Заболеть любой ценой

      — Это моя кружка! Я из неё пил! — возмутился Данил, когда Ваня подцепил за ручку кружку с его стола и поднёс к губам.       — Теперь и я с неё пил, — Ваня отхлебнул пару глотков. — М-м, — протянул он в следующий миг, покачивая головой. — Почему здоровым не заваривают такой вкусный чай? Несправедливо! — Иван опустил кружку обратно на стол и рывком наклонился к даниному лицу. — Что там?       Даня сжал губы.       — Во-первых, из кружки пил, а не с кружки, — с достоинством заявил он, чувствуя себя рядом с Ваней капец каким гением, — во-вторых, мать-и-мачеха. И в-третьих, какого ты так близко, Иванов?       — Сам Иванов! — огрызнулся по привычке Ваня. Понял, что сказал, и ухмыльнулся, прикрыв рот ладонью, чтоб не расхохотаться. Даню это почему-то огорчило: ну зачем он прячет улыбку, ну зачем? Ну и пусть бы рассмеялся, смех – это хорошо, а смех Вани...       Так, стоп!       — Ты не ответил. Какого ты так близко? — Даня невольно дёрнулся. Ваня подался вперёд.       — Заразиться хочу, Данёк! Страх как хочу! Подыши на меня! — Ваня отважно зажмурился, готовый принять на себя всех микробов и бактерий, но их ему передавать не собирались.       Даня задумчиво подпёр подбородок кулаком.       — По какому предмету? — наконец спросил он.       — По физике, через два дня, — состроил Ваня жалобную мордашку. Он завалит эту контрольную, определённо завалит!       — Ты закалённый, — резонно заметил Даня. — Вон несколько раз при мне на улицу без куртки выбегал.       — Ой, ладно тебе, зануда, — отмахнулся Ваня. — Попробовать-то стоит!       И наклонился ещё ближе. Даня скосил глаза. Лицо будто раскрасили неумело – местами бело, местами розово, местами красно. Неравномерно и некрасиво, как малярами на заборе. А тут ещё этот:       — Ты мне брат или не брат?       — Да брат, брат, — раздражённо цыкнул Данил. — Задолбал, честное слово!       — Ну так зарази поскорее – и дело с концом! — нет, Ваня, только не это, ну куда уж ближе наклоняться, Ваня!..       Данил схватил Ивана за щёку и отвернул.       — Пойдем, сначала организм тебе ослабим!       — Чего? Зачем?       Данила потёр пальцами переносицу. Боже, дай терпения!       — Будешь вопросы задавать – я себе от этого дельца затребую выгоды. Марш на улицу и 12 кругов вокруг дома!       — Чего?! — взвинтился Ваня. — Да там же холодно! Сам бегай!       Даня прожёг его насквозь долгим выразительным взглядом. Ваня, кажется, смог даже физически ощутить дырку в своём лице.       — На контрольную захотел?       — Ладно-ладно, — поднял ладони Ваня. — Понял-понял!       И рванул на пробежку прямо с порога комнаты.       И вот Ваня бежал, а Данил его из окна поддерживал:       — Дыши глубже! Всей грудью холодный воздух вдыхай!       — Быстрей беги, чё плетёшься! Запыхайся срочно!       И выливал на уже и так взмокшего Ваню ледяной воды на девятом круге.       И с каменным лицом выслушивал ругательства, затихающие там, где начинается десятый круг и становящиеся громче на переходе к одиннадцатому. А когда на двенадцатом они не только не стихли, а ещё и апнулись в плане эмоциональности и откровенности, Даня уже с лицом демона потирал ладошки.       Ваня забежал в дом, оттуда – в комнату, и Даня поспешно превратился в ангела.       — Ну? Заразишь?       — Подожди немного.       Когда раздался шестидесятый тяжёлый вдох, всё ещё рваный после пробежки, Данила схватил Ваню за руку и сжал. Глаза у того перепрыгнули брови от таких неожиданно смелых шагов к общей двушке на окраине города, ипотеке лет на двадцать, вечно немытой посуде и десятерым спиногрызам, но Даня всего-навсего сказал:       — Видишь, руки уже согрелись! А только минута прошла, как ты в тепле, — и покачивания головой, укоризненные такие, как будто Ваня виноват. — Будем дальше грохать иммунитет.       — Да чихни на меня уже!       — На заказ не чихаю, это дело вдохновения!       — Да ну тебя!       И как-то так понедельник закончился, начался вторник. Ваня проснулся бодрым и полным сил.       — Бля!       И лучше бы он со школы не возвращался, потому что его заставили гонять двадцать кругов и на пяти из них облили из ведра. Руки не согрелись через минуту. Согрелись через две.       — Прогресс, — присвистнул Даня.       — Класс, заражаешь?       — Не-а!       — Ну Данёк! — Ваня эпично грохнулся на колени. — Ну завтра контрольная! — и уже как-то злобно: — Ты уже или сам выздоравливай, или меня заражай – одно из двух!       Господи Боже, сам Иван Иванов (другого Ивана Иванова ещё поди поищи!) стоит перед ним на коленях! Надо соглашаться!       — Я спать!       — Чего-о? — не поверил ушам свои Ванька. Да неужто бросят его в беде? Как так-то?       — Можешь лечь рядом, — Даня невозмутимо пожал плечами. — А я на тебя подышу.       И укутался в одеяло. Ну что тут поделать?       Ваня лёг рядом – что ещё ему оставалось? И нервничал. Очень. А Даня нет – сосчитал три овечки в четвёртой степени и уснул. В Ване же злость закипала с каждой секундой – очень уж тихо Даня дышал, не заразишься.       Ещё и потянуло ему, такому беспомощному, на лице пастой что-нибудь накалякать... Или обнять.       Чего, погодите?..       — Дань, просыпайся! Дань! — почти заорал Ваня.       — Да чего?! — буркнул Даня, зарываясь в одеяло. Зарылся почему-то вслепую в ванин свитер. — Больным полноценный сон нужен.       — Слышь, больной, заражай меня! Не помогает твоё дыхание, давай по-другому!       — Например?       — Например, сделаем так, чтобы ты расчихался. Прям на меня.       Даня устало зевнул, не выпуская спросонья из рук ваниного свитера.       — Валяй, — пробурчал он щекотно. — Делай, что хочешь.       Бедный Даня в следующие два часа вытерпел пыль, перья, чеснок – и чего он ещё там не вытерпел. Но не чихнул. Ни разу. В носу – как будто цемент. Густой, зараза. А этот имбицил перед ним с амброзией прыгает. Каланхоэ бы ещё достал.       — Я спать хочу, — наконец сказал Даня, падая обессиленно на кровать. И точно: 12 вечера. О нет. Уже сегодня контрольная по физике.       — Да зарази меня уже! — взревел Ваня. Наклонился к Даниле, столкнувшись с ним носом. — Накашляй там, надыши как следуе...       У обоих был ступор.       Данил, вопреки ваниным просьбам, едва дышал.       А потом потянулся вперёд и, не встречая отпора, ткнулся своими губами в ванины. Тут уже тот перехватил инициативу, и они целовались хрен пойми сколько, но когда закончили, минутная стрелка на часах едва успела отбежать от двенадцати.       А казалось, прошёл минимум час...       — Что ты делаешь? — наконец спросил Иван, отдышавшись.       Даня пожал плечами.       — Я заразить тебя пытался, а что сделал ты? — хмыкнул он, намекая на то, что главным образом инициатива и напористость в этом поцелуе исходила не от него, да и языком в чужой рот не он полез.       — Эм.       Так и уснули. В одной кровати, в данькиной. На этот раз не стесняясь обниматься. Но Ваня знал, что на утро у них намечен очень серьёзный разговор. И просто мечтал проснуться здоровым, чтобы умотать поскорее в школу на благословенную физику – только бы избежать разговора.       Проснулся он с соплями, кашлем, саднящим горлом и температурой под сорок. А Даня вроде по-доброму, но всё равно почему-то зловеще шептал ему в обои ухи*:       — Доброе утро!