Lustratio

Ты думал, я убью тебя? Ты ошибся. Я — хорошая дочь своего отца, он тоже никогда не казнил своих врагов… потому что свидетель гибели любимой женщины, обвиненный в ее убийстве, как никто другой знал: есть вещи хуже смерти. Мертвые просто лежат и гниют. Становятся кормом крыс или ульями трупных ос. Скучно, правда? Совсем как твои заводные солдаты и твой механический особняк. Тебе хотелось преодолеть грань не-жизни, создать машину, способную ощущать, страдать, чувствовать? Уверена, что да. Даже Соколов говорил, что мечтал о подобном, а его заклятый друг Пьеро Джоплин перешагнул эту грань. Видишь эту вещь? Позавидуй: это плоть и механизм, и запертая в ней душа моей матери. Ты никогда не создал бы ничего подобного, даже с помощью Далилы и ее приспешников. Я сжимаю в ладони сердце моей матери, и оно рассказывает мне все. В том числе, о тебе. Я знала, что доберусь до тебя — но не сразу придумала, как именно устранить так, чтобы мое решение послужило достойным возмездием. Отец подсказывал: обращай зло врагов против них самих, но что я могла сделать с тобой? Сломать все твои машины? Мелко. Уничтожить твой разум электрическим разрядом, который ты подготовил для Антона Соколова? Неплохо, но тогда ты не осознавал бы случившегося. Сердце рассказало мне кое-что, и вот: ты здесь. Узнаешь это место? Вряд ли часто бывал тут, гении мало спят, мало едят, и уж точно нечасто посещают кладовую с припасами. Я нашла здесь нескольких служанок, все они снаружи и в безопасности. Еды хватит на пару месяцев — хлеб, консервированное мясо, сушеные и свежие овощи. В кране есть вода. А что еще тут есть, знаешь? Догадайся: ты говорил так обо мне. Помнишь? Крыса, шебуршащаяся в стенах. Точно. Гнездо крыс. Я из Дануолла. И о, я видела, на что способны эти твари: сожрать человека заживо. Отец рассказывал мне, что во время Чумы он прятал своих бессознательных жертв на валунах, парапетах, на трубах и даже письменных столах — чтобы до них не добрались вездесущие грызуны. Крысы не только разносят заразу, они не менее опасны, чем трупные осы Карнаки. Ты еще не понял, как все это связано? Не верю. Ты же гений. Наверняка ты уже обо всем догадался, ты гений и лучший натурфилософ в мире, а я — всего лишь глупая девчонка, слишком любившая прыгать по крышам и потому потерявшая то, что принадлежало ей по праву. Крысы. Кладовка. Сердце, которое способно поведать обо всех тайнах и грехах. Ты. Я знаю, что ты сделал в детстве. У тебя был кот, которого ты разрезал заживо, чтобы посмотреть, как он устроен. Тебе было наплевать на его вопли и ужас, правда? Это всего лишь кот, поэтому твоя любящая мамочка лишь поохала и погладила тебя по голове. Такой умный мальчик. Мы купим нового котика, ничего страшного. Разве мамочка могла сердиться на своего талантливого сыночка? Но я из Дануолла. Лекарство от Крысиной Чумы нашли Соколов и Джоплин, но остановили заражение и распространение болезни не они. Без кошек и котов мы боролись бы с болезнью до сих пор. В Дануолле к кошкам особое отношение. За убийство некоторых людей, вроде тебя, скорее поблагодарят, но если по твоей вине погибнет кот, подвергнут остракизму. Как насчет немного дануолльского правосудия в Карнаке? Познакомься: эту полосатую малышку зовут Стерлядь. По правде, понятия не имею, каково ее настоящее имя — я поймала ее в Нижней Авенте, она украла стерлядь у торговца рыбой, тот грозил зашибить бедолагу башмаком. Мне пришлось отдать пару медяков, чтобы успокоить его. Стерлядь отличная крысоловка. Мы с Меган убедились еще на «Павшем Доме». Она поживет с тобой месяц или два… пока я здесь; потом я заберу ее. Твой особняк мертв: я отключила механизмы, запечатала двери. Ты никогда не любил гостей, так что хватятся тебя нескоро. Как раз, мне хватит времени закончить дела, а тебе — подумать обо всем, что случилось и случится дальше. Клянусь меткой Чужого, ты не выйдешь отсюда прежним. Думаю, это лучше электрического импульса сквозь твои гениальные мозги. Надеюсь, отец будет гордиться моим решением. У тебя есть твои запасы — и Стерлядь, чтобы защититься от крыс. Обрати внимание: вот здесь, на высоте моей поднятой руки — отверстие в стене. Человек там не пролезет, а вот полосатой красотке вполне под силу. Она может уйти в любой момент, понимаешь? В любой момент — навсегда. И тогда ты останешься наедине с компанией голых хвостов, тонкого писка и очень, очень острых зубов. Говорят, в первую очередь они выедают глаза, потом — язык, а затем скапливаются целой стаей на животе, чтобы прогрызть пупок и добраться до внутренностей. Жертва умирает пять-семь часов. Сейчас я достану кляп и уйду, а ты останешься здесь со Стерлядью. Советую с ней подружиться. Тебя больше никто не услышит — много дней, очень много дней. Только Стерлядь… и, конечно, крысы. Она хорошая, ласковая киска. Может быть, она полюбит тебя, и ты получишь искупление за того разрезанного тобой заживо кота. Смотрители называют это "Lustratio". Жертвоприношение во имя искупления. Я не религиозна — скорее наоборот, учитывая мою метку, но эта идея пришлась мне по вкусу. У тебя достаточно времени. Воспринимай это как восхождение на новый уровень познания. Может быть, теперь ты поймешь, чем живое отличается от механического, Кирин Джиндош.