Колыбельная для троих

-Всё, что тебя гложет... Пальцы перебирают пряди длинных чёрных волос. Чьи это пальцы? Уже неважно... -Всё, что так тревожит... Она стоит передо мной и поёт. Значит, это он. Его пальцы. Что ж, тоже неплохо. У Ани такой приятный голос - звонкий и в то же время ласковый и убаюкивающий. Нас на сцене трое. Мы репетируем предстоящий концерт. Нас трое и больше ни-ко-го. Во всем мире. У Ростика сильные пальцы. Когда он ласкает мою шею, я почему-то боюсь, что он меня случайно задушит. Аня стоит к нам спиной и не видит, как я целую руки Колпакова. Не видит, но догадывается. Он наклоняется и касается губами моего виска. Затем отходит в сторону. Настала его очередь петь. -Этот сосуд с миром стоит больших денег! Я жду. Кто же подойдёт ко мне следующим? Они всё поют и поют... Я чуть не пропускаю свою партию, но быстро спохватываюсь и начинаю: -От нищеты, Джудас, Всех нищих, Джудас, Ты бы этой подачкой не спас. Ростик обнимает меня за плечи, Аня садится у моих ног. Она тянется ко мне, я, в перерыве между строк, нежно касаюсь губами её губ. Тут же в глазах Ростика вспыхивает ревность, и он отходит от меня. Аня проводит рукой по моей щеке, в её глазах столько любви... Я целую её лоб, касаясь бархатистых прядей светлых волос. -Буду беречь сон твой... На глаза наворачиваются слезы. Что выбрать - чистую женскую нежность или чуть более грубые, но искренние ласки мужчины? А может и не стоит выбирать? Я взглядом подзываю Ростика к себе. Он подходит с улыбкой, я опускаю голову ему на грудь. Он осторожно гладит меня по голове, как котёнка. -Всё хорошо будет, всё хорошо будет... Сзади подходит Аня, кладёт подбородок мне на плечо и запускает пальцы в мои волосы. Я закрываю глаза... Играет тихая музыка, а мы стоит втроём на сцене в пустом здании. Одни. Одни на целом свете.