Планы, планы...

Брайан думает, что Джастину иногда приходят в голову странные мысли. Даже не то чтобы странные, скорее несвоевременные. Сам мелкий засранец, конечно, так не считает, но Брайан не перестает удивляться, откуда они берутся у пизденыша в самый неподходящий момент. Вот и сейчас, растянувшись на Брайане после очередного оргазма и выводя круги вокруг его пупка, Джастин вдруг испытывает непреодолимое желание задать Брайану вопрос про Рождество. А что? Ведь праздник уже через неделю, а они еще не обсудили, как отпразднуют его. Нет, Джастин, конечно, помнит, что Кинни ненавидит праздники и не будет распевать рождественские гимны, о подарках вообще говорить не приходится, но ему очень хочется надеяться на рождественское чудо. Может, хоть в этом году что-то изменится, ну хоть немножко. Возможно, Джастину удастся повлиять на Брайана. У него даже есть план. Тейлор такой романтик! — Брайан, я вот тут подумал… — начинает он. — Блядь! Ну почему тебя всегда так тянет попиздеть после ебли, а? — вздыхает Кинни, не открывая глаз. Он еще парит в посторгазменной неге. Ему сейчас так хорошо, что совсем не хочется болтать и уж тем более слушать несвоевременные мысли Джастина. А эта фраза «я вот тут подумал» всегда просто бесит его до невозможности. — А когда же еще? — приподнимаясь, недоумевает Тейлор, а Брайан нутром чует, что пизденыш сейчас обломает все его благодушное настроение. — Потом ты будешь занят или попросту не захочешь меня слушать, так что сейчас самое время. — Нет, — отрубает Брайан, — сейчас самое время спокойно полежать, набираясь сил для следующего раунда. — А я что, заставляю тебя бегать и делать приседания? — не сдается Тейлор. — Лежи себе спокойно и просто ответь на мой вопрос. Языку же не нужны силы? — Вот тут ты ошибаешься, — Брайан приоткрывает глаза. — Еще как, блядь, нужны. Но ты же все равно не отцепишься, правда? — Какие у нас планы на Рождество? — на одном дыхании выпаливает Джастин, мило улыбаясь и невинно моргая своими голубыми глазами, хотя прекрасно понимает, что только что коснулся голой рукой оголенных проводов. Брайан резко распахивает глаза и смотрит на Тейлора, как удав на цыпленка. Так он и думал. Весь релакс — коту под хвост. Джастин же продолжает невинно улыбаться, мысленно готовясь к буре, которая сейчас разразится. Только по одному взгляду Брайана, он понимает, что надежда на рождественские чудеса приказала долго жить. Ему хочется зажмуриться и заткнуть уши, чтобы ничего не видеть и не слышать, но Джастин не может, ведь тогда Брайан поставит себе очередную победную галочку, а он снова завоюет звание самого жалкого педика года. Вот уж хуй ему. Джастин не собирается носить это звание. Не в этот раз. — Блядь! — отмирает Брайан, усаживаясь на кровати и хватая сигарету. — Тебе обязательно сейчас вспоминать об этих ебучих праздниках? — рычит он и глубоко затягивается. — И к твоему сведению, у меня только один план — «Вавилон» и много траха. Но Брайан кривит душой. Он совсем не так хотел бы провести Рождество. Выпить и потанцевать в «Вавилоне», конечно, не помешает, а потом хотелось бы замутить трах-марафон с Джастином. Всю рождественскую ночь и на всех поверхностях натягивать его дерзкую тугую задницу на свой член… Но вот прямо сейчас он не готов озвучивать этот план. Кинни все еще цепляется за свою проверенную философию, отлаженные правила и принципы, несмотря на то, что те уже трещат по швам при виде пизденыша. — Очень незатейливый план, — невозмутимо отвечает Джастин, хотя внутри все сжимается от обиды, что в планах Брайана ему места не предусмотрено, впрочем, как и всегда, если он только сам не позаботится об обратном. Брайан фыркает, а Джастин интересуется: — А про мои планы не хочешь спросить? — Нет, — резко отвечает Кинни. Он не собирается слушать нытье Джастина о том, как было бы хорошо, если бы они… — Ну и ладно, — снова как-то спокойно и покладисто отвечает Тейлор, несколько настораживая Брайана, — только одолжи мне тогда, пожалуйста, свои игрушки. Обещаю, что все верну в целости и сохранности. — Какие еще, блядь, игрушки? — не понимает Брайан. А когда он чего-то не понимает, он начинает злиться. Джастин тоже садится на кровати и начинает перечислять, словно покупки из магазина: — Наручники с черными меховыми колечками. Помнишь, те, которыми ты пристегнул меня к батарее, когда мы играли в похитителя и жертву. Еще голубой дилдо, которым ты меня трахал в… — Я помню, помню, — рявкает Брайан, чувствуя, как начинает заводиться от всех этих воспоминаний. — Да, было горячо, — мечтательно предается воспоминаниям Джастин. — Твой член и дилдо во мне одновременно… — Я же сказал, что помню, — уже не рявкает, а шипит Брайан. — Ты закончил или что-то еще? — Эээ! Не совсем. Еще разноцветные, блестящие анальные шарики, которые ты привез из Майями, — заканчивает перечисление Тейлор, снова откидываясь на подушку. — Они такие красивые. Мне кажется, блестящие будут к празднику в самый раз. Можно мне все это одолжить? Брайан молчит. Сказать, что он охуел — ничего не сказать. И все же, Кинни старается сохранить хорошую мину при плохой игре, и не собирается показывать Джастину свое удивление и заинтересованность. Брайан еле сдерживается, чтобы не спросить, с кем это пизденыш собирается использовать его интимные девайсы? Внутри у него все кипит от… Нет, нет, нет! Он даже думать боится, не то чтобы произнести это слово. Но оно все равно бьется у него в мозгу. Ревность! Как ни уговаривай себя, а это именно она. Это уже, блядь, ни в какие ворота! Он не собирается никого ревновать, он не какая-то там лесбиянка. Джастин смотрит на Брайана и ждет ответа, но Кинни ничего не говорит, а только еле заметно кивает. Ни о каком следующем раунде Брайан больше не думает. В голову лезут совсем другие мысли, от которых у Брайана Кинни член падает. Рождество неумолимо приближается, но Брайан и Джастин больше не говорят о нем. И вообще, оставшуюся неделю до Рождества, Кинни злится и бросается на всех, как собака. У него из головы никак не выходит просьба Джастина. А самого Джастина он каждый раз трахает до потери пульса, будто пытается доказать, что лучшего ебаря тот нигде не найдет, и даже игрушки не помогут, а посему нечего и начинать. Джастин, конечно, на седьмом небе от счастья, но вот только не трахом единым измеряются отношения, и пора бы Брайану это понять. А еще признать, что они пара, и у них как раз и есть те самые отношения. Тейлор рад, что сумел разжечь костер под задницей Кинни, но не факт, что тот кинется спасать свою задницу, предавая свои идиотские принципы. И все же Джастин надеется. Утром, накануне праздника, Брайан бубнит что-то сонному Тейлору о неотложных делах и сбегает из дома на работу. Он так торопится, что не замечает на журнальном столике ни свертка, ни разочарованного взгляда Джастина ему вслед. Конечно, Джастин видит, как нервничает Брайан, но к сожалению это ничего не меняет. Кинни упрямо молчит, Тейлор упрямо ждет. И каждый понимает, что не уступит. В офисе «Киннетика» у всех предпраздничное настроение, и народ стремится побыстрее уйти с работы. Брайан же наоборот, оттягивает этот момент. Он не уверен, что ему понравится смотреть, как Джастин будет собираться на свою встречу или вечеринку, или куда он там надумал идти. Когда Брайан заходит домой, Джастин как раз собирается уходить. Выглядит он так, что у Брайана сразу встаёт. Он шумно сглатывает и не может оторвать от Джастина взгляд . — Брайан! Ты чего так поздно? — спрашивает тот, как ни в чем не бывало. — Я был уверен, что ты придешь пораньше. — А я был уверен, что ты уже давно съебался, — огрызается Кинни, надеясь, что Джастин не заметил его жадного взгляда. — Я ждал тебя, чтобы ты оценил, — Джастин крутится, виляя своей аппетитной задницей. Брайан проходит в спальню, ничего не отвечая и еле сдерживаясь, чтобы не завалить Тейлора прямо на пол у входной двери. Он не видит, как мелкий провокатор улыбается. Конечно, Джастин замечает отвисшую челюсть Брайана и ожидает, что тот не устоит, но… Кинни крепкий орешек и не сдается. Джастин немного разочарован. — Ладно, я ушел, — кричит он. — С Рождеством, Брайан! Хорошо тебе повеселиться! Кинни слышит, как хлопает входная дверь, выжидает еще пару минут, а потом выходит из спальни. Он наливает себе виски, делает пару глотков и постепенно расслабляется. В конце концов, его ждет праздничный «Вавилон», веселье и море парней, готовых на все. Брайан делает еще пару глотков, и перед глазами опять мелькает аппетитная задница пизденыша. И Брайан вдруг чувствует, что его как будто обокрали. — Да какого хуя! — негодует Кинни. Ведь задница Джастина его. Только вот куда и кому он ее понес? Но потом Брайан спохватывается, быстренько собирается и отчаливает в «Вавилон», чтобы не совершить какую-нибудь глупость. Клуб встречает его праздничными огнями, музыкой и бурлящей толпой возбужденных тел. Брайан окунается в эту атмосферу с головой. Вот только почему-то Кинни не накрывает тем кайфом, к которому он привык. Он ловит себя на том, что глазами выискивает белобрысую макушку. Джастин умудряется и здесь достать Брайана, будучи не здесь. Мелкий поганец! Кинни все же получает свой праздничный трах дважды, но совершенно не получает удовлетворения. Задницы оказываются так себе, на троечку. Брайан еще какое-то время пытается веселиться, но мысли не дают получить удовольствие. Он плюет на все и уходит домой, желая только одного — дождаться пизденыша и надрать его тугую дерзкую задницу. И похуй на все причины, по которым он хочет это сделать. Когда Брайан заходит в лофт, то застывает на месте. Грохочет какая-то заводная музыка, в воздухе плывет аромат травки, а в центре комнаты вокруг его дорогущего журнального столика расположилась живописная троица: Джастин с косяком в руке и какими-то уебищными рогами на голове, Дафна, бодро, в такт музыки, размахивающая голубым дилдо и Эммет с дурацкой улыбкой на лице и наручниками на шее. А завершающим штрихом в этой композиции является маленькая елочка в центре стола, увитая разноцветными анальными шариками вместо настоящих игрушек. Косяк передается, видимо, по кругу, потому что все укурены в хлам. И скорее всего, травку они спиздили из его заначки. Брайан несколько раз моргает, надеясь, что это ему привиделось, но нихуя подобного, все персонажи остаются на месте и даже, блядь, не обращают внимания на его появление. Кинни чувствует себя невидимкой, пока, наконец, Джастин не замечает его. Губы пизденыша растягиваются в улыбке, и он, бросив косяк, несется к Брайану, теряя по дороге рога. — Брайан! Джастин буквально прыгает Кинни на руки, чуть не сбивая его с ног, и впивается поцелуем в губы. Если у Брайана и были еще какие-то мысли, они моментально все улетучиваются, кроме одной: «Валить и трахать!» Они долго и жадно целуются, а когда, наконец, отрываются друг от друга, то в лофте уже пусто. Понятливые гости быстро сваливают, оставляя на столике все игрушки. — В кровать! — рычит Кинни. — Быстро! Джастин, повинуясь приказу, срывается с места и бежит в спальню. Брайан следует за ним, прихватывая по дороге наручники и дилдо. Потом он останавливается и срывает с елки анальные шарики. Коварная улыбка появляется на его губах. А нехуя было дразнить. Засранец сам напросился. Через несколько минут Джастин, уже пристегнутый к кровати наручниками, стонет, выставив напоказ свою аппетитную задницу и потираясь членом о простыни. Брайан касается кончиками пальцев нежной гладкой кожи и удовлетворенно выдыхает. Теперь все как надо, все на своих местах. Он проводит языком по сжатому колечку мышц, вырывая у юного любовника очередной хриплый стон, а затем приступает к исполнению своих рождественских фантазий. Сначала в ход идут анальные шарики, поочередно исчезающие в жадной дырке Джастина. Брайан завороженно любуется на это действо. Так же поочередно он вытаскивает всю цепочку, уже с трудом сдерживая свое возбуждение. Затем настает черед голубого дилдо. И, наконец, Брайан отбрасывает свои девайсы в сторону, и сам трахает Джастина, тараня его задницу мощно и глубоко. И в этот момент он чувствует, как дурацкая ревность покидает его. Марафон продолжается до самого рассвета на всех поверхностях лофта. Вымотанные, но довольные они лежат на развороченной кровати, мокрые от спермы и пота. Одной рукой Брайан обнимает Джастина, сопящего у него на груди, другой держит сигарету. Он затягивается и выпускает густую струю дыма к потолку. Теперь Брайан умиротворен и доволен. Джастин рядом, и это кажется самым правильным. Но вот пизденыш потягивается и как обычно влезает со своими несвоевременными мыслями. Ну вот никак он не может молча наслаждаться посторгазменной негой. — Брайан! — Джастин целует его грудь. — А почему ты так рано вернулся из «Вавилона»? — А ты почему со своего свидания, или оргии, или куда ты там собирался? — не остается в долгу Кинни. — Я так понимаю, что мероприятие не состоялось? — Как раз наоборот, — расплывается в сытой улыбке Джастин и снова целует грудь Брайана. — Мероприятие состоялось. Все прошло так, как я люблю. И мой партнер был просто неподражаем. Это мой лучший подарок на Рождество. Выражение лица Брайана не меняется, но через минуту, когда он, наконец, понимает, о чем говорит Джастин, его губы растягиваются в довольной ухмылке. А что? Пусть пизденыш порадуется. В конце концов, Рождество. Ревность — это для лесбиянок. Просто Брайан Кинни не любит делиться тем, что принадлежит ему. А Джастин его, и в этом уже нет никаких сомнений.