Письмо

Здравствуй, Фарриер. Должен признаться, ты был совершенно прав. В госпитале и впрямь нечего делать. Я, конечно, подозревал, что тут будет скучновато, но не думал, что настолько. Пожалуй, стоило захватить с собой гитару: томик сонетов Шекспира уже выучен наизусть, а блокнот наполовину исписан стихами, которые, быть может, станут новыми песнями. Хотя, признаться, испытываю в этом сомнения: что-то изменилось во мне после Дрездена. Как там ребята? Да, я знаю, тебя не назвать душой компании, но ведь что-нибудь ты наверняка знаешь, в отличие от меня, не знающего ничего. Как там неофициальный турнир по бриджу? Хатченсон все так же в лидерах или Уэсли смог-таки его пододвинуть? Не терпится вернуться обратно в эскадрилью, хочется в небо до зуда в пальцах. Знаешь, вот это вот состояние беспомощности – худшее наказание для меня. Лежать и плевать в потолок (шучу, конечно, этим я не занимаюсь, я же не свинья), в то время как вы раз за разом вылетаете в бой – отвратительное ощущение. Знаю, сам виноват, не стоило переоценивать себя. Однако признайся, будь ты на моем месте – поступил бы точно так же, постарался бы прикрыть товарища, пусть он и не из одного с тобой звена. И потом, я приземлился не так уж паршиво – вместо падения сумел перевести самолет в планирование и в итоге посадил его. А сломанные шасси (и, кажется, там еще что-то с крылом) – не такая уж большая цена. Меня наверняка ненадолго отправят домой после выписки – это как раз будут рождественские праздники. Думаю, было бы неплохо, если бы ты поехал со мной. Это семейный праздник, а матушка в каждом письме интересуется, как ты поживаешь. Мне кажется, она тебя записала в родню, так что не пугайся. Знаешь, не удивлюсь, если на Рождество ты получишь от нее вязаный свитер – сам помнишь, какая у Ричи густая шерсть, там и на три хватит, да еще на шарф останется. Чертово колено периодически ноет, напоминая о себе. Доктор Меллинг говорит, что я удачливый, раз обошлось без перелома, только трещина. Наверное, закажу у матушки вязаные гетры. Буду как старый джентльмен, страдающий от подагры, ходить в них, опираясь на трость. Зрелище будет презабавнейшее. Пока писал тебе, в голове возникли строки. Надеюсь, тебе не надоели мои потуги в поэзии. Я смотрю в пространства неба, небом взор мой поглощен. Я смотрю в глаза: в них та же даль пространств и даль времен. Бездна взора, бездна неба! Я, как лебедь на волнах, Меж двойною бездной рею, отражен в своих мечтах. Передавай привет ребятам. С надеждой на скорую встречу, Твой второй пилот, Коллинз. 29.хх.194х.