Антона слегка потряхивало, а живот крутило от волнения, как только он ещё раз прокручивал в своей голове безумный план. Руки тряслись так, что ему даже не нужно было стряхивать пепел с сигареты, он осыпался сразу же как появлялся. Он пару раз глубоко затянулся и затушил остаток сигареты о край урны, кинув затем в неё бычок. Подумав, он поджёг ещё одну, делая ещё два глубоких затяга и отрешённо наблюдая как закручивается спиралью дым.
У них случились какие-то технические неполадки на съёмках, так что вместо запланированного целого дня съёмок они поснимали всего часа три, а этого едва хватит на одну полноценную передачу. Сроки срывались, так что придётся вновь резать дайджест из прошлых выпусков. После роспуска актеры ещё не разошлись, составляя планы на освободившееся время. Серёжа заикнулся о походе в бар, но кто ж пьёт посреди бела дня? Получив последние наставления от Димы, он выбежал на перекур, чтобы успокоиться и прекратить уже так трястись (в самом деле, как в Москве ещё не передали предупреждение о землетрясении с его трясучкой?). Радовало, что Попов углубился в переписку по поводу нового дизайна своих футболок и не замечал ничего вокруг. Впрочем, он и так никогда ничего не замечает. Порой Антону так не казалось, ведь как только звучит команда к старту съёмок, синие глаза тут же пристально впиваются в коллегу, ловя каждое движение и готовые подхватить любую шутку.
Импровизатору даже иногда не по себе было, особенно на так любимом зрителями «Меняй», безо всякого преувеличения и метафор, встретившись глазами с Арсом, парень не мог отвести взгляд, как кролик перед удавом, конечно, они двигались по сцене и прочее, но по своей воле Антон тонул бы в этих глазах так долго, сколько было бы возможно. Изредка, когда Попов увлекался и подхватывал какую-то безумную волну и говорил эпатажные, выбивающие из колеи фразы, подхватываемые людьми и уносимые в массы, Антон думал… Да он не знал, что и думать. Как только заканчивались съёмки, бешеное пламя в Арсении меркло, он, конечно, дружески общался с коллегами, они вместе выбирались куда-нибудь после съёмок, но между ними как будто стена была. Как будто существовали какие-то негласные границы, которые по умолчанию никто не пересекал, не задавал лишних вопросов, не навязывался с заботой и ещё куча «не». Матвиенко, знавший Попова больше остальных, был вместе с другом по одну сторону стены и ненавязчиво помогал тому охранять свои границы, вовремя помогая отшучиваться от неудобных вопросов.
Со стороны их общение после пары лет притирания друг к другу до свалившейся на них после пилотного выпуска шоу славы могло показаться весьма дружеским и тёплым, однако это было не совсем верно. Они были как семья, это правда. Невзирая ни на какие личные загоны и тайны любой мог позвонить кому угодно посреди ночи, и тот приедет, разделит на пару бутылочку чего-нибудь горячительного и выслушает. Однако это больше походило на отношения не очень хорошо знакомых между собой родственников. Вроде ты знаешь, что у человека, к примеру, страсть к браслетам или он любит черничные кексы или же чистит зубы три раза в день, но не можешь с уверенностью сказать, почему он это любит. А спрашивать почему-то никто не хочет. Нечто вроде секрета Полишинеля друг для друга.
Именно из-за таких вот недосекретов Антон вечно чувствовал себя не в своей тарелке рядом с коллегой и поэтому сейчас старался не расстаться с завтраком от волнения. Поэтому Попов был слеп или просто делал вид, что ничего не замечает. Не замечает, как Антон, уже долго варящийся в котле юмора и заматеревший в плане шуток, чуть ли не уссыкается с каждой шутки Арсения. Не замечает, как Антон в принципе стал чаще смеяться. Не замечает, как Антон чуть испуганно и в то же время с предвкушением смотрит на вошедшего в юмористический раж Попова, бросает ответы на его чудн
ые шутки, как у него на миг перехватывает дыхание, когда Арс каким-либо образом касается его. Как известно, дыма без огня не бывает, шипперы, столь ненавидимые Арсением, появились не на пустом месте, со стороны всей аудитории было видно, как они «пидорасятся» или «химичат» на съёмках (Антон узнал эти термины, когда впервые после нескольких выпусков наткнулся на их с Поповым совместный тэг в инстаграме).
Полистав посты и там, и во «ВКонтакте», Антон понял, что палится, причём жёстко, ему было неловко смотреть на себя со стороны, как он реагирует на Арса, на его странные фразы, как смеётся со всего и как Арсений едва заметно улыбается, замечая реакцию Антона. Ещё до завершения съёмок первого сезона он понял, что неровно дышит к Арсению. После перерыва перед стартом съёмок следующего сезона он принял свои чувства к нему, и ему пришлось долго приспосабливаться их скрывать. Ведь ты хороший актёр только тогда, когда веришь тому, что играешь и говоришь. Антон не был уверен, что, если бы его вдруг спросили, чувствует ли он что-то к Арсу, он смог бы убедительно соврать. Он на сто процентов был не уверен. Наверняка спрашивающий сделал бы вид, что поверил, но тот, кто смотрит и наблюдает, всё бы заметил.
Шастун не знал поначалу, радоваться ему или огорчаться, когда таким человеком оказался его друг со школьных лет и наставник Дима. Его не насторожил в тот раз, когда они обсуждали что-то, связанное с Арсением, в его отсутствие, взгляд Димы, который словно раскрыл все тайны вселенной. На поднятую бровь Антона тот лишь помотал головой, а вечером, благо была пятница, завалился к Шастуну с бутылкой коньяка и твёрдым намерением всё выведать.
Антон долго не кололся, партизаны Второй Мировой могли бы смотреть на него с уважением, а потом, кажется, это было ближе к концу бутылки, плотину внутри него будто прорвало и он, сбиваясь, перескакивая с одного на другое, выложил другу всё на духу. Рассказ вышел довольно долгим, потому что Антон делал много малозначительных вставок, к примеру, о том, как было тепло у него на душе, когда…дцатого числа Попов принёс второй стаканчик кофе для него, однако старший друг слушал всё, радуясь, что наконец он узнает, почему его друг уже несколько месяцев ведёт себя странно. Сам бывший врач выпил не так много, подливая Антону порцию за порцией, пока тот отвлекался. Под конец своего сбивчивого рассказа Антон уткнулся лицом в грудь лучшего друга, обнимая его в ответ, а Дима пообещал что-нибудь придумать. Тогда Шастун вздохнул, смирился и кивнул. Если Дима пообещал, значит, сделает вне зависимости от его желания. Это произошло как раз во время перерыва, когда же начались съёмки, Дима напомнил другу о своём стремлении помочь. Как раз отсняли сцены с Анной Хилькевич и в тот день съёмки завершились.
Когда Позову надоело на каждый свой вариант слышать тысячу и одну причину отказа, он психанул и выдал самую бредовую на его взгляд, но «джокерную» идею предложить Попову поспорить на желание и в качестве своего желания загадать тому согласиться на съёмку в проекте «Давай поцелуемся». Антон посмотрел на него как на умалишённого, но после убедительных доводов согласился. Дима, мысленно воздев очи к небу, подумал «наконец-то» и предложил помочь схитрить в споре, так чтоб Антон точно выиграл.
Предлагая Попову игру в то, кто сфоткается с б
ольшим количеством фанатов, он был уверен в победе. Впрочем, как и Попов. Но на стороне Антона был Дима, у которого негласный фан-рейтинг чуть выше, чем у Матвиенко, чем грязно воспользовались парни, вставая рядом и заполучая больше фанаток. Спор должен был продлиться три раунда или же три концерта. Шастун выигрывал с небольшим перевесом, Арс бесился, желая выиграть, обнимал сразу двух фанаток, это засчитывалось, но всё равно не помогло Попову. Оксана, согласившаяся побыть независимым экспертом, засчитала победу Шастуну. Тот вскинул вверх кулак, встречаясь с раздосадованным проигрышем предметом воздыхания, и глянул на Диму, который чуть улыбнулся и качнул головой. Антон мысленно собрал всю волю в кулак и, когда Арсений подошёл к нему узнать, какое желание ему выполнять, рассказал выученное наизусть желание. Попов хлопнул ресницами, усмехнулся и сказал.
— Да ладно тебе, Тох, чего получше придумать не мог? Что за глупость вообще, — Антон, в волнении теребивший браслеты на спрятанных в карман кенгурушки руках, нахмурился.
— Какая разница, Арс? Это моё желание, выполняй. Срок — неделя, — бросил он, на что Арсений вздохнул и агрессивно кивнул, спрятав руки в карманы.
И вот сейчас, спустя пять дней, Арсений сказал ему, что договорился о съёмках на сегодня. Антон, разумеется, знал это, он ведь вместе с Димой обо всём заранее договорился, арендовав павильончик, где снималось шоу, на нужную им дату и велев предлагать Попову только нужное время.
Сегодня Арсений должен узнать о чувствах, терзающих его коллегу не первый месяц. Сегодня всё решится и либо Антон окончательно похерит всё то подобие дружбы, либо добьётся чего-то в ответ и будет счастлив.
Уже приближался час икс, когда Антон, контролирующий выполнение задания, должен будет поехать с ним на съёмки, а парень всё никак не мог успокоиться и привести мысли в относительный порядок. Кто-то как-то сказал, что ожидание смерти подобно. Шастун бы сказал, что ожидание чего-либо как ожидание смерти. Так же волнующе, тошнотно и нетерпимо.
Наконец Попов вышел из здания и, бросив Антону «поехали», сел в машину, одолженную у Паши, а затем вырулил на шоссе, направляясь к месту их назначения. Если всё пройдет так, как планировал Арсений, к вечеру он уже вернёт машину Добровольскому, тот сейчас занят устранением неполадок, разбором полётов и помощью креативной группе. Если всё пройдёт по плану Антона, они вернутся только завтра утром.
Арсений всем своим видом и поведением выражал неудовольствие от этой затеи. Выходя из машины, он сильнее необходимого хлопнул дверью, открыл дверь павильонов чуть резче и чеканил каждый шаг, стремясь, судя по всему, выразить своё неудовольствие даже полу. Антон посмеялся бы над таким поведением, но у него челюсть сводило судорогой от волнения, так что он боялся даже рот раскрыть раньше положенного. Наконец, они дошли до съёмочной группы, состоящей всего из нескольких человек, Арсений взял себя в руки, включил немного энтузиазма и стал выглядеть как нормальный человек, улыбаясь, пожимая руки, отпустив пару шуток и проходя затем к девушке, которая завязала ему глаза плотной тканью. Антон, следуя плану и договорённости, молча попереглядывался с группой, покивал и ушёл в комнату, где ожидали конкурсантки.
Шастун сразу оглядел их, как только зашёл, удовлетворённо кивнув сам себе. Всё, как он просил. Высокие, худые, с короткими (во всяком случае, не длинными) волосами. Он сел между ними и стал ждать, наблюдая за экраном, где было видно, как ассистентка завела Попова в освещённый лишь одним прожектором полутёмный павильон. В комнатке мигнула лампочка, одна из девушек встала, позволяя ещё одной вошедшей ассистентке надеть на себя повязку, и они обе вышли, спустя несколько секунд появляясь на экране. Антон, внутренне замерев, наблюдал, как девушку подводят к Попову и как они начинают неловко и осторожно целоваться.
По договорённости с «кандидатками», они должны были быть «максимально естественно плохи в поцелуях», а также быть похожи параметрами на Шастуна. Таких набралось как раз двое, и Антон ещё больше занервничал, когда Арс отверг первую кандидатку и вторая девушка направилась в павильон с завязанными глазами. Парень спохватился и начал снимать браслеты и кольца, распихав их по карманам, ведь если Арсений распустит руки, то сразу его узнает, а это не входило в план Димы и Антона. Отвергнута вторая кандидатка. Парень в комнате нервно сглатывает, делает глубокий вдох и резкий выдох, собирая нервозность в кулак и запихивая куда подальше. Назад пути нет.
Он открывает дверь комнатки ожидания и подставляет голову для надевания повязки. Тёмная плотная, но приятная на ощупь ткань закрывает верхнюю половину лица, девушка берёт его за плечи и подталкивает в павильон, парень неуверенно шагает и когда он чувствует Арса в паре шагов от себя, его чуть неровное дыхание, он слышит, как скрипнула, закрываясь за девушкой-ассистенткой, дверь. Они остались одни. Первым делом он хочет сорвать с себя повязку и поцеловать Арсения самому, но от легкой паники, пробившейся из-за стены спокойствия, ему в голову ударяет мысль, что так даже интересней.
Он делает шаг к Попову, ощущая что между ними расстояние примерно с ладонь, и наугад осторожно наклоняется к губам Арса, почти безошибочно попав тому в уголок губ. Учитывая неуклюжесть Шастуна, ставшую притчей во языцех у всего каста, ему ещё везёт. Арсений чуть дёргается от неожиданности, но поворачивает голову и отвечает на поцелуй, осторожными, но уверенными движениями сминая губы Антона, который сразу же подчиняется, даже не думая доминировать. Арсений целует уверенно, но как будто
он в рот ебал эти затеи ему это всё не очень-то и надо, и Антон желает повысить ставки, он несмело, вспоминая, как это делали с ним девушки, проводит языком по губам Арсения, но не углубляет поцелуй, поддразнивая и принуждая Попова ответить, стараясь вжиться в роль девушки. Тот принимает вызов, каким-то совершенно умопомрачительным движением обводя его губы языком и проскальзывая внутрь. Антон судорожно вздыхает и ласкает в ответ язык Арса своим, пропуская захватчика на свою территорию и сдаваясь без боя. Арсений, видимо, снова вошёл в раж, потому что одним языком внутри рта Шастуна он не ограничивается, лёгкими поначалу движениями проводя кончиками пальцев по худым рукам и закидывая их себе на плечи, а свои размещая на спине, перемещаясь на талию и обратно. Антону кажется, что у него температура, ибо везде, где были руки Арса, чувствуются обжигающие прикосновения, он ощущает себя плавленным сыром в умелых руках Попова, подстраиваясь под его движения и ритм, он зарывается длинными пальцами в волосы Арсения и отпускает себя, в поцелуй проскальзывает немая мольба, и Попов напоследок чуть прикусывает губы Шастуна, переходя с поцелуями ему на шею.
Звенит звонок, и Шастун чудовищным усилием воли отодвигает от себя Попова, уходя в комнатку ожидания и, со злостью сорвав с себя повязку, он садится, уперев локти в колени и зарываясь пальцами в волосы. Они с Поповым только что чуть не завалили друг друга прямо на съёмочной площадке, в повязках, при свете прожектора и камере. На Антона накатывает отодвигаемая им до этого на задний план паника. Он больше не сможет спокойно смотреть на Попова на площадке, ему сразу будет представляться одинокий свет прожектора, тишина, сбитое дыхание и разгорающееся между ними пламя. Если всё пойдёт не так, то он лично, с помощью Димы, похерил своё будущее. И он сейчас не столько о романтике, сколько о реальности. Он не сможет работать с Арсом в шоу и кому-то из них придётся уйти.
Тем временем Арсений всё ещё стоял в ступоре и не мог сообразить, почему всё так резко прекратилось, когда началось, да и продолжилось так многообещающе. Прошло буквально несколько секунд, как Попов отмер и медленно снял с себя повязку. Записанный голос прошелестел «Ваш выбор?», на что Арсений даже не задумывался, отвечая «третья». Антон, услышав с экрана ответ Попова из комнаты, вскидывает голову и подвисает, смотря на раскрасневшегося импровизатора, тот уже раза три успел облизать губы, весь его вид выражал нетерпение. Антон как по щелчку успокоился и усмехнулся. Включился дерзкий режим защиты. Если Попов начнёт возмущаться, Антон кинет ему в лицо записью этого поцелуя и нетерпеливой реакции мужчины. Попову
понравилось. И Антон собирался взять от этого факта максимум.
Когда он входит в павильон, Попов непонимающе смотрит на него вплоть до того момента, пока парень не останавливается на расстоянии вытянутой руки от него.
— Ты что ль должен привести кандидатку? — Попов одновременно хмурится и чуть улыбается, Шастун почему-то думает, что это мило, и качает головой. Попов всё ещё не понимает и больше хмурится. Антон смотрит на него долгим взглядом, а затем начинает один за другим надевать на запястья браслеты, абсолютно никуда не торопясь, хотя внутри у него бушует буря, спустя долгих пять минут он надевает последнее своё кольцо на палец и поднимает, наконец, взгляд на Попова, пересекаясь с ним глазами и с достоинством встречая осознавание с примесью гнева.
— Не было третьей, — озвучивает очевидное он, и Арс теряет остатки сомнений, его первое желание — врезать Шастуну, он заносит кулак, но парень даже не дёргается, а Попов почти моментально угасает, опуская руку, в его взгляде всё ещё злость, но спустя пару минут бурения Шастуна взглядом, он выдыхает и его напряжённые плечи опускаются вслед за головой. Попов стоит так долго, не поднимая взгляд, Антон стоит молча и не шевелится, не желая мешать принятию решения. Наконец импровизатор поднимает голову и встречается взглядом с Антоном и тот видит, что коллега уже успокоился и смирился с фактом того, что произошло.
— Я должен был догадаться, — Попов говорит тихо, будто на ухо, но не шепчет. — Иногда я замечал, как ты пялишься на меня, — Антон не удерживает каменное лицо и ухмыляется.
Иногда? Арсений чуть хмурится в непонимании на эту усмешку.
— Иногда? — озвучивает свои мысли парень. — Лучше спроси «Как давно?» — ухмылка Антона чуть дёргается и пропадает, горечь опускает уголки губ и парень покачивает головой.
— Давно? — Попов вдруг резко понимает, что это всё не шутки и, видимо, действительно, не вчера и не месяц назад. Судя по исказившемуся лицу коллеги, Арс понимает, что всё куда хуже, чем он предполагал.
— Уже третий год как, — Антон говорит это едва слышно, а Арсений вздрагивает от понимания.
Третий? Видимо, вопрос отражается на его лице, и Антон поясняет.
— Вернее, понял я это только когда мы доснимали первый сезон, а началось всё примерно с момента нашей встречи, — Антон произносит это довольно буднично, будто сообщает спортивную сводку, но Попов с ним не первый день знаком и видит, что нервы парня на пределе, тот едва сдерживается, чтоб не трястись от страха.
Он замечал изредка такую черту за младшим коллегой, особенно в самом начале их репетиций и на съёмках первого пилота. Тогда, перед выступлениями, взгляд парня бегал, ни на чём не останавливаясь, а пальцы теребили всё, до чего могли дотянуться. В такие моменты волнений он выглядел как потерянный щенок, которого хотелось забрать к себе домой. Арсений как правило подходил к парнишке, закидывая руку тому на плечи и отвлекая от волнений разговорами, отпуская того лишь тогда, когда тот полностью расслаблялся.
Глаза парня какое-то время всячески огибают Попова, но потом Антон, не выдержав молчания, вновь смотрит Арсу в глаза. Тот смотрит на него в ответ долгим взглядом, тем самым, который утягивал в себя на передачах, не позволяя оторваться ни на миг. И Антон не отрывается. Он целую бесконечность вглядывается в глаза Арсения, подмечая перемену эмоций. В конце концов он не выдерживает и шагает к Попову, вновь сокращая расстояние между ними до ладони. Арс чуть поднимает голову, так как Антон так стал выше, что тому только на руку. Не отрывая взгляд от глаз напротив, он наклоняется к губам Арса, останавливаясь в миллиметре и давая шанс передумать, на что Попов сам чуть подаётся вперед и сминает губы парня как в прошлый раз, проводя языком по губам и нёбу и не закрывая глаза.
Антон наконец полностью расслабляется, будто стряхнув Эверест со своих плеч, он прикрывает глаза и отвечает Арсу, скользя окольцованными пальцами по его плечам и перебираясь на шею. Чуть позже, когда дыхание сбивается окончательно и новую порцию воздуха никак не вдохнуть, Антон уже хочет отстраниться, но Арс делает своим языком нечто совершенно порнушное — он вытягивает язык и за зубы притягивает рот парня обратно, у Антона в ответ вырывается стон, на что Арс усмехается ему в губы и совершенно восхитительно сплетает их языки, отчего у младшего мозг превращается в желе. Он вновь чувствует руки Арса повсюду на своём теле, вжимается в него сильнее и плавится от горячих рук, губ, переместившихся на такую чувствительную, особенно сейчас, шею. А мужчина будто знает досконально, как и где надо прикусить или провести языком. Возбуждение разливается по венам парня, вспыхивая острыми очагами в местах поцелуев-укусов, Антон уже давно не сдерживает стоны, цепляясь за Попова, чтоб не упасть, потому что ноги ослабели окончательно.
Когда Арс чуть прикусывает ключицы, Антон давится стоном, потому что это-чёрт-побери-восхитительно-просто-великолепно-сделай-так-ещё-раз. Мужчина, видимо, понимает его, потому что проделывает нехитрые, но такие восхитительные-чёрт-бы-тебя-побрал-Попов действия с другой стороны, отчего Антон выстанывает его имя тремя буквами настолько низким и хриплым голосом, что у Арсения темнеет в глазах. Он проводит языком по ямке между ключиц, вырисовывая дорожку к кадыку и вновь выбивая этот восхитительный-господь-всемогущий-стон из горла Шаста, а затем снова утягивает его в тягуче-медленный глубокий поцелуй.
Как вдруг их прерывает трель мобильника. С превеликой неохотой отстраняясь от Шастуна, Попов одной рукой достаёт мобильник из заднего кармана и грубовато бросает «Алло», пока его вторая рука всё так же лежит на спине у Антона и он поглаживает её пальцами. Антон облизывает губы и восстанавливает дыхание, аккуратно поднимая руку и поправляя волосы. Арсений иногда кидает взгляды на него, но теперь в нём чувствуется какая-то… теплота? Скорее всего, потому что Попов разговаривает с кем-то всё так же сухо и резко, но когда он смотрит на Антона, то взгляд чуть смягчается.
Антон же пытается отдышаться, пока кровь пульсирует в ушах, заглушая речь Попова. Он не сразу замечает, что Арсений положил трубку и смотрит на него. Поймав его взгляд, парень рефлекторно облизывает губы, убирая руку с шеи мужчины на плечо. Тот вновь смотрит на него тем же бездонным взглядом, задумавшись, и, видимо, решает что-то для себя, аккуратно притягивает Шастуна к себе и легко касается своими губами его губ, сразу отстраняясь. Помедлив, Арсений направился к выходу, утягивая его за собой за запястье, обхватывая поверх браслетов. Шастун следовал за ним к машине, временами спотыкаясь о собственные ноги.
По пути через павильон они никого не встретили, по договорённости с Антоном все ушли после выбора Арсения, выключив всё, кроме одного прожектора. Попов отпустил его руку только возле машины, когда они уселись, Антон спросил, куда они теперь. Стрельнув на него своим альфасамцовым взглядом, ответил, что к нему, и Антон принялся приводить свои спутанные мысли в порядок, пока они выруливали от павильона на трассу.
Тишина, повисшая в салоне по пути, не была неловкой, а наоборот наполняла мужчин предвкушением, они изредка переглядывались и чуть улыбались в ответ на чужую улыбку. Сначала Шастун думал, что Попов набросится на него ещё в подъезде, это было видно по его взглядам, которые он бросал на младшего коллегу, но он проявил выдержку, и они в относительном спокойствии добрались до квартиры, где они скинули обувь, а затем Арсений вновь утянул Антона в поцелуй.
Целоваться с открытыми глазами, как, видимо, любил Попов, Антон находил довольно смущающим, так что он закрыл их, не выдерживая бездонной затягивающей синевы в такой близости от себя, и вновь окунулся в омут ощущений, отвечая на горячие объятия Арса и помогая ему снимать с них одежду.
Нетерпеливый Арсений запустил руки под кофту Шастуна, проводя руками по позвоночнику и притягивая ближе к себе. Антон путался пальцами и кольцами в волосах Попова, бросив раздевание мужчины на пиджаке, оставив того в футболке. Арс решил продолжить банкет и потихоньку направился в спальню, не отрываясь от губ Антона и придерживая его одной рукой за талию, а другой открывая позади себя дверь.
С трудом оторвавшись от Шастуна, он усадил его на кровать и навис над ним, впиваясь поцелуем-укусом в шею и укладывая на кровать, вновь запуская руки под кофту, проводя кончиками пальцев по животу. Антон в перерывах между поцелуями судорожно вздыхал, избавляясь от мешающей кофты и футболки, обхватывая Попова за плечи, не будучи в силах хоть секунду не касаться его. Парень сейчас совсем плохо соображал, то гладя Арсу спину, то зарываясь пальцами в волосы, когда вжикнула молния на их джинсах, это слегка отрезвило импровизатора, и он перехватил руки Арсения, уже приспустившего с него штаны. Мужчина в смятении посмотрел на него и увидел нерешительность на лице Антона. Он убрал руки с джинс парня.
— Тош, если не хочешь, мы не будем, — хриплым от возбуждения и сбитого дыхания голосом тихо сказал Попов.
— Нет… нет, я хочу, но… — Антон откинул голову на кровать и прикусил губу, пытаясь разобраться в своих желаниях. — Давай… не так… — Антон сам бы не понял, что он имеет в виду, однако Арсений понял и, кивнув, медленно и вдумчиво поцеловал парня, лаская член парня сквозь нижнее бельё и вновь срывая восхитительные хриплые стоны губами с губ Шаста.
Антон расслабился, вновь утопая в ласках и пытаясь отвечать, подхватив неторопливый и оттого более крышесносный ритм Попова. Парень окончательно потерялся во времени и пространстве, чувствуя только руки Попова везде и его горячие губы на своей шее, обожая Арсения ещё больше за то, что уделял так много внимания одной из самых чувствительных зон и до потемнения в глазах ласкал именно так, как надо. У Арсения от этих жаждущих хриплых стонов сносило крышу до основания, Антон оказался таким чувствительным на любые, даже такие простые ласки, что хотелось дарить их ему как можно больше, вырывая из горла ещё больше стонов. Этим податливым и жадным до ласк телом хотелось овладеть незамедлительно, присваивая себе стоны боли и наслаждения, войти до конца и вместе вознестись к небесам.
Арсений потирался вставшим членом о член Антона сквозь слои одежды, психанув, он всё же снял с них штаны и бельё, а на настороженный взгляд Шастуна он обхватил их члены ладонью и сжал, проводя рукой. Антон выдохнул и переплёл руку Арса со своей, проходясь кольцами по чувствительным головкам, добавляя новых ощущений и вырывая первый за сегодня громкий стон Арсения. Их дыхание и стоны смешались в очередном глубоком поцелуе, Арс, судя по всему, любил и умело использовал язык, что напрочь сносило крышу Антону. Девушки, с которыми он раньше встречался, предпочитали принимать гостей на своей территории, некоторые умело отвечали, лаская языком в ответ, но не вторгались на его территорию, как это делал сейчас Арс, буквально вынимая душу языком. Руки обоих ускорились, приближая их к оргазму, однако Попов, чувствуя, что они оба на пределе, чуть замедлился, оттягивая момент и сжимая сильнее, отчего оргазм не мелькнул для них яркой вспышкой, а медленно, но верно потопил в своей волне цунами.
Антон чуть не сорвал голос от криков, чувствуя, как Арс тоже кричит ему в шею, сделав ещё пару движений руками, они оба кончили, расслабляясь и пытаясь отдышаться. Тяжёлое дыхание Арса слышалось у самого уха Антона, он начал покрывать его шею лёгкими поцелуями и перекатился набок к нему лицом, смотря на него полуприкрыв глаза. Он расслабленно касался губами лица Шаста везде, где мог дотянуться, и Антон почувствовал от этой незамысловатой ласки прилив нежности. Он улыбнулся и прижался губами к его губам, не целуя, а лишь обозначая прикосновение. Лениво целуясь, они не заметили, как провалились в сон.
Первым с утра проснулся Попов, он чуть приоткрыл глаза и смотрел, как Антон спит, лёжа на спине, повернув к нему голову и положив руку поверх руки Арса, лежащей на его животе. Он не проснулся, когда Попов чуть пошевелился, укладываясь набок поудобнее, лишь крепче сжал его руку сквозь сон, не желая отпускать. Арсений даже умилился этой картине и задумался. Он теперь не может считать себя стопроцентно натуральным, это ясно как день. Но и в ряды радужных он тоже не стал бы себя записывать, ведь его же не влечёт ко всем мужчинам. Его вообще ни к кому не влечёт, кроме Антона. Так что он, получается, Антоносексуал? Арс усмехнулся и для компромисса с самим собой решил, что он пока что би, а дальше как уж карта ляжет.
Решив свой первый вопрос, он задумался над вторым по важности на данный момент. Наедине за закрытыми дверьми они могут делать что угодно, но как себя вести в присутствии других? Как отреагируют их коллеги, прежде всего, два главных актёра, Паша и Стас? И если Диме с Серёжей придётся только принять их или же нет, то Стас наверняка взбесится. Он и так смирился с голубыми шутками только из-за рейтингов, и то на репетициях старался ограничивать этот поток. Если выяснится, что два актёра зажимаются по углам, шоу либо взлетит, либо канет в яму. И конец их светлому совместному будущему. Уйти из передачи? Дать дорогу молодому Антону на ТВ, а самому вернуться в театр? Надо будет предложить Стасу этот вариант. Погрузившись в свои думы, Арс не заметил, что Антон проснулся и смотрит на него, и очнулся только когда тот потряс его за руку. Встретившись взглядами, они улыбнулись друг другу, и Антон поднялся, неохотно отпуская руку Арса, которую тот оставил на его животе.
— Доброе утро, — прохрипел всё-таки сорванным голосом парень, потирая лицо.
— Доброе, солнце, — буднично бросил Арсений, а на взгляд повернувшегося к нему Антона, рассмеялся, отчего Шастун не мог не улыбнуться.
— Кофе-чай будешь? А то я тебе вчера так и не предложил, — со смешинкой в голосе спросил парень, а Попов низко рассмеялся, откинув голову.
— Ничего, у тебя вчера были уважительные причины, — продолжил он шутку и, сев на кровати, чмокнул Антона в щеку. — Кофе, сливки и один сахар, пожалуйста, — бросил он через плечо, направляясь в ванную.
Антон подзавис с непривычки от такого Арсения, а потом, отрыв в ящике Попова чистые трусы, нацепил их и пошёл готовить завтрак. Он наскоро сварганил им яичницу, удивившись, что та получилась вполне неплохой, а к приходу Попова на столе дымились ещё две чашки кофе, один из которых со сливками. Антон как раз размешивал сахар в кружке Арса, когда его излучающее тепло после душа тело прижалось к нему со спины, а руки обхватили живот. Антон тут же улыбнулся, поворачивая голову и встречаясь глазами с улыбавшимся Арсением, получая от него лёгкое прикосновение губ к губам.
Он отпустил Антона и сел, отправляя в рот первый кусочек завтрака и одобрительно кивая. Шастун сел рядом и принялся уничтожать свою часть, отмечая, что его утро ещё никогда не было таким добрым, разве что в раннем детстве. После завтрака Антон отправился в душ, а Арс полез проверять сообщения и оповещения в соц.сетях. У него было несколько входящих, пара из них от Паши, где он спрашивал, где его машина и где он грозился открутить ему голову и в период следующих съёмок ставить в мышеловки и шокеры только его. Ещё пара от Серёжи, который вечером предлагал выпить, потом спустя час, явно уже пьяный, посылал его, и одно с утра, где он сообщал, что неполадки улажены и их всех ждут в три часа в павильоне. Попов глянул на часы. Двенадцать. Если не будет пробок и если они поторопятся, то успеют. После он открыл сообщение от Димы, который интересовался, где Антон. Арс ухмыльнулся и, подумав и несколько раз стирая написанное, послал честный ответ. К тому же, разве говорит о чём-то эдаком ответ «Со мной»?
Антон вышел из душа уже одетый, Арсений поднял на него взгляд, чуть улыбнулся, глядя как расслабленный Шаст натирает полотенцем волосы, становясь похожим на большеглазого воробушка. Арс хихикнул и, видимо, вслух, потому что Антон посмотрел на него, вздёрнув бровь. Арсений, чуть подумав, решил не смущать коллегу и покачал головой, получая несмелую, едва заметную, но от того более приятную сердцу улыбку. Он сообщил Антону последние новости касательно съёмок, на что тот кивнул и как-то посмурнел.
Арс ни о чём не стал его спрашивать, потому что знал причину, лишь держал младшего в поле зрения. Они будто вырвались из оков, выбив рамки вокруг себя, делали то, что хочется. Однако всему приходит конец и сейчас им нужно возвращаться, объяснять, почему не выходили на связь, ведь у одного Арса было около десятка пропущенных, что уж говорить о вечно висящем на телефоне Шастуне, и объяснять, что между ними теперь, ведь играть как будто ничего не было и скрывать ото всех они не смогут. По пути в студию Попов то и дело кидал взгляд на Антона, который не терял сходства с воробьём, только теперь ещё и нахохлившимся. Шастун сидел подобравшись и скрестив руки и смотрел в окно. Его опять подташнивало от волнения, но он не мог позволить себе как-то выдать это своё состояние, ведь тогда мужчина тоже разнервничается, а хоть кому-то из них нужна холодная голова.
Однако Попов, несмотря на надежды Шастуна, всё же нервничал, крепче стискивая руль. Свернув с трассы влево и припарковавшись у павильона, он выключил зажигание, но из машины пока не выходил. Он перевёл взгляд на Шаста, встречаясь с ним глазами и ища поддержки и уверенности в том, что им предстоит сделать. Они едва заметно кивнули друг другу и синхронно вышли из машины, отчего курящий на улице у чёрного входа Дима поперхнулся дымом и хихикнул. Арс быстро обошёл машину и вместе с подождавшим его Антоном уверенно направился к двери.
Дима пожалел, что не заснял такой исторический момент для своего канала. Глядишь, его рейтинги вскочили бы только от этих нескольких секунд с тэгом «Бати в здании» и ещё одним «АА вновь прибыли вместе». Все шипперы бы умерли от сердечного приступа, сто процентов. Бог смерти нервно курит в сторонке от таких перспектив. Отмахнувшись от своих мечтаний, Дима улыбнулся подошедшему ближе другу, вздёргивая бровь. Когда Антон, смутившись, кивнул, Дима улыбнулся ещё шире и буднично поздоровался с обоими парнями, зная, что Арс, если и заметил их переглядки, то не понял их. Парни обменялись рукопожатиями и Арс, чуть поспорив с Антоном, направился внутрь здания, Шастун же остался снаружи, доставая сигарету. Дима во время его длительных манипуляций с зажигалкой неотрывно буравил его взглядом, явно ожидая подробностей. От этого Антон ещё больше нервничал и не мог нормально поджечь. Дима психанул и, подкурив ему от своей, сказал.
— Ну, Тох, выкладывай.
— Что говорить-то? Ничего не было. Ну, то есть было… но как бы не совсем… в общем, да, было, — Антон во время своего сбивчивого рассказа размахивал сигаретой и гремел браслетами. — Всё прошло по плану, он, правда, хотел мне врезать, когда узнал, что не было третьей девушки, но потом… мы поговорили… а потом поехали к нему, — здесь Дима вновь поперхнулся дымом.
— Что, прям так сразу?
— Да не было ничего! — Антон не хотел делиться такими подробностями, однако только больше запутал друга, уставившегося на него с полным непониманием на бородатом лице. — В смысле, мы… ну мы просто подрочили друг другу, не было… этого… — Антон с крайне заинтересованным лицом подсчитывал грязные пятнышки на фильтре сигареты.
На это Дима только чуть улыбнулся и понимающе кивнул, радуясь за друга и тому, что план сработал. Они затушили сигареты и направились внутрь павильона, сразу почувствовав неладное. Было как-то слишком тихо. То есть, конечно, повсюду сновали люди, гремела аппаратура, но не слышалось гомона людей, обычно присущего их небольшому павильончику. Ребята нахмурились и пошли искать остальных. Они обошли почти все помещения, где обычно бывала их команда и никого не нашли. Позов окончательно запутался. Его же, блин, всего пять минут не было, что за Армагеддон здесь случился?
Наконец, они зашли в большую гримерку, где была креативная группа, Паша, Арс и Серёжа. Они тут же повернули головы на вошедших и уставились на Шастуна. Тот почувствовал ещё большую неловкость, чем когда рассказывал Диме о вчерашнем. Он нахмурил брови и посмотрел на людей в ответ, наконец, пересекаясь взглядом с Арсением и чуть вздёргивая бровь в вопросе «Что за хрень здесь происходит?». Арс отвёл взгляд. Антону захотелось кого-нибудь ударить. Но для начала нужно было узнать, что произошло, что все на него так уставились.
— В чём дело? — поинтересовался Шастун, засовывая руки в карман кенгурушки и прислоняясь спиной к косяку закрытой двери.
— В тебе дело, Шастун, и в Попове, — с непонятной интонацией ответил ему Стас. Он то ли злился, то ли… злился, но пытался это скрыть.
— А что такого со вчерашнего дня появилось у Попова и у меня? — всё ещё не догонял Антон. Серёга прыснул, попытавшись выдать это за чих.
— Антон, — Стас вздохнул и посмотрел на Антона как-то по-отечески устало. Он хотел продолжить свою мысль, но Серёжа не выдержал.
— Радужные сердечки в глазах, вот что, — Стас зло стрельнул на него глазами, тот притих, и Стас продолжил.
— В общем, да, соглашусь с Серёжей. Мы знаем про вас и Арсения.
Антону резко захотелось выйти в окно. Он вцепился в свои браслеты в кармане как в спасательный круг и старался успокоиться, чтоб не наорать на всех, в особенности на Попова, просто вывалившего всё на съёмочную группу, не согласовав с ним, не подготовив… Его вновь подташнивало, и он сглотнул комок в горле. Арс по прежнему не поднимал головы, и Антону захотелось её открутить, медленно, вдумчиво, по часовой стрелочке. За то, что ляпнул, а расхлёбывает теперь Антон.
— Нам нужно выработать стратегию того, что вы будете делать дальше, что
мы будем делать дальше, — продолжил деловито вещать Стас. — Если мы сбросим на фанатов эту бомбу, она тут же рванёт и снесёт вообще всё, погребая нас под собой. Я не могу позволить вам испортить всё, чего мы все добивались с таким трудом! — Антон не мог поверить в то, что Стас сказал это.
— Что ты имеешь в виду? — дрогнувшим голосом спросил Антон, впиваясь в один из железных браслетов так, что след точно останется надолго.
— Либо кто-то из вас уходит из шоу, — Стас сделал паузу, во время которой Антон чуть не упал в обморок, — и мы придумаем какую-то историю для общественности про ссоры или семейные дела…
— Либо? — Шастун сам сейчас не узнал свой голос, краем глаза он заметил, как Попов вскинул голову, но он не отрывал взгляда от Стаса. Стаса, который знал его столько лет, прошедший с ним через огонь и воду и, похоже, застрявший в медных трубах.
— Либо вы продолжаете вести себя как раньше, мы пишем вам определённое количество тем определённого содержания, как и раньше, там вы можете позволить себе
немного вольностей, за пределами шоу и концертов вас не должны видеть наедине вместе больше, чем раньше, в общем, делаем вид, будто ничего не изменилось… — Стас оглядел коллег, ища согласия со своими мыслями.
— А дышать нам, прости, когда? — саркастично бросил Шаст, поднимая плечи, желая убежать отсюда куда подальше.
— Антон, — Стас вздохнул как умудрённый годами старец. — Мы для вас же стараемся. И для всех нас. Чтоб никому хуже не стало.
Умом Антон понимал, что Стас прав, стопроцентно, чёрт возьми, прав. В России у них только два варианта и оба не предполагают покидания шкафа. Он опустил голову, прикусывая губу чуть ли не до крови, надеясь, что он хоть немного успокоится и сможет ответить, хотя он не чувствовал сейчас в себе сил даже на то, чтоб посмотреть на кого-то. Мысль об окне всё ещё была актуальна.
— Окей, Стас, — кивнул Антон, сжав зубы. — Только я не буду принимать решение один, — он на миг прожёг Попова взглядом.
— Конечно-конечно, советуйтесь, — закивал Стас. Арсений встал и за пару шагов оказался у двери. Антон не стал говорить, что они скоро вернутся или что-то в этом роде, просто цапнул Попова за плечо и вытолкал его за дверь, обогнув Диму. Арсений по инерции сделал ещё шаг и развернулся, виновато смотря на Антона. Тот тяжело дышал как после бега, но не спешил начинать разговор, слыша, как разгорается за дверью обсуждение и перемывание костей. Несмотря на громкость, Антон, хоть и стоял ближе к двери, плохо мог расслышать, что именно они говорили, только слышал чуть громче реплики Позова, по прежнему стоящего у входа.
— Какого чёрта, Попов?! — гневно прошипел Шаст, сжимая кулаки, когда они отошли подальше от дверей и завернули в какой-то закуток в конце коридора. — Какого хрена ты им всё рассказал?! Я думал, ты понимаешь, что надо сначала их всех как-то подготовить,
меня подготовить к той дичи, что ты сделал! — пока Шастун размахивал руками, Арс молчал. — Я тебя спрашиваю, Попов! — Антон за плечи приткнул его к стене, заглядывая в глаза.
— Прости, Тош, — прошептал тот, смотря на него своими глазами-омутами как печальный герой любовной комедии. Артхаусной, потому что Арсений ведёт себя как будто у него полный артхаус в голове, можно даже сказать, что Попов — хуманизация артхауса.
— Прости? — прорычал Антон, чуть не сталкиваясь с Арсом носами. — Прости, блять, это всё, что ты можешь сказать?! Ты ведь слышал, что говорил Стас! Слышал же! — ещё немного и Антон сорвётся, нервы были уже на пределе. — Он, блять, сказал «Либо нахуй ваши чувства, либо нахуй кого-то из вас»! Блядство… — Антон отпустил плечи Арсения и отошёл, опуская голову и прижимая ладони к лицу. Те тут же стали мокрыми, Антон судорожно вздохнул, проводя руками вверх по лицу и волосам и сплетая их в замок на макушке, отчаянным взглядом смотря куда-то в сторону.
Арсений оттолкнулся от стены и сделал шаг к нему, кладя руки на его щёки и осторожно стирая с них дорожки слёз. Шастун не стал отталкивать его или его руки, на него резко накатила усталость после такого эмоционального всплеска, он чувствовал себя как выжатый лимон. Он закрыл глаза и выдохнул, а когда открыл, лицо Арса находилось всего в нескольких сантиметрах от его, а глаза смотрели в его глаза. Антон никогда не мог противопоставить что-либо этому взгляду, так что он просто ответил, когда Попов наклонился и коснулся губами его губ, по прежнему не закрывая глаз.
В этот раз не было сорванной крыши или чего-то подобного, Арсений просто стремился выразить свои чувства и подарить поддержку, которой парню явно не хватало в комнате, он целовал осторожно и поверхностно, не углубляя поцелуй, лишь изредка проводя языком по губам. Антон опустил руки вдоль тела и, не закрывая глаз, отвечал на ласку, принимая поддержку, он тонул в глазах напротив не резко, как раньше, а медленно погружаясь, но всё также безвозвратно. Вскоре Шастун чуть отстранился, прерывая поцелуй и утыкаясь лбом Попову в плечо. Арсений положил руки ему на спину, притягивая чуть ближе, и положил подбородок на его плечо, поглаживая парня по спине. Они стояли так несколько минут, пока Антон не поднял голову и не заговорил.
— Так что решаем?
— А ты чего бы хотел? — поведя плечами, спросил Арсений. Антон усмехнулся.
— И ты спрашиваешь об этом только сейчас. Меня больше устраивает второй вариант. Отношения на расстоянии — полное говно, я не могу потерять тебя, как только обрёл, — тихо ответил Шаст. Арсений смотрит на него в ответ так, будто перед ним все сокровища мира, Антон смущается, уже в который раз за прошедшие сутки, но взгляд не отводит.
— Меня тоже, — кивает Попов.
— Тогда решено, — кивает в ответ Антон и напоследок касается его губ своими, словно скрепляя сделку поцелуем, отстраняется и направляется обратно в комнату.
Когда они входят, разговоры тут же затихают и все как один поворачивают к ним головы. Антон кашлянул и чуть тряхнул браслетами.
— Стас, мы согласны придерживаться второго варианта, — Антон договорил и в изумлении обернулся на Арса, так как почувствовал, как тот взял его за руку, однако мужчина смотрел не на него, а на Стаса. По его лёгкому прищуру, который сейчас мог заметить только Антон, это был вызов. Стасу и всему обществу в его лице. Взгляды всех метнулись к их переплетённым рукам, после чего некоторые отвели взгляд, а Серёжа с Пашей синхронно переглянулись и усмехнулись. Стас сощурился и кивнул.
— Хорошо, тогда, — он повернулся к остальной креативной группе. — Придерживаемся плана «Б», срок — до завтра, и так все сроки, которые можно и нельзя, просрали. Парни, — обратился он к импровизаторам и ведущему. — Сегодня по домам, я позже всем скину новые темы, завтра к двенадцати всем как штык, — он, повысив голос, обращался уже ко всем. — Будем торчать тут до морковкина заговения, пока не отснимем до конца недели всё, что надо, а надо, я напоминаю, уже шесть выпусков! — все дружно застонали. — Да-да, теперь хороший здоровый сон вам будет только сниться, — на этой позитивной ноте Стас выгнал всех артистов, оставаясь наедине с креативной группой.
Антон вышел первым вслед за ведущим его за собой Арсом, вслед за ними из комнаты вышел Серёжа, подпрыгнув и закидывая руки на их плечи, повисая на согнувшихся парнях.
— Так и знал, что вы геи, Паш, гони пятихатку! — крикнул Серёжа в уши парням вслед отошедшему Добровольскому. Тот развернулся и ухмыльнулся.
— Лучше сделать по другому, — его улыбка не сулила ничего хорошего. Парни с Серёжей на плечах напряглись, ведь обычно такое выражение лица ведущего сулило им либо мышеловки, либо шокеры. — Проставляюсь, — широким жестом махнул рукой Паша, отчего импровизаторы чуть расслабились и улыбнулись в ответ. — Всем шампанского за мой счёт! — ребята засмеялись с довольного ведущего, Серёжа спрыгнул, наконец, с их плеч и, шутливо шлёпнув их обоих по заду, унёсся вслед за ушедшим вперёд Добровольским.
Дима, идя чуть позади и со стороны наблюдая за этой идиллией в коллективе, чуть не пустил слезу от умиления. Игра стоила свеч. То, что им с Антоном удалось провернуть, определённо сделало жизнь его друга лучше и спокойней. И счастливей, это точно, чего стоил один только взгляд Антона на Арса, ведь теперь Шаст мог рассчитывать на взаимность, а не страдать в углу как раньше, от этого Антон не переставал касаться Попова, норовя то руку на плечо закинуть, то толкнуть плечом. Да, мелькнула в голове у Димы мысль, шипперы обрадуются новому сезону, это и к бабке не ходи. Не заметить, как теперь искрит между этими двумя мог только слепоглухонемой марсианин. Игра определённо стоила свеч.
* * *
Антон стоял за кулисами, пока Стас готовил зрителей к выходу импровизаторов, и снова чувствовал противную тошноту от волнения. Это был их первый концерт после съёмок
по правилам, и он боялся похерить своими взглядами влюблённого щенка (характеристика Серёжи) всё то, что они смогли удержать целым, несмотря на такой щепетильный факт, который, если вскроется, однозначно погребёт их под собой. В шоу, как и прежде, были шутки с налётом голубизны и в целом ничего не изменилось, разве что Шастун позволял себе более долгие взгляды и чуть более частые касания. Рейтинги нисколько не падали, на что Стас одобрительно кивал, однако велел не расслабляться ни на секунду. Арсений увёл его как можно глубже в тень задника кулис и прислонился лбом к его лбу.
— Тош, не трясись ты так. Всё пройдёт отлично. Ты же знаешь, кто обычно ходит на наши концерты, — Попов чуть улыбнулся. — Наши псы будут в восторге и порвут всех недовольных, — Антон на это только усмехнулся и подался чуть вперёд, ловя смех Арса губами, но вскоре они оторвались друг от друга.
До концерта остались считанные минуты. Они напоследок обнялись, и Попов, чмокнув своего парня в щёку, отстранился, поспешив на сцену, ибо Стас уже начал свою приветственную речь. Антон провёл пальцем по своим губам, чуть улыбаясь, и поспешил на сцену вслед за всеми, приветственно махая залу после объявления своего имени.
* * *
После концерта ребята отдыхали в гримёрке, Серёжа объединился с Димой в подкалывании ребят и теперь без устали тренировал на них своё чувство юмора. Дима снимал видео для своего канала, в который попали очень, можно сказать, семейные моменты, когда Антон изображал фанатку, получающую футболку, а после первой неудачной попытки поднять длинного Шастуна на руки, Попову это всё же удаётся, Шаст смеётся и кричит «поставь меня обратно, Арс», а затем Попов дарит Антону свою футболку, посвящённую ему, причём делает это в своём стиле — встав на одно колено. Шастун сначала в шоке смотрит на своего парня, а потом заливается смехом и шлёпает Арсения по макушке, бросая «дурак ты у меня, Сеня», но футболку забирает, смотря тому в глаза и улыбаясь для одного Арса, шепча одними губами «спасибо».
Дима смущается и перестаёт снимать, уже зная, что б
ольшая часть видео не войдёт в эпизод, а останется им всем напоминанием о чувствах двух его лучших друзей. Как и то видео их первого и второго поцелуя, пришедшее ему на почту спустя неделю после того, как они провернули съёмки никогда не выйдущего в эфир выпуска.
Всё таки что-то должно оставаться тайной.
