Позор и спасение

День начался с неожиданного сюрприза. Я проснулся от того, что кто-то настойчиво мяукал у меня под ухом. Сперва я подумал, что это Сиэль решил поиграть с утра, и лишь ласково потрепал котёнка за ушком… и только тогда заметил синий шелковый бант на шее животного, а так же белые «перчатки» на передних лапках и «воротничок» на шее. Прямо как костюм дворецкого! В остальном котёнок был чёрным, с большими синими глазами, но я понял — это не мой господин. Но что же тогда это могло означать? Котёнок же, довольный тем, что разбудил меня, соскочил с кровати и пошёл оглядывать комнату. Немного неуклюжие движения маленького зверька вызвали у меня улыбку. Люблю кошек, а этот котёнок… он совсем маленький, только-только начал ходить, его лёгкая несуразность умиляла. Малыш изучил комнату, и тут нашёл полотенце, видимо, вчера упавшее со стула. Котёнок радостно замяукал, бросился к полотенцу и принялся покусывать его, слегка царапая лапками. Перевернулся на спину, запутался в своей игрушке, и принялся возмущаться. В итоге я всё же распутал животное, которое в миг вскарабкалось по моей одежде и устроилось на ладони, попискивая. — Да ты голодный! Сейчас мы для тебя что-нибудь найдём. С этими словами я вышел из комнаты с неожиданным гостем на руках. Малыш улёгся на моей ладони, любопытными глазками оглядывая поместье. — Мистер Себастьян, вы проснулись! Вам понравился подарок? — выпалил Финни, попавшийся мне на пути. — Подарок? — моё непонимание рассмешило мальчика. — Конечно, вы не видели бантик и записку? — садовник удивлённо посмотрел на котёнка, а затем вновь на меня. Маленький шерстяной комочек в моей руке мяукнул, замурлыкал, когда я почесал ему шейку, и потом спокойно улёгся на моей ладони. Я же принялся читать обнаруженную всё же записку. «Маленький подарок с очень большой любовью. Надеюсь, ты всегда будешь улыбаться, наблюдая за ним». Подписи не было, но к чему она? Я и так прекрасно знал, кто сделал мне такой подарок. Сердце чаще забилось от радости и любви — всё же мой мальчик навсегда останется моим мальчиком, я верю в это. Позднее, когда я готовил графу завтрак, а котёнок весело пил молоко из тарелки, мной овладело смутное беспокойство. С чего бы Сиэлю делать мне такой подарок? *** Тишина и покой в моём поместье — это такая редкость! Я наслаждался этим утром, надеясь, что оно не закончится слишком быстро. Себастьяну понравился котёнок, и это прекрасно. Дворецкий просто светился от радости, когда принёс мне завтрак. Главное, чтобы он ничего не заподозрил. Слишком рано… Я нерешительно остановился у дверей своего кабинета. Дурные воспоминания нахлынули, отдаваясь болью в груди — там остался ожог от креста. — Господин Сиэль? Я едва не подпрыгнул от неожиданности, переводя взгляд на хихикающего жнеца, появляющегося всегда неоткуда и в самые неподходящие моменты. — Ты что-то хотел, Гробовщик? — Не совсем, я просто доношу до вашего сведения, что ночью очистил ваш кабинет, так что не бойтесь. Я с раздражением дернул ручку. Боюсь? Я? И все-таки нужно признаться себе, что да. Интересно, сколько священник будет молчать? Или, может, он уже растрезвонил по всему Лондону, что юный граф Фантомхайф — демон? Да, о нём позаботились. Как сказал Грель, «святошу напоили и теперь он либо болтает со своими ангелами, или же воюет с демонами». В общем, жнецы довели его до белой горячки. Хоть какое-то утешение — после такого человек редко когда может отличить, что было на самом деле, а что оказалось лишь игрой воображения. Гробовщик не соврал — в моём кабинете не осталось ни запаха ладана, ни перьев, ни чего-либо ещё. Только в очередной раз сломанные шкафы — и почему всякий раз я ломаю именно их? Я сел за стол и закрыл глаза. Позднее Себастьян уберётся здесь, но сейчас мне не до того. Странные мысли в голове постепенно складывались в слова, а слова — в строчки. И вот я уже ловлю себя на том, что торопливо пишу что-то на листе бумаги. Ровные столбцы, выведенные не слишком красивым, но вполне понятным почерком. Стихи? В жизни не подумал бы, что буду их писать. Но пишу. И не могу остановиться. И хотя они сгорят, как только последняя точка ляжет на лист, я доволен собой. Красиво получилось. — Ваш чай, господин, — сообщил Себастьян, возникая на пороге и заставляя меня вздрогнуть. Я торопливо спрятал листок в ящик стола и легко улыбнулся. — Благодарю. Красно-карие глаза дворецкого светились счастьем. О, я отдал бы всё на свете, чтобы вечно видеть его таким! Смогу ли я? — Ох, ну и бардак у вас тут, — тем временем продолжил Себастьян, поднимая с пола несколько книг. — Вот и уберись, — фыркнул я в ответ, поднимаясь из-за стола. — Как прикажете, мой лорд, — дворецкий отвесил лёгкий поклон. Я же решил на время покинуть кабинет — не хотелось мешать Себастьяну, а помогать — уж тем более. Когда же я вернулся, меня ожидал сюрприз. Дворецкий быстро справился с уборкой — всё равно новый шкаф заказывать, и теперь стоял, прислонившись к стене, и что-то внимательно читал. Дрожь пробила моё тело — в руках моего любовника была та самая бумага, которую я спрятал. — Вы пишете стихи, мой лорд? Я тут же покраснел, подлетев к дворецкому и вырвав исписанный лист из длинных изящных пальцев. — Это тебя не касается, какого черта ты вообще посмел… — Это для меня, верно? Я резко отвернулся, пряча лист во внутреннем кармане камзола. — Нет, не для тебя. — Не будьте таким упрямым, господин, я ведь понял смысл ваших стихов. Там о нас с вами. — И что? Ты все равно не имел права шариться в моих записях! — я резко развернулся, гневно сверкая глазами, но Себастьян только улыбался, в его взгляде сквозила нежность. — Мне очень понравилось, мой лорд. Это очень красивые стихи. *** — Иди к себе. — Сиэль нервно одернул темно-зеленый камзол и я с улыбкой поклонился, выходя из кабинета. И все-таки юный граф ведет себя странно. Я зашел в свою комнату и тут же в глаза бросился белый конверт на кровати. Что еще? Очередной подарок? Я раскрыл конверт и вынул оттуда аккуратно сложенный лист. «Переоденься. В шкафу найдешь новый костюм» Вот это уже интересно. Я с удивлением распахнул дверцы шкафа и замер. Очень дорогой костюм белого цвета с вышитыми серебром манжетами и причудливыми узорами. От удивления я даже ахнуть не мог. Сколько же стоит такое великолепие! Господин, вы сошли с ума.. Осторожно вынимаю костюм из шкафа, начиная переодеваться. И вот спустя какое-то время я смотрю на себя в зеркало, не веря своим глазам. Белые брюки, бархатный камзол, ажурные широкие черные манжеты рубашки волнами струятся из под рукавов камзола по ладони и пальцам, туфли на каблуках, которые для мужчины чуть выше нормы.. Одежда настолько нежна, что ласкает кожу при каждом движении. Кидаю взгляд на свое изумленное лицо. — Так не пойдет… Беру расческу, залюбовавшись серебристыми перчатками на пальцах. В итоге в зеркале отражается не дворецкий семьи Фантомхайф, а настоящий аристократ, который своими одеждами не уступает самому королю. Замечаю в кармане очки с серебряной цепочкой, надеваю их, и лицо ту же преображается. Граф, вы затеяли очень интересную игру, но правила так и не сказали. Что там еще было в письме? А вот: «Как будешь готов, зайди в мой кабинет». Слишком странно начинается день, но раз юный граф так хочет, почему бы и не поиграть? Я вышел из комнаты и тут же наткнулся на Греля. — О, Себастьян, ты похож на принца! — жнец прыгал вокруг меня, восхищенно разглядывая костюм. — Да, граф постарался на славу. Ага, значит красноволосое бедствие в курсе дел. — Что происходит Грель? — осторожно интересуюсь я, но жнец только улыбается. — Тебе кажется надо куда-то идти, да, Себастьян? Он тут же исчезает из коридора, оставляя меня в полном удивлении смотреть ему в след. Ничего не остается делать, как идти в кабинет моего мальчика. Я выпрямился и постучал в дверь. Тишина в комнате насторожила. — Господин? — я заглянул в кабинет, но графа там не нашел. Совершенно не понимая, что происходит, я прошел в комнату и заметил конверт на столе господина. «Найди Мэйлин» Чувствуя себя героем очередного розыгрыша, я вышел из кабинета. Долго искать не пришлось: грохот из кухни оповестил о том, что служанка именно там. Я опасливо заглянул в кухню, боясь, что попаду под град тарелок или еще хуже — под ураган по имени «Мэйлин». Но к моему удивлению ничего подобного меня не ждало. Служанка, заметив меня, смущенно покраснела. — Какой вы красивый, мистер Себастьян. — Спасибо. Мэйлин, я тут кое-что узнать хотел... — О, точно! Вот, возьмите! — девушка протянула мне корзинку с чем-то тяжелым и тут же выбежала из кухни, не желая ничего объяснять. На крышке снова лежал конверт. Я усмехнулся. Вы решили загонять меня по поместью, господин? На этот раз мне было поручено выйти в сад и найти своего господина. Не думаю, что Сиэль решил поиграть в прятки, потому что я сразу заметил стройное тело мальчика, облаченное в черные одежды. Я ахнул, замерев на месте. Сиэль расслабленно стоял в пол-оборота ко мне, заведя руки за спину. О, от такого зрелища можно было сойти с ума! Чёрные бриджи едва не касались высоких сапог с лаковыми вставками, чёрный камзол, застёгнутый на два ряда пуговиц, подчёркивал утончённость фигуры, широкие рукава белоснежной рубашки на половину скрывали руки, обтянутые чёрными перчатками. Шёлковый бант на шее оттенял светлую кожу графа, придавая некий оттенок таинственности. И в довершение ко всему на его голове был чёрный блестящий котелок, к моему удивлению не падавший на глаза по первому удобному случаю. Не оборачиваясь ко мне, мальчик произнес спокойным ровным голосом. — Шахматная доска и Черный Король давно ждут вас. Пешки уничтожены, теперь тут осталось только два короля, которые должны продолжить партию. Мальчик перевел на меня взгляд, жадно хватая мое удивление. И правда передо мной пристала «шахматная доска», но для игры она не пригодна: кусты роз напоминали квадраты — почти черные бутоны одного куста, рядом — белые другого. Я только улыбнулся, подходя ближе и опуская корзинку на землю. — Мой Черный Король все равно выиграет партию, зачем же мне сражаться, если я и так знаю исход игры? Мальчик только усмехнулся, его тело качнулось в сторону и исчезло за кустом черных роз. Я закрыл глаза, улыбаясь. — Мне все равно придется продолжить партию, верно? Я направился на поиски графа, обходя многочисленные кусты роз. Лабиринт какой-то, право слово! Ну что ж, это даже интересно. Десять минут молчания и безрезультатных поисков, я обошел, кажется, весь сад, но так и не наткнулся на своего господина. — Шах и мат, — раздалось прямо у моего уха позади меня, сильная рука обхватила меня за талию, вторая прижала меня к себе, опустившись на грудь. Я вздрогнул, когда горячие губы юноши впились в мою шею, оставляя на коже яркую отметину, и откинул голову на плечо графа, закрывая глаза и наслаждаясь властью крепких объятий. — Я принимаю поражение, мой лорд. Сильные руки дергает мое тело назад, рывком укладывая меня на широкое покрывало на земле. — Пораженных королей захватывают в плен и заставляют нести наказание, — шепчет Сиэль в мои губы, и я судорожно вздыхаю, мгновенно возбуждаясь от этих слов. Да, вы способны свести меня с ума простыми словами, господин. Резкие движения рук моментально высвобождают мое тело от одежды, оставив на мне только брюки, юноша перехватывает мои руки, туго стягивая запястья шелковым шарфом. Не стоит даже пытаться вырвать руки из плена. — Вам так нравится видеть меня беззащитным и открытым? — Тебе это нравится так же сильно, как и мне, ведь так, Себастьян? — тихий шепот на ухо и мое тело призывно гнется навстречу, изнывая от возбуждения. Да, вы правы. Я схожу с ума, когда вы владеете мной, когда я не могу ничего сделать. Чувствовать себя связанным, находящимся полностью в вашей власти... Чувствовать себя полностью вашим. Это как наркотик, когда я знаю, что принадлежу вам. Принадлежу словно вещь, но слишком ценная для вас, чтобы обращаться с ней неосторожно… — Скажите мне, что я ваш… Сиэль усмехается, начиная скользить пальцами по моей груди. — Ты только мой, Себастьян. Ты принадлежишь мне. О, как кружит голову от этих слов! — Возьмите меня. Неистово, жестоко, грубо! Так, чтобы я имя свое забыл... Покажите мне, что вы мой единственный хозяин.. Хищная усмешка, властные руки. А меня трясет от предвкушения, дыхание сбивается. Да, я хочу почувствовать эту мощь, эти требовательные губы и руки, которые не терпят неподчинения. Заставьте меня подчиняться, заставьте кричать от боли и удовольствия.. Чтобы я не смел ослушаться вас, чтобы снова сломался, потерял волю, потерял уважение к себе.. — Как же я люблю вас, мой господин... Прошу, покажите мне, насколько я слаб! *** Мой дворецкий получает просто огромное удовольствие, ощущая себя моим рабом. О, я и сам схожу с ума от подобных мыслей своего слуги! Как я могу отказать ему, когда он просит о подобных вещах? Мягкая ткань белых брюк с легкостью скользит вниз по бедрам дворецкого и я удивленно вскидываю бровь, не обнаружив нижнего белья на послушном теле. Этот факт почему-то нравится мне настолько, что я забываю даже раздеться. Стягиваю свои брюки до колен и без прелюдий и ласк резко врываюсь в податливое тело, вырывая громкий крик из груди Себастьяна. Он тут же теряет рассудок, погружаясь в океан боли и удовольствия, из уголка глаза соскальзывает соленая капля, но ему нравится, я чувствую это всем телом. Жестокие, грубые движения до самого конца заставляют дворецкого беспрерывно кричать и стонать, тело его бьется под моим, словно в судорогах, но он умоляет меня продолжать, сильнее и ожесточеннее.. Демоническая сущность во мне ликует: я с радостью выполняю его просьбы. Мощный толчок разрывает податливое тело изнутри, но крик дворецкого только восхищением и удовольствием разносится по саду. У него болят руки, которые безрезультатно пытаются освободиться от плена, но это только сильнее заводит его. Сильные укусы начинают покрывать тело дворецкого, оставляя яркие отметины на коже, мои пальцы оставляют темные синяки на его бедрах, которые я сжимаю, движения становится яростными, быстрыми, и я почти рычу на ухо любовника: — Мой! — Да.. — стоном раздается на ухо, безвольные руки спиваются пальцами с накидку под нами. Что-то взрывается во мне, моя ладонь резко опускается на плоть дворецкого, сильно сжимая ее. Себастьян подается навстречу, но я резко ударяю его по лицу. Он тут же прижимается телом к земле, не позволяя себе больше лишних движений. Я заставляю его рыдать в моих объятиях, рваными толчками вбиваясь в него, и Себастьян не выдерживает кончая с криком. — Господин! Догоняю любовника почти сразу, со стоном кончая в это послушное тело и без сил опускаясь на него. Себастьян тяжело дышит, но его до безумия довольная улыбка не покидает красивое лицо дворецкого. Аккуратно выхожу из его тела, приподнимаясь на локтях и нежно целуя своего любимого в губы. Сегодня у тебя особенный день, Себастьян. Впереди еще много сюрпризов. Я помог Себастьяну одеться и дотянулся до корзинки, что принес сюда мой дворецкий. — Барт научился готовить? Себастьян с удивлением поднялся, но тут же рухнул обратно на спину с тихим стоном. Я усмехнулся. — Я кажется перестарался, да? — я лег рядом, положив одну руку под голову, а второй повернул к себе красивое лицо дворецкого. — По крайней мере сидеть почему-то расхотелось, — Себастьян весело улыбнулся мне и я рассмеялся, доставая из корзинки виноградную гроздь. Было так хорошо просто лежать рядом, я перевернулся на бок, прижавшись грудью к плечу Себастьяна и став кормить его виноградинками. — Я потом поцелую там «где болит». — Шепнул я ему на ухо и Себастьян вздрогнул, едва не возбуждаясь снова. — Прошу вас, будьте осторожны в своих желаниях. — Улыбнулся он, принимая с моей руки виноград и обхватывая губами мои пальцы. Что ты творишь, Себастьян?! Я же сейчас повторю то, что сделал несколько минут назад. И потом тебе еще долго не захочется сидеть. Усмехаюсь, вынимая пальцы из горячего желанного рта и мягко целую любимого в губы. — Господин Сиэль! Вовремя. Умница, Грель, как раз в тот момент, в какой нужно. А значит первя часть плана выполнена. — Что случилось? Красноволосый возникает перед нами и что-то тараторит. Не суть важно что, главное, что это знак приступать к очередному пункту «сюрпризов» на этот день. — Будь тут, — улыбаюсь Себастьяну и иду вслед за «стихийным бедствием» в особняк. *** Люблю этот сад. Белые бутоны роз успокаивающе качаются от легкого ветерка. Я собирался собрать букет для графа в его кабинет, ему нравятся эти цветы, я знаю. Солнце выглянуло из-за тучи и я, радостно улыбаясь, поднял глаза в небо. И тут же шок напополам с ужасом сковал мое тело: на самой крыше высокого поместья я увидел графа. У самого края крыши. Паника охватила меня, и я кинулся в поместье. Преодолев сотни ступенек многочисленных лестниц, я наконец-то выбрался на чердак, а с него — на крышу. — Господин? — тихо позвал я, боясь, что Сиэль вздрогнет от крика и сорвется вниз. Граф повернул ко мне голову, выглядывая из-за плеча. — Себастьян, ты как раз вовремя. Иди сюда. — Господин протянул мне руку и я с шумом вдохнул воздух, осторожно ступая по скользкой крыше навстречу к юноше. Да, Граф решил сегодня принять взрослый облик. — Господин, прошу вас, не делайте глупостей. Его пальцы цепко вцепились в мое запястье и дернули на себя, я едва не сорвался вниз, в ужасе устремив взгляд на землю. Но крепкие руки графа обняли меня за талию и развернули меня спиной к господину. Я оказался на самом краю крыши. Дыхание перехватило и я в страхе вцепился пальцами в тонкие запястья. С каких пор я боюсь высоты? — Смотри, как красиво, Себастьян. Одна рука графа отпустила меня и показала на сад под нами. Голова медленно пошла кругом. — Мой.. Мой лорд.. Пойдемте в дом.. Прошу.. Я стоял на самом краю, носки моих туфель не имея опоры, выглядывали из-за карниза. Порывы ветра внушали дикий ужас — сорваться было проще простого, а я и так держался тут только за счет рук графа. Расцепи он руки — и я рухну вниз. — Нет, не хочу. Хочу показать тебе мир, каким вижу его я. Пойдешь со мной? Я ужаснулся. Неужели мой граф.. — Господин, прошу, не надо, не прыгайте! У вас впереди целая вечность, не калечьте себя! Тихий смех мне на ухо пугал еще сильнее. — Ты думаешь, я хочу сброситься с крыши? Нет, у меня другая цель. Сиэль оказался на несколько сантиметров выше меня, поэтому, когда его ладонь вдруг повернула мое лицо к его, а губы впились страстным поцелуем в мои, пришлось откинуть голову назад. Я потерял равновесие, тело качнулось вперед, и я уже попрощался с жизнью.. Но крепкие руки вернули меня обратно, а властные губы заставляли ответить на поцелуй. Я тяжело дышал, но не от возбуждения, а от страха. Думать про ласки или секс совсем не хотелось — точнее я не мог об этом думать, когда нахожусь на гране смерти. Поцелуй прекратился. — Господин, умоляю… — Нет, давай лучше вниз. Сиэль резко подхватил меня на руки, оттолкнулся от края и я едва не сошел с ума от ужаса, но вдруг за спиной графа раскрылись огромные черные крылья, они поймали поток ветра, хлопнули на ветру и мы зависли прямо в воздухе. — Господин, но как?! Как это... Я не мог раскрывать крылья за спиной! Сиэль только улыбнулся мне, а я цепко обхватил руками его шею. Все-таки когда висишь в нескольких метрах от земли на чьих-то руках — это страшно. — Сиэль! — я опустил глаза вниз. Грель и Спирс взирали на нас снизу вверх, прибывая в таком же ужасе, как и я. Но граф только усмехнулся, и мы резко сорвались с места, мощные крылья с шумом делают один взмах, второй, унося нас за пределы поместья. Не остается ничего другого, как судорожно сжимать плечи юноши. — Открой глаза, Себастьян. — Я… не могу. — Тогда ты все пропустишь. Верь мне, Себастьян. Я тут же распахнул глаза, и передо мной раскрылась невероятной красоты картина: природа, завораживающая своей красотой, окраины города. Сильные крылья несли меня лондонскому мосту, где я когда-то в облике демона убил Ангела. Ветер трепал волосы, но я вдруг стал получать огромное удовольствие от полета. Тепло Сиэля давало чувство спокойствия, руки — чувство защиты. О, как я люблю этот мир! Эти постройки, природу... Я жил среди людей только для того, чтобы любоваться этим миром. Вдруг останавливаемся, демонические крылья складываются за спиной — и мы резко срываемся, падая с высоты птичьего полета прямо в реку головами вниз. Ужас сковывал меня, не позволяя даже вскрикнуть. Несколько секунд падения, и вот мы уже достигаем воды... Я зажмурился, ожидая удара, но его не было. Распахнув глаза, я увидел, что крылья снова раскрылись за спиной графа, а мы с огромной скоростью летим вперед над водой. Опускаю взгляд — под нами совсем близко сверкает вода. Не удерживаюсь и решаюсь отпустить плечо господина, протягиваю руку вниз и касаюсь воды. Секунда — и мы уже взмываем вверх. И вот я наконец-то слышу стук каблуков — граф опустился на недостроенный еще мост, отпуская меня. Чувствую себя истиной леди — руки графа обнимают меня за талию, прижимая к себе, а я кладу ладони на его грудь. Тут же краснею и опускаю глаза. — Вы меня очень напугали господин. Вместо ответа тонкие пальцы слегка сжимают мой подбородок, заставив откинуть голову назад, а нежные губы начинают целовать. Находясь на краю моста, я уже не думаю о смерти, страха в душе почти нет, и я сосредотачиваюсь на поцелуе. Тихое шуршание крыльев, которые обнимают меня вместе с сильными руками, успокаивает, и я полностью отдаю себя Сиэлю. А под мостом плещется вода, алея в закатных лучах. Солнечный диск завис в небе, словно желая насладиться видом двух влюблённых на мосту Ангелов, но краснея от стыда, ибо даже солнце не имело право нарушать красоту и интимность этой минуты. О, как красиво! Но даже этот вид не способен сравниться с красотой сияющих синих глаз моего господина. — Себастьян. Я тебя люблю, помни об этом, что бы ни случилось. — Я помню, мой господин. Сиэль улыбается и кидает взгляд на закатное солнце. — Скоро стемнеет. Нужно возвращаться. Вновь оказываюсь на руках взрослого юноши, вновь крылья послушно распахиваются за его спиной, и мы летим вниз, резко взмываем к облакам и направляемся обратно в дом. Столько всего за день! Что бы это значило? Беспокойство охватывает меня, но я тут же отгоняю от себя дурные мыли. Мы опускаемся перед главными дверями и крылья демона тут же исчезают, а Сиэль становится маленьким мальчиком, каким я его знаю. — О, а мы вас уже обыскались, — хихикает Гробовщик, встречая нас у дверей. — Полет был успешным? — Более чем. — Замечаю я. — Господин, я присоединюсь к вам позже. — Ты куда-то торопишься? — граф поправляет черный костюм и кидает на меня взгляд из-за плеча. — Я хотел бы преподнести вам букет роз, вы ведь любите, когда в кабинете цветы. — Хорошо, жду тебя. *** — Себастьян! Держа в руках букет роз, я оглянулся. Сиэль в длинном розовом платье, перчатках и туфлях передо мной мило улыбается, кокетливо поправляя волосы. Я чуть сознание не потерял! Сегодня что какой-то праздник? — Себастьян, ты что, не пригласишь даму на танец? Розы выпали из моих рук и упали прямо к ногам графа. А я, замерев, не мог поверить своим глазам. — Господин, что на вас нашло? — Себастьян, ты так груб! Перед тобой леди! Новая игра? Или способ сделать мне приятное? Я встряхнул волосам и протянул руку к Сиэлю. Он мягко вложил свою ладонь в мою, сделав реверанс. Мне оставалось только поклониться. Не знаю, что происходит в этом доме, но мне определенно нравится этот день. Тихая музыка заставила меня оглянутся. Спирс что, умеет играть на скрипке? И что он тут вообще делает?! — Себастьян, вы хотели потанцевать со мной, помните? Голова кругом. И за что я заслужил столько счастья в один день? Улыбка сама собой появляется на моих губах, и я прижимаю к себе хрупкое тело за талию, уводя за собой в медленный танец «леди». — Что вы задумали на этот раз, милая? Свести меня с ума в очередной раз? — Ну что вы, у меня и в мыслях не было ничего подобного, — мурлычет Сиэль мне на ухо и на удивление точно следует моим рукам, ни разу не ошибившись в танце. — Моя леди, вы научились танцевать? — Все ради вас, мой милый Себастьян, — невинная улыбка и легкий румянец, который граф стеснительно прячет за челкой. О, неужели Грель научил его своим дамским штучкам? Жаль только что танец подходит к концу. — Была бы моя воля, миледи, я бы танцевал с вами до самого утра. — О, это было бы великолепно. Обещаю в следующий раз исполнить ваше желание. Тонкие пальцы кокетливо прикрывают губы Сиэля. — Жду вас в моем кабинете, мой милый Себастьян, — воркует «дама» и тут же покидает меня, оставив меня стоять в изумлении посреди зала. Ну что ж, кабинет, так кабинет. — Себастьян? — подскакиваю на месте, вспоминая про Спирса. — Надеюсь, ты навсегда запомнишь этот день, — жнец слегка улыбается и выходит из гостиной. И что на них нашло?? Собираю розы с пола, и направляюсь в кабинет графа. Но как только открываю дверь, замираю на пороге. Свечи, красиво сервированный стол, вино. Обвожу кабинет взглядом и замечаю стройное тело у окна. Сиэль в красивом выходном костюме, напоминающий наполовину женский: темно синяя бархатная материя плотно обхватила талию и грудь графа, широкий низ, напоминающий юбку, обтягивающие ноги шорты по колено, высокие сапоги на каблуке плотно прилегали к ногам, кончаясь на сгибе колен. Манжеты, широкие, волнами охватывают тонкие кисти. Сзади на камзоле большой голубой бант, ленты из под которого длинными дорожками опускаются к самому полу. На голове миниатюрная шляпа-цилиндр, украшенная лентами и синими розами. Да, зрелище просто прекрасное. Даже дышать страшно — вдруг спугнешь этот невероятно прекрасный мираж? Сиэль медленно поворачивает ко мне голову, отрываясь от окна и заглядывая в мои глаза — дух захватывает при виде малинового огня в синих озерах. — Мой лорд.. Вы прекрасны! — сам того не замечая опускаюсь на колено у двери, и только потом понимаю, что тело мое сделало это произвольно. Мягкая улыбка преображает красивое лицо до неузнаваемости. — Проходите, хозяин, я ждал вас. О, что вы делаете со мной?! Я поднимаю глаза и понимаю, что не ослышался. Сиэль играет роль моего раба, исполняя когда-то измененный мною контракт. Перебираю в памяти все человеческие праздники и торжества. — Сиэль, сегодня у тебя праздник? — да, чувствовать себя хозяином положения — что может быть лучше? — Нет, господин, я просто очень хотел порадовать вас. — Мальчик склоняется в почтительном поклоне. — Прошу вас, хозяин, отведайте ужин. Я прохожу в комнату и вальяжно усаживаюсь в хозяйское кресло. Мальчик только легко улыбается, наливая в мой бокал вино и отступая на шаг назад, покорно опускает глаза, ожидая приказаний. — Почему ты так одет? — сам собой вырывается вопрос. — Я оделся для вас, мой господин. Я так хотел доставить вам удовольствие от этого дня. — Сядь рядом. Голос предательски дрожит, а Сиэль только склоняет голову. — Вы так добры ко мне, хозяин, я приму за честь сесть с вами за один стол. Жадно ловлю каждое движение графа.. Он изящно отодвигает свободный стул, осторожно откидывает ленты банта в сторону и плавно опускается на стул рядом со мной. — Можешь налить себе вино. Мальчик слегка улыбается и выполняет мой приказ. Видеть его таким покорным — самое завораживающее зрелище. Кровь закипает, но раз уж он начал эту игру, я хочу ею насладится. — Я видел твои стихи. Ты не говорил мне, что пишешь, Сиэль. — Простите, господин, я не успел рассказать вам об этом. — Прочти мне их. Тут же граф краснеет, стыд охватывает его мгновенно, а губы нервно поджимаются. Но к моему удивлению никаких возражений не последовало. — Если вы этого хотите.. Мальчик поднимается, неловко подносит кулак к губам, кашлянув и начав читать стих, увиденный мною утром, по памяти. Было смешно видеть его таким — сгорающим от стыда, но стихотворение, посвященное мне, было и правда красивым. Я невольно заслушался. Когда Сиэль закончил, я очнулся не сразу. — Господин? — Да? — вздрогнув, я пришел в себя и жестом позволил графу сесть на место. — Мне понравилось. — О, благодарю вас, ваша похвала очень много для меня значит. Я беспокойно вздохнул, пытаясь удержать себя в руках. Этот мальчик способен свести меня с ума, даже не применяя свои демонические способности. Но сегодня я не хотел мучить своего мальчика. Грубые приказы, резкие движения.. Нет, этого не нужно. Он так красив и изысконен сегодня. — Иди сюда. Сиэль послушно встал, подходя в плотную ко мне и я слегка отодвинул стул от стола, положил ладони на тонкую талию и заставил его встать прямо передо мной. Поясницей он уперся в стол, а я пододвинул кресло обратно. Сиэль оказался в «ловушке». Он стоял очень близко, между моих ног, отступать некуда. Судорожный вздох мальчика вызвал у меня улыбку, а мои руки все еще лежали на его талии. — Помнишь, как ты наказывал меня, Сиэль? Мальчик вздрогнул, а в синих глазах мелькнуло беспокойство. Я мстительно усмехнулся. Пусть понервничает. Мои руки стали скользить по синему бархату на его груди. — Может, ты повторишь то, что делал я? — я протянул мальчику ложку. — Это конечно намного меньше, чем трость, но думаю, этого будет достаточно. Кажется, мальчик побледнел. Он как-то заторможено взял столовую ложку с широкой ручкой на ней, сделанной из слоновой кости. — Вы жестоки, господин… — прошептал мальчик, расстегивая пуговицы на камзоле. Я мгновенно возбудился, представив себе подобную картину. Я сдернул скатерть со стола и на пол полетели тарелки и бокалы, со звоном разбиваясь на мелкие осколки. Властным движением я уложил Сиэля на стол, прижав к нему тело мальчика и наклонившись сверху. Нервный вздох с его губ распалял мое тело еще сильнее. — Раздевайся. — Да, господин.. — Пальцы графа судорожно стали расстегивать пуговицы. Он хотел было приподняться, чтобы освободится от камзола и рубашки, но я уперся ладонью в его грудь, не позволяя встать. Граф сглотнул и неловко высвободил руки из тесных рукавов камзола. Дыхание его сбилось, а пальцы судорожно стали расстегивать застежку на шортах. Я только наблюдал, с интересом ловя изворотливые движения. Но он легко справился с этим, не поднимаясь со стола. — Сапоги оставь. Теперь я наслаждался обнаженным телом мальчика, его тяжелое дыхание ласкало слух, слегка напуганные глаза разжигали желание. Я опускаю взгляд — мой мальчик тоже возбудился. — Приступай. Краска стыда залила щеки милорда, и пальцы неуклюже сжали ложку. И вдруг мой демон улыбается. Не как обычно — коварно, развратно, соблазнительно.. Рука его уверенно вводит гладкую ручку в разгоряченное тело, и он выгибается подо мной, громко простанывая. Это просто невероятно! Губы приоткрыты в оскале, глаза закрываются, стоны наполняют комнату мгновенно, а гибкое тело призывно гнется навстречу. Вы истинный демон, мой лорд! Слышу щелчок пальцами и усмехаюсь. Да, это не только моя игра. Вы мой единственный хозяин, в каком бы положении вы не были. Желание резкой волной наполняет мое тело. Ваша сила стала еще больше.. Но я не собираюсь проигрывать. Я до конца останусь хозяином положения, как бы сильно я не хотел это горячее тело. Стоны рвутся из моей груди, но я сдерживаюсь из последних сил. Мой рык заставляет графа вздрогнуть. — На колени, живо! Усмешка на лице графа означает, что он победил. Что ж, вечер еще не подошел к концу. Мальчик поднимается со стола и опускается на колени, заводит руки за спину, расстегивает мои брюки зубами. Да, я едва справляюсь с собой, но статус хозяина не потеряю, даже если я проиграю своему телу. Бойкий язычок начинает танцевать вокруг головки моего члена, губы захватывают ее, и я толкаюсь навстречу грубым движением, заставляя мальчика целиком вобрать в себя мою плоть. И вдруг взгляд Сиэля перестает выражать усмешку, мальчик становится таким покорным, аккуратным и нежным, его движения становятся старательнее, глаза закрываются. И теперь я точно проигрываю. В каком-то порыве поднимаю мальчика к себе и с нежностью впиваюсь в припухшие губы, осторожно укладываю на стол, даже не став приказывать ему просить. Моя одежда слишком быстро оказывается на полу. — Не могу.. Не могу причинять вам боль, не могу приказывать вам грубо и нахально. Только не вы, мой лорд.. И именно сейчас я ничуть не жалею о том, что вернулся в роль дворецкого. Долгий, нежный секс, сладкие стоны по кабинету.. Как же прекрасно просто быть рядом, просто быть его тенью. И ничего другого. Ровные, размеренные движения в податливом теле сводят меня с ума, жадные губы судорожно впиваются в мои, вызывая новые стоны. Мой господин, мой мальчик, ради которого я бросил все, и бросил бы и не раз. Он прижимается ко мне всем телом, целует в шею и плечи, перехватывает мое дыхание губами. А я крепко сжимаю в объятиях любимое тело, вслушиваясь в бешенный стук сердца моего персонального демона. Не важно, что я теперь человек, что я состарюсь и умру, что мой мальчик съест мою душу. Важно, что рядом с мной есть Он, и даже если счастье будет длится совсем недолго, я благодарен судьбе за то, что она подарила мне эти мгновения.. *** Себастьян заснул почти сразу. Этот день был для него очень эмоциональным. А это отнимает много человеческих сил. Пусть отдыхает. Я отнес его в мою спальню. Я еще немного постоял у постели, наблюдая за спящим дворецким. Прощался ли я с ним? Или же встречал новую жизнь… Я закрыл глаза. Было больно. Не знаю почему. Черный котенок с белыми лапками свернулся под боком у своего хозяина, тихонько мурлыча во сне. Что я делаю? Зачем мне это? Оставляю своего любимого, даже не зная, вернусь я или нет.. — Прости меня, Себастьян. Я развернулся и вышел, не оглянувшись напоследок. *** — Какой ты настоящий, Грель? Мы остались вдвоем в комнате для гостей. Себастьян как раз только что вошел в кабинет графа, поэтому мы были свободны на какое-то время. Жнец с улыбкой опустил глаза, подходя к окну. — Какой я.. Уилл, я убийца. Жестокий беспощадный убийца. Ты же знаешь, как я стал жнецом, зачем задаешь мне такие вопросы? — Я хочу знать.. Скажи мне.. Грель ударил ладонью по стеклу. Отражение его глаз в стекле заставило меня замереть. Страх? Возможно ли, что я стал его бояться?? — Я был рожден простым человеком. Мой отец был мошенником, мать — проституткой. Все вокруг меня было адом. Пьяные разборки в переулках стали моим любимым развлечением. Отец часто бил мою мать, насиловал ее прямо при мне. Это делало со мной нечто ужасное. В один день, а точнее ночь, отец вонзил в ее сердце обычный кухонный нож. И свихнулся, поняв что убил ее. Ее труп был всегда рядом. Отец не мог поверить, что она умерла. Ее тело лежало рядом со мной — за столом, когда мы завтракали. Она больше не кричала на мужа, больше не шлялась по увеселительным забегаловкам. А я.. Я жил в страхе. Неделя, прошедшая после убийства матери, сделала свое дело: труп начал разлагаться, издавал зловонный запах, а отец заставлял меня сидеть рядом и есть противную кашу — единственная еда, которая была в ветхом доме. Все рушилось на глазах у восьмилетнего мальчика. И я не выдержал. Когда отец снова ушел ночью напиваться в один из баров, я похоронил мать. Своими руками выкопал могилу на кладбище и похоронил ее, поставив самодельный крест из веток какого-то дерева. Я пришел домой, весь в земле и слезах, от меня несло смертью и разложением. Я устал. Устал от такой жизни. Я думал, что отец придет в себя, увидев могилу жены и смирившись с ее гибелью. Но отец не понял. Он обвинил меня в ее смерти, говорил, что я убил ее, закопал заживо. И тогда он поднял на меня тот самых кухонный нож. Представь себе страх измученного ребенка, Уилл, как ты думаешь, что было потом? Я не мог даже пошевелиться... Грель рассказывал о таких вещах, что ледяной страх охватывал тело. А его безразличный спокойный тон еще больше ужасал — он не жалел об этом, не плакал. Ему было словно все равно. Холодный рассказ... — Потом было хуже. Я убил своего собственного отца, в целях защитить свою жизнь. И в ту же ночь похоронил его рядом с матерью. Когда я вернулся домой, поняв, что никого рядом со мной не осталось, я решил, что убивать — это не плохо. Убийства — это защита себя. Если ты не убьешь того, кто желает смерти тебе — ты погибнешь. Кто позаботиться о моем теле после того, как меня не станет? Меня просто бросят на съедение крысам. Пальцы его с силой сжались в кулак, прижавшись к холодному окну, но лицо и голос оставались безразличными ко всему на свете. — И тогда я начал выживать. В восемь лет мальчик стал убийцей. Чем больше я убивал — тем лучше у меня получалось. Умелые руки холодно и твердо вонзали в чужие тела оружие, душили, избивали, сворачивали шеи. Я научился убивать так, что никто из детективов не мог выследить меня, не мог найти убийцу. А я, став чудовищем, начал искать новых жертв. Я убивал и женщин, и детей, грабил, издевался над телами моих врагов. От меня несло кровью и смертью, и эти запахи я никогда не мог смыть со своей одежды и тела. Тогда я думал, что я сошел с ума, как отец. Но потом понял, что это не так. Это было сумасшествие иного рода. Наркотик, который до сих пор владеет мной. Я убивал, хладнокровно, беспощадно. Улыбка никогда не появлялась на моем лице. Я был словно демоном — без чувств и эмоций, я умел только сражаться. Так я дожил до 27 лет. И один раз я попался. Меня заметил один детектив, застукал на месте преступления, когда мои пальцы сжимали волосы отрубленной головы одной девушки. Тут же меня окружили люди в форме. Их было много. Мое тело растерзали, разорвали на части. А душа моя, проклятая и грязная, должна была попасть в ад, на вечные муки. Но ты, Уилл, протянул мне руку, сжав мои пальцы так крепко, что я до сих пор ощущаю это прикосновение. Грель поднес ладонь к своему лицу, разжав пальцы. Он долго смотрел на нее, словно хотел найти ответы на все свои вопросы, но не мог. — Ты сделал меня жнецом. Сковал меня обручами законов жнеца. И я стал другим. Я увидел со стороны мою жизнь, увидел, что я делал и как я жил. И мне стало противно от самого себя. Я влюбился в тебя с первого же взгляда. Твои глаза, твой твердый голос. Я полюбил тебя сразу же, как только ты возник перед мной. Чувство любви у жестокого убийцы — разве это не смешно? Мне казалось это смешным. Я был недостоин не только любить, но и жить дальше, был недостоин быть жнецом. Но ты увидел во мне нечто хорошее, увидел во мне что-то, что я старательно скрывал, вычеркивая из своей жизни. И когда я очнулся на твоих руках, открыл глаза уже жнецом, увидел тебя перед собой — своего Ангела-хранителя — я понял, что не хочу больше жить так, как жил. Ты был таким правильным, гордым. Ни шага в сторону от законов, правил и порядка. Ты не смотрел на меня, как на любимого, ты отрицал связь с мужчиной, а я сгорал. Сгорал от боли и ревности, когда к тебе прикасалась женская рука. Ты часто оказывался в обществе женщин, ты смотрел на них так, как никогда не смотрел на меня. И я решил, что я добьюсь тебя. Я изменился ради любви. Стал таким, какими были эти женщины — глупым, неуклюжим, чрезмерно болтливым, хотя всю свою жизнь я только и делал, что убивал и молчал. Я стал дамой. Покатые плечи, тонкая талия, легкий макияж, манеры девушки. Сначала было очень трудно. Но когда я стал дамой, ты вдруг обратил на меня внимание. Да, это внимание не было влюбленностью — ты кричал на меня, обвинял в чем-то, раздражался от моего поведения, срывался. Но по крайней мере, теперь твое внимание стало принадлежать мне. Пусть ты не любил меня, но зато все свое время посвящал мне — наказывал, ругал, раздраженно выговаривал. Я был счастлив, что я, став большой проблемой, занимал все твое время. У тебя не оставалось времени ни на что, кроме меня. Глупые женщины отошли на второй план. Я стал ходячей проблемой и это был только первый шаг к тебе. Но и ты не железный. Отсутствие секса в твоей жизни играло жестокую роль. Не получая разрядки, твое тело мучило твое сознание. Ты стал более нервным, раздражительным, срывался на мне без повода, даже прикладывал руку, после чего мое тело долго залечивало раны. Но я терпел. Я ждал когда ты заметишь меня. И вот однажды, когда очередной трудный день подходил к концу, а ты метался из угла в угол по кабинету, не в силах успокоить свое тело, в кабинет вошел я. Помнишь ли ты, как я соблазнял тебя, Уилл? Помнишь как ты в шоке замер на месте, когда я с глупой дамской улыбкой стал расстегивать пуговицы на моей одежде? Как я танцевал для тебя стриптиз? Я знал, что ты сорвешься. И ты сорвался. Наш первый секс был грубым и жестоким. Я сдерживал слезы, ощущая всем телом боль от твоих движений. А когда все закончилось, я еще долго сидел в углу, завернувшись в плащ. Тогда я и позволил себе расплакаться. Долго, горько. Ты взял меня, но не потому что хотел, а потому что твоему телу нужен был секс. Это было больно. Но я не стал останавливаться. Я снова доставал тебя, потом доводил до точки срыва. С каждым таким срывом ты становился все мягче. Пока в один прекрасный день в резких движениях не промелькнула нежность. О, как я был счастлив! Как я любил тебя тогда! Нежные поцелуи, плавные движения.. С каждым днем все лучше и лучше. Ты сам не понял, когда привязался ко мне. Ты сам не заметил, как девушки перестали тебя интересовать. Ты не видел никого, кроме меня. Твой кабинет стал постоянным свидетелем нашей близости. Он помнил как первый, так и последний раз. Время шло, а ты все теплее и внимательнее относился ко мне. Тебе стали нравится какие-то шутки, какие-то вещи. Я собирал твое внимание по крошечным каплям, храня в сердце самые хорошие мгновения. Ты наверное понял, что полюбил меня, но не мог себе этого простить. Ты отрицал эту любовь, изгонял ее из своего сердца, причиняя мне снова боль. Но я верил, что раз я смог добиться таких результатов, я смогу добиться и любви. Я понимал, как для тебя тяжело было терпеть меня. Как было сложно со мной. Но твой характер менялся, ты стал в шутку наказывать меня — не как раньше. Например перебрать книги воспоминаний, которые не нужно было перебирать — просто чтобы создать видимость наказания. Чтобы все видели, что бывает, если ослушаться тебя. А на самом деле, я стал тем, кому ты максимально смягчал наказания — еще одна капля, которую я хранил в душе. Но самое счастливое воспоминание — это когда ты смирился с тем, что любишь «этого придурка», хотя и не говоришь ему этого. И когда ты это понял, а я почувствовал — все изменилось. Сколько долгих лет я добивался этого! О, как долго и как мучительно было это для меня! Но игра стоила свеч — ты был рядом и искренне любил своего никчемного жнеца. И я был счастлив. И я сейчас счастлив. Потому что у меня есть ты. Я не знал... Ничего этого не знал... Как он страдал все это время, как добивался меня, как больно ему было. О, Грель, если бы я только знал, я бы не мучил тебя... Было так стыдно, ужасно, больно... Я подошел к любовнику, стоящему лицом к окну. Положил ладони на стекла, прижав его тело своим к холодному стеклу. Он вздрогнул, откинул голову назад, на мое плечо. Я обнял его сзади, путая пальцы в копне красных волос. — Я люблю тебя, Грель... Две слезы побежали по щекам жнеца, но губы его припали к моим в долгом нежном поцелуе. Кем бы ты ни был, Грель Сатклифф, я только твой.. Мои руки начинают скользить по груди возлюбленного, развязывать ленту на шее, расстегивать пуговицы. Еле слышный стон в мои губы, пальцы Греля мягко смыкаются на моем запястье, направляя мою руку за рубашку. Мне нравится все, что ты делаешь, послушно касаюсь пальцами горячей кожи на груди, мягко обвожу ими сосок, поглаживая его легкими движениями, за что получаю в награду еще один стон. Мягко разворачиваю к себе любимое тело, прижимаю его спиной к окну. Опускаюсь губами к шее, начиная осыпать ее нежными поцелуями. Его дыхание сбивается, руки обнимают мою шею. Мое сердце начинает биться в бешеном ритме, кровь в венах закипает, дыхание сбивается. Наверное сейчас я по-настоящему счастлив. Губы опускаются ниже, захватывая в мягкий плен сосок — тело жнеца гнется навстречу, он откидывает голову назад, губы судорожно вдыхают воздух. Податливое тело, послушное, словно сделанное из воска, гнется под прикосновениями моих рук, сводя с ума. — Уилл.. Мне нравится как ты говоришь это.. Тихо, с придыханием.. Люблю слышать свое имя из твоих губ. Кто-то громко кашлянул и мы резко развернулись. Сиэль усмехнулся, стоя в проеме двери. — Простите, я кажется не вовремя. — Он хмыкнул, а его глаза сверкнули малиновым пламенем. — И все же попрощу вас проследовать в мой кабинет. Грель судорожно запахивает рубашку. — Сиэль, ну как так можно, смутить даму! Это все равно что оскорбить ее! Вы могли бы и постучаться! — Я стучался. — Иронично хмыкнул мальчик. — Что правда? — удивленно вскинул бровь Грель. — Простите нас, граф, но вы кажется хотели, чтобы мы проследовали за вами? — вмешался я. — Да, есть серьезный разговор. Слишком серьезный и на этот раз более опасный, чем когда либо. Мы тут же напряглись, Грель, запахнув жилет, выпрямился. Сиэль развернулся, и мы молча проследовали за юным графом в его кабинет. *** Темный кабинет. Свеча, чашка чая на столе, только Себастьяна не хватает.. Моего Себастьяна, моего любимого.. Моей тени за спиной. Вдруг чувствую себя таким одиноким, что боль тут же сковывает сердце. Комната не в лучшем виде: осколки тарелок, бокалов, скатерть валяется в стороне, стулья перевернуты. Одежда Себастьяна лежит на столе. Кабинет сохранил запах Себастьяна и близости, что смущало жнецов. Да, передо мной стоят три жнеца, все с косами смерти и все серьезно смотрят на меня, видя мое напряжение и решимость в глазах. Они понимают, что я собрал их тут не просто так, что состоится серьезный разговор, который повлечет за собой большие последствия. Но… — Друзья, — начал я, не отрывая взгляда от белого костюма передо мной, который я гладил пальцами. Все резко замерли, услышав такое обращение к ним, но это было именно так. — Я отправляюсь в Ад. Но не просто так. — Я поднял руку остановив Греля, который хотел что-то вставить. — Я отправляюсь к Королю Ада. Отправляюсь туда, чтобы лишить его жизни. — Сиэль, это невозможно! — Спирс резко подошел ко мне, положив ладони на стол. — Ты умрешь раньше, чем начнется поединок! — Не факт. — Перебил его Алан, подходя ближе. — Это кольцо, что на вашей руке, граф. Оно принадлежало Белету верно? — Да. — Оно содержит в себе частичку наших с Белетом душ. Часть наших сил. Спирс и Грель резко развернулись к Гробовщику. — Вы можете победить, граф, имея при себе такое оружие, как это кольцо. — Но вдруг не получится? — вмешался Грель. — Вдруг ты умрешь? Сиэль, это опасно.. И что будет с Себастьяном?! — Он сможет пережить, если я умру. Это будет трудно, поэтому я созвал вас сюда. Себастьян больше не демон. Но, — я перевел взгляд на Алана. — Ты, Алан, можешь вернуть как меня, так и Белета. Кто-то перехватил твою душу, сделав жнецом. Если ты сможешь перехватить и мою душу, Себастьян не потеряет меня. А если я выиграю.. Ты сможешь перехватить душу Белета. Я встал, подходя к окну и поднимая взгляд в небо. — Если ты его до сих пор любишь. В комнате застыла тишина. Даже часы кажется перестали отсчитывать свой ход. Я не хотел быть жнецом и наверняка умру вместе с Себастьяном, раз уж не смогу вернуть его в Ад. Жнецы молча опустили глаза. Все они понимали это, понимали как трудно будет маленькому мальчику пережить такие потрясения и события. Все знали, как будет трудно Себастьяну. И кажется сейчас, именно в это минуту, Спирс не ненавидел демонов, Грель не пытался шутить, а Алан не улыбался в обычной манере. Я стал им дорог? Демон, надменный граф, стал дорог жнецам? Это не важно. — Я смогу перехватить любую из душ, граф. Но если я обещаю вам, что верну вас, то о короле я еще подумаю. *** Трое жнецов. Трое мужчин, не знающих временных границ и законов смерти, провожали меня на рассвете. Сегодня я был особенно нежен с Себастьяном, отдал ему все, что мог. Может быть, это было прощание. Может — начало чего-то нового. Себастьян... — Граф. Я оглянулся лишь единожды, обведя взглядом тех, кто был со мной. Возможно, я буду среди вас скоро. А, может быть стану, вашим врагом. — Удачи, Граф Сиэль Фантомхайф, Принц Ада, Повелитель 60 легионов демонов. Да… так и надо. Ничего лишнего. Я только улыбнулся им, закрыл глаза и вышел за пределы своего поместья. Так и надо...