Like Tears Are Falling

— … — Можешь не молчать, ты у меня определился. — Я не поэтому. Просто. Не знаю что сказать. — … Так и будешь мне в ухо сопеть? — Соскучился. По твоему голосу… Говори что-нибудь… — Ты… Тебя… Черт! Чтоб тебя! Я мысль сформулировать не могу! Что за телячьи нежности, Хён Джун?! Ты уже хорошо набрался что ли? Еще еле за полдень перевалило! — Какой ты долгий, однако, Чон Мин-и. Разумеется, я невменяем, раз тебя набрал. Счастлив? — Ага, до слез. Ты о чем, инопланетное? — О твоей последней песне, копытное. О чем еще? Счастлив, что, наконец, в полный голос можешь петь всякий слюнявый бред, и ничего тебе за это не будет? Все рассказал, да? Даже для виду никакую «гёрл» не вставил. — Мне теперь, слава Богу, у тебя тексты утверждать не надо. Как хочу, так и пою. — Сволочь ты… Там еще только моего имени не хватает, чтобы уж совсем никаких секретов не осталось… Ненавижу. — Да с чего ты взял, что это про тебя песня, дурной? На тебе свет клином не сошелся пока еще. — Ты меня совсем за идиота держишь? А то я тебя плохо знаю. Ты мне еще врать сейчас начни, что каких-нибудь сопливых дорам насмотрелся, или на что ты там свои извращенные фантазии сваливаешь. — Я тебе еще раз говорю, бычок ты упертый, это не про тебя. Тоже мне, кем ты себя возомнил? Пупом земли? — Почему ты не можешь мне прямо сказать, что скучаешь и ждешь? Почему в глаза ты мне только врать можешь? Ты, лживый, неискренний ублюдок… — Может быть, птица-ты наша-говорун, потому, что у меня с инстинктами самосохранения пока еще все в порядке? — Это ненадолго. Ты же сумасшедший. Все равно долго притворяться не сможешь. Сорвешься ведь, рано или поздно. А я подожду. — Ты? Ты ждать научился? Какой неожиданный сюрприз! — Только ради тебя, коняжка… — До второго пришествия можешь ждать, Хён Джун. Своих демонов я посадил на толстую цепь и теперь выгуливаю их исключительно на сцене. — Если и перед собой начнешь притворяться, что ты лучше, чем есть, у тебя чердак подтекать начнет, точно тебе говорю. — Эксперт? — Твоими молитвами, Чон Мин-и. Говоришь, все можешь выдержать? Проверим? Я ведь парень изобретательный, бью наотмашь и без промаха. И по самому слабому месту. — Своим самым слабым местом ты еще в детстве хорошо приложился. Я тебя, придурка, прямо сейчас могу подальше послать. — Чего же не шлешь тогда? — Слегка заинтригован. Изобретательный, говоришь? Ну-ну. Да я все твои детские затеи наизусть знаю. А хотя… давай договоримся — если удивишь, буду должен. Одно желание. Пари? — А то! Сразу купи с клубничным запахом! — Чего?.. — Бальзам для губ с клубничным запахом купи, говорю. Твой любимый. — Пошел к черту! — Дорогой длинною, конечно, но именно туда и собираюсь, Ромео ты мое, голосистое. Буду ждать тебя в аду! Надеюсь, ты любишь погорячее?.. — Кто тебе натрепал про Ромео? Хёнг Джун? Кю Джон? — Хм… Ты же сам мне говорил, что подумываешь о новой программе и новом образе. Песню напел. Как послание от своей темной стороны к своей же светлой стороне. Идея немного странная, конечно, но, по-моему, интересная. Ничего, кстати, так, энергично и напористо, заряжает. Очень сильно. А от того, как ты произносишь «give me your heart», вообще мурашки пробирают. — Я?.. — А кто? — Ах, ну да, припоминаю. Напой. — Зачем? Опять над моим вокалом собрался издеваться? — Мне интересно, как ты ее услышал. Пока еще не могу определиться с записью. Может, идеи появятся, когда со стороны услышу. К тому же у тебя иногда хорошо получается уловить верную интонацию. — Иногда? — Да, да, немного чаще, чем иногда. Доволен? Ну! — Я только припев запомнил. — Ничего, слова у меня есть, а твои впечатления я и по припеву пойму. — Ну, сам напросился. «Свет, рассеки лучами небо, меня собою освети…»