Моя богиня

Она была истинной богиней Луны, повелительницей сумерек. По мановению ее изящной руки ясный светлый день покорно уступал место таинстнвенной и прекрасной в своей мрачной красоте ночи. Звёзды и Луна озаряли наступивший мрак волшебным перламутровым светом вокруг - и все это благодаря ее стараниям, принцессы ночей, лунной богини... И воплощению женской красоты в его глазах - мрачного существа в облике худого бледного как смерть мужчины, в черном одеянии, повелителя детских страхов, из самого глубинного подсознания невинных созданий. Уже не раз он наблюдал за ней, когда Луна вновь восходила на небеса - что ему стоило стать незримым для окружающих!... Да, это было для него истинным наслаждением! Что могло быть прекраснее в этом бренном мире, нежели ОНА, идеальнее всех творений древних скульпторов! Легкое платье из синего шелка, сквозь которое просвечивал лунный свет, открывало его жадному взору необычайно нежные линии и очаровательные формы молодого женского тела лунной богини. И черное сердце повелителя мрачных снов неистово билось, созерцая всю эту красоту, что бы он только отдал за то, чтобы запечатлеть поцелуй на ее мраморно-белом плечике! Облобызать эти прелестные ручки, одним движением которых подчиняется ночное светило! Запустить пальцы в отливающие всеми оттенками синего волосы, каскадом струящие по плечам... И еще другие желания, о которых он ни за что бы не поведал никому. Он охотно бы расстался со своей свободой, чтоб денно и нощно - всегда рядом с ней - подобно верному псу - преданный и душой, и телом - только ей одной... Но, увы, все, чего он так жаждал, происходило лишь в мрачном сознании Кромешника, властелина детских страхов, но не наяву. Почему же? Что могло ему мешать открыть свои чувства принцессе Луне, владычице ночей? Конечно, он не мог не знать старшую сестру Луны, принцессу Селестию, в чьей власти было дневное светило, которая своей невероятной силой, заключенной в так называемых Элементах Гармонии, смогла победить самого повелителя Хаоса Дискорда, заточив последнего в мертвый камень. Что уж тут говорить про духа ночных кошмаров, скорей всего, "солнечной принцессе" с ним-то расправиться ничего не стоит, лишь только он осмелится прикоснуться к ее сестре. Не то что бы Кромешник, воплощение ужаса в ночи, БОЯЛСЯ Селестию, просто он считал, что гневить богиню солнца только себе дороже. Но не только сестра той, которую он так любил и желал, была единственным препятствием на пути к наслаждению и счастью. Даже, скорее всего, по большей части здесь дело было в нем самом. Сколько он помнил себя, страх, отчаяние, смятение - вот что всегда приходило туда, где стоило появиться Кромешнику или Буке, как его прозвали дети. До последнего он даже гордился этим. Отныне же несчастный дух понимал, что это его бремя и крест, что так будет всегда и он был бессилен что-нибудь изменить, поскольку не сам выбрал себе такую судьбу. И тот, кто согласиться быть рядом с ним навеки (что наврятли), тоже будет несчастлив, ибо отныне чуждые Кромешнику радость и свет станут прошлым для обреченной жертвы темноты. Неужели он хочет такой судьбы для нее? Нет, ни за что, он скорее размозжит сам себе голову, вырвет свое сердце из груди собственными руками, чем сделает принцессу Луну несчастной до скончания времен! Он скрипел зубами в отчаянии, не находил себе места, метался во тьме, как затравленный зверь - но ничего не могло заглушить беспощадное пламя, сжигающее его изнутри и причиняющее невыносимую боль, от которой хотелось кричать, пока кровь не хлынет из горла. И Кромешник был не в силах изгнать из памяти завораживающий и манящий образ лунной богини. Чем больше дух пытался, чем сильнее и болезненнее понимал, как же сильно и отчаянно он любит ее! И как же он одинок... Одинок на веки вечные. И вновь продолжал он свои темные дела, с мучительным злым удовольствием слушая детские всхлипывания во сне. "Мне не суждено быть любимым? Одиночество и мрак - вот мои вечные спутники? Мне не надо быть рядом с той, которую я так люблю? Так пусть и вы тоже страдайте вместе со мной!!!"