Önd þau né áttu, óð þau né höfðu, lá né læti né litu góða; önd gaf Óðinn. óð gaf Hænir, lá gaf Lóðurr ok litu góða.
Птицы поют в хвойных лесах Мидгарда. Падает с огромной высоты вода, разбиваясь на миллионы мелких, сверкающих брызг. Локи, зажмурившись, улыбается. По его лицу стекает кровь. Поют птицы. Локи распахивает глаза в серое небо.***
Вот он — срединный мир, мир людей. Люди… Локи кривится. Люди принимают их за богов. Еще бы — ведь до технологий асов им развиваться не одну тысячу лет. Неотесанные, глупые, примитивные существа. И сейчас, стоя у края отвесной скалы и глядя на их поселение с высоты, Локи не может сдержать отвращения. Как же грязно. Везде эта грязь. Они рождаются в грязи, живут, как животные, борясь за каждую несовершенную секунду своего жалкого существования, и умирают, едва успев подарить жизнь следующему несчастному. Фьорд, извилист и длинен, скрывает свое начало где-то в серой дымке — бухта, окруженная растянутым на многие мили коридором высоких, поросших вечно-зеленым деревьями гор, застыла в тишине окутавшего ее тумана. Лишь водопад шумит неподалеку. Такая великолепная природа вокруг, а в сердце ее — такое убожество. И сюда его отправил отец? Для чего вновь?.. Да, Локи молод, но уже достаточно испытан в ратном деле — не раз бился он бок о бок со старшим братом. А люди слишком слабы. Он мог бы убить и самого крупного из них, лишь надавив на хрупкое горло. Наверняка их кости ломались бы, как тонкие ветви. Даже сейчас он, лишенный силы асов и магии, не боится их — ведь разве в физической силе и магии суть?.. Внизу — суета. Люди бегают, кричат, что-то поспешно собирают. Вдалеке Локи видит скользящий по воде драккар. Где-то позади — движение; будто молодая неосторожная косуля опрометчиво решила выйти к водопою... Локи оборачивается. Раздвинув низкие еловые ветки, из темноты влажного леса на него взирает маленький мальчик. Усмешка. — Лодур, — шепчет мальчик. Отступает обратно во мрак, глаза широко распахнуты. Скоро они узнают, что он здесь. Пора спускаться.***
Вокруг только два цвета: серые скалы, серое небо — темная зелень деревьев; серые, однообразные лица обступивших его людей — зеленая ткань его проглядывающей из-под доспеха рубахи. Серые глаза глядят настороженно и трусливо. Зачем ты явился к нам? Локи смеется. Он называл их глупыми, а сам не может ответить на столь простой вопрос. — Помочь. Прикасаются осторожно к доспеху — тонкие пластины прочнее их самого прочного металла. Вздыхают восхищенно. В глазах — все еще страх, но уже и надежда. Будешь участвовать в битве? Битва… Локи улыбается. Одна горстка жалких земледельцев на другую, и все это — ради маленького клочка земли, затерянного среди скал и воды. Смешно. Но надо же чем-то заняться… Он кивает. Они радуются. На нашей стороне бог! Глупцы. Это просто ближайшее от выхода Бивреста поселение. Но пусть думают, как им угодно.***
Другие люди высаживаются на берег. Такие же однообразные, серые, испуганные лица... Локи не понимает — зачем тогда вообще идти в бой? Никакая магия не нужна, чтобы прочитать их громкие мысли. Ярл приказал... а где же он сам? Остался до лучших вестей в своей деревне. Гримаса презрения искажает красивое лицо Локи. Для асов даже вообразить подобное немыслимо — чтобы Один или они с Тором не пошли на битву, позволив воинам умирать вместо себя?.. А эти сегодня определенно умрут. Другие замечают его. На вид Локи по земным меркам не больше двадцати, лицо почти мальчишеское — но они отступают в ужасе. Лодур, Лодур! Надо же, слухами земля полнится. Даже имея бога на своей стороне, его люди не торопятся нападать. Локи, вздыхая, достает небольшой кинжал и бросается в сторону неприятеля. Через мгновение они все же следуют за ним. Но разве так бьются? Со страхом, с болью; не ради битвы, не ради победы — ради спасения собственной шкуры, дабы поскорее все закончить? Он только нагоняет их, ибо никто не решается напасть на него первым... Вяло отбиваются, смирившись со своей участью. Его даже случайно не задели ни разу. Да что такое! Ведь он равен им по силе сейчас! И это заметно хотя бы по тому, как даже при отсутствии их сопротивления сбилось его дыхание. Но они, умирая, почти визжат от страха. Как же они боятся смерти! Раздражение охватывает Локи. Какое убожество… — Бейтесь же! Да как иначе вы попадете в Вальгаллу? — со злостью кричит он им, отталкивая от себя бездыханное тело. Не слышат... Бегут. У них же есть навыки — он понимает это, наблюдая краем глаза за немногочисленными стычками местных и горе-захватчиков. Так почему?.. Очередной несчастный кричит, завидев Локи, и пытается прикрыться телом своего павшего товарища. Локи с усмешкой отпихивает нелепую преграду ногой и, наклонившись, всаживает острый кинжал трусу в глаз. Человек хрипит и бьется, умирая. Локи распрямляется, оглядывая окровавленный берег. — Бейтесь со мной! Бейтесь ради битвы! Не думайте о том, что я бог! Наконец, напротив Локи оказывается великан — он выше на голову и заметно шире в плечах. Мускулы перекатываются под толстой кожей оголенных рук, но в глазах его Локи видит тот же обреченный ужас. Мидгардец уже понимает, что шансов нет. Ведь разве в физической силе суть?.. Пара рваных движений, у него почти получилось, почти, но... мгновение — и с перерезанным горлом великан падает на колени. Этот хотя бы не кричал от страха... Алая, горячая струя бьет, пульсируя, в стороны, окропляя лицо Локи. Он ухмыляется, с удовольствием размазывая кровь. Крови много, очень много... Еще бы — такой большой недоумок. И вот не остается ни одного из сошедших с корабля. Люди ликуют, восхваляя его. Локи противно, ибо он далек от ликования. Это слишком легко! Так кухарка без труда сворачивает курам головы, а они кудахчут и бьются в ее беспощадных руках, не в силах отсрочить свою кончину. Локи видит, как с драккара сходит еще один человек. Жители замолкают. Медленно и осторожно приближается к Локи хрупкая фигурка. Это что, ребенок? Нет — перед ним стоит девушка в грязной, посеревшей от пыли хламиде. Совсем юная, меч дрожит в маленькой руке. Едва удерживает тяжелый щит. Единственная осталась. Он наклоняет голову. Зачем вылезла? Его люди смеются. Локи поджимает губы, нетерпеливо взмахивает рукой, чтобы отошли. Толпа мигом расступается — и уже стоит поодаль в радостном предвкушении. Они с девушкой остаются один на один. Он делает шаг в сторону, осторожно обходя ее. Она повторяет за ним, и Локи видит, как глаза ее постепенно разгораются. Кажется, эта услышала?.. Похоже. С разъяренным криком она неумело наносит удар. Локи уворачивается, улыбаясь. — Смотри на меня. Она глядит исподлобья. Его шаг — ее шаг. Раз, два. Светлые волосы прилипли к грязному лицу, но очи будто светятся — ясные и почти прозрачные. Осмысленные и жестокие. Улыбается хищно. Она уже не помнит, что осталась одна. Ей уже не важно, что все это бесполезно. Ну, наконец-то. Это именно то, чего он ждал! Он делает выпад, но промахивается: она уже где-то сбоку. Теперь она двигается, будто танцует. Локи удовлетворенно кивает ей, жар битвы разгорается в нем. Сердце гулко стучит о ребра. Поразить достойного противника — не это ли высшее наслаждение для воина? Он хочет воскликнуть: «Глядите на нее, глядите, как надо!..» — но не успевает. Еще удар — резкий, но скользящий. Задела! Победно смеется. Локи касается пальцами лба. Им тепло и скользко — на лбу глубокая царапина. Локи смотрит на нее. Он почти счастлив. Она маленькая, юркая и не уступает ему в ловкости. И сильная — то холодная ярость придает ей сил. В ее глазах нет ничего, кроме той священной ярости и жгучего желания добраться до своего врага и, если понадобится, разорвать ему горло голыми руками. Его выпад — она выставила щит. Повторяет за ним, и Локи едва успевает увернутся. Девчонка быстро учится... Какая бесподобная воительница из нее выйдет! Она поведет за собой людей... ...На него внезапно накатывает тоска. Да кого она поведет?.. Ведь эта жемчужина вынуждена будет жить среди тех недостойных, трусливо бегущих от смерти, — и пасть однажды от мора или, одряхлев, умереть, прозябая всю жизнь в унылой каторге супружества. Он не допустит этого. Локи видит, как берег заметно светлеет — кажется, это робкое солнце показалось на мгновение из-за плотной пелены облаков. Локи перекидывает кинжал в левую руку. С трудом изворачиваясь — она, распаленная, реагирует почти молниеносно — хватает ее правой рукой за предплечье, отводит в сторону щит и почти нежно вонзает клинок в мягкую податливую плоть. Быстро кладет ладонь на затылок и, притянув к себе, целует, замершую, в лоб. — Умри достойно, дочь Одина. Локи медленно отступает. Девушка неверяще глядит на него, хватаясь за торчащую из груди рукоять. Роняет щит. Странно, она совсем не бледнеет. Наоборот — румянец обагрил щеки. — Огненный, — шепчет удивленно, не отрывает пытливый взгляд. О чем она? Локи хмурится. Проникает в сознание — это легко теперь, когда оно угасает. «Как холодно! Тысячи всполохов. И он, убивший меня. Солнце выглянуло, но зрение подводит — лучи не золотые, а красные. И в них его лик сияет, волосы цвета воронова крыла горят. Огненный. Огонь согревает… согревает...» Локи выныривает из ее комканных мыслей. Девушка оседает на землю. Он встает на колени рядом с ней, наклоняется, прислушиваясь, — испустила дух. Но что это за звук?.. Локи отстраняется, закрывая ее глаза рукой. Птицы поют в хвойных лесах Мидгарда. Падает с огромной высоты вода, разбиваясь на миллионы мелких, сверкающих брызг. Локи запрокидывает голову и, зажмурившись, улыбается. По лицу все еще стекает кровь, теперь уже — его. Птицы? Сейчас он слышит — то не птицы, то кровь. Кровь поет. Солнце скрылось вновь. Локи распахивает глаза в серое небо. Смотрит несколько секунд, опускает голову. Люди молчат. Он встает, поворачивается к ним и замирает. Они так же, как и он мгновения назад, опустились на колени. Все — воины и вышедшие из укрытий женщины, дети, старики — смотрят на павшую девушку, в одиночку пошедшую на бога. Локи подходит к ним, его глаза сверкают. Голос — высокий и чистый: — Всеотец говорит: гибнут стада, родня умирает, и смертен ты сам, — Локи поочередно глядит на каждого из них. — Но смерти не ведает громкая слава деяний достойных!* Все сгинет — боги, люди, миры. Я знаю одно, что бессмертно, — он указывает назад, туда, где на холодном песке лежит мертвая девушка. — умершего слава*. Их лица... Теперь такие живые, такие разные; глаза глядят на него серьезно и спокойно. Улыбаются. — Спасибо, огненный. Так вот что хотел отец... Локи усмехается, отступая назад. Кивает им. Они увидели, как бывает, они знают теперь, как должно быть. Но не от асов, почитаемых ими за богов, не от етунов, которых они ненавидят, а боятся не меньше, получили они это знание — от человека. На небе клубятся тучи, раздается низкий гул — и Локи скрывается в радужной воронке Бивреста.*** Они не дышали, в них не было духа, румянца на лицах, тепла и голоса; дал Один дыханье, а Хёнир — дух, а Лодур — тепло и лицам румянец.
* Старшая Эдда. Речи Высокого