Разные пути

Проснулся Тьелкормо в одиночестве — впрочем, он предполагал, что так и будет. Спать на земле, на тонкой подстилке, было удобно и привычно. Вот только ночью прошел дождь, и даже в палатке земля была чуть влажноватой. Надо было собираться и идти дальше — какой смысл оставаться на том же месте? Учитель его везде найдет, лишь стоит ему того пожелать, а леса впереди, должно быть, бесконечны. Тьелкормо не помнил, как заснул. Думал, что и вообще не заснет после вчерашнего разговора, но нет, удалось. Он тогда попросил — «побудьте еще здесь, со мной», и Оромэ остался, не ушел, как обычно, когда ученику пришло время отдохнуть. Костерок был потушен, в палатке было темно. Рядом чувствовалось присутствие, а потом послышался негромкий напев. В нем не было слов, а если и были, то их было не разобрать. Тьелко чувствовал, что напряженное тело начинает расслабляться, в голове восхитительно мутится, а веки тяжелеют. Он попытался приподняться, когда Оромэ откинул полог и выбрался наружу, хотел сказать, что там ливень, но уже не смог — упал обратно на подстилку и, видимо, тут же заснул. Впрочем, что вала какой-то дождь… Больше ничего не помнилось. Да и то, что помнилось, было весьма смутным, слепленным в комок самых противоречивых чувств. Но Тьелко не сомневался, что это вчерашнее засыпание станет одним из лучших его воспоминаний. Возможно, потому, что это воспоминание не будет четким. От земли поднимался легкий парок, сочная трава блестела росой сейчас особенно красиво, переливаясь золотом и серебром — смешение Света достигало своего пика. Он был уже один здесь — ни Оромэ, ни Нахара, ни обычной своры собак, всегда сопровождающей наставника. Тьелкормо привычно собрал палатку и вещи. Его конь Майро еще дремал, и Тьелко не стал пока его будить и нагружать — собирался перед уходом со стоянки еще искупаться в ручье. Заодно потом на скаку волосы быстрее высохнут. Юный эльда ничего не боялся тут — ни диких зверей, ни оврагов, ни даже просто могущего упасть на голову дряхлого сука. Его наставник был здесь хозяином, и Тьелкормо в лесах всегда хранила воля Оромэ. Возвращаться в Тирион нужно было еще не скоро. Родители и двое старших братьев ушли в поход на север, и даже ребенок Карнистир категорически воспротивился возможности погостить у кого-то из друзей отца, пошел с ними. Тьелкормо тоже мог бы отправиться с семьей, но предпочел своего учителя и эти леса. В конце концов — не один поход, так другой. Оромэ тогда сам приехал в дом Феанаро в Тирионе и заверил отца семейства, что с его юным сыном ничего не случится за эти месяцы. Случилось. И вчера он признался в том, что случилось. А потом его усыпили. Должно быть, Музыкой айнур. Тьелкормо направился к ручью, но остановился, увидев, что высокая трава впереди зашевелилась. Эльда насторожился, присел, не отводя взгляда от шевелящейся травы и нащупывая среди собранных вещей кинжал в ножнах. Несмотря на то, что его хранила воля наставника, тот учил никогда не расслабляться в незнакомом месте. Навстречу вышел щенок, маленький, серый и лохматый. Он смешно переступал короткими лапками, а потом громко и недовольно тявкнул, глядя на эльда, словно ожидал увидеть здесь именно его, но увиденное ему не понравилось. — Откуда ты? — Тьелко так поразился, что даже заговорил с этим созданием. — Где твоя мать и остальные щенки? — Он не рожден матерью, — послышался позади знакомый голос. Тьелкормо невольно вздрогнул, поднимаясь. Чаще всего Оромэ появлялся нормально — со звуками рога, топотом Нахара, лаем собак, но когда он появлялся один и вот так, словно возникая из ниоткуда — это даже несколько пугало. Впрочем, может, он и не уходил никуда ночью? Только отослал своих спутников… А быть незамеченным в лесу для него не составило бы труда. — А кто он? — спросил Тьелкормо, не оборачиваясь. — Выглядит щенком… — Он и есть щенок. Но вырастет. Это тело ему еще непривычно. — Тело… непривычно? Он айну?! — Того же рода, что Великие Орлы, — судя по голосу, Оромэ улыбнулся. — Он твой. Теперь тебе нужно научиться заботиться о звере, не только уметь его убивать. А этот щенок, хоть и разумен не менее тебя, нуждается в твоей заботе и твоей любви. Недовольно покачиваясь, щенок добрел до Тьелкормо и принялся обнюхивать его сапоги, а потом и фыркнул. Эльда с сомнением поглядел вниз, но решился — поднял неожиданный подарок на руки. Попытался было уложить так же, как держал когда-то младенца Морьо, но щенок завозился и устроился поудобнее сам. — Он вырастет в отличного охотничьего пса, — произнес Оромэ за спиной. — Тебе он нравится? — Да. Забавный… — Тьелкормо улыбнулся. — Отец, конечно, будет не в восторге, если я приведу домой собаку. Он считает, что животные должны жить на воле, а не в городе. Хотя, конечно, не возражает против тех, кто полезен — тех же лошадей. Но вот кот Индис и рыбки в пруду сада Арафинвэ ему не нравятся… Но я отца уговорю, конечно. — Не сомневаюсь, — Оромэ негромко рассмеялся и прошел вперед, показываясь. — Ты хотел уехать с этого места? — Да. Только сначала хотел искупаться. — Иди купайся. — А вы? Опять уйдете? — Дождусь тебя здесь. — Хорошо, — Тьелкормо повеселел и впихнул в руки наставнику подаренного щенка. Вала даже несколько опешил, но принял. Когда Тьелкормо вернулся от ручья, на ходу пытаясь прочесать гребнем мокрые светло-золотистые пряди, он застал на небольшой полянке мирную картину. Щенок повизгивал и носился за большой яркой красно-синей бабочкой, Майро проснулся и вовсю ластился к Оромэ, который полулежал в траве и поглаживал коня по морде. — Куда теперь? — спросил Тьелкормо, надевая поверх влажной рубахи простую охотничью тунику. — Присядь, я хочу с тобой поговорить. — Понимаю, — вздохнул юный эльда. — Но я ни о чем не жалею! — Ты никогда ни о чем не жалеешь, в этом ты истинный сын своего отца. Но я хотел поговорить о другом. Точнее, я бы даже хотел у тебя кое-что узнать. — Спрашивайте, — Тьелкормо удивился. Айнур никогда не спрашивали у эльдар. Разве что иногда — мнения, но не более. Они были мудры, несомненно — знали о создании Эа, знали об устройстве мира. Это было логично и понятно. — Ты не склонен к смущению и не стыдлив, поэтому буду говорить с тобой без оглядки на это, — начал Оромэ, и в его голосе прорезалась увлеченность. — Меня заинтересовали твои вчерашние слова. Ты говорил, что любишь меня, и что я, по всей вероятности, тоже тебя люблю. И ты говорил не о любви дружеской или… ммм… родственной. — Да, я говорил о… романтической любви, — вот тут Тьелкормо даже смутился, но тут же поднял лицо, прямо и смело взглядывая. — И ты привел несколько аргументов в пользу того, что я тебя люблю… Что ты первый и единственный из эльдар, кого я взялся чему-то учить, что я даю тебе свою защиту… — Вы еще разделяли со мной трапезу, а ведь айнур чужды обычные потребности детей Эру, — уверенно продолжил Тьелкормо. — А еще только что подарили щенка. Который, по вашим словам, весьма… необычен. Это совершенно особенный дар. Вала задумчиво встряхнул каштановыми распущенными прядями, приподнимаясь на локте, и словно заинтересовался еще больше. Недолго помолчав, Оромэ признал: — У меня слишком много вопросов к тебе. — Я отвечу, — с готовностью кивнул Тьелкормо, присаживаясь на траву неподалеку и наблюдая на носящимся туда-сюда щенком. — Я выгляжу как эльда, — задумчиво начал Оромэ. — Так ведь? — Да, почти… — замялся Тьелко. — Когда я создавал себе фана, мне ближе был облик мужчины. Тебя это не тревожит? — Нет. Вы же сами говорили, что, строго говоря, у айнур нет пола. — Но в твоих глазах я мужчина. — Да. — И тебя это не волнует? — Нет. Оромэ немного подумал, а потом продолжил: — А если бы я выглядел, как эльдиэ? — И что? — Тьелкормо не мог понять, что от него хотят услышать. — Все бы осталось так же? — Да. — Хорошо, — с некоторой удовлетворенностью в голосе констатировал вала. — Ты видишь во мне эльда. И у меня, как у эльда, есть супруга. — Не так, — покачал головой Тьелкормо. — Я вижу в вас — вас. Не какого-то эльда. Я знаю, что у вас есть супруга. Но она — валиэ. А вы сами говорили, что понятие брака у валар не равно понятию брака у эльдар. С ней вы равны, со мной — нет. Я не очень понимаю, чем отличается ваша супружеская близость с Ваной от братской с сестрой Нэссой. По мне, так для вас должно быть одинаково. — Тем же, чем отличается у вас, — ответил Оромэ. — Ты не выбираешь себе братьев и сестер, но они на тебя похожи, у вас общие родители. — Но у айнур у всех один общий Отец… — Да, и он же наделил нас узами. Нэсса — моя сестра. Она может быть невыносимой, она может поступать так, что я ее буду осуждать, но она все равно останется мне родной и близкой по духу. Брак, в том числе у айнур — это избранное родство. Личный выбор, не выбор Создателя. — Так более понятно, — кивнул Тьелкормо. — Я и старался объяснить так, чтобы тебе было понятно. — Тогда получается, что у айнур супруг может быть не один. Избранное родство не обязательно единственно. Названных, или избранных, братьев и сестер может быть несколько. — Ты ведешь к тому, что ничто не единично в Эа, — как-то устало произнес Оромэ. — Конечно, эльдар тоже это знают. И еще ты ведешь к плотскому, тому, что тебе доступно и что тебя волнует. Ничто не помешало Индис родить детей от Финвэ, хотя до этого он знал другую жену, не так ли? — Эа от этого не развалился, — усмехнулся Тьелкормо. — Хорошо, — Оромэ сел и взглянул даже как-то лукаво. — То есть ты бы от меня хотел такой же близости, как в браке эльдар? — Я не… — дыхание у юного ученика перехватило, — я не говорил об этом. — Но ты приводишь аргументы в пользу того, что брак айнур не равен браку эльдар. Единственное отличие, о котором мы говорим — это близость плоти как выражение любви. Но я бы еще заметил, что цель такого единения — рождение детей, а у тебя их в случае такой любви быть не может. — Я знаю, айнур не способны… — Способны, — внезапно ответил Оромэ. — Но не в браке друг с другом. Только с детьми Эру. — То есть, будь у вас фана эльдиэ… — Да, тогда это было бы хоть и маловероятно, но теоретически возможно. Но на каждый такой случай нужна особая воля Создателя. — Но я вам и не предлагаю… сменить фана. Оромэ рассмеялся: — Мой ученик, ты совсем юн для эльда, но на тебя смотрят многие девы, я знаю. Ты можешь взять в жены ту, что пожелаешь, и у тебя будут сыновья и дочери. — А мне нравятся айнур, — смело ответил Тьелкормо. — Все? — насмешливо уточнил Оромэ. — Нет, только вы. А можно теперь и у вас спросить? — Спрашивай. — Как вы все-таки ко мне относитесь? Я понимаю, что мне нельзя ни на что… надеяться. Да даже это слово тут глупо! Но все-таки — как? — Как? — Оромэ словно задумался, глядя вперед, и наверное, уже не видя всей этой красоты природы Валинора вокруг — ни высокой травы, ни горделивых стволов деревьев. — Ты задал непростой вопрос. Когда я впервые, еще в Видении, увидел Детей Эру — они мне понравились. Я вошел сюда, в созданный мир, я искал вас. Не желал создать себе своих и побыстрее, как Аулэ — искал тех самых. Я принял ваш облик, как помнил его по Видению. Я назвал вас, квэнди — именем эльдар. Я хотел бы быть одним из вас… Быть привязанным к Арде, иметь истинные желания плоти — когда тело для тебя не как одежда для вас, а сама жизнь! — как это, должно быть, прекрасно. В Музыке, что я творил, всё это было. Как я отношусь именно к тебе? Конечно, люблю, можешь не сомневаться. Но моя любовь и твоя отличаются так же, как айнур от эльдар. — Но выбрали вы именно меня. Как единственного своего ученика, как… — Да. Потому что ты — это я, если бы я мог быть одним из вас. Я не могу тебя не любить. Айнур многому могут научить эльдар. Но может быть и наоборот. Я ничего не теряю, если ты научишь меня тому, что недоступно мне ни с кем, кроме Детей Эру. — А разве вы… с Ваной? — Тьелкормо понимал, что говорит неправильные вещи, но остановиться не мог. — Хотя бы просто потому, что вы же можете! У вас у обоих есть фанар. Если они у вас, как роар у эльдар, то… — В этом не было бы смысла и цели, — удивленно посмотрел на него наставник. — Я знал Вану еще до создания Эа, и не применяю к ней мерки эльдар. — А со мной — есть смысл и цель? — Я не знаю, — вала улыбнулся. — Может, ты и покажешь мне, где они? — Но я… тоже никогда. То есть, я… Я целовался с одной девой. Она этого хотела, а мне было интересно. — Мне тоже интересно, — грустно промолвил Оромэ. — Я ведь не просто так вошел в Эа. Мне было интересно… Раз уж ты опытен, покажи, как это делается. — Что? Целоваться? А вы разве не видели? — Видел, конечно, как у эльдар это бывает. Тьелкормо показалось, что земля, на которой он сидел, под ним закачалась, а чувства обострились до предела. Он видел каждый лист на дереве, слышал каждый шорох в траве. Словно замер вокруг лес, всегда живущий своей жизнью. — Да, сейчас. Тьелкормо подвинулся ближе. Губы мгновенно пересохли, и он их поспешно облизал. — Я могу.? — Можешь. Делай, как это должно быть у эльдар. — А можете глаза закрыть? — Так тебе будет легче или так положено? — Так положено, потому что так будет легче. Никакой разницы Тьелкормо не ощутил — разницы, разумеется, чисто телесной. Та дева из тэлери тогда тоже явно целовалась впервые, и учитель — тоже. Эльда попробовал сделать все так же, как уже умел — провел языком по губам, пропустил сквозь пальцы каштановые волосы наставника, сейчас так странно ему доверившегося. Влажная еще трава и упругая земля Валинора приняли на своем ложе двоих, что дарили друг другу ласки, и серебряные и золотые лучи Лаурелина и Телпериона освещали их. Их — сейчас как двоих эльдар. После они сидели рядом, касаясь друг друга, и для вала это было непривычно. Тьелкормо был взволнован и потрясен случившимся, а Оромэ грустен. — Ты научил меня тому, что умеют эльдар, — наконец произнес он. — Я хочу научить тебя тому, что умеют айнур. — Чему? — мысли в голове третьего сына Феанаро путались, и он едва ли мог сейчас хоть чему-то учиться. Вспоминалось, как Оромэ учил правильно стрелять из лука, как придерживал локоть, как сам натягивал ему тетиву, касаясь лица… — Ты хороший охотник, тебе это пригодится. Ты хотел бы уметь понимать язык Арды? Слышать деревья, животных и птиц, их говор, их наречия? — А разве эльдар способны на такое? — Ты только что показал мне, что нет существенных различий. Если я могу чувствовать избранное мною самим тело так, как я его только что чувствовал, то почему же ты не можешь чувствовать Эа во всем его многообразии? Я покажу, как. — И я смогу говорить с животными? — Говорить — нет, не сможешь. Но понимать — да. Ты хочешь? Я не могу обещать, что у тебя получится, но сделаю все, чтобы ты сумел это делать. — Это слишком… щедро, — выдохнул Тьелкормо. — Никто из эльдар таким не владеет, даже если мы теоретически можем. — Эльдар — дети Музыки, а умение понимать любое живое существо и саму Арду — это погружение в изначальную Музыку. У тебя получится. Лес хранил его. Даже здесь, за сотни лиг от Валинора. Келегорм знал, что если ему доведется погибнуть, как многим эльдар до него, то это будет не в лесу. На равнине, в городе, в крепости, в реке, в подземных пещерах — но только не в лесу. Когда нолдор ковали мечи, когда применяли их против своих собратьев, вала Аулэ горько пожалел о том, что передал знания о своем мастерстве своему ученику Феанаро, зачинщику всего этого. Вала Оромэ же не жалел ни о чем. Последний раз Келегорм видел его, когда выезжал из Форменоса на охоту, уже будучи в изгнании из Тириона. Тот появился так же внезапно, как в тот день, когда Тьелкормо учил вала целоваться так, как это делают квэнди. Потом было и еще многое. Было позже и телесное единение — в том же лесу. Странное, ни похожее ни на что. Птицы щебетали о своем, о птичьем, над головой, звери переговаривались друг с другом. Музыка, создавшая Эа, звенела во всем, и Тьелкормо уже знал, что один раз научившись и поняв, как это надо делать, разучиться слышать эти отголоски он уже не сможет. Ныне, в Эндорэ, Келегорм знал, что его хранят и эти леса. Послышалось шуршание, и рядом с конем Тьелкормо появился Хуан. Эльда чувствовал его приближение — он давно научился чувствовать рядом с собой присутствие духов Арды. Правда теперь, в Эндорэ, он чувствовал только Хуана. Хуан недовольно взрыкнул и помотал головой. Почти ничего не осталось в нем от того щенка, что некогда подарил Оромэ. Движения охотничьего пса были мягкими, выверенными, а поступь — легкой и неслышной, несмотря на его огромные размеры. — Ты тоже чувствуешь, что здесь кто-то есть? — спросил Тьелко. — Мы довольно далеко от Нарготронда. Но я чувствую… словно рядом кто-то из айнур. Лютиэн, скрытая под зачарованным плащом, поняла, что обнаружена. И отступила от дерева, выходя навстречу незнакомому охотнику из эльдар.