. Алиены как с цепи сорвались, они бросили всё, что есть на мои позиции! Что вообще происходит... Люций тут-же развернулся и спустился обратно в подвал, а Аэтос произнес: - Кажется, мы только-что ударили по носу спящего медведя...***
Магистр третьего флота Гай Кассий Назика задумчиво поглаживал подбородок, смотря в раскинувшуюся перед ним черноту космоса. По связи триерархи один за другим докладывали об успешном переходе на сверхсвете, и когда опцион доложил о том, что все корабли готовы, магистр скомандовал: - Проложите оптимальный курс к Фортуне. Я хочу, чтобы наш флот вышел на её орбиту как можно быстрее - неизвестно, как долго протянут наши войска. Каждая потерянная минута может стоить десятки, если не сотни жизней. - Так точно, доминус, навигационные когитаторы уже просчитывают оптимальный курс. Римский флот вышел на краю системы и тут-же просканировал пространство сканерами дальнего радиуса действия и запустил разведывательные зонды, что должны были проводить разведку пространства там, куда радиус сканеров дальнего радиуса действия не дотягивал. Вражеская эскадра обнаружилась там-же, где магистр флота и ожидал, на орбите Фортуны, и в данный момент противник был сильно занят орбитальной бомбардировкой, чуть-ли не подставляя свои дюзы под хороший залп. - Какая, однако, удача... Всем кораблям полный вперед, кораблям-носителям - выпустить "Аквил" и "Вультуров", остальным открыть огонь сразу-же по вхождению противника в зону действия излучателей частиц. - после этих приказаний он откинулся на спинку своего кресла, после чего пораженный внезапной догадкой, дополнил свой приказ: - Обеспечьте готовность к непредвиденным манёврам противника - не хочу, что-бы к нам пожаловала пара квадрирем на сверхсвете с тыла. Впрочем, осторожность магистра флота была лишней - резервов в засаде у кроганов не было, и все корабли эскадры находились на орбите Фортуны. Вскоре сканеры кроганских кораблей засекли, что к ним кто-то подбирается с тыла, и корабли ящеров начали экстренный разворот с целью встретить противника как подобает, однако для нескольких фрегатов и одного крейсера было слишком поздно - ярко-изумрудные лучи превратили их в не менее яркие вспышки в утреннем небе планеты. Дальнейший бой развивался вполне предсказуемо - учитывая количественное (целый флот против эскадры) и что самое главное - качественное превосходство, эскадра быстро превратилась в облако обломков. С гибелью флагмана алиенов глушение связи на планете прекратилось, и магистр флота попытался выйти на связь с защитниками планеты. Где-то десять минут шли безуспешные попытки установить связь, и Гай Кассий уже было подумал, что гарнизон перебит, как на связь вышел Люций Антоний. - Говорит легат Антоний, командующий двадцать шестого легиона "Горгона". Я так понимаю, флот пришел слегка раньше намеченного срока? - На удачу, у нас тут проходили учения в ближайшем секторе. Могу-ли я связаться с пропретором Тиберием Юнием? - Боюсь это невозможно по причине его преждевременной кончины. В данный момент командование обороны осуществляю я. Кстати, если вам не затруднит, не могли-бы вы нанести орбитальный удар по высланным вам координатам а также немного поспешить с эвакуацией? Просто в данный момент алиены бросили на нас всё, что у них осталось, в попытке забрать нас в Тартар, и боюсь, что у них вполне может получиться. - Разумеется. - согласился Кассий, после чего спросил опциона: - Координаты получены? - Да, доминус. - Перешлите их торментариям, огонь вести на свое усмотрение. Транспортным судам начать снижение в район космопорта. - Затем магистр флота вновь обратился к легату: - Если будут какие-либо проблемы - обращайтесь. Аэтос вновь упокоил очередного крогана, превратив его голову в кровавые ошмётки выстрелом из своей фульминаты, и сразу-же прицелился в другого. Застрелив второго, а затем третьего и четвёртого, Аэтос не удержался и выкрикнул: - Их там что, на конвейере штампуют что-ли? Фалько, поддай огоньку! Фалько поддал. Хорошо так поддал, обратив в безумные орущие факелы сразу с десяток алиенов, бегущих на него со своими топорами, после чего громко поинтересовался: - Ну и где эти сраные тестудо, когда они так нужны, а? Ответом им послужил гул, характерный для излучателей частиц, только усиленный в несколько раз. Исполинский изумрудный луч прошелся по какой-то далекой цели, а вслед за ним ударило несколько разогнанных до огромных скоростей вольфрамовых болванок. - Твою... Похоже, наши таки прилетели. - Хвала Великому Духу, самое время... - отозвался Фалько. В небе пролетело звено "Аквил", отработавших по инопланетным ящером всем имеющимся у них арсеналом, а следом за ними, явно держа курс на космопорт, пролетели транспортники - как большие корабли, способные увезти целую центурию, так и мелкие шаттлы. И тут-же на связь вышел декан: - Преторианцы! Отходим! Скоро нас снимут с этого гадюшника. - Вот давно пора... Разумеется преторианцы не "развернулись и ушли", а медленно отступали, покрывая врагов матами и плазмой, пока не добрались до взлётно-посадочной полосы космопорта, где уже приземлялись корабли. Кроганы безуспешно пытались прорваться к ним и использовали всё свое оружие, чтобы не дать римлянам отступить. Они понимали, что стоит последнему римлянину покинуть город, как висящие над ними корабли обрушат на город смерть, и потому старались забрать как можно больше людей с собой в огненную могилу. Кроганов вела слепая, дикая ярость обречённых и жажда убийства, поэтому они игнорировали весь обрушиваемый на них огонь, стремясь догнать, покалечить, искромсать и убить... Со стеклянным звоном лопнул кинетический барьер Лукреции, и сразу несколько вольфрамовых шариков вонзились в её ногу, вызвал крик боли и падение на землю. Падение соратницы увидела Минервина, тут-же кинувшаяся ей на помощь. Приподняв Лукрецию, девушка собиралась оттащить её подальше, но кинувшийся в их сторону кроган, размахивающий молотом, заставил Минервину выхватить игольник и всадить в туловище врага три иглы, которых более чем хватило, чтобы упокоить внезапного врага. Бросать боевую подругу тут Минервина не могла, оттащить её тоже, и вполне вероятно, что в ближайшие пару минут она бы встретила свой конец, если бы, на её счастье рядом не были преторианцы. Аэтос заметил двух девушек и тут-же кинулся к ним, крикнув Фалько: - Брат, прикрой! И пока Фалько прикрывал преторианца и легионеров стеной огня, Аэтос и Минервина подхватили кричащую от боли Лукрецию и потащили в сторону ближайшего транспортника, благо оный был совсем близко. Другие легионеры и преторианцы тоже вносили свою посильную лепту в сдерживании орды обезумевших ящеров, но более всего были полезны тестудо, практически неуязвимые для ящеров. "Практически" потому, что несколько римских "черепах" коптили рядом с разорванными корпусами - у кроганов была с собой сильная взрывчатка, и хотя те, кто успевал с ней добежать до римской бронетехники, гарантированно гибли, они могли таким образом вывести её из строя. Но на счастье отступающих легионеров с преторианцами, поблизости ни одного такого смертника не было, зато было тестудо противопехотной модификации, где излучатели частиц были заменены сифонами, а рельсовое орудие - спаренным излучателем частиц повышенной мощности. В сумме это давало возможность выкашивать противника с огромной скоростью, чем "черепаха" и занялась, прикрывая отход остальных римлян. Наконец, Минервина и Аэтос втащили Лукрецию на корабль, где её тут-же подхватили медики, после чего вернулись к аппарели, где присоединились к прикрывающим отход легионерам. От беспорядочной стрельбы и жара хиеросифонов у Аэтоса уже в глазах свербило, но в конце концов, когда в транспортник заехала прикрывавшая их "черепаха" и аппарель начала закрываться, рудиарий позволил себе слабость присесть на какой-то ящик. Рядом плюхнулась Минервина, стянувшая шлем, и произнесшая: - Спасибо тебе. - Значит, убивать ты меня не станешь? - ехидно поинтересовался гладиатор, снимая свой шлем. Минервина, осознав, кто, по сути, спас сейчас её задницу и задницу её подруги, подозрительно прищурилась и произнесла: - Ну так уж и быть, живи пока. Рудиарий рассмеялся, и транспортник сотряс гул, сигнализирующий о его взлёте. Вскоре, как только последний римский транспортник покинул Пальмиру Нову, на город обрушилась орбитальная бомбардировка, окончательно уничтожая то, что не разрушили кроганы. Конечно, город было жалко, и возможно там даже остались выжившие римляне, но теперь уже было всё равно - столица Фортуны была наполнена инопланетными ящерами, и оставлять в их лапах Пальмиру Нову магистр флота Гай Кассий Назика был не намерен. Через час орбитальной бомбардировки, от некогда красивого города остались лишь обугленные и оплавленные руины.