Боясь прикоснуться

- Родители отказались от него, - проговорила девушка, сидящая на стуле, смотря куда-то в сторону. Ложь. Это неправда. У Такахисы не было никого. Хотя нет, не так. Он сам уничтожил то, что имел. И никто от него не отказывался. Это пламя в нем, которое он не мог контролировать в детстве, отняло у него все. То, что он любил. Тогда было неспокойное время, и многое могло случиться. Чья-либо смерть не была удивительной, скорее обычным явлением. Мама любила его, несмотря на то, кем он был, она продолжала его любить. Не бросала. Он сам отказался. Просто тогда мама - его настоящая, любимая мама - обняла его, монстра, а пламя вырвалось наружу. И Такахиса просто не знал, что делать. В руках горел огонь и женщина тоже... …горела. Было невыносимо. А мальчик просто стоял, и ничего не мог сделать, и смотрел, как пламя пожирает его маму. Проклинал себя. Проклинал свою сущность. Отца он не знал вовсе. Оставшись один, Такахиса пытался выжить. Всегда один, чтобы больше никому не причинить боль. Не уничтожить. - Такие, как он, выживали, рискуя сломать шею, - а эта странная девушка, которая случайно появилась в его жизни, совсем ничего не знала. Но тогда он обнял её, забывшись в теплых объятиях. Вырвался, конечно, потом, упрекая себя за неосмотрительность. Но все же... А девушка зачем-то взяла его с собой, не зная, какую беду на себя нагоняет. Он не знал её имени. Для него она была просто глупой девушкой. Но понемногу Такахиса привык. Привязался. Он полюбил новую маму. Но не дотрагивался. Конечно нет. Его останавливал страх причинить боль и снова потерять нечто важное. А девушка лишь смеялась, когда паренек убегал, если она старалась обнять его. Но несмотря на то, что Саяка смеялась, Такахиса точно знал, что ей больно и обидно. Несомненно так и было. Но он ничего не мог сделать. Боялся. - Не плачь. Ты хорошая. Хорошая, хорошая девочка. Только не плачь, - сидя на коленях у роняющей слезы девушки и гладя её по голове, беловолосый паренёк, как мантру, повторял про себя: "не сжечь, не сжечь, не сжечь". И получалось вроде бы. - Да не плачу я, - тихо возмущалась девушка, наконец-то прижимая к себе сына. Не так как в первый раз. По-настоящему.