Ложь закрытых глаз

      От Конохи до острова Черепахи шиноби добирались целые сутки, а вот обратная дорога на ястребе заняла у Саске всего несколько часов. К вечеру он уже достиг границ страны Огня, а к полуночи оказался в деревне скрытого Листа. Ястреб спикировал вниз, и Саске соскользнул с его крыла и приземлился прямо у владений Учих. Отменив призыв, молодой наследник добрался до своего дома и замер перед дверью, ощущая, как трепещет сердце в груди. Ему не страшно, но он взволнован. От своего отчаянного решения, от безрассудности и яркого желания, вырвавшегося наружу.       Стараясь дышать ровно, он бесшумно прошёл в дом, вслушиваясь в тишину. Уже поздно — все давно спят и не ждут его, зная, что он на длительной миссии. Однако на цыпочках пробираясь к лестнице, Саске ощутил внимательный взгляд справа от себя и останавливался, когда по спине побежал холодок.       — Похоже, ты никогда не спишь, — ухмыльнулся он, различая во мраке черного лабрадора, следующего за ним по пятам. — Ты ведь не выдашь меня? — касаясь его головы кончиками пальцев, спросил младший Учиха. Пёс не издал ни звука, лишь уткнулся носом в его бедро.       — Ты чувствуешь? Насколько искренни мои намерения. Почему-то мне кажется, что ты один можешь понять меня, — проронил Саске и, ступив на нижнюю ступеньку лестницы, вновь остановился. Целых пять дней он провёл на острове Черепахи, ползая в грязи, сражаясь с животными и Наруто, не переодеваясь и не моясь. Нет, в таком виде он не может предстать перед братом, несмотря на то, что желание увидеть его нестерпимо сильно, как никогда.       На ходу сбрасывая с себя одежду, Саске направился в ванную и быстро встал под душ. Горячая вода обожгла его плечи и спину, но только она могла справиться с грязью и потом максимально эффективно. Весь в мыльной пене Саске не щадил своего тела, оттирая кожу до покраснения. А когда закончил мыться, то внезапно понял, что в ванной комнате нет ни одного полотенца.       «Похоже, мама решила всё перестирать», — догадался Саске, когда заглянул в корзину для грязного белья и увидел, что она пуста. Впрочем, его это ни капли не остановило. Сложив в таз всю свою походную одежду, он вышел из ванной прямо так и, стараясь не шлёпать босыми ступнями по чистому полу, поднялся на второй этаж. Всего бы две минуты ушло на переодевание, но Саске не хотел терять даже их. Потихоньку отворив дверь в комнату брата, он беззвучно проник туда и снова её закрыл. Слабый, едва уловимый запах ванили вскружил ему голову, и младшему Учихе пришлось сделать несколько вдохов, чтобы тот не сбивал с толку.       Он волновался, что Итачи здесь не окажется — что он на миссии или уснул в своей кондитерской, однако брат был в спальне. У Саске отлегло от сердца, когда он увидел лежащего на спине молодого человека с закрытыми глазами. Подойдя к кровати, младший Учиха прислушался к его дыханию: то было тихим и ровным. Вероятно, брат крепко спал. В собственном доме он никогда не ожидал нападения, поэтому его контроль чакры спадал до минимума, и поэтому Саске когда-то смог поймать его в ловушку. А вот поймает ли теперь?       Он осторожно забрался на кровать и медленно опустился, садясь на него сверху. Его спокойное умиротворенное лицо с закрытыми глазами было невероятно красивым, но Саске не смог долго любоваться им: не сразу, но брат всё-таки очнулся. Младший Учиха успел лишь провести пальцами по щекам и губам, как Итачи слабо шевельнулся. От этого движения его сон нарушился, и сквозь него кондитер почувствовал, что что-то не так. Его тело напряглось, руки дрогнули, ровное дыхание сбилось, а глаза инстинктивно открылись, пытаясь быстрее других органов чувств узнать, что же вносит диссонанс в его сон. Эта задержка и спасла Саске: понимая, что брат ненароком спросонья может убить его, он схватил его за руки, которые тот уже хотел пустить в ход и, прижав их к подушке, склонился над ним.       — Шшш, это я, — шепнул он на ухо старшему Учихе и ощутил, как тот содрогнулся. Узнав знакомый голос и начав чувствовать чакру, он немного расслабился, но волнение так и не утихло.       — Саске? — его голос звучал низко и хрипло. — Что ты тут делаешь? Разве ты не на миссии?       — Да, я был там, — признался тот, отпуская руки брата и упираясь ладонями в подушку, тем самым нависая над ним. — Но покинул её. Потому что мне нужно срочно с тобой поговорить.       — Поговорить, — рассеянно проронил Итачи. — И что же это за разговор, из-за которого ты даже прервал задание? Мы могли бы поговорить после — ведь живём в одном доме и встречаемся друг с другом каждый день, или…       — Нет, мне нужно сейчас, — перебил его Саске. Он говорил очень тихо, почти шёпотом, тем не менее даже так казалось, что парень кричит. — Я должен получить твой ответ сейчас, — уже спокойнее повторил он и сделал судорожный вдох. — Скажи, что ты чувствуешь ко мне? — наконец спросил шиноби и затаил дыхание, с волнением ожидая ответа. Тишина звенела в ушах — Итачи молчал. Во мраке комнаты выражение его лица было сложно разглядеть, поэтому младший Учиха не выдержал и активировал Шаринган. Смятение и удивление, которые появились от внезапного прихода Саске, сменила привычная маска отрешенности. Сердце младшего брата болезненно сжалось, а пальцы впились в подушку — ему стало страшно от затянувшегося молчания и безликого аники.       — Разве я не говорил тебе? — когда Саске уже совсем отчаялся, прошептал Итачи, обращая свои глаза к нему. Грудь молодого наследника вновь сдавило, а в горле пересохло от того, что он дышал через рот.       — Ты… до сих пор любишь меня? Как тогда? — со страхом и отчаянием спросил он, опасаясь услышать отрицательный ответ. Или не услышать его вовсе.       А если «нет»? Если Итачи ответит «нет»? Если он уже опоздал? Что тогда? Останутся лишь сожаления того, что он упустил все шансы, которые давала ему судьба? За три года могло многое измениться, и даже если он утверждал тогда, был уверен в своих чувствах, то сейчас…       — Всегда, — прерывая его скачущие мысли, выдохнул старший Учиха, а младший так и вовсе перестал дышать, не веря своим глазам и ушам. Сейчас он не может быть слеп и глух как раньше. Просто не может. — Я же говорил тебе перед отъездом, — подняв руку, Итачи коснулся жестких, торчащих волос Саске и заправил прядь за ухо, — какой бы путь ты не выбрал, какое бы решение не принял — я буду любить тебя всегда. Как брата и как самого близкого человека. Твоя жизнь для меня бесценна, и я берегу её как самое дорогое сокровище. Моя любовь не изменится. Она не сможет стать ненавистью, как твоя, или позволить равнодушию поглотить её. Нет, она слишком огромна, чтобы быть исчерпанной и порабощенной. Потому что это чувство родилось в клане Учих. А мы, как ты знаешь, ставим на кон всё, ради тех эмоций, которые наполняют нашу жизнь смыслом.       — А как же Изуми? — прошептал Саске, ощущая, как от волнения и радости сердце трепещет в груди. — Её ты тоже любишь так сильно?       Снова звенящая тишина в ушах и отчаянный гул сердца в груди. Когда Итачи медлил с ответом, Саске начинал паниковать до такой степени, что тело сотрясалось от дрожи. Он был готов выпытывать из брата ответ силой, но физически не мог шевельнуться, настолько возросло его напряжение.       — Моё сердце не может хранить в себе ещё одно такое же сильное чувство, как к тебе, — наконец ответил старший Учиха. — Оно забирает все мои силы и подчиняет разум. Я могу принадлежать лишь ему, и пока оно живёт во мне, пока даёт мне жизнь, для других там места нет.       — Я знал, — внезапно на лице Саске появилась лёгкая улыбка, а всё гнетущее напряжение спало в одно мгновение, будто он разрушил тяжелые кандалы, придавливающие его к земле. — Всегда знал, что это так. Не верил в это, пытался отвергать, заглушать и прятать, но в глубине души знал, что ничего не изменилось. Знал и боялся, знал и мечтал. Знал и желал… — страстно выдохнул он и порывисто прижался к губам брата. Уравновешенность Итачи пошатнулась мгновенно, стоило ему почувствовать опаляющее прикосновение. Он невольно изогнулся над кроватью, понимая, что Саске вновь держит его, не позволяя вырваться и намеренно заставляя его ощутить полный вкус такого долгожданного, наполненного сильным чувством поцелуя.       Несколько минут их губы и языки не могли оторваться друг от друга, а когда же наконец их первый после долгой разлуки поцелуй закончился, оба тяжело дышали, смотря друг на друга: Саске прямо в глаза Итачи, а тот мысленно видел перед собой его лицо. С румянцем, горящими глазами и пылающими влажными губами.       — Зачем ты снова разжигаешь огонь, который нам с таким трудом удаётся сдержать?— практически взмолился Итачи, понимая, что дрожащий голос выдаёт его с головой.       — Потому что моё тело уже тлеет в нём… — медленно и отчетливо произнёс Саске, склоняясь и проводя языком по кончику его носа. Вновь содрогнувшись, Итачи схватил его за плечи, намереваясь отстранить от себя, но неожиданно замер, почувствовав под пальцами горячую, чуть влажную кожу.       — Ты что, без одежды? — ошеломленно спросил он, проводя ладонями по плечам и груди.       — Да, ведь я не мог прийти к тебе грязным, — ответил тот и, на пару секунд отстранившись, сбросил с брата покрывало и на этот раз сел прямо на его тело. Вновь оперся ладонями в постель и начал склоняться, однако едва Итачи ощутил его дыхание на своих губах, как остановил брата, стиснув его плечи.       — Саске, мы же… — начал он, но молодой наследник всё же дотянулся и коснулся его губ, преодолевая сопротивление силой.       — Забудь, — прерывисто выдохнул он, на мгновение оторвавшись и снова с трудом целуя его, — хотя бы на несколько минут забудь о том, что происходит за стенами этой комнаты. Позволь мне… — его губы спустились к шее, и зубы мягко сомкнулись на коже, слегка покусывая её. Итачи, неровно дыша, всё же уступил ему и перестал сдерживать. Как только брат опустил руки, Саске тут же коснулся краев его футболки и потянул её наверх. Итачи поддался и здесь, позволяя младшему снять с себя одежду. А когда с ней было покончено, Саске вновь прижал его к постели и опустился на него, на этот раз полностью покрывая его тело своим. Итачи чуть не застонал от необъяснимого ощущения, что испытал в тот миг. Разбуженный посреди ночи, потерянный и удивленный, он не мог представить, насколько возрастёт в нём концентрация скрытых чувств по отношению к младшему брату. Тело Саске дрожало и горело, передавая всё волнение, желание и сгусток эмоций ему самому.       — Будто все эти побеги, что раздирали моё нутро шипами, сейчас начали цвести… — внезапно прошептал младший Учиха севшим приглушенным голосом, совершенно непохожим на привычный резковатый тон. Итачи крепко сжимал его в объятьях, и их тела так плотно прижимались друг к другу, что братья перестали ощущать границы собственного существа, практически сливаясь в одно целое. Саске было трудно дышать, но эти оковы погружали его в невыносимые муки наслаждения. Как вдруг у него перехватило дыхание, и юноша даже не понял, как оказался на спине. Перед глазами всё закружилось, но через несколько мгновений из темноты выплыл чёткий образ, и Учиха-младший увидел прямо над собой эти большие и невероятно красивые глаза в обрамлении тёмных густых ресниц. Итачи будто пытался увидеть его, всматривался во тьму и поэтому не шевелился. Затем, опустившись и сев на бёдра Саске, коснулся руками его лица. Положил ладонь на лоб, убрав чёлку. Скользнул пальцами по скулам и обхватил щеки. Держал в ладонях его лицо очень долго и гладил пальцами нижние веки, заставляя Саске зажмуриться. И напоследок коснулся мягких распаленных губ. Младшему брату были знакомы эти ощущения: старший «рассматривал» его лицо при помощи своих рук. Саске пытался представить, насколько точно его пальцы смогут передать образ повзрослевшего брата, и сможет ли он понять, что в нём изменилось, а что осталось прежним.       — Неужели ты стал таким, Саске? — проронил Итачи, гладя ладонями его рельефную грудь и напряженный живот с чётким рисунком мышц, которые три года назад лишь проступали.       — Да, теперь я такой, — сквозь улыбку ответил тот, чувствуя, как нежные ладони брата скользят по бёдрам, рождая самые упоительные ощущения. — Мы стали похожи. Если отпущу волосы — вообще превратимся в близнецов, и нас перестанут различать, — усмехнулся он, поднимая руки и касаясь плеч брата. Тот вновь склонился над ним, и теперь Саске мог «рассмотреть» его тело при помощи прикосновений. Сейчас они действительно напоминали отражения друг друга, но Итачи всё же был немного шире в плечах, отчего его руки казались мощнее. И его бёдра не такие стройные и узкие, как у брата, но из-за этого талия выделялась четче, а фигура в целом получалось изящнее, как высеченная скульптура.       Пока руки Саске скользили по его спине, добираясь до самых ягодиц, он двинул коленом и уперся бедром между его ног. Тело младшего Учихи тут же содрогнулось в упоительном трепете. Он прерывисто вздохнул и жадно прошептал:       — Прикоснись ко мне…       Итачи, чувствуя, как тот сжимает ногами его бедро, едва заметно ухмыльнулся и положил свою ладонь на низ его живота.       — И ты ко мне, — попросил он, склоняясь над Саске. Его рука двинулась ниже, и младший Учиха вновь содрогнулся от удовольствия, а глаза готовы были закатиться и закрыться. В свою очередь он выполнил просьбу Итачи, одновременно ощущая, как кровь приливает к щекам. Несмотря на такую долгожданную встречу после долгой разлуки, он понимал, что ему нужно преодолеть смущение, чтобы полностью отдаться брату.       — Саске… — неровно прошептал тот, с трудом контролируя свой голос. В отличие от молодого наследника его глаза были закрыты, а от переполняющего возбуждения Итачи то и дело покусывал губы. — Похоже, и эта часть тоже изменилась, — смог пошутить он и улыбнулся.       — Нии-сан! — укоризненно и стыдливо воскликнул младший Учиха, а потом оскалил зубы, сильнее сжимая свою ладонь на его плоти. — Всё равно у тебя больше, — выдал он, отчего Итачи заулыбался сильнее, скрывая за улыбкой искаженное от удовольствия лицо.       — Будешь и тут пытаться догнать меня? Перегнать уже вряд ли получится, — ещё одно нежное движение пальцев — и спина Саске напряженно прогнулась, а изо рта вырвался судорожный выдох, похожий на стон. Он набрал в грудь воздуха и затаил дыхание, а Итачи понял, что тот не сможет сдержаться и в итоге сорвётся или даже закричит.       — Тише, Саске, — шепнул он, обводя языком кончик его уха, — не стони громко…       — Да? — скривил губы тот, тяжело дыша и покрываясь потом от напряжения и подскочившей температуры. — Тогда заставь меня замолчать, — утробно пророкотал он, едва разжимая зубы. Итачи, стиснув его волосы на затылке, тут же склонился и прижался к его жадным бархатистым губам. Саске мгновенно ответил на этот беспощадный и властный поцелуй, который перекрывал кислород и заставлял подчиниться. Такие поцелуи, от которых теряешь голову, он любил больше всего. А вкупе с тем, что творили их руки с телами друг друга, сладостное вожделение достигло своего апогея.       Их стоны, заглушаемые глубоким поцелуем, были негромкими, но всё же заставляли содрогаться обоих в порыве бесконтрольного движения тел. Свободной рукой Саске настолько сильно впился в плечо брата, что оставил на нём глубокие красные отметины. Он ощущал, как разгоряченное тело Итачи в преддверии и момента экстаза прижимается к его собственному, и снова границы их сущностей расплываются. Да, возможно, его чувства сильнее и даже безумнее, чем чувства младшего Учихи, но сейчас их тела желают друг друга на равных. И когда-нибудь их души не будут уступать в одержимости кровной связи.       Саске машинально гладил его горячую, слегка влажную спину, ощущая, что мышцы ещё не могут расслабиться окончательно. Итачи, тяжело дыша, опустился на него, невольно ероша чёрные непослушные волосы. Младший Учиха, прикрывая глаза от удовольствия, постепенно успокаивался, а его тело остывало. Изогнувшись, он даже едва ощутимо поцеловал брата в макушку, вспоминая, как тот делал это с ним.       — Саске, почему так внезапно? — не отрывая голову от его груди, спросил старший брат. — Разве за три года тебе не удалось погасить те чувства? Ты ведь вернулся, чтобы найти себе жену и возглавить клан Учиха…       — Да, я думал, что справился с собой и своими чувствами, — пробормотал Саске, тоже копаясь в его волосах и заставляя брата чуть ли не урчать. — Думал, что смогу вернуться и холодно смотреть на тебя, как прежде. Думал, что мой контроль настолько силён, что сможет погасить любую эмоцию. Думал, что наконец-то смогу превзойти тебя, благодаря тому, что в сердце больше не останется ни ненависти, ни любви. Но в итоге я оказался таким же слабым, как в детстве. Ибо лишь увидев тебя вновь, понял, что все мои семь печатей начинают медленно тлеть, сгорая одна за другой. Я держался, вырывая свежие побеги прежних чувств из своего сердца. Я пытался идти по тому пути, который выбрал три года назад и исполнял желания отца. Но эта дорога была слишком извилистой и тонкой. Несмотря на отсуствие препятствий по ней оказалось слишком тяжело идти. К тому же, я постоянно видел твою спину. Ты тоже шёл по ней, но всегда был впереди, и как бы я ни пытался, я не мог тебя догнать и посмотреть в твоё лицо и твои глаза. И вдруг… эта дорога внезапно свернула: я увидел тебя, как женщину и окончательно сорвался в пропасть. Узнав, что это ты скрывался за очередной маской, я понял, почему не могу подобрать себе жену. Дело не в том, что меня привлекает мужчина. А в том, что это ты. Будь ты женщиной или мужчиной, я могу любить только тебя. Могу думать только о тебе, могу желать только тебя. И видеть только тебя. Я ищу твои глаза среди десятка других глаз, но ни одни, даже самые красивые и способные не могут сравниться с твоими. Пусть они даже закрыты навеки, — прошептал Саске и крепко сжал своего брата руками. Итачи, тяжело вздохнув, немного приподнялся и отстранился, слезая с младшего и ложась рядом с ним. Саске тоже повернулся на бок и теперь уже сам ощутил ответные крепкие объятья.       — Теперь нам будет ещё сложнее отдалиться друг от друга, — проронил он, прижимаясь лбом ко лбу брата. Саске, обхватывая его за талию, придвинулся ещё ближе, ощущая его дыхание на своих губах.       — Я не хочу расставаться с тобой, — пробормотал он, ощущая себя слабым и беспомощным перед разрастающимся чувством в груди, совсем как в детстве. — Ты знаешь, почему я уехал три года назад? Потому что испугался. Понимаешь, нии-сан? Испугался чувств к тебе и нашей связи. Я тоже предал тебя, — теснее прижимаясь к его телу и мелко дрожа, признался он. — Но теперь, боюсь, я не смогу больше испугаться и уехать, как тогда. Всё, чего я добился — лишь узнал, насколько сильно то чувство, что ты поселил во мне, — он прикрыл глаза, ощущая слабый и вкусный запах шоколада, исходивший от волос брата.       — Значит, придётся уехать мне? — прошелестел Итачи, нарушая спокойную тишину. Саске ощутил, как тело подёрнулось дрожью от испуга. Он открыл глаза, различая в темноте черты его лица и ощутил, как сердце встрепенулось в груди.       — Если ты это сделаешь, я последую за тобой. Куда угодно, — хрипловато ответил он, сжимая его тело всё крепче и крепче. — Ты не сможешь от меня спрятаться — я найду тебя, чего бы это ни стоило. Знаю, ты не веришь моим словам и моим чувствам, — не давая Итачи ответить, торопливо продолжил Саске. — Но в такие минуты, как сейчас, я и правда готов на всё ради тебя, — его рука заскользила по спине брата, поднимаясь наверх, и вскоре пальцы мягко сжали волосы. Губы снова примкнули к знакомым губам, и мягкий шелест поцелуя наполнил комнату, тонущую в тишине.       Больше этой ночью они не говорили.       Братья так и уснули, сжимая друг друга в объятьях, а между их переплетенным телами едва ли было несколько свободных сантиметров. Эта ночь показалась Саске очень короткой: они толком ни о чем и не поговорили, да и этой близости тоже оказалось недостаточно. Итачи проснулся первым — он привык вставать рано и заниматься хозяйством. Но на этот раз молодой кондитер несколько минут пролежал в кровати, не смея шевельнуться, слушая и ощущая биение сердца напротив. Сложно сказать, какие мысли были у него в эти мгновения: порой старший Учиха даже самому себе не признавался в сокровенных желаниях, но сейчас оно было слишком явным. Всё, чего он хотел — чтобы эти минуты длились вечно. И в тоже время понимал, что это невозможно.       — Саске, тебе следует вернуться в свою комнату, пока мама не проснулась, — когда младший брат шевельнулся, произнёс Итачи. Наследник клана невольно зажмурился, не понимая, почему слышит этот голос, и медленно открыл глаза. Лицо брата было слишком близко, отчего ему пришлось напрячься и сфокусироваться. Вспомнив всё за одно мгновение, Саске уткнулся в его плечо и прерывисто выдохнул.       — Давно не спишь? — глухо спросил он, вдыхая запах его тела. За окном уже начинало светать, и слышался крик редких петухов.       — Нет, всего несколько минут. Не хотел будить тебя так рано, — отозвался тот.       — Ты прав, — проворчал младший Учиха, с трудом отстраняясь от него, откидывая покрывало и поднимаясь на ноги. Итачи тоже хотел встать вместе с ним, однако, сев на постели, рассеянно запустил пальцы в волосы. Саске, вспомнив, что оставил свою одежду в ванной, на секунду задумался: попросить что-то у брата или проскользнуть в свою комнату прямо так, как вдруг его взгляд упал на Итачи. Тот, всё же поднявшись с кровати, выглядел весьма странно: сначала, вытянув руки, пригладил ладонями постель, а затем, склонившись, начал скользить ими по полу. Он тоже искал свою одежду, абсолютно не представляя, где все его вещи.       У Саске кольнуло сердце: он редко видел Итачи настолько беспомощным без своих глаз, а сам брат вряд ли показывал эту сторону кому-то, кроме самых близких людей. Вся его одежда оказалась у ног младшего Учихи, совершенно в противоположной стороне. Саске, подобрав его футболку, штаны и нижнее бельё, приблизился к Итачи и, стиснув его запястья, вложил одежду прямо в ладони. Тот неловко улыбнулся и откинул прядь волос, которая падала на лицо.       — Благодарю. Ты знаешь, вещи и предметы, в отличие от людей, сложнее искать, ведь у большинства из них нет чакры. И особенно трудно, если я не знаю, куда я их сложил, — ухмыльнулся он, надевая трусы, затем штаны и опускаясь на край кровати. Итачи расправил на постели футболку и хотел надеть и её, как вдруг Саске, опустившись перед ним на колени, а после сев на пятки, осторожно стиснул его ладони, тем самым заставив обратить внимание на себя. Старший Учиха склонил голову, ощущая, что его брат смотрит на него снизу вверх.       — Я бы хотел… заботиться о тебе, нии-сан, — хрипловато и неуверенно произнёс он, смотря в его спокойное лицо, практически закрытое длинными волосами. — Хотел бы, чтобы ты опирался на меня во всём, — протянув правую руку, он коснулся пальцами его скул, заправил спадающие волосы за ухо и погладил нежную кожу нижних век. — Если ты не хочешь принять обратно собственные глаза, то я хочу стать твоими глазами и постоянно находиться рядом с тобой. Не говори мне «нет», — предупреждая его ответ, Саске приложил пальцы к его губам. — Просто знай, что я готов к этому. Почти готов… посвятить всю жизнь тебе, — с запинкой добавил он и поднялся на ноги. Итачи молчал, сидя на кровати со склоненной головой, а Саске, дойдя до двери, задержался ещё на мгновение перед уходом и сделал глубокий вдох.       — Если ты желаешь, чтобы я отдавался тебе — я буду отдаваться тебе. Если желаешь, чтобы я владел тобой — я буду владеть тобой. Я хочу, чтобы твои желания стали моими, но никак не наоборот, — договорив, он поспешил удалиться и скрылся в своей комнате, стараясь, чтобы брат не ощутил и не услышал его трепещущего стука сердца.