I'm here with you

      Жизнь в Нью-Йорке становилась постепенно всё более привычной, мало напоминая ей теперь родной Лас-Вегас, о котором остались лишь омраченные пролитой кровью и смертью воспоминания, способные разбудить по ночам, сковав ужасом и страхом того, что история может запросто повториться. И тогда ей вновь придётся переживать страх за сестру и мать, что провели в заложниках слишком много времени из-за алчности отца, рискнувшего красть у главы мафии Вегаса.       Увы, здесь всё тот же мир кровопролития и внутренних конфликтов, во главе которого стоял её вновь обретенный кузен. О существовании его она и не знала большую часть своей жизни, равно, как и то, что её мать сбежала из дома ради брака с её отцом и любви к нему. Лука так старался сблизиться с ними, всегда изрядно хмурясь от наставлений своей жены, обладающей такой мягкой улыбкой, что у Кары возникал порой вопрос: каким образом они вообще сошлись? Такой дикий контраст ведь между ними. И, что самое удивительное, тот же контраст был у неё и с сестрой, острой на язык Джианной, чьи отношения с её мужем уж точно не вызывали никакого удивления. Они были одинаковы в своей любви к ссорам и хождению по грани, составляя просто-напросто безумный дуэт.       — Если Маттео ещё раз запретит мне что-то, то, клянусь, я просто пущу в него пулю, — Джианна раздраженно цокнула языком и поставила практически пустой бокал с мартини на столик, после расслаблено откидываясь на спинку дивана и продолжая игнорировать осуждающий взгляд своей старшей сестры.       А причин для осуждений в сторону рыжеволосой девушки было хоть отбавляй. Потому что она уж точно не походила на примерную жену, как принято в этом мире. Впрочем, вряд ли Маттео был против.       — Кара, как тебе здесь? — вежливо и крайне мягко поинтересовалась вдруг Ария, обведя взглядом просторную и светлую гостиную дома, что стал подарком от Луки пару недель назад.       И что-то Каре подсказывало, что руку к этому приложила светловолосая девушка, сидящая напротив неё. Она была к ней добра ведь ещё с самой первой минуты, как только увидела их запыхавшихся и испуганных, едва спасшихся от преследовавших людей покойного босса Лас-Вегаса. Ей даже страшно было представить насколько жутко она выглядела в тот миг и насколько опухло её лицо от пролитых слёз. Потому что сердце было разбито тогда, а чувство вины попросту мешало дышать, опаляя осознанием того, что из-за неё погиб тот, кого она успела полюбить; тот, кто рискнул всем, лишь бы спасти её и остатки её семьи.       Для всех он слыл монстром, за спиной которого шептались, с ненавистью и страхом называя ублюдком. Он и правда монстр, даже Кара могла это признать, собственными глазами видя с какой лёгкостью он способен переломить шею голыми руками и обагрить свои руки в крови, не морщась от того, как добывал ответы на нужные вопросы через невыносимую боль. Он являлся лучшим убийцей, чья работа заключалась в устранении любого, на кого только укажет Фальконе.       — Кара? — осторожно позвала её вновь Ария, вынуждая вздрогнуть и вынырнуть из тех воспоминаний, что утягивали её обратно в Лас-Вегас; в те времена, когда она стала для него подарком от босса, так желавшего поглумиться над её отцом перед его смертью.       — Всё хорошо, — поспешно отозвалась она, бросив виноватый взгляд голубых глаз на неё, в ответ видя лишь понимание; ведь времени забыть всё, что произошло, оказалось слишком мало, — Здесь чудесно, передай Луке спасибо.       Раздавшийся шум со стороны входа вынудил их мгновенно напрячься и обменяться обеспокоенными взглядами. Вот только страх в Каре мигом утих, стоило заметить то, как всё ещё спокойно лежат на своих местах Коко и Бандит, не учуявшие никакой угрозы. И если у других они вызывали страх, при взгляде на грозный оскал и массивные мышцы, приобретённые на боях, то для неё они были самыми ласковыми и верными друзьями, которых она перестала бояться на удивление быстро.       Ария не успела подавить испуганный вздох, что отозвался беспокойным ударом её сердца, стоило ей только увидеть его… Сейчас он мало походил на того мужчину, что покинул утром их дом. Его широкие плечи были так напряжены, ткань тёмной футболки была потянута и пропитана кровью, которой были обагрены его руки чуть ли не по локоть. А на лбу виднелась ссадина, что совсем недавно так же кровоточила, судя по засохшей струйке крови вдоль его правой скулы. Но даже его вид не пугал так, как взгляд, направленный в пустоту и не выражающий абсолютно ничего в этот миг. Будто бы эти глаза не принадлежали живому человеку, способному на эмоции, на нежность и заботу. Осталась лишь непроглядная тьма, которую Кара наблюдала в самый первый день их знакомства.       Спустя пару минут в комнату поспешно вошли Лука и Маттео, оба держа оружие наготове, нацеленное на него, и в этот миг сердце сжалось ещё сильнее, а страх завладел разумом вновь. Что-то произошло…       — Нет, — едва сумела выдавить из себя Кара, с трудом поднявшись с дивана, и на дрожащих ногах шагнула чуть ближе, тут же слыша грозный лай собак, учуявших мгновенно её страх и приготовившихся броситься на защиту, осталось подать лишь знак. — Что происходит? — всё так же не сводя обеспокоенного взгляда с Райана, спросила хрипловато она, боясь услышать вынесенный ему приговор от главаря Нью-Йорка.       — Он опасен, — отчеканил Лука, крепче сжимая рукоять пистолета пальцами, — Я никогда не видел настолько неконтролируемого…       — Лука, — перебила его тут же Ария, лишь взглядом принуждая мужа опустить пистолет и не нажимать на спусковой крючок, давая тем самым им шанс.       Кара тут же поспешила этим воспользоваться, сделав ещё один аккуратный шаг к нему навстречу, благодарности решив мысленно оставить на потом. Потому что сейчас был важен лишь Райан и непроглядная тьма в его взгляде, которая утягивала его вновь в прошлое, лишенное понимания собственной ценности. Он вновь был там, где его жизнь ничего и ни для кого не стоила. Где он был один, заперт в мире жестокости, не понимая, что есть и другие грани этой жизни. А как познать другой мир, если собственный отец приказал перерезать ему горло в пять лет, затем поступив так же с его матерью, которая, в отличие от него, выжить не смогла? Из него создали монстра, убедив, что никем другим ему быть не дано.       Приблизишь к нему ещё ближе, Кара взглянула на него снизу-вверх, едва доставая до плеча, и с ужасом разглядела застывшую на его коже кровь, которая принадлежала уж точно не ему. Сколько же раз она видела чужую кровь на его руках, гадая, сколько же было пролито до неё. До того, как тьма чуть отступила от него, позволив ему чувствовать. Не стоило уж точно Фальконе отдавать её ему в качестве подарка — или вернее сказать, наказания для неё? — и рассчитывать на то, что он сломает её. Как же мало он знал своего сына.       — Райан? — мягко позвав его, она нерешительно коснулась гладкой кожи его щеки, чувствуя подступающие к глазам горькие слезы, от ощущения полной беспомощности в такие моменты.       Перед ней стоял сейчас совсем не тот мужчина, которого она хотела бы видеть. Он был тем, кто вошёл в её дом тогда, обуреваемый своими демонами и ведомый одной-единственной целью, которую ему вложил в голову Фальконе, после того, как он чудом сумел пережить жестокий приказ своего отца. На этого же человека он и работал, слишком долго делая грязную работу и став монстром, куда более страшным чем тот, кто управлял Лас-Вегасом.       Переведя на неё абсолютно пустой взгляд, он склонил голову к ней ближе, всматриваясь хищно в мягкие, совсем кукольные, черты её лица, срываясь на шелестящий в тишине хрип затем. Но его взгляд… он не изменился. Он всё также смотрел на неё будто бы на совсем чужого человека, о ценности жизни которого размышлять и не стоит, лишь ожидая приказ убить. Оценивал, как быстро сможет сломать эту тонкую девичью шею.       Сглотнув образовавшийся в горле комок, мешающий ей сделать вдох, она скользнула вновь взглядом по широкому шраму на его горле, навсегда лишившему его возможности говорить нормально, без пугающего других рычания, которое могло быть хрипловатым, самым нежным, шёпотом. Она слышала этот шёпот. Она знала, как ласково он мог звучать, шепча признания в любви.       — Growl, — выдохнула Кара его старое имя, известное столь многим в Вегасе и даже за его пределами, означавшее лишь неизбежную смерть и столь ощутимую опасность, сокрытую в каждом отзвуке.       На этот раз в его глазах мелькнули проблески эмоций, которые она приняла облегчённым вздохом, осторожно протягивая ладонь к его лицу вновь. Не торопясь, давая ему возможность отстраниться при необходимости. А затем вновь очертила острый подбородок, прежде чем, затаив дыхание, коснуться нежно кончиками пальцев шрама на его шее. Лишь она могла это делать. Потому что никому больше он не доверял настолько. Потому что ни для кого другого он не готов был рисковать своей жизнью.       — Кара, — хрипло прорычал её имя он в ответ так устало, что у неё вновь болезненно сжалось сердце от облегчения и едкого осознания этой мрачной действительности.       Всех людей в этом мире связывала клятва, данная на крови Семье и Боссу, ставящая их выше собственных семей и жизни. Вот только не его. Он дал клятву ей, вручив своё сердце и жизнь в её нежные ладони. Он уже рискнул своей жизнью не задумываясь тогда, выигрывая им время, давшее шанс пересечь границу и покинуть Вегас.       Сделав вновь шумный вздох, он попросту рухнул перед ней на колени, притягивая её к себе за бёдра ближе, впиваясь в них с нечеловеческой силой пальцами и утыкаясь лицом в её живот, позволяя себе этот миг слабости. Позволял себе вдохнуть аромат её кожи, ощутить её тепло и мягкость. Позволял себе попросту вспомнить, каково быть рядом с ней.       — Я здесь, — мягко зарывшись пальчиками в его угольно-чёрные волосы, она ладонью другой руки провела неторопливо по его напряжённым, таким твёрдым, плечам, силясь хоть чуть-чуть унять сковавшее его тело напряжение. — Я рядом.       Взглянув вновь в сторону диванов, Кара не увидела никого в комнате, мысленно благодаря, что они оставили их одних. Значит, он дал им второй шанс. Значит, Лука передумал его устранять. И ей оставалось лишь догадываться, насколько всё вышло там из-под контроля. Насколько он стал жесток, расправляясь с врагами Семьи. Оставалось лишь догадываться о причинах его поведения, что в итоге привело его домой, к ней.       Напряжение его чуть ослабело, а дыхание перестало быть таким тяжким и шумным. И через пару минут он вновь взглянул на неё. На этот раз куда более осмысленно, начиная приходить в себя; начиная походить на человека, а не на того, кого мучает жажда крови с таким губительным отчаянием.       — Я здесь, — повторила вновь Кара, на этот раз нежно ему улыбнувшись, совсем не показывая, какую боль причиняют его пальцы ей в этот миг, так крепко прижимающие её, будто он боялся, что она вот-вот исчезнет.       Скользнув ладонями вновь по его плечам, а затем и рукам, чувствуя твёрдость его мышц, Кара вновь и вновь натыкалась на шрамы, зная, что их куда больше на его теле. Один даже оставила она, пытаясь сбежать. Но с тех пор столько всего произошло… Осталось неизменным с тех времен лишь желание выбраться. Хотела ведь спасти и его тоже, уберечь от крови и неизбежности убийств, что являлись неотъемлемой частью его жизни в Вегасе. Но что в итоге? Привела самолично их в самое начало. Сменился только человек, на которого он работает, по-прежнему делая то, что умеет лучше всего — устраняет врагов, обагряя руки в крови снова и снова.