Ученики своих учителей

      — Как думаешь, а Малфой что-то помнит? — осторожно спросил Гарри, поглядывая на Рона, когда они шли в Большой зал на завтрак.       — Ты… про то зелье на уроке Слизнорта? — так же осторожно глянув на друга, переспросил тот.       — Ну да.       — Наверняка. А ты сам… что-то помнишь? — спросил рыжий.       — Я и сам не уверен…, — покачал головой Мальчик-который-выжил. — Но точно помню… Полумна и я…, — тут он густо покраснел.       — Ага, — нервно хихикнул Рон. Но тут же вслед за Гарри залился багрянцем, глядя на стайку девчонок в гриффиндорской форме. Среди них виднелась светловолосая девушка в кокетливом бантике. — Прикрой меня, срочно!       Девчонки прошли мимо них, хихикая, но ни одна не остановилась.       — Уф, — выдохнул Рон.       — То есть, спрашивать, помнишь ли ты сам что либо, излишне? — хмыкнул Гарри.       — О, заткнись! — буркнул в ответ Уизли и зарделся с новой силой.       Остаток дня прошел довольно буднично: занятия сменялись переменами, те снова занятиями. Затем обед, две оставшиеся пары и ученики могли быть свободны!       Но двое гриффиндорцев обещали Гермионе, что придут после занятий в библиотеку и займутся домашним заданием, накопившимся за последнюю неделю.       — Может, пойдем к озеру? — неуверенно спросил Рон. Ему такой тон был не слишком свойственен. Обычно, если был выбор между учебой и бездельем, он с непререкаемой уверенностью выбирал безделье! А сейчас он хмурился, будто прилагал усилие, делая обычный для себя выбор.       — А? Что? — встрепенулся Гарри, до этого с каким-то потусторонним выражением лица рассматривавший стоящий перед ним рыцарский доспех. — А… нет. Мы же обещали Мионе, верно? Так что…       — Ладно, пошли, — облегченно выдохнул Рон, обрадованный тем, что его внезапные сомнения разрешил кто-то другой.       В библиотеке было немноголюдно, и Гермионы они не увидели. Зато нашли кое-кого другого.       — Малфой, — прошептал Уизли, хмурясь.       И действительно: за одним из столов, склонившись над каким-то толстым фолиантом, сидел не кто иной, как Драко Люциус Малфой, их давний и непримиримый школьный враг!       Он настолько был поглощен своим занятием, что даже не заметил, как они подкрались и заглянули ему через плечо.       «…За много поколений до прихода Малфоев в Британию вместе с Вильгельмом Завоевателем, слава одного из них гремела по всей Европе. Имя ему — Фафнир Хрейдмарссон, по прозвищу Смертокрылый. Он был известен как свирепый воин, могущественный колдун и харизматичный лидер. Одно лишь появление его драккаров у побережья тогдашней Англии и Северной Европы заставляло дрожать в страхе как магглов, так и волшебников! Главное же, чем Фафнир отметился в истории, было…»       — Поттер, Уизли, а вас не учили, что подглядывать не очень-то прилично! — в какой-то момент захлопнул книгу Малфой.       Гарри с Роном одновременно отпрянули, глядя, как Драко плавным, изящным движением встает из-за стола и скрещивает руки на груди. Повисла пауза.       Двое друзей внимательно изучали лицо своего старого врага, ища в нем признаки произошедших изменений. Но тщетно: знакомая презрительная гримаса искажала бледные черты Драко Малфоя, а глаза ничего не выражали. Конечно, он не торопился проявлять какую-то агрессию и не осыпал их презрительными комментариями, как он делал обычно, но все же…       — И долго мы тут будем…? — начал было блондин, как раздался звонкий голосок Гермионы:       — Гарри, Рон! И Малфой! Что вы опять задумали?!       — А тебе какое дело, гря…, — тут слизеринец покраснел и сбился. — Грейнджер! — нашелся он.       Рон с Гарри весело переглянулись.       «Он помнит, точно!» — промелькнуло у обоих в головах.       Малфой же, глядя на это, побагровел еще сильнее — только уже от ярости — и, обогнув еще не пришедшую в себя после его слов Гермиону, рванул на выход.       Гарри и Рон последовали за ним, оставив ошарашенную девочку в одиночестве.       — Малфой! Постой!       Они нагнали его у самого входа в подземелья. Драко не особенно-то и убегал. Но не успели они открыть рот, как он обернулся к друзьям.       — Поттер! Если ты думаешь, что то… то, что мы увидели, что-то меняет, то ты ошибаешься! — выпалил он.       — Погоди, Драк…       — Не. Смей. Так. Меня. Называть! — по словам прошипел мальчик в слизеринском галстуке, угрожающе нависая над Гарри. Наконец, его лицо чуть смягчилось, а глаза потухли. — Ты меня не знаешь, Га… Поттер! И не знаешь, НА ЧТО мне приходится идти. Так что отвали, понял?! Ничего не изменилось, ничего!       Какое-то время они стояли молча, пока позади Драко не возникла фигура кого-то из студентов.       — Драко, что-то слу…, — произнес выходящий из подземелий Забини, кладя руку Малфою на плечо.       Зря он это сделал.       Блондин молниеносным движение перекинул чернявого итальянца через плечо, заломил одну руку за спину и запрокинул голову, перекрывая горло бедняги бицепсом.       Опомнился он только когда Блэйз уже начал сипеть. Отскочив назад, красный как рак, Драко смотрел, как его друг, хрипя и ругаясь, пытается встать.       — Ничего не поменялось, а, Драко? — подмигнул Гарри и улыбнулся. — А как же кунг-фу?...                     Драко              Память о том, что происходило во время переноса, была хоть и помутневшей, но вполне явной. Он четко помнил увиденные картины, события и свои мысли в это время. А вот «недовоспоминания» стерлись почти полностью. Так, мутные, неясные картины еще не наступившего будущего.       Исключениями являлись лишь некоторые странности, вроде откуда-то усвоенного удушающего захвата.       Ну и Грейнджер.       «Она единственная, кто не оставит тебя…» — бились в мозгу слова Снейпа.       Драко прокручивал их и так, и эдак, бесцельно бродя по пустым коридорам Хогвартса. Он и сам не понял, как оказался на восьмом этаже, перед Выручай-комнатой.       «Ах, да» — тут же помрачнел он. «Мое гребанное задание».       Мать… Как много в этом коротком слове. Для него это слово с некоторых пор вмещало в себя почти все то хорошее, доброе, светлое, что еще оставалось в его жизни. Все то, что он должен был защитить во что бы то ни стало! И если ценой жизни его матери будет жизнь старого дурня Дамблдора — значит, так тому и быть. Драко готов! Готов…       Странная мысль пронзила голову. Воспоминание о видениях, окружавших его там, в том странном будущем. Белобрысые головенки его детей. Каштановые кудри, разбросанные по шелковой подушке.       «Драко… Мой дракон!...» — нежный шепот в полумраке спальни.       Он стиснул зубы, в бессилии прислонив лоб к шершавой каменной стене.       Было еще кое-что, ради чего он готов был сражаться. Да, теперь, спустя почти три года душевных метаний, он готов был наконец-то признаться себе в этом.       Грейнджер… Чертова гриффиндорская заучка. На первом и втором курсах он просто, как попугай, повторял слова отца по поводу чистоты крови и прочего. А курса с четвертого, а то и с третьего, в его оскорблениях появились и собственные чувства.       «Я ведь просто хотел привлечь её внимание» — думал Малфой. «Как последний идиот доставал её, мучил, оскорблял. И все только лишь для того, чтобы она обратила на меня внимание. Чтобы я был для неё… особенным. Ну молодец! С задачей ты справился на «Превосходно»! Ты для неё действительно особенный! Особенно мерзкий, особенно злобный, особенно ненавистный слизеринский хорек! Браво!»       А всего-то и надо было, чтобы все это понять, так это облиться опасным зельем по вине растяпы-Долгопупса!       В последующем все пойдет почти так, как и шло. Разве что…       …Разве что за несколько часов до того, как через Выручай-комнату в Хогвартс ворвутся Пожиратели Смерти и Дамблдор будет убит, он возьмет слово с Рона Уизли, что тот не выпустит Гермиону из гостиной Гриффиндора в эту ночь.       …Разве что он не позволит Долохову и его компании изнасиловать пленниц, что томились в подземельях Мэнора.       …Разве что, когда Беллатриса будет на его глазах пытать Грейнджер, он все-таки решится и произнесет два роковых слова, рисуя на своей воображаемой меловой доске первую черточку.       …Разве что он, вместе со своей матерью, во время битвы за Хогвартс, будет выводить школьников из-под обстрела.       …Разве что он в конце концов докажет, что Малфои всегда получают только самое лучшее! В его случае — руку и сердце умнейшей ведьмы современности.       …Разве что, к удивлению многих, он станет единственным, кого старик Грюм признает тем, «…у кого есть яйца! И вам должно быть стыдно, что слизняк Малфой обошел вас по всем статьям!»       Ведь он не скользкий змей, как его отец. Он — дракон и потомок дракона!       «…Главное, чем Фафнир отметился в истории, была его способность превращаться в дракона! На данный момент это единственный пример анимага-дракона за всю историю магического мира. Ни последующие поколения Малфоев, ни другие волшебники не могли похвастаться такой могущественной анимагической формой…»                     Рон              Сам того не замечая, Рон стал куда серьезней относиться к своим обязанностям старосты Гриффиндора, что не могло не удивить Гермиону. А уж когда Симус пнул портфель какого-то слизеринца в коридоре, и Рон фирменным снейповским тоном громко прошипел «мистер Финниган, минус пять очков!», то и вовсе заставил окружающих выпасть в осадок!       Конечно, Симус еще долго не мог простить его, как тот ни извинялся.       Куда спокойней он воспринял и попытки Джинни встречаться с кем попало. Просто в один прекрасный момент он намекнул ей, что история с обливанием опасным зельем действительно имела место быть, и кратко описал ей действие самого зелья. А потом намекнул, что они с Гарри видели её будущую семью, чем нарвался на многочисленные расспросы и истерики со стороны младшей сестры. В итоге, когда она уже готова была расплакаться, лишь улыбнулся и ответил: «Подробностей не раскрою — Дамблдор просил не говорить. Скажу лишь, что он не с Гриффиндора, у вас десяток детей и живете вы в огромном поместье!»       Шокированная Джинни наконец-то отстала от него и через какое-то время он, к своему изумлению, увидел её в компании Забини! Но как?!…       Подслушав вместе с Гарри один из их разговоров, они выяснили, что к чему. Этих двоих просто очень заботило, какая муха укусила друга одного и брата другой. И оба были убеждены, что виной тому — странное зелье!       Рон с Гарри в тот момент лишь ретировались, скрываясь под мантией-невидимкой.       Когда он сумел достойно выступить на своем первом матче по квиддичу, и Лаванда засосала его в поцелуе, то девушка явно была потрясена его умением целоваться. Это было то умение, которое он «унаследовал» у себя-из-будущего. И Рон ничуть не стеснялся его применить!       Глядя в тот вечер, и в последующие, на Гермиону, он испытывал искреннюю грусть. У них действительно слишком мало общего. Конечно, как выяснилось, он тоже когда-нибудь подтянет свои знания, усидчивость и трудолюбие до её уровня, но сейчас… Сейчас он просто рыжий придурок Уизли, и рядом с этой не по годам умной, целеустремленной девушкой ему было явно не место.       Поморщившись на то, как он сам же себя и назвал, Рон вздохнул. Найдя взглядом Лаванду, он двинулся к ней. Он решил, что их отношения должны быть серьезными с самого начала. Он сделал свой выбор.       В последующем все пойдет почти так, как и шло. Вот только…       …Вот только он не станет встречаться с Браун лишь для того, чтобы позлить Гермиону. И не ограничится обжимашками по углам, начав выяснять, что нравится Лаванде, чем она увлекается и так далее. Удивительно, что внешне похожая на бестолковую куклу девушка имеет цепкий ум, острый язычок и явную склонность к писательству!       …Вот только он все же заставит себя учиться, делая особенный упор на Защиту от Темных Искусств, боевые заклинания и даже ненавистное зельеварение. Он знал, часы тикают, и война разразится уже очень скоро!       …Вот только он не покинет Гарри с Гермионой во время поиска крестражей, и пройдет с ними весь путь до конца.       …Вот только он найдет Снейпа, выжившего в той битве, и уговорит натаскать его в зельеварении и ЗОТИ, чтобы суметь снять проклятье, нависшее над школой. И к тому времени, когда зельевар таинственно исчезнет, он будет готов стать тем, кем должен стать.       Потому что ему, Рональду Биллиусу Уизли, надоело быть дураком, ноющим слабаком и балластом для своих друзей. Он, наконец-то, поверил в себя!                     Гарри              Первые дни после «оттеснения» он был крайне задумчив. Бродя по коридорам Хогвартса, он то и дело ловил себя на том, что все время приходит ко входу в гостиную Когтеврана. Ожидая…       А чего он ожидал?       «Не чего, а кого» — поправил он себя, нахмурившись. Закрывая глаза, он как будто наяву чувствовал прикосновение пушистых волос к лицу и нежный запах ромашек.       Тряхнув головой, Гарри решил, что пока рано поддаваться этому наваждению! Он ведь помнил и то, что чувствовал во время переноса.       Усталость. Застывшую в душе свинцовую усталость от любого намека на то, что он опять должен быть Героем. А время для этой усталости сейчас было совершенно неподходящее!       Дамблдор действительно убедительно попросил их троих не распространяться о деталях своего путешествия во времени. Нет, конечно, они помнили только то, что происходило на том небольшом отрезке в несколько недель, пятнадцать лет вперед. Они не помнили ничего из «недовоспоминаний» своих взрослых копий. А потому и предсказывать более близкие им события не могли. И все же…       Рон как-то предложил проследить за тем, о чем шушукаются Джинни и Блэйз Забини. При этих словах Гарри было нахмурился, но…       «Но и ты, вспомни, ошивался все это время у когтевранской гостиной. А во время трапез в Большом Зале нет-нет да и бросал взгляд на стол синего факультета, ища глазами светловолосую макушку. А потому… Потому не смей осуждать Джинни! В конце концов, в том будущем она выглядела счастливой…»       Кстати, про Джинни и Блэйза. Когда эти двое обсудили странное поведение Драко и Рона, разговор как-то сам собой перешел на другие темы. В какой-то момент Забини завел знакомую шарманку про свои сицилийские корни и о том, что хочет действительно большую, в итальянских традициях, семью. В этот момент, глядя из-под мантии на лицо младшей Уизли, Гарри с грустной улыбкой увидел… нет, не какую-то особую симпатию, а, скорее, интерес. Нечасто встретишь в современном мире подобные взгляды на семейные ценности! Столь близкие Уизли, надо сказать.       Гарри в тот раз предпочел ретироваться. И пообещал себе, что все-таки признается Полумне до конца этого года. Узнает у неё побольше про весь её странный бестиарий, мозгошмыгов и морщерогих кизляков, подпишется на «Придиру» и будет его внимательно читать. Все же что-то такое в этом журнале было…       В последующем все пойдет почти так, как и шло. Но…       …Но он не станет с места в карьер верить в безоговорочную виновность Снейпа. В конце концов, очень уж странно вел себя Дамблдор в ту ночь.       …Но он тщательней и куда лучше подготовится к поиску крестражей, в том числе благодаря Рону, который вгрызался весь год в любые материалы по Темным Искусствам.       …Но он самолично составит план обороны Хогвартса и не позволит умереть очень и очень многим. Так, Джордж не будет горевать по потерянному брату, а маленький Тедди Люпин получит любящих и живых родителей.       И все же, в итоге он откажется от славы и на несколько лет исчезнет из поля зрения волшебного сообщества, пустившись вместе с Полумной и её отцом в увлекательную экспедицию по поиску морщерогих кизляков, нарглов и прочей странной нечисти. Которая, как он поймет, далеко не всегда являлась выдумкой его будущей жены!       Он не хотел быть Мальчиком-который-стал-героем. Он был Мальчиком-который-устал. Мудрым, все понимающим и готовым дать совет своим детям.       Лимонную дольку?