Треугольник Карпмана

— Ремус, на тебе совсем лица нет... Он сидел в купе вместе с остальными старостами. Перед пятым курсом Ремусу пришло письмо о том, что он теперь отвечает за учеников Гриффиндора. В Хогвартс-экспрессе старосты всегда собираются, чтобы обсудить... что-то. Ремус слышал диалог других студентов будто сквозь толщу воды. Его бил озноб. Признак того, что сегодня он обернётся чудовищем и вновь перестанет себя контролировать на всю ночь. Парень вздрогнул. Жар девичьих губ опалил его мокрый от пота лоб. — Да ты как ледышка. До Ремуса наконец-то дошло, что над ним склонилась Лили — слизеринка с его курса. Её ладони обрамляли лицо парня, и она только что поцеловала его в лоб, да ещё при людях. А ведь встречается с Северусом. Ремус почувствовал, как девушка осторожно, кончиками пальцев, убирает его влажные волосы со лба. Сосредоточившись, он сумел увидеть, как внимательно Лили его осматривала. — У тебя что-то болит? Живот? Ты отравился? Похоже на отравление, — речь её была быстра, будто она стремилась выложить максимум информации за как можно меньший промежуток времени. Ремус вяло отмахнулся. Неловко было кого-то беспокоить своим ПОС — предоборотничьим синдромом, как шутливо называли это Мародёры. Остальные уже повернулись к ним, прекратив болтать. — Просто голова немного кружится, — ответил Ремус, надеясь, что девушка перестанет обращать на него внимание. Лили задумалась, продолжив прижимать одну ладонь к его лбу. Такую тёплую и мягкую ладонь. Ремусу вспомнилось ощущение умиротворения, когда просыпаешься под мягким, согретым собственным теплом, одеялом и понимаешь, что вставать ещё рано, можно поспать ещё немного. — У меня в вещах есть лекарства от головы и тёплый плед. Пойдём, я дам тебе всё это, а потом провожу к твоим друзьям. Ты же дружишь с Мародёрами? — Мы же на собрании... — Они уже пару минут обсуждают квиддич. Ничего важного ты не пропустишь. Пошли. Лили взяла его под локоть и помогла встать. Ремус было пошатнулся — в глазах потемнело, — но девушка удержала его, приобняв за талию. Она закинула его руку себе на плечи и направилась к выходу. Когда двери купе почти захлопнулись, до ушей Ремуса донеслось: — И как такую тряпку вообще назначили старостой? Неприятно, когда о тебе подобное говорят. Как будто старосте не может стать плохо, как любому другому студенту. Одна Лили заметила, что ему нездоровится, и решила помочь. Хотя и училась на враждебном факультете. Ходили слухи, что Лили магглорожденная. Магглорожденная на Слизерине. Невозможно. Большего Ремус о ней не знал. Девушка в основном ходила с Северусом с самого первого курса или сидела в библиотеке. Ни с кем близко не общалась, другие студенты сторонились ребят со Слизерина, а сами слизеринцы предпочитали её игнорировать. Сегодня Ремус впервые за пять лет вступил с ней в диалог. Да и желания такого раньше не возникало — Лили словно была частью массовки. Но вот они оказались в одном купе, а теперь Лили ведёт его под белы рученьки, единственная, оказавшаяся неравнодушной к недугу незнакомого, по сути, человека. — Если так подумать, мы ведь впервые разговариваем, — внезапно сказала Лили, будто прочтя его мысли. — Забавно так. От неё пахло апельсинами, да и сама она напоминала апельсинку — рыжая-рыжая. Видеть девушку в такой близости от себя было непривычно. Ремус, конечно, общался с противоположным полом, но пока что у него даже до держания за ручку не доходило. — Ты обычно со Снейпом ходишь. — Да... Я обычно со Снейпом хожу, — глухо повторила Лили. И дальше они шли по коридору в полном молчании. Вагон покачивался, от чего их немного шатало, но Лили удивительно крепко придерживала его за талию, не давая рухнуть на пол. Они дошли до слизеринского вагона. Ремус никогда там не был. Старшекурсники Слизерина обычно располагались здесь всей толпой, потому что не было разделения на купе. Десятки лиц повернулись к ним. Весёлые разговоры мгновенно прекратились. Враждебность, повисшую в воздухе, можно было нарезать ножом. Судя по реакции Лили, её это совсем не удивило. Посреди прохода валялся чемодан, весь в пыльных следах от ботинок. Лили осмотрела диванчики рядом со входом, но все места были заняты, и она просто прислонила Ремуса к стеночке. А затем направилась прямо к истоптанному чемодану, без колебаний села перед ним на корточки и раскрыла. Это была её вещь. — Эй, зачем ты привела это... животное в наш уютный серпентарий? — ироничный голос Северуса трудно было не узнать. В первые пару лет он был не особо заметным, но когда прошла информация о том, что Снейп принадлежит к роду Принц и, как единственный живой его представитель, сможет претендовать на наследство после достижения совершеннолетия, он стал популярен, уверенность его возросла. Теперь у него были не только превосходные знания, но и всеобщее признание. Поэтому над его плохонькой шуткой засмеялся весь вагон. Северус, сидящий как раз на диванчике рядом с брошенным чемоданом, наклонился к Лили. На лице его читалось ироническое любопытство, с каким ожидают ответа лишь затем, чтобы перебить. — Ему плохо, я хочу по... — Решила завести друзей своего уровня? — оборвал Северус. Лили стала копаться в чемодане, но, казалось, она перекладывала вещи совсем без цели, резко и нервно. — Ты меня игнорируешь? Северус потянул её за запястье, заставляя повернуться к нему лицом. — Ему плохо, я хочу помочь, — повторила Лили натужно, сквозь зубы, пытаясь выдернуть запястье из хватки — скорее для демонстрации своего несогласия, чем для того, чтобы реально вырваться. — Он с Гриффиндора, пусть ему помогают его бравые дружки. Давай, подойди и скажи ему идти на хер. Северус поднялся и потащил Лили в сторону Ремуса. Девушка едва не упала от резкого подъёма, но сориентировалась и упёрлась пятками в пол, резко дёрнув парня на себя. Теперь уже пошатнулся Северус, удивлённый подобной силе своей дамы сердца... хотя Ремус уже сомневался, что эти двое встречаются. Происходящее казалось неправильным. Лили схватила свободной рукой Северуса за плечо и, упираясь в него, выдернула своё запястье. — Это ты ИДИ НА ХЕР! — закричала Лили и толкнула Северуса. Слизеринец упал, едва не задев головой столешницу. Девушка, тяжело дыша, напоминала разозлённого быка. Одарив парня испепеляющим взглядом, Лили ринулась к чемодану, выхватила оттуда два пакета и побежала к выходу, перепрыгнув через Северуса грациозно и тревожно, как тонконогая лань. — Пошли отсюда, — Лили вновь обхватила Ремуса за талию и уже раскрыла дверь, чтобы выйти. Нагнавший их Северус схватил Лили за волосы. — Ты же знаешь, что за этим последует наказание, грязнокровка, — зашипел он. И Ремус сделал то, что подсказывали волчьи инстинкты. Извернувшись, кусанул слизеринца за руку. Кровь хлынула ему в рот, обтекая язык и капая с губ. Северус тут же отпустил волосы девушки и принялся укачивать свою руку. Лили и Ремус убежали в коридор и, оказавшись во втором от слизеринского вагоне, вновь перешли на медленный шаг. Ремус, поражённый увиденным, ошарашенно смотрел на Лили. Её глаза увлажнились, губы дрожали, но, нахмурившись, она сдерживала слёзы. — То, что там было... — Не хочу говорить об этом, — буркнула Лили и тут же вытерла щёку о плечо, надеясь, что Ремус не заметил одинокой слезы. Парень чувствовал себя совершенно неловко. Когда его друзья попадали в неприятное положение, вся поддержка заключалась в шуточках, обжираловке и вылазках в Запретный лес. Но как поддерживать девушку, над которой издевается собственный парень? И пока Ремус не находил слов, они уже дошли до купе, в котором шумели Мародёры. Друзья замолчали, увидев девчонку со Слизерина, волокущую их товарища — бледного, мокрого от пота, с окровавленными губами и красными пятнами на рубахе. "Что-то слишком часто сегодня люди замолкают, едва завидев меня", — подумал Ремус. — Что с тобой произошло, дружище? Ты вырвал эту девушку зубами из чьих-то недобросовестных рук? Сириус, пусть и шутил, попал в яблочко. Лили съёжилась. Мародёры были известны тем, что подкалывали окружающих, и девушке не хотелось стать объектом ещё и их насмешек. Она усадила Ремуса на свободное место и принялась копаться в маленьком пакетике. — Да я так... заглянул в слизеринский вагон, дальше сами догадайтесь, — Ремусу не хотелось делиться подробностями, они казались личными для Лили. Девушка положила ему в руки плитку с белыми кругляшами и пузырёк с зельем, да ещё накинула ему на плечи вязанный плед. — Это зелье от головной боли и маггловское лекарство от того же самого. Плед, чтобы согреться. Вернёшь как-нибудь после занятий. Выздоравливай. Без лишних прощаний Лили скрылась в коридоре. — Она что, тоже староста? Со значком ходит, — спросил наблюдательный Джеймс. — Да, мы с ней на собрании и встретились, — ответил Ремус. Пусть на самом деле причиной его недуга была не головная боль, зелье немного облегчило его участь. А благодаря одеялку озноб ослаб. — Такая бесхребетная, а всё равно стала старостой, смешно, — сообщил Питер. Эта фраза очень напоминала ту, про тряпку. Уж если Питер кого-то называет бесхребетным, то у этого человека точно проблемы с самоуважением. — О чём ты? — спросил Ремус. — Ну... я часто лазаю то там, то тут, всякое слышал. Питер был способен обращаться в крысу и спокойно перемещался по стенам. Преград ему не было. — Весь Слизерин над ней издевается. Как вообще человек, над которым издеваются, стал старостой? Её же никто слушать не будет. Значит, тряпкой тогда не его, Ремуса, назвали, а её... Парень покрепче укутался в плед, зарывшись в него носом. Пахло апельсинами. Нет... Пахло Лили.