Ложь закрытых глаз

      Отель, в котором они остановились, был намного скромнее, чем при прошлом посещении Страны Огня. Впрочем, для Итачи убранство вообще не играло никакой роли — всё, что его волновало, это ширина кровати. Саске тоже не привык к роскоши и больше был заинтригован тем, что придумал брат. Однако Итачи так просто рассказывать не собирался. Вопреки ожиданиям Саске, первым делом он забрался на кровать и принял позу как во время медитации.       — Я думал, мы проведем эту ночь по-другому, — недовольно пробурчал младший Учиха, глядя на его умиротворенный вид с закрытыми глазами. На лице брата забрезжила улыбка, но он быстро погасил её и снова принял бесстрастное выражение.       — Тебе лучше пока принять душ, Саске, — ровно ответил он, не нарушая своего состояния. — Мне нужно сконцентрироваться, а твоя чакра сбивает меня.       — Ладно, — пожал плечами юный шиноби и отправился в ванную комнату. Он включил воду погорячее, но расслабиться никак не мог, пытаясь представить, что же придумал его старший брат. В эротических фантазиях Саске был не особо искушен, а собственные мысли казались ему примитивными. Ему было достаточно самого незамысловатого процесса, тогда как старший Учиха всегда стремился превратить простое совокупление во что-то более интересное, утонченное, расширить его или углубить.       Саске не знал, сколько Итачи нужно времени, чтобы воспроизвести свою технику. Ему показалось, что он принял душ слишком быстро, поэтому, чтобы ещё протянуть время, шиноби на этот раз пустил холодную воду. Бодрости она прибавила, но пока Саске стоял под ней, совсем задрог. Поняв, что больше не сможет оставаться тут, он набросил на себя белый халат и вернулся в комнату.       — И что это? — шиноби скептически изогнул брови, приближаясь к кровати, на которой Итачи всё так же сидел в позе медитации. Только теперь уже не один. Рядом с ним находился точно такой же Итачи, досконально повторяющий черты первого. — Теневой клон? Это же простая техника, зачем тебе нужно было столько времени на неё? — Саске встал перед ними, смотря то на одного, то на второго и заодно активируя Шаринган, чтобы определить по чакре оригинал. Правда, тут пришлось озадачиться: у обоих был одинаковый уровень чакры.       — Не совсем, — отозвался тот Итачи, который сидел ближе к изголовью. Он же первым открыл глаза. — Этот вариант клонирования ещё более совершенен и делает клона практически неотличимым от оригинала. Он не исчезнет и не погибнет, даже если ты будешь использовать против него ниндзюцу и тайдзюцу. Единственный способ покончить с ним — убить его.       — По сути, это уже выходит за пределы техники клонирования, — продолжил второй Итачи, тоже открыв глаза, и Саске невольно вздрогнул, понимая, что не может их отличить. — У нас общее сознание, но полностью автономные тела. Если всё оставить, как есть, клон может жить собственной жизнью и получить собственное чувство индивидуальности. Рассеять его, как при обычной технике невозможно, здесь тоже нужна длительная подготовка.       — И кто же из вас клон? — Саске нервно усмехнулся, смотря на обоих.       — А разве это имеет значение? — один из них поднялся на ноги и приблизился к младшему брату. — Пока у нас одно сознание, значит — мы единое целое. Тяжело признавать, но и эту технику разработал наш с тобой общий знакомый.       — Я ознакомился с ней в ту ночь, когда был у него в заложниках, — продолжил второй, тоже вставая и направляясь к Саске. — Несмотря на его отвратительную сущность, вкушать плоды его знаний невероятно упоительно, — руки скользнули по поясу младшего Учихи, обхватили его и прижали к себе.       — Я понял, что ты решил отыметь меня в двойном объёме, — снова напряженно отозвался Саске, когда второй старший брат прижался к его спине, — и я даже не против этого, но мне важно знать, кто из вас настоящий.       — И что ты сделаешь с ним? — спросил голос за спиной, по которой у Саске бежали мурашки. Он на мгновение прикрыл глаза, вслушиваясь в этот голос, а затем внезапно схватил того Итачи, который стоял сбоку и резко швырнул на кровать, запрыгивая сверху.       — Буду иметь его, — прошептал Саске, горящими глазами смотря на спокойного брата. — Это ведь ты, верно? — с вызовом спросил он, зажимая руки брата над головой. На красивом лице промелькнула тень улыбки, а глаза смотрели так, будто хотели пронзить насквозь.       — Почему же ты так решил? — уравновешенно спросил он.       — Десятое чувство, — Саске тоже кривил губами. — Твой голос… Действует на меня по-особенному. Каждый раз, когда слышу его, сердце замирает. Да, ваши голоса не отличимы, но когда говоришь ты… У меня колебания по всему сердцу проходят. Не знаю, может, это связано с тем звуковым гендзюцу, которое ты разучиваешь.       — Что ж, возможно. Ведь даже самому совершенному клону такую технику не передать. Но, пусть ты и догадался, — Итачи сделал паузу, и Саске почувствовал, как второй старший брат наваливается на него сверху, с легкостью отрывает руки младшего Учихи от оригинала и скручивает их за спиной.       — Иметь тебя всё-таки будем мы, — одновременно произнесли они, вдвоём схватив Саске и прижав его к кровати.       — Ну попробуйте, — прошипел он, пытаясь одного оттолкнуть ногами, а другого покусать зубами. Впрочем, юный шиноби с самого начала знал, что все его попытки вырваться будут тщетными: если Итачи был настроен серьёзно, против него не сработали бы ни техника, ни сила. А уж против двух Итачи… Неизвестно, выстояли бы они с Наруто.       Пока один старший брат заламывал ему руки и обхватывал за шею (когда они молчали Саске не мог понять, кто из них оригинал, а кто клон), второй с лёгкостью сорвал с него всю одежду, причем в самой грубой форме, будто хотел разорвать её в клочья. Когда тело оказалось полностью обнаженным, Саске ощутил себя каким-то жертвоприношением, лежащим на широком алтаре в качестве кровати, отданным на растерзание двум свирепым божествам. Не успел он перевести дух, как Итачи, держащий его руки, рванул парня к краю кровати, а второй, раздвинув его ноги, до боли впился пальцами в бёдра. Саске содрогнулся всем телом, ожидая немедленного грубого проникновения, но вместо этого старший брат склонился над его пахом, обвил руками его ноги и скользнул языком по его плоти. Напряженное от неизвестности тело Саске стало постепенно расслабляться, впитывая эту нежность. Даже закрыв глаза и отбросив всякие попытки понять, кто же это, шиноби знал, что такую ласку может дарить только брат. Только его язык мог быть таким гибким и проворным, и только его губы могли доставлять столько удовольствия. Чем глубже Итачи погружал его плоть в свой рот, тем сильнее Саске извивался на кровати, прогибал спину и даже негромко постанывал от несравненного наслаждения.       — Нии-сан… — шептал он, зажмуривая глаза и мечтая закончить ему в рот. Это увлекало настолько сильно, что о втором брате он практически забыл: ведь во время интимных встреч он привык находиться с Итачи наедине. И когда внезапно чья-то ладонь сжала его горло, Саске испуганно распахнул глаза, смотря на своего старшего брата снизу вверх.       — Тебе хорошо, — проронил Итачи, давя на его подбородок и заставляя голову свешиваться с края кровати. — Сделай и мне так же хорошо, — спустив с бёдер брюки, он встал перед кроватью на колени, и Саске ощутил, как влажная головка его члена проводит по губам. Тело захваченного шиноби снова сладостно содрогнулось, он покорно и широко открыл рот, благодаря чему Итачи смог вложить свою плоть туда. Саске обхватил её губами, плотно сжимая их, и обвёл внутри рта языком. Ощущения из-за положения его головы были непривычными, к тому же, так он не мог в полной мере двигать языком. Поэтому брат просто держал его голову и двигал бёдрами, совершая фрикции как во время полового акта. С каждым толчком он проникал всё глубже, и Саске становилось трудно дышать. Он знал, что брат безумно любит горловой минет и сейчас стремится именно к этому, но младший Учиха опасался, что не сможет в полной мере принять его из-за рефлексов. Он как мог старался расслабить своё горло, но ощущения между ног мешали этому. Второй Итачи забирал его плоть также глубоко, и Саске не смог долго сопротивляться: приподнимая и бёдра и таз, он подался вперед и, как и мечтал, закончил брату глубоко в рот.       Его нижняя часть тела ослабла, он не видел, но ярко представил себе то, как старший брат отстраняется, проглатывает всё и проводит пальцами по губам, которые чуть кривятся от совершенного действия. Саске очень хотелось посмотреть на это, но своей головой он просто не мог шевелить: второй Итачи тянул его за волосы и сжимал горло, не позволяя двинуться или закрыть рот. Младший брат едва мог дышать: он жмурился и цеплялся пальцами за постель, выгибал спину, не в силах побороть сопротивление своего тела. Впрочем, извивался он недолго: через несколько мгновений его ноги снова схватили, широко раздвигая, и Саске почувствовал, как второй брат тоже вторгается в его тело. Юноша сдавленно простонал, ощущая себя зажатым со всех сторон: его тело содрогнулось в конвульсиях и в напряжении замерло, выдерживая проникновения с двух сторон. Теперь шевелить он не мог не только головой, но и нижней частью тела: стоило ему двинуть коленом или бедром, как Итачи с силой хватал его за голени, фиксируя в одном положении.       Захваченный со всех сторон, Саске мог только покорно принимать двух братьев, которые даже не позволяли ему в открытую стонать. Причем они двигались ритмично: когда один Итачи проникал в его тело, другой точно так же толкался в его рот. И наоборот: когда выходил один, второй тоже отстранялся, чтобы продолжить эту цепочку движений вновь. Для сильного тела Саске эта резкость и даже некоторая грубость была сродни самому опьяняющему алкоголю: он возбуждался постепенно, но очень сильно, и мог даже закончить снова, если бы коснулся своей плоти. Он уже потянулся к ней руками, но Итачи, который имел его в рот, успел перехватить его кисти и с силой потянул их к голове, лишая несчастного ещё одних конечностей.       Обездвиженный младший Учиха, отринув свою волю, погрузился в самые глубины этого низменного порока, наслаждаясь тем, что его тело полностью подчинено плотским утехам и служит лишь для одной цели. Эта ритмичность, эти хлюпающие звуки и скрип кровати вогнали его в опьяняющий транс. Преодолев все неудобства и сверху, и снизу, он даже хотел, чтобы это действо длилось как можно дольше. Единственное, что мучило его, это невозможность коснуться себя и закончить, но наверное, без сильнейшего возбуждения ощущения от двух любовников были бы уже не те.       Когда они закончили — один в него, другой — в его рот, и освободили младшего братишку, Саске показалось, что всё произошло очень быстро. Сначала он не мог даже закрыть рот, поскольку челюсти привыкли быть открытыми, и сперма начала заполнять его, вытекая из горла. Ноги подрагивали, а нижняя часть тела и промежность даже немного онемели из-за резких фрикций. В чувство его привёл собственный кашель: тогда юноша понял, что начал давиться и судорожно перевернулся на живот, чтобы всё проглотить и отдышаться.       — Так ты… — сквозь сиплое дыхание прошептал он, — ещё точно меня не имел, — Саске скривил губы и поднял глаза, смотря на любовника, который стоял перед кроватью.       — Тебе понравилось? — вежливо спросил Итачи прямо как заботливый старший брат.       — Чувствовал себя освежеванным поросёнком на вертеле, — прохрипел он, откашливая последние капли спермы на пол. — Которого старательно прожаривали со всех сторон, — едко добавил юноша.       — Кажется, это станет незабываемым ощущением, — отозвался другой Итачи позади него.       — Когда-нибудь я тебе подробно изложу это, — усмехнулся Саске и, выпрямив спину, посмотрел назад. — Значит, в зад меня имел оригинал, — пожирая старшего брата глазами, шепнул он.       — Сильно отличается? — спросил клон с такой же игривостью.       — Для этого мне нужно попробовать вас обоих, — надменно протянул младший Учиха, продолжая упираться руками в край кровати. — Но в рот ты засаживал так же глубоко, как и в зад, — обращаясь к клону, ухмыльнулся он.       — Значит, я следующий? — копия Итачи облизнула губы и двинулась к Саске, но внезапно настоящий Итачи спрыгнул с кровати и остановил его.       — Но сначала глупый младший братик должен попробовать кое-что ещё, — произнёс он и встал подле клона, а затем поманил Саске к краю кровати.       — Что? — угрюмо смотря на них, спросил тот, снова запутавшись, кто из них кто. Один из них приподнял голову Саске за подбородок и потянул на себя. Догадываясь о намерениях, младший Учиха тоже поднялся с кровати на ноги, но его быстро поставили на колени, надавив на плечи с двух сторон.       — Хочешь сделать меня своей шлюшкой? — когда оба члена уткнулись в его щёки с двух сторон, процедил Саске.       — Не мне же всегда ей быть, — хмыкнул оригинал, от голоса которого всё затрепетало внутри. Он водил плотью по щеке Саске, делая её влажной, а второй скользил членом под подбородком, имитируя толчки.       — Ладно, я понял, это расплата за аукцион, — пробормотал юный шиноби, припомнив, что он творил тогда в отеле с братом.       — Почему же расплата? Как будто тебя это заставляют делать, — проговорил Итачи, потрепав его по голове.       — Пф, — громко выдохнул Саске и стиснул пальцами основания их половых органов, однако первым взял в рот всё же член клона.       — Не так грубо, — с недовольством отозвался тот, когда младший Учиха сразу сжал губы и двинул головой. Пришлось расслабить рот и подключить язык, чтобы удовлетворить желание любовника. Из-за нетерпения обоих приходилось часто прерываться и переключаться между ними: сначала облизывать один, затем через несколько секунд поворачивать голову и ублажать другой. Затем снова возвращаться к первому, скользя языком по всей длине, а губами целуя горячую нежную кожу. Как только Саске увлекался, его тут же одергивали и насильно разворачивали голову, требуя уделить внимание и другому органу. Оба выделяли много смазки, а рот младшего Учихи был полон слюны, поэтому порой между ними образовывались прозрачные нити, а жидкости стекали по подбородку Саске и падали на пол. Братья снова молчали, а юноша не стал фокусироваться на том, кто из них оригинал. Он был слишком занят, чтобы думать о чем-либо кроме того, как удовлетворять два мужских достоинства.       Вскоре им стало мало одного языка и губ: сначала один, а затем и второй начали всё чаще погружать плоть в его рот и заставляли его двигать головой назад и вперед. Пока один из них был во рту, второй тёрся о лицо, о щёку, иногда попадая в глаза, отчего приходилось жмуриться. К тому же, руки Саске тоже были заняты, поглаживая свободный орган, но что одному, что второму хотелось скорее попасть в рот, поэтому они нетерпеливо тёрлись о его лицо.       Это занятие растянулось надолго: старшие братья быстро заканчивать не собирались, растягивая несравненное удовольствие, а Саске пришлось постараться, чтобы в равном темпе сосать обоим: ведь одним ртом ублажать двоих было сложнее, чем всем телом. К тому же, он и сам завёлся так, что не мог ровно стоять на коленях и то и дело переступал с одного на другое и легонько двигал бёдрами. Руки ему опять не позволили опустить, и юноше пришлось страдать до тех пор, пока они не закончили. Причем перед этим, будто в насмешку ему, оба попытались засунуть свои органы ему в рот, на что Саске недовольно простонал и смог одновременно только облизать их головки, прижатые друг к другу. После этого братья практически одновременно кончили и оба ему на лицо, издевательски оставив свою сперму стекать по лбу, носу, щекам, губам и подбородку.       — А теперь ощущаю себя настоящей шлюхой, — выругался Саске, морща нос и губы и чувствуя, как несколько капель попадает в рот. — Смысл кончать мне на лицо, если ты не можешь этого увидеть? — смотря снизу вверх на обоих, мрачно спросил он.       — Разве? — один из братьев снова схватил его за волосы и развернул голову. Сначала юноша не понял, в чем дело, а когда увидел зеркало, было уже поздно: теперь оба старших брата смотрели его глазами.       — Вот дерьмо… — только и мог выдохнуть Саске, видя своё перепачканное лицо, как у дешевой проститутки. Его настолько перекосило, что один из Итачи не выдержал и рассмеялся, а второй опустился перед ним на колени и начал вылизывать его.       — Не надо, — пробурчал Саске, пытаясь отвернуть голову. — Просто вытру, — в изножье кровати он заметил полотенце и хотел взять его, но второй Итачи тоже опустился на колени и присоединился к первому, старательно очищая его лицо. Саске смутился от такого, и кровь тут же прилила к щекам.       — Лучше бы ты полизал что-то другое, — проворчал он, зажмурил глаза, поскольку ощутил их языки на веках. Видимо, глаза им понравилось облизывать больше всего, ибо Саске то и дело ощущал на них мягкие влажные прикосновения. Вообще он чувствовал себя так, словно находился между двумя крупными дикими кошками, которые могли вонзить свои клыки и растерзать его в любой момент. Кто-то из них тихо хмыкнул, и вскоре один из любовников подхватил младшего брата за плечи и поднял на ноги, а второй так и остался стоять на коленях. Не успел юноша прийти в себя, как из его груди тут же вырвался сладостный стон: наконец-то и его плоть оказалась в горячем мягком рту. От пробирающих ощущений он даже покачнулся, но брат, стоящий сзади, крепко обхватил его и поцеловал в нижнюю часть шеи, оставляя на коже красноватый след. Знакомые мурашки охватили спину, когда широкие ладони двинулись по ней к низу. Младший Учиха услышал, что второй Итачи тоже опустился на колени позади него и с удовольствием вцепился зубами за мягкую ягодицу. Саске снова содрогнулся и глухо простонал сквозь зубы, настолько это было приятно. Впрочем, его тело отреагировало ещё сильнее, когда старший брат раздвинул его половинки и коснулся кончиком языка того места, в которое совсем недавно имел его.       — Нет, стой… — задрожав всем телом, выпалил Саске, едва держась на своих двоих. Он инстинктивно вцепился пальцами в голову Итачи, который делал ему минет и сильно зажмурился, едва вынося это наслаждение. Мягкие языки ласкали его с двух сторон, причем один из них обволакивал, а второй проникал внутрь. От этого бросало то в жар, то в холод, тело цепенело, содрогалось, не поддавалось контролю. Внутри всё бушевало от ярких чувств, и конечно же Саске не смог с ними справиться. Ему хотелось продлить это удовольствие так же, как и братьям, которых он ублажал довольно долго, но младший Учиха был слишком взбудоражен, к тому же глаза, в отличие от Итачи, были дополнительным источником возбуждения. В итоге он закончил брату в рот, с очень сильным и приятным порывом наслаждения, который заполнил всё тело, от пальцев ног до кончиков ушей. Не в силах после этого стоять на ногах, Саске просто рухнул на постель, провожая последние нотки этого ошеломительно чувства. На некоторое время он закрыл глаза и провалился в небытие, ощущая себя парящим на облаке, но вскоре вернулся к реальности. Оба брата легли рядом с ним, вытянувшись на кровати. Один сзади, крепко обнимая и утыкаясь в плечо, а другого Саске видел прямо перед собой. И почему-то, даже не слыша голос, знал, что это настоящий Итачи.       — Если ты думаешь, что я устал, — хрипловато начал Саске, убирая его чёлку с глаз, — то ошибаешься. Можешь иметь без остановки, мне всё равно. Ты знаешь, сколько раз подряд я могу вынести, — твёрдо заявил он и коснулся кончиками пальцев его губ. Те слегка изогнулись в улыбке, и лицо брата просветлело. Сердце Саске немного заволновалось, и он, следуя своему желанию, прижался к этим губам, жадно целуя своего любовника. Итачи мгновенно перенял его инициативу, также страстно отвечая на глубокий поцелуй с языком. Он прижался теснее, тоже обнимая братишку, и теперь младший Учиха был зажат между двух тел. И это оказалось очень приятно: они одинаково равно обнимали его, дарили своё тепло и ласку. Пока Саске наслаждался чувственным поцелуем с одним братом, второй тоже целовал его, но немного грубее, покусывая зубами кожу на шее и плечах. Это настолько оттеняло ощущения, что поцелуй казался ещё ярче. Понимая, что задыхается, Саске с силой оторвался от брата, краем глаза видя, как между ними протянулась нить слюны. Его голову тут же развернул к себе второй брат и тоже с удовольствием погрузился в эту ласку. Целуясь с ним, Саске ощущал, как первый Итачи такими же острыми поцелуями покрывает его грудь, заставляя младшего содрогаться от мурашек и тихо постанывать, когда зубы смыкаются на сосках. Младшему так это нравилось и так повеселило, что он представил себя теннисным мячиком, прыгая от одного спортсмена к другому с равной периодичностью.       Эти нежные ласки, поцелуи и прикосновения заводили медленнее, но не слабее, чем животная грубость. Нежностью было объято всё его тело, а не только губы. Братья то и дело гладили его бёдра, спину, ласкали грудь, живот и, конечно же, пах. На этот раз пальцами обхватывая его плоть спереди и проникая в него сзади. Тело очень сильно разогревалось, а кровь снова начала бурлить от возбуждения.       Но, как ни приятны были эти игры, кончилось всё тем, что Саске просто растолкал братьев и, сев на кровати, разъяренно посмотрел на них. Его глаза сверкали, щёки пылали, на губах появился оскал.       — Я готов, — выпалил он, переводя взгляд с одного на другого, пытаясь вспомнить, кто из них его оригинальный старший брат. — И на этот раз… — он замолчал, будто забыл то, что хотел сказать. На самом деле Саске выждал и посмотрел, кто решил поиметь его. Один из Итачи подобрался сзади, с явным намерением пристроиться там, и младший Учиха, сузив глаза, двинулся вперед и, стиснув плечи второго, прижал его к кровати.       — И на этот раз без тебя никак не обойтись, нии-сан, — игриво прошептал он, нависая над братом сверху.       — Как ты догадался, что это я? — спокойно спросил тот. — Запоминал? Я ведь не говорил.       — Нет, не запоминал, — ответил Саске. — Просто вспомнил, что клон собирался следующим отыметь меня.       — А ты хочешь, чтобы это сделал я?       — Как раз наоборот, — самодовольно улыбнулся Саске, сжимая ткань его брюк и спуская их с бёдер.       — Что ты хочешь сделать? — несколько лениво спросил Итачи, пока брат раздевал его, снимая и штаны и футболку. Саске жадным взглядом окинул его красивое обнаженное тело и коснулся торса руками.       — Ты же обещал мне двойное удовольствие, — дрожащим голосом произнёс он, размещаясь между ног брата. — Но вдвоём с клоном меня иметь ты не сможешь — вы просто разорвёте меня, поскольку мой зад привык только к размеру твоего члена. Так что… я ведь правильно понял твои слова?       Итачи, усмехнувшись, поднял руку и, схватив братишку за шею, приблизил его к себе.       — Посмотрим, сколько ты продержишься, — шепнул он на ухо и обвёл его контур языком, а своими теплыми бёдрами сжал его пояс. Саске это так проняло, что он скорее инстинктивно, чем осознанно толкнулся в его тело, желая заполучить его сию секунду. Они оба прерывисто выдохнули, когда их тела соединились, а Саске, оказавшийся так близко к брату, не смог побороть в себе желание снова коснуться его губ. Всё-таки, когда он находился нём, поцелуи были особенными. Так он чувствовал всё тело Итачи, ощущал, что тот полностью принадлежит ему и знал, что брат сам желает этого не меньше, чем он.       Увлёкшись этими мыслями и ощущениями, Саске даже позабыл о клоне — ведь сейчас ему было достаточно лишь одного Итачи, чтобы отказаться от этой реальности. И сам брат отчего-то медлил, будто не хотел прерывать их единение. Он пылко отвечал на поцелуи, обнимал Саске и гладил ладонями его напряженную спину, идеально подстраивался под темп любовника. Младший брат трепетал и внутри, и снаружи, испытывая самые сладостные ощущения. Впрочем, оставить эту ситуацию как есть, старший Учиха тоже не мог, и у него, как догадался позже младший, был хитрый план.       Ладони скользили по его спине, сначала по плечам и лопаткам, где пальцы буквально впивались в кожу, оставляя глубокие следы, а затем спускались ниже, переходя на поясницу. Задержались там на некоторое время, а после легли на ягодицы, вызывая у младшего брата особенный трепет. Саске сбил темп, а его толчки стали не такими ровными. И чем больше старший брат гладил его и сжимал упругие половинки руками, тем больше младший трясся от напряжения и задыхался от усиленного желания. В конце концов, ему пришлось вовсе остановиться, когда пальцы любовника мягко скользнули в него.       — Давай же, — почти прорычал он, смотря на игривого раскрасневшегося брата сверху вниз. — Ты ведь этого добиваешься? — от раздражения он двинулся так, что Итачи пришлось стиснуть зубы, чтобы не издать ни звука. — Возьми меня! — практически приказал Саске и, обернувшись, посмотрел на второго брата, замечая на его лице самодовольную улыбку. Не успел младший Учиха сказать что-то ещё, как сильные руки схватили его за волосы, развернули голову и опустили её, а губы настойчиво захватили его губы. Юноша глухо промычал, ощущая, как ладони брата опять двигаются по его спине к ягодицам, как пальцы с силой сжимают половинки, и как горячая плоть прижимается к его промежности. Саске едва успел разорвать поцелуй, как клон Итачи навалился на него, сразу проникая больше, чем на половину. Из него вырвался такой пошлый звук, что захотелось откусить себе язык. Хорошо, что у младшего брата были сильные руки — ведь только упираясь ими в постель он смог выстоять под этим напором. Его и так разгоряченное тело сейчас просто пылало, а кожа сильно вспотела, хоть как-то пытаясь справиться с этой подскочившей температурой. Клон начал двигаться, причем очень мощно и сразу в среднем темпе, а Саске никак не мог поймать его, понимая, что может только стоять и принимать его, упиваясь этими сильными толчками.       Итачи под ним недвусмысленно двинул бёдрами, пытаясь расшевелить младшего братишку, но Саске, ощущая, как его нутро сдавливает плоть, едва мог шевелиться, поглощенный этим удовольствием. Это гораздо лучше, чем языки или пальцы. Настолько, что может свести с ума. Разум полностью отключается, особенно, когда Итачи начинает двигаться под ним, а его тело сжиматься. Саске с трудом мог сдерживать звуки, а руки он практически перестал ощущать из-за напряжения. Пот капал с кончика носа, и старший Учиха, ощущая эти капли на своей груди, презрительно усмехнулся.       — Что же ты застыл, глупый младший брат? Не справляешься? — вновь двинув бёдрами, прошептал старший Учиха, а когда Саске мучительно застонал, обхватил его за плечи и потянул на себя, как русалка, утягивающая свою добычу в глубину.       — Тогда иди ко мне, — опутывая его в объятьях, шептал Итачи. — Растворись во мне, потеряй себя и стань моей частью… — его клон тоже начал склоняться, зажимая Саске между двумя горячими телами. Младший Учиха и правда ощущал себя так, будто оказался в толще воды, которая давила и сверху и снизу, заполняла его рот, нос и уши. И так было хорошо в этом небытие, что он на самом деле начал терять себя. Его тело будто распалось на тысячи мелких капель, и каждая впиталась в брата, став частью его сущности. Итачи был везде: наполнял его сознание, его кровь и его плоть. Эта близость получилась настолько тотальной, что Саске показалось, будто он узрел его мысли. И в них был только он. Наверное, лишь это помогло ему обрести связь с реальностью и снова стать собой.       — Нет, я справлюсь, справлюсь… — ощущая их поцелуи на своём лице и шее, прошептал Саске и, собрав волю в кулак, вновь отстранился, будто всплывая к поверхности. Ощущая на себе давление второго брата, он вонзился пальцами в постель, а в коленях нашёл больше опоры. Итачи под ним чуть шире развёл ноги, и младший брат наконец-то смог двинуться. Эмоции снова захватили его с головой, словно он раз за разом окунался в бушующий океан, а волны то и дело сносили его. Итачи позади него тоже двигался, задавая темп, и Саске было невероятно сложно подстроиться под него, ведь его ощущения были несколько иными. Но всё же ему удалось это сделать, он наконец-то поймал ту стихию, которая объединила всех троих. Старший брат под ним ощутимо напрягся, тоже начав получать удовольствие, а его клон прижимался к спине Саске, страстно дыша в затылок и то и дело покусывая край или мочку уха. Оригинал тоже не лежал без дела: когда младший братишка под напором второго брата склонялся очень низко, Итачи ловил его губы, удушая страстным поцелуем, или ласкал его шею и грудь.       Под двойной атакой любящих братьев, которых он ощущал во всём своём теле, Саске не мог долго выстоять. Сама мысль о том, что и он и им владеют одновременно, погружала рассудок в такое упоение, что юный шиноби впадал в настоящее беспамятство. Он не мог сдерживать ни стоны, ни дрожь в своём теле, его глаза закатывались, он перестал глотать, отчего слюна начала сочиться по губам и подбородку. Момент экстаза подступил очень быстро и был настолько ошеломляющим, что на несколько секунд Саске действительно отключился. Его тело содрогалось в конвульсиях, хрипя и стоная, он повалился на старшего брата, заканчивая в него и безумно желая ощутить его в себе. Саске даже не понял, с какой силой его пальцы впились в плечи любовника, и с какой силой его тело сжало второго партнёра. Этот мощный наркотический разряд прошёл не так быстро, но когда Саске очнулся, то почувствовал себя настолько обессиленным, что в первые секунды даже не мог шевельнуться. Он часто дышал, ноги до сих пор подрагивали, а нутро ощущало в себе крепкую плоть Итачи. Тот попытался двинуться, но младший Учиха отчаянно застонал, повалился на бок, соскользнул с брата и распластался на спине.       — Постой… не могу сейчас… — прошептал он, до сих пор пребывая в том оргазме. — Это было… слишком сильно.       — Но мне нужно сейчас, — нетерпеливо проговорил настоящий Итачи, сжимая пальцами свою твёрдую плоть, требующую освобождения. Саске, скосив глаза на его разогретое страждущее тело, недовольно прикусил губу и с трудом поднял свой корпус. Такой момент, когда брат жаждет удовлетворения, а он не может ничего сделать! Второй Итачи тоже судорожно подрагивал, пребывая в полной боевой готовности.       — Прости, я как обычно всё испортил — забормотал обессиленный младший Учиха. — Но даже ты, окажись на моём месте, не выдержал бы такого. Да, я не могу сразу продолжить, но у меня есть одна идея, если ты не против, — глядя то на одного, то на второго возбужденного брата, добавил он.       — Против? — губы старшего брата скривила усмешка. — Если дело касается секса между нами, для меня не существует запретов. Мы уже перешли все границы.       — Ещё не все, — ухмыльнулся Саске и подобрался к клону, касаясь его. — Я тоже хочу попробовать одну технику, — пробормотал он, обращаясь к копии старшего брата. — Можешь посмотреть на меня моими глазами?       — Да, ведь у нас общее сознание, — тут же отозвался клон, и Саске, держа его за плечо, посмотрел на себя в зеркало. Он почувствовал, что его глазами завладели, но ещё до этого успел активировать свой Шаринган. Прошло всего несколько секунд, а на лице младшего Учихи заиграла улыбка, тогда как старший со стоном опустился на постель.       — Что ты сделал? — в недоумении спросил настоящий Итачи, тоже ощущая в себе что-то неладное.       — Наложил гендзюцу на твоего клона, — довольно отозвался Саске, облизывая губы. — Точнее, я наложил его на себя, но поскольку он видел через мои глаза, то гендзюцу проникло и в его сознание, и в твоё. Но поскольку я следую своим желаниям, на меня оно не повлияет, а вот на вас… — он прервался, видя, как клон поднимается на колени и подбирается к своему оригиналу.       — И что же ты приказал ему? — Итачи, ощущая покалывание в кончиках пальцев, к своему удивлению не мог сдвинуться с места.       — Внушил вам удовлетворить себя. А уж как вы это сделаете — решать вам, — с превосходством ответил Саске, горящими глазами смотря на то, как один Итачи располагается между ног другого и без раздумий входит в его тело. Старший Учиха содрогнулся от толчка и инстинктивно вцепился в плечи клона.       — Кажется, я нашёл твоё слабое место, нии-сан, — в благоговением прошептал Саске, уже начиная ощущать в своём ослабленном теле новые позывы похоти.       — Ты растёшь… глупый брат… — сбивчиво выдохнул Итачи, невольно забавляясь тем, как Саске одурачил его. Сам же Саске не мог ни шевельнуться, ни отвести взгляд от этого потрясающего зрелища, безотрывно наблюдая за тем, как два совершенных и прекрасных тела переплетаются между собой, предаваясь низменной страсти не хуже, чем они с братом. Гендзюцу сработало даже лучше, чем он ожидал: верхний Итачи двигался очень мощно, проникая в партнёра до конца и заставляя того содрогаться от глубоких толчков; нижний же принимал его без каких-либо усилий, обхватывал его за плечи, впиваясь пальцами в кожу, и двигал бёдрами в такт ему. Это было настолько красиво, что Саске даже позавидовал тому, что они с братом наверняка смотрятся не так совершенно. Их губы часто смыкались между собой, а руки касались тел друг друга. Саске в роли зрителя получал не меньшее удовольствие, ведь он мог наконец-то увидеть своего брата с двух сторон. В очередной раз восхититься его плавным и сильным движениям, когда он сверху, понаблюдать за тем, как двигаются его бёдра, зная, когда нужно податься сильнее, пронзая партнёра, а когда наоборот отпрянуть, дав ему расслабиться и вздохнуть; как напрягаются сильные руки, опираясь в постель, как падают волосы с плеч и изгибается спина. Он мог упиваться нижним братом, пожирая его глазами, наслаждаясь тем, как тот без каких-либо рамок и запретов отдаётся любовнику и принимает его целиком, сжимая его согнутыми в коленях ногами и обвивая не менее сильными руками; как движется в его темпе, приподнимает таз и прогибает спину, чтобы тот вошёл глубже и ощутил весь жар и мягкость его тела, и одаривает его страстными поцелуями. С какой стороны ни посмотри, Итачи совершенен: он может пылко любить и со страстью принимать любовь, и весь он с ног до головы пропитан этим чувством насквозь. Он дышит этой любовью, источает её, отдаёт и получает. Да, Саске прекрасно знал это, а теперь и видел, поскольку совсем недавно был там. Был между ними и напитывался этой любовью, которую они дарили ему. Точнее, дарил один Итачи, наверное посчитав, что Саске будет мало одной его любви.       Младший Учиха ощутил, что собственное возбуждение начинает его беспокоить. Это зрелище действовало на него не хуже прикосновений и ласк. Его член постепенно налился кровью и начал подниматься, тоже прося о горячем теле. Юноша снова окинул туманным взглядом двух совокупляющихся братьев: он мог бы пристроиться сверху, забравшись на клона и взяв его, но Саске очень хотелось остаться наблюдателем. Ведь подобного в другой раз он может вообще не увидеть. Поэтому, преодолевая собственную похоть, он коснулся себя руками и продолжил пожирать братьев глазами, двигаясь в такт им.       Младший брат настолько зачарованно наблюдал за ними, что едва не пропустил кульминацию. Их тела приближались друг к другу, объятия становились крепче, а когда один лёг на второго, оба содрогнулись в преддверии экстаза, и их наполнило схожее финальное наслаждение. Сам он тоже закончил, стараясь не закрывать глаз и не упустить ни одной детали. Все трое ослабли, тяжело дыша и приходя в себя. Саске дал им несколько минут, а когда клон слез с оригинала, подобрался к старшему брату и лёг рядом с ним, касаясь рукой его расслабленного тела.       — И каково это? — с волнением спросил он, трогая влажный от семени живот. Итачи, покривив губами, первым делом ткнул его в лоб, а потом вздохнул.       — В следующий раз проверишь на себе, — заявил он, на что Саске сморщился.       — Ничего особенного, это как самоудовлетворение, — продолжил клон, тоже ложась рядом и зажимая младшего Учиху между старшими. — Ведь я контролирую всё это, я знаю, как двигаюсь, и знаю ощущения, когда касаюсь себя.       — Лишь бледная тень того удовольствия, что я испытываю вместе с тобой, — признался настоящий старший брат. — Если тебе хотелось зрелища, то ты его получил. Но я предпочитаю заниматься любовью с тобой, нежели с собой, — строго подчеркнул он.       — Ладно, я понял, понял, — проворчал Саске, утыкаясь в плечо и стараясь вернуть хорошее расположение духа. — Просто не мог оставить тебя неудовлетворенным. Ну и да, хотел посмотреть со стороны, — тоже признался он. — Ты не представляешь, насколько это было прекрасно. Насколько прекрасен ты. Что сверху, что снизу… ты одинаково хорош и знаешь, как любить.       — Нет, Саске, я не знаю, как любить, — возразил ему старший брат, качая головой. — Потому что это ты научил меня любить.       — Ну конечно, — проворчал младший братишка. — Ты единственный, кто любил меня с самого рождения, даже когда я психовал и ненавидел тебя.       — Эта ненависть была лишь покровом настоящих чувств, — мечтательно произнёс Итачи и невзначай коснулся бедра братишки. — Ты тоже кончил?       — Да, не смог нарушить ваше единение, поэтому пришлось довольствоваться руками, — пробормотал Саске и глубоко вздохнул. — Но теперь я готов удовлетворить вас обоих. Как вы этого захотите.       — Какое щедрое предложение, — хмыкнул Итачи, который лежал позади него и уткнулся в макушку, вдыхая запах волос.       — Что? Разве не для этого ты всё это затеял? — Саске тоже покривил губами, а руками скользнул к паху другого старшего брата, лениво поглаживая его достоинство. Клон позади него надавил бёдрами на его ягодицы и тоже стал легонько тереться о них. Оказавшись между их телами, Саске снова попеременно целовал обоих, разогревая их для следующей любовной схватки. Он ощущал, как их половые органы медленно, но верно начинают вновь твердеть и подниматься. Да и его собственный уже был не такой вялый, хотя на этот раз возбуждение приходило не так быстро.       — Похоже, мой рот поможет в этом деле лучше, — пробормотал юноша, понимая, что поцелуев и касаний слишком мало. Он кое-как перевернулся между братьями и дополз до их бёдер. Свои же колени пришлось расставить между плеч одного из любовников. Теперь оба члена были около его рта, и Саске немедля приступил к своей работе, ублажая их поочередно. Он двигал головой из стороны в сторону, обхватывая губами и заглатывая сначала один орган, а затем второй, но старался делать разные движения языком и по разному сжимать губы, помня о том, что для общего сознания брата всё не должно быть одинаковым. Так дело пошло быстрее, рот Саске щедро наполнялся слюной, а органы любовников твердели между его губами и увлажнялись. Итачи, что один, что второй, тоже не лежали без дела: их гибкие языки заскользили по плоти Саске с двух сторон, и парня так пробрало, что он глухо постанывал, держа чей-нибудь член во рту. И не только по плоти: то и дело он ощущал чей-нибудь язык у ануса, и каждый раз, когда тот надавливал на тугое кольцо, его окатывало мурашками и дрожью.       На этот раз подобными ласками они смогли наслаждаться дольше, чем в первый. Саске уже привык к тому, что надо постоянно вертеть в головой и не обделять вниманием никого, а два языка на его собственном члене приносили незабываемые ощущения. Это сильно сбивало: хотелось просто лечь, раздвинуть ноги пошире и наслаждаться, но всё же он помнил о своём обещании доставить удовольствие обоим и старался его выполнять.       — Что? — рассеянно спросил он, когда братья неожиданно прервали этот процесс. Один из Итачи (Саске опять запутался, кто клон, а кто оригинал), сев на кровати, подтянул его к себе и прижал его затылок к бедру так, что его член оказался прямо над носом младшего Учихи. Второй же вновь примостился между его ног и медленно погрузился в него, сжимая колени руками. Саске затрепетал, ощутив любовника в себе и удивился, что на этот раз в его толчке не было ни капли грубости. Он двигался очень плавно и осторожно, словно хотел вкушать каждую секунду этого соития.       — И кто из вас на этот раз берет меня? — спросил Саске, лениво скользя языком по плоти, лежащей на его лице. Ни один из них не ответил, да и самому младшему не хотелось прерывать столь чувственный процесс: краем глаза он видел брата, который брал его и читал на лице полнейшее удовольствие. Насытив свои животные инстинкты грубым сексом, братья всегда после этого приходили к более чувственному и полюбовному: Итачи двигался медленно и глубоко, но вместе с тем касался внутри того места, которое сводило Саске с ума. Более того, юноше безумно нравилось наблюдать за сильным телом брата, мышцы которого во время соития были напряжены, отчего тело выглядело невероятно рельефно, как высеченная скульптура.       Наслаждаясь его толчками, Саске снова тихо постанывал, ублажая второго любовника ртом. Сначала он просто скользил языком по плоти, везде, где мог дотянуться. Затем начал немного разворачивать голову, чтобы обхватывать головку губами, забирать её в рот и посасывать там. Затем снова выпускал, ощущая, как Итачи чуть подаётся вперед, а его член скользит по щеке, пачкая её своей смазкой.       Удивительно, но от его ленивого языка и трения о лицо, верхний старший брат закончил быстрее всех. Саске даже не забирал его плоть глубоко в рот, лишь посасывал самый край и почувствовал, как семя наполняет его рот и вытекает из уголков губ. Он даже не успел проглотить его, как второй Итачи неожиданно склонился над ним и припал к губам, погружая свой язык в этот испачканный рот. Саске отчаянно замычал и хотел оттолкнуть брата, но тот оказался настойчив и лишь больше углубил поцелуй. Младшему Учихе пришлось уступить и смириться, ощущая, как слюна обоих смешивается с семенем и испытывая от этого странное удовольствие.       Когда старший Учиха отстранился и снова выпрямил спину, между ними потянулась длинная нить слюны. Саске проглотил всё, что осталось в его рту, но останавливаться не собирался и снова начал обхватывать губами обмякшее достоинство брата. Пока он приводил его в чувство, второй любовник заметно ускорил свой темп, и теперь толчки стали более резкими. У него участилось дыхание, да и Саске тоже не мог сохранять спокойствие, поскольку его тело, отвечая нижнему брату, могло дойти до финала. Но юный Учиха не хотел этого. Не хотел сдаваться, как прежде и решил вынести всё до конца. Он не касался своей плоти, хотя та требовала ласк и не позволял прикасаться к ней Итачи; начал двигать бёдрами в такт партнёру и несильно сжимать мышцы, доставляя ему приятные ощущения. Его нутро было очень влажным, горячим, невероятно соблазнительным и жадным, погружаться в которое было истинным удовольствием. Старший брат ощущал, как младший провоцирует его, принимая глубоко и с большой охотой. Раскусив его план, нижний Итачи ухмыльнулся и с удовольствием закончил в него, заставляя братишку почувствовать всю его сперму в себе.       — Наконец-то заставил кончить вас обоих, — довольно прошептал Саске, облизывая свои губы, которые снова были очень влажными из-за плоти другого брата. — Впрочем, я бы удовлетворил и третьего, — разошёлся он, игриво сверкая глазами. Когда Итачи, имевший его, отстранился и сел на кровати, Саске переместился и взглянул на второго безмолвного брата, орган которого благодаря его губам и языку снова стоял. Младший Учиха страстно поцеловал его в губы, а затем, развернувшись к нему спиной, расставил колени подле его ног и начал медленно опускаться на его плоть. Поскольку оба брата заканчивали в младшего, и не раз, промежность и бёдра Саске были очень влажными. Сперма сочилась из его нутра, стекала по ногам и капала на постель. Из-за этого член брата вошёл в него очень легко и с громким хлюпом их тела соединились. Саске содрогнулся, ощущая глубокое проникновение и невольно уперся ладонями в ноги брата. Тот же хотел, чтобы любовник сидел на нём прямо и обхватил его руками, прижимая к себе так, что лопатки юноши коснулись его груди, а затылок он смог приложить к плечу.       — Не слишком ли ты переоцениваешь свои силы? — спросил Итачи, который брал его до этого. Теперь он находился на другом конце кровати, но медленно подбирался к ним.       — Чтобы удовлетворить третьего, — шепнул на ухо второй брат, имевший его в данный момент. Саске надменно улыбнулся и вновь затрепетал, ощущая горячие губы на своей плоти. Он неспешно и плавно поднимался и опускался, чувствуя каждый сантиметр мужского достоинства брата.       — Так и думал, что это ты, — выдохнул он, поворачивая голову, вытаскивая язык и касаясь щеки брата. Однако, этого было мало. Саске втянул шею, достигая глаз и провёл по закрытому веку. Итачи улыбался, наслаждаясь его влажными прикосновениями, а затем не выдержал и, развернув его голову больше к себе, припал к губам.       До этого момента Саске думал, что действительно сможет удовлетворить и третьего. Что у него хватит сил и контроля выдержать ещё один полноценный половой акт. Но… насмешка Итачи над ним была обоснованной: едва они начали это соитие, как младший Учиха ощутил, что не дойдёт до конца. Член Итачи внутри, его губы на собственной плоти и будоражащий сладкий поцелуй… Его атаковали со всех сторон. Какой бы прекрасной не была выдержка Саске, под таким напором треснула даже она. Один Итачи целовал его, покусывал ушко, страстно выдыхал пошлые слова, которые заводили сильнее. Наполнял его тело собой, превосходно чувствуя его и зная, как младшему братишке нравится больше всего. Гладил ладонями его грудь и играл с сосками. Второй старший брат искусно ублажал его плоть, которая под ласками его языка и губ стала очень твёрдой и чувствительной, реагируя на каждое, даже самое невесомое касание и отдаваясь всплесками удовольствия в руках и ногах. Иногда он отрывался от неё, скользил ниже, вылизывая все выступающие части, передвигался к бёдрам и покусывал их, а затем снова возвращался и продолжал испытывать Саске своей любовью. В эти минуты младший брат ощущал, что полностью объят ею: его любят и любят не только телесно, ведь сейчас от его тела не требуют удовольствия, а даруют его ему. С небывалой нежностью и страстью, передавая все эмоции ему одному. Эта грязная на первый взгляд любовь, на самом деле была невероятно чистой, ведь Итачи делал всё, чтобы его младший брат поднялся на вершину блаженства. Собственные ощущения перестали играть для него какую-либо роль: лишь осознание того, что Саске бесконечно счастлив в эти минуты, стало самым лучшим наслаждением, которое он испытал за эту долгую ночь.