Даже звездам свой час сгорать

      «... генерал Лея Органа... капитан По Дэмерон... лейтенант Кайдел Конникс...»       Искусанные губы в который раз шептали одно и то же, пока Рей буравила усталым взглядом ровные полосы света — целые звездные системы, которые проносились мимо со скоростью, во много раз превосходящей даже скорость мысли.       Друзья.       Все, что осталось от Сопротивления.       Крохотная искра — но По любил твердить, что из этой искры еще разгорится пламя, которое уничтожит Первый Орден, как когда-то Империю.       Рей знала каждого из этих людей, помнила их лица. И сейчас ей хотелось хотя бы на мгновение поверить, что она вновь среди них. А не здесь, в одиночестве. Несчастная песчинка, затерянная среди холодной бесконечности космоса.       «... капитан Теммин Уэксли... лейтенант Тэслин Бранс... капитан Илло Эсти... Финн Тико и Роуз, его жена...»       Финн и Роуз поженились впопыхах, без торжества и всех свадебных атрибутов — просто сказали друг другу «да» и поставили подписи в документе. Генерал Органа на правах командира скрепила их брак. Эти двое как будто украли свое счастье у немилосердной судьбы. Любовь пришла к ним неожиданно, словно молния, разогнавшая сумрак нелегких времен, — и они торопились любить отчаянно и безоглядно, наслаждаясь каждым счастливым мгновением. Ведь другого, более подходящего времени у них могло попросту не быть.       После свадьбы Финн взял фамилию жены — своей у него никогда не было.       Где они сейчас? Удалось ли Сопротивлению отыскать союзников? Нашли ли они безопасное пристанище?       Рей ушла от них вскоре после того как «Тысячелетний сокол» приземлился на Дантуине, на одной из старых баз Альянса. Однако Лея не уставала повторять, что им нельзя тут задерживаться — и Рей догадывалась, почему. Наверняка, генерал раньше рассказывала сыну об этих местах.       Рей пришлось уйти. Как бы ей ни было горько, она сделала это ради их безопасности. Пока Кайло жив, он не перестанет охотиться за ней. И пока между ними существует ментальная связь, он в любой момент может обнаружить ее — а значит, и Сопротивление.       Иногда Рей терзала странная мысль, что, оставив друзей и убежав без объяснений, она поступила так же трусливо, как в свое время Люк Скайуокер. Может, ей стоило откровенно поговорить с Леей? Однако Рей боялась бередить в душе пожилой женщины давнюю рану — ведь пришлось бы откровенно рассказать о своем глупом порыве, который привел ее на борт флагмана Первого Ордена. О том, как она самонадеянно пыталась сделать то, чего не удалось Хану.       Она ошиблась, это правда. Погнавшись за иллюзией, навеянной Сноуком, она в конце концов подвела всех — но в первую очередь Лею, хоть та и не догадывалась об этом. Ее вынужденное самоизгнание стало закономерной карой за слепоту и безрассудство. Рей приняла свою судьбу со всем смирением, на какое была способна. Теперь ей оставалось только бесцельно бубнить имена тех единственных людей, которые еще что-то для нее значили, чтобы не позволить их образам исчезнуть из памяти, как когда-то исчезли, растворились в детских фантазиях, образы ее родителей.       «Тебе нет места здесь. Ты — никто. Всего лишь мусор».       Беспощадная ясность царила в ее душе. Наступило время признать, что детской мечте не суждено сбыться. Рей с Джакку — не более чем Рей с Джакку. Сиротка без прошлого. Дочь таких же оборванцев, какой и сама была большую часть жизни. Многолетний самообман пал, столкнувшись с суровой истиной, которая глядела на нее глубокими темными глазами зверя.       «Ты и сама знаешь правду. Скажи ее...»       Кайло Рен растоптал ее самую сокровенную надежду. Но одновременно, сам того не зная, он подарил ей новую — надежду на Сопротивление. Если за что-то ей и следовало поблагодарить этого человека — так за некую определенность, которой ей прежде так не хватало. Без него у нее, вероятно, еще долго не хватило бы духу взглянуть правде в глаза. Теперь — благодаря ему — она поняла наконец, что там, на Джакку, ей больше некого ждать. Отныне Сопротивление стало для нее семьей — также как Финну, Роуз, По, Кайдел и еще многим другим.       «То, что ты ищешь, не в прошлом — в грядущем».       Возможно, Рей действительно обрела то, о чем всегда мечтала. Пусть и не тем путем, как ей хотелось бы. И Кайло, так или иначе, сыграл тут определенную роль.       Пустынная луна не понравилась ей с самого начала. Слишком многое здесь напоминало о Джакку — такая же тоскливая картина песчаного моря, тянущаяся до самого горизонта. Рей посадила свой «крестокрыл» чуть в стороне от крохотного поселения — одного из многих, образовавшихся на месте давно погибшей столицы. Эти деревеньки в пять-шесть домов опоясывали глубокий кратер — то, что осталось от Джеда-Сити после разрушительного залпа орудий «Звезды смерти», который стер с лица земли и город, и древнюю святыню джедаев — Храм Кайбера.       Высушенная на солнце земля отзывалась на каждый шаг, испуская слабое облачко пыли. Рей шла, стараясь не оглядываться, как будто опасалась узнать разруху и запустение родной Ниимы. Здешние дома казались простыми нагромождениями железных конструкций, намертво вросших в песок. Единственная улочка была такой маленькой и узкой, что большая ее часть уместилась под плотным матерчатым навесом, который создавал искусственную тень, чтобы местным жителям, которые сновали между домов, подчиненные своим каждодневным хлопотам, не напекло головы солнцем. Проходя через селение, гостья подметила, что мужчин тут, похоже, совсем немного — вероятно, все они трудились в крупных городах или вовсе в других звездных системах, чтобы хоть как-то прокормить свои семьи. В основном Рей встречались женщины, старики и дети.       Она слышала, что прежде, пока зараза Первого Ордена не поработила галактику, Джеда была частью Автономных субсекторов — территории, которая предпочла сохранить нейтралитет в эпоху Холодной войны, когда Новая Республика и остатки имперского звездного флота накапливали силы и мало-помалу жалили друг друга исподтишка. Нищие миры, не принадлежавшие ни одной из враждующих сторон, были лишены будущего. Они существовали лишь прошлым. На Джакку народ наживался, разворовывая могилы павших гигантов. Одной-единственной битвы хватило, чтобы жители планеты-«помойки» могли кормиться десятилетиями. То легендарное сражение унесло тысячи жизней, но скольким потом оно помогло выжить, не знал никто.       Чем жили люди на Джеде?       Памятью. Каждый из этих оборванцев еще хранил в сердце благословенные времена, когда их маленький мирок был центром для всех верующих в Силу. По сей день среди стариков встречались те, кто помнил толпы паломников, ежедневно наводнявшие улицы Джеда-Сити. Даже имперские репрессии зачастую не останавливали людей, ведомых духовным поиском. Когда штурмовики оккупировали Храм, закрыв все ходы и выходы, народ, преданный своей вере, стал собираться на улице, у паперти, откуда вещали последние проповедники Культа Силы.       Сейчас все это кануло в небытие. Не было больше набожных странников, да и вера в Силу в этих местах начала забываться. Все, кто могли, покинули Джеду, чтобы искать лучшей доли в других мирах. Но иные все же остались — последняя горстка гордецов, безнадежных мечтателей, осененных благодатью призрачной веры, обреченных медленно, год за годом, задыхаться в нищете, в пыли, которая только и осталась от былой славы. Это их селения выросли на месте павшего храма — словно в знак того, что Империи, хотя она вольна сравнять с землей целые города, не победить надежду в упрямых сердцах. Когда сюда заносило какого-нибудь приезжего, местные всячески пытались услужить, чтобы заработать хоть немного.       Рей не знала всего этого. Однако она успела заметить, что на лицах людей, попадавшихся ей на пути, не было той безысходности, того глухого ожесточения, которые она привыкла видеть на Джакку. Здесь, несмотря на ту же бедность и уныние, жители выглядели добрее. Джакку и Джеда — два человека, идущие на эшафот. Один из них бросает вокруг ненавидящие взгляды и плюется руганью, а другой встречает свою судьбу со спокойной улыбкой.       — Госпожа! Госпожа!       Размышляя о своем, Рей не сразу заметила стайку мальчишек лет пяти-шести, которые играли поодаль. Завидев ее, дети отложили свое занятие и пустились навстречу, обгоняя друг друга. Девушка остановилась.       — Вы ищете храм джедаев, госпожа? Мы можем показать то место, где он стоял.       Рей отозвалась не сразу. Вид этих малышей, одетых в обноски, перепачканных известью, худощавых и бледных, вновь заставил ее вспомнить о собственном детстве. Она машинально запустила руку в поясную сумку и достала несколько пайков. У нее не было денег, еда — все, чем она могла поделиться. Хотя в тех краях, где она выросла, даже такая валюта считалась полноценной.       Мальчики налетели на пакеты с пищевой смесью, как птички на горстку зерна. Несколько мгновений Рей просто наблюдала за ними с тихой улыбкой. Ей самой редко встречались сердобольные люди, готовые поделиться едой, за которую большинству обитателей Ниимы приходилось трудиться до седьмого пота. Попрошайничество на Джакку — совсем уж неблагодарное дело.       Дорога до гребня ближайшей дюны заняла не больше получаса. Ноги Рей привыкли к пустынному ландшафту, а ее маленькие спутники и вовсе неслись впереди.       — Вон там… — указал один из мальчишек, когда они добрались до вершины.       Проследив за движением детской руки, Рей не увидела ничего. Только широкий выступ одной из стенок кратера. Есть ли хоть какой-то шанс, что Храм и вправду стоял именно там? И потом, откуда детям, которые родились спустя десятилетия после гибели Джеда-Сити, знать такие подробности?       — Ладно, — вздохнула Рей. И добавила, напустив на лицо побольше суровости: — А теперь ступайте, больше я в сопровождении не нуждаюсь.       — Вы — джедай? — вопрос, который нынче мог задать только ребенок — у взрослых попросту не хватило бы прозорливости.       На миг Рей тоскливо потупилась.       — Все джедаи давно мертвы.       Некоторые источники называли именно Храм Кайбера самым первым джедайским анклавом; доподлинно же никто — возможно, даже те, кто были учителями Скайуокера — не знали, откуда именно берет начало учение джедаев. Пять месяцев назад Рей была убеждена, что его истоки лежат там, на Ач-То. Тогда она еще не знала о существовании храмов на Оссусе, на Тайтоне, на Дантуине, наконец, тут, на Джеде...       Все оказалось куда сложнее, чем она думала. Неведомые силы возложили на нее задачу собрать воедино все, что рассыпалось долгие годы. Каждая остановка, каждый новый храм, который встречался ей на пути, был не более чем еще одним куском мозаики.       На Ач-То Рей впервые увидела, как во время грозы вода, скопившаяся на вершинах скал, струится по артериям горного грунта вниз, к океану. Это зрелище любому показалось бы не заслуживающим внимания, но только не девочке, выросшей среди засухи, где за флягу воды иной раз давали десяток пайков. Теперь и она неуклонно, как вода, спускалась по звеньям исторической цепи в попытках разгадать загадки, скрытые так глубоко, что рассмотреть их во мраке прошедших лет было почти невозможно.       Генерал Органа рассказывала, что большую часть своей жизни ее брат провел в странствиях, точно так же собирая по кускам все, что было разрушено Империей. Это, по словам Леи, сказалось на его характере не лучшим образом. Когда генерал, мягко улыбаясь, удалилась в воспоминания, где Люк оставался таким же, каким сестра повстречала его впервые, — мечтательным восторженным юношей, искренне верящим, что ему под силу свернуть горы, — Рей поначалу не поверила ни единому слову. Когда же в таком случае Люк Скайуокер превратился в загнанного жизнью старика, который догорал на Ач-То последним бесполезным угольком некогда огромного, могучего пламени? Как мог человек с чистой и светлой душой замахнуться мечом на спящего мальчишку — пусть всего на мгновение? Что так изменило его?       Лея ответила: «Одиночество. И бремя огромной ответственности. Даже я никогда не понимала до конца, насколько тяжелую ношу мой брат взвалил на себя. Когда Люк осознал, что он — Последний джедай, что отныне будущее величайшего ордена зависит только от него, он изменился. Он прошел испытание Темной стороной — а Тьма всегда оставляет след на наших душах. Всегда, Рей… Повсюду в мирах Новой Республики Люка преследовала слава народного героя, и вскоре он решил уйти ото всех, убежать от этой славы, чтобы посвятить жизнь восстановлению наследия джедаев, поискам знаний, древних текстов. Именно тогда молва окончательно превратила его имя в легенду, но поверь мне, в этих легендах очень мало правды…»       Рассказ генерала разбудил в душе непрошеное чувство стыда — ведь еще недавно Рей была наивной дурехой, искренне верящей в эти россказни, к которым, как оказалось, и сам Скайуокер, и его сестра относились с глубоким презрением.       Сейчас она шла по пути Люка — по его истинному пути — и невольно спрашивала себя, не суждено ли ей повторить и его ошибки?       Оглядевшись кругом, Рей села, скрестив ноги, и прикрыла глаза. Ее пальцы медленно зарылись в обжигающий песок. Она старалась вслушаться в поток Силы в надежде уловить тот же зов, что когда-то на Ач-То.       Рыцарь. Огромный каменный рыцарь со световым мечом в стойке готовности Атару. Эта статуя столетиями встречала паломников у ворот Джеда-Сити. Но сейчас гигант повержен, наполовину поглощен прожорливыми песками. Обречен на забвение в недрах планеты...       Видение повергло ее в уныние.       Бесполезно. Особая связь Силы с этим местом была разорвана много лет назад.       Борясь с растущим разочарованием, Рей поднялась на ноги. Не впервой она встречала подобные «пустышки», и с каждым разом путь Последнего джедая представлялся ей все более сложным. Стоит упустить хоть один кусочек мозаики — и картина прошлого не будет полной. Вот только от большей части этих кусков не осталось ничего. Как будто воля Палпатина когда-то совпала с другой, высшей волей, в безжалостном стремлении уничтожить даже память о заклятых врагах ситхов.       Она осторожно, неспешно скользила вниз по склону — если верить компасу, чуть севернее того места, где стоял оставленный ею истребитель, — когда хорошо знакомый импульс вызвал лихорадочную дрожь во всем теле. Рей быстро распознала эту мелодию, пульсирующую внутри потока. Рваную, стремительную...       Кайло был здесь. Похоже, еще совсем недавно его сапоги топтали тот же песок.       — Проклятье… — прошипела Рей, досадливо запрокинув голову.       Все это время новый Верховный лидер Первого Ордена гнался за нею, наступая на пятки. Словно она украла у него что-то важное и дорогое. Он знал, что она покинула Сопротивление, и догадывался, куда должна направиться. Ей оставалось только «играть на опережение». Только убегать — снова и снова, нигде не задерживаясь надолго. Иногда — как сейчас — она проходила по очень тонкой грани. Окажись она здесь чуть раньше, она бы неизбежно столкнулась с ним. Поневоле она улавливала его отголоски в Силе: больная и гордая решимость. Гнев. Страх. Разрушительный, неуклонно растущий страх, который как будто преследовал его…       Как могла, Рей попыталась отгородиться от него. Она окружила свой разум защитной завесой, однако хорошо понимала, что однажды этот хрупкий барьер, разделяющий их, неизбежно рухнет. То был лишь вопрос времени. Их связь непредсказуема: однажды Рей, сама того не желая, застала своего злейшего врага без рубашки на полпути к освежителю, другой раз она видела его яростно разносящим впотьмах собственную спальню — и кто знает, при каких обстоятельствах их «накроет» еще?       Эта связь крепла. День ото дня Рей становилось все труднее удерживать ментальную защиту. Но хуже всего было другое… Рей уже не помнила, в какой момент все происходящее между ней и Кайло начало казаться ей естественным. Она вынуждена была совершать насилие сама над собой. Она опутывала собственную душу цепями, чтобы не позволить чудовищу похитить ее.       Рей решила заночевать не в селении, хотя там, вероятно, нашлись бы те, кто мог предоставить ей ночлег, а прямо в пустыне. В конце концов, чем меньше людей будет знать о ней, тем безопаснее для них.       Она возвратилась к своему кораблю, когда вокруг уже сгустились сумерки. Воздух становился ледяным. Там, где днем царило пекло, ночью наступал настоящий мороз. Рей с детства было знакомо это чувство — когда планету и тебя вместе с ней грубо бросает из огня в холод и из холода в огонь. Укрывшись от ветра за фюзеляжем, она потирала замерзшие руки над пламенем небольшого костра, которое колыхалось то влево, то вправо и постоянно норовило потухнуть. В котелке нагревалась вода для пайка.       — Оссус… — чуть слышно бормотала девушка себе под нос.       Следующая остановка на Оссусе. По слухам, где-то там сохранился огромный джедайский архив, вывезенный выжившими членами братства из храма на Корусанте. Может, в этот раз ей повезет больше?       Порывшись в сумке, Рей извлекла датапад, чтобы определить свой дальнейший маршрут. Светящаяся проекция вспыхнула перед самым ее лицом. Девушка сосредоточенно облизнула пальцы. Если двигаться вдоль Обхода Тераби до границ Внутреннего кольца, можно достигнуть Салинского коридора менее чем за сутки...       Противное шипение заставило Рей отвлечься от изучения звездной карты. Она торопливо сняла котелок с огня. Затем аккуратно, постоянно помешивая, стала насыпать порошок, пока смесь не загустела.       Время близилось к ночи. Над головой окончательно сгустилась чернильная темень. В плену ночи пустынный пейзаж приобретал особенно свирепый и дикий вид: лунный свет сообщал близлежащим барханам какой-то мертвенный блеск. Рей пересела поближе к костру — так, что искры слабо покусывали лицо, а щеки и лоб горели от жара. Ноздри наполнил резкий запах горящих веток, но девушка не замечала этих неудобств — во время еды она не замечала ничего вокруг.       Повинуясь бессознательному чутью, ее руки вновь нырнули в сумку, нащупав на самом дне неловко спаянную рукоять светового меча. На долю секунды Рей припала лбом к стальному древку. Неважно, сколько ветхих книг она отыщет и прочтет. Без меча ей никогда не стать полноправным джедаем.       Много раз за эти месяцы она изучала треснувший механизм, размышляя, как починить его. Хвала Силе, первичный энергокристалл остался невредим, но разлом повредил фокусировочную линзу и провода главного плазменного канала. Рей пыталась заменить испорченные детали на новые — даром, на «Соколе» отыскалось много технического хлама — но самое большее, чего она добилась — это слабый рассеянный луч, который сверкал всего пару мгновений.       Ей не хватало… чего-то. Нет, не технических знаний — здесь Рей с Джакку, с малолетства добывавшая себе пропитание возней со всевозможными железяками, дала бы любому сто очков вперед. Каждая деталь была на своем месте — Рей убедилась в этом по меньшей мере сотню раз. Однако сборка светового меча не сводится к тому, чтобы правильно спаять несколько проводков. Это — сложный ритуал, к которому — девушка смутно чувствовала это — она еще не была готова. Она читала, что для того, чтобы меч заработал, Сила должна наполнить и связать воедино все его составляющие. Но как этого добиться?       Увы, в таком состоянии легендарное оружие Энакина Скайуокера превратилось всего-навсего в неисправную старую рухлядь. Душа прежнего хозяина покинула этот меч, а Рей не доставало знаний и опыта, чтобы наполнить его своей.       Эти мысли неизбежно возвратили ее к тому моменту, когда меч рванул из сугроба прямо к ней, минуя другую ладонь, распахнутую капканом. Теперь-то она знала, что в этом с самого начала не было ее заслуги. Каким-то немыслимым образом в ней пробудилась Сила Бена Соло. Меч почувствовал его в ней, только и всего. Вероятно, тогда, на «Старкиллере», она «была Беном» в большей мере, чем взбесившийся безумец?       Может, еще не все потеряно? Для нее. Для него...       Она понятия не имеет, что руководит ею в этот момент — боль разочарования или призрачная надежда. Ясно, что ей — промокшей до нитки, озябшей и отчаянно жалкой — хочется верить, что, потерпев неудачу там, в пещере, она, быть может, приобрела сегодня нечто иное — нечто, на что никак не рассчитывала. Она слышит его голос. Кайло вторит ей, озвучивая те мысли, что проносятся и в ее собственной голове, однако она знает, чувствует, что это не одна из его темных техник — просто он испытывает то же смятение. И, кажется, тот же робкий восторг.       — Ты не одинока, — выдыхает он со всей пылкостью искреннего и нежного отрицания.       Она замирает.       Именно эти слова она мечтала услышать всю жизнь, хотя никак не предполагала, что они прозвучат от него. Раньше душа отцеубийцы была для нее потемками. Но сейчас свет зарождающейся дружбы впервые полноценно освещает сумрак — и Рей осознает, к своему изумлению, что его душа невероятно похожа на ее собственную.       Она тянется к нему, почти не замечая этого. Словно какая-то неведомая магия ведет ее руку сейчас, под покровом ночи, навстречу его руке. Они оба бессознательно подчиняются этому таинственному и пленительному зову. Сквозь Силу Рей отчетливо видит, как за сотни световых лет от нее Рен стягивает перчатку, обнажая широкую ладонь...       Его рука источает жар, кожа — будто нагретый воск. Кайло весь горит изнутри, в нем живет какое-то тайное желание, которое, как огонь, способно и согреть, и сжечь дотла.       Внезапно перед ее мысленным взором встает лицо молодого мужчины. Это Кайло Рен — и одновременно не он. Его черты смягчились. Глаза сияют уверенностью. На губах застыла мечтательная полуулыбка, полная какого-то мягкого торжества. Рей смотрит как завороженная. Кажется, само провидение указывает на него, чуть слышно шепча: «Это тот, кого ты ждала…»       Что это? Видение ли будущего, означающее, что истинный Бен Соло еще вернется из забвения, или призрачный след того, кем он мог бы стать, если бы Сноук не похитил его душу? Неважно. Главное, что этот сверкающий образ по-прежнему скрыт где-то в нем. Свет не покинул его полностью, а значит…       … значит, Люк Скайуокер, этот сломленный старик, — вовсе не последняя надежда галактики. Есть и другая — молодой джедай, которому нужно лишь помочь вырваться на свободу.       Рей тяжело сглотнула и зарылась лицом в собственные колени, из последних сил пытаясь удержать предательские слезы. Сила, как же больно и жестоко она ошиблась! Ослепленная тщеславием и состраданием, она сама открыла ему свое сердце, позволила нанести удар, от которого, быть может, ей так и не суждено оправиться…       «Отпусти меня, Бен… пожалуйста, отпусти…» — слабо прошептали ее губы. Быть может, она поступала опрометчиво, давая волю нахлынувшим чувствам, но сейчас ей было плевать.       Она молила его, хотя прекрасно знала, что он, вероятнее всего, ее не услышит — во всяком случае, она скорее умрет, чем вновь позволит ему проникнуть в свое сознание. Но даже если бы магистр Рен мог слышать ее безмолвный крик, разве он согласился бы даровать ей свободу? И разве это было в его власти — избавить ее или их обоих от чар Силы?       Тогда что заставляло ее вновь и вновь крутить в руках жалкие остатки погибшего светового меча, как будто прошлое еще можно собрать по кусочкам? Почему она из ночи в ночь просыпается в слезах?       «Оставь меня... уходи из моей жизни, из моей памяти...»       Он сделал свой выбор. Он ищет ее, чтобы убить. А она продолжает, как последняя дура, оплакивать то, что умерло, едва зародившись. Долгое время на Джакку, внутри старого имперского броневика, который служил ей домом, Рей бережно выращивала одинокий цветок, который каким-то чудом сумел выжить в пустыне, среди засухи. Нередко ей приходилось тратить свою последнюю воду, лишь бы растение не погибло от жажды. Точно так же она бы могла заботиться и о нем, по капле вновь вливая Свет в его измученное сердце. Если бы он только захотел. Если бы позволил ей…       — Знаешь, что поражает меня всякий раз, когда я думаю о своем племяннике, — послышался насмешливый голос из-за спины.       Рей моментально взлетела на ноги и застыла в воинственной позе, готовая встретить опасность. Посох, лежавший поодаль, сам собой прыгнул ей в руки.       Впереди прямо посреди усеянной барханами пустоши показалось мягкое голубоватое свечение. Рей пригляделась получше, сосредоточенно нахмурив брови, и вскоре ее глаза различили полупрозрачную фигуру, окутанную холодным потусторонним сиянием.       — В ту роковую ночь, — продолжал Скайуокер, как ни в чем не бывало, — когда я занес меч над головой Бена, в его взгляде не было ни страха, ни ненависти, ни даже элементарного неверия. Только на самом дне его глаз плескалась тихая, всеобъемлющая детская обида. Бен во всем был таким: ему хватало одного мгновения, даже малой искры, чтобы вспыхнуть...       Словно живой, джедай приблизился и опустился возле костра прямо на песок.       — Самым страшным наказанием для меня стала нестареющая память об этом взгляде. Об этой боли в глазах невинного юноши, осужденного на смерть собственным наставником за преступления, которые он тогда еще не совершал…       Рей расправила плечи, как будто готовилась к поединку. На ее лице все ярче проступало выражение, свойственное детям в минуты обиды, — тут были и волнение, и досада, и хмурая суровость. Пламя костра бросало отсвет на ее напряженные скулы, на зубы, которые она бессознательно обнажила в подобии гневного оскала, сообщая обычно мягким, приятным чертам неожиданную резкость.       Не может быть, чтобы Скайуокер не понимал: его слова точно так же режут душу ей, как и ему самому.       — Вы здесь для того, чтобы вспоминать былое? — мрачно осведомилась она. — Чтобы продолжить наш разговор, начатый на Ач-То?       Призрак невозмутимо покачал головой.       — Нет. Просто ты думала о нем. И я понял, что, если тебя не остановить, ты вот-вот сама разорвешь собственную защиту, хотя прекрасно знаешь, чем это чревато для тебя. Не забывай, Кайло Рен так же силен, как и ты — не больше и не меньше. Однако он лучше управляет своей Силой. Стоит тебе дать слабину — и он захватит твой разум в паутину, из которой тебе не удастся освободиться.       Люк поднял на нее глаза — такие же глубокие, льдистые, как и при жизни.       — У тебя с ним даже больше общего, чем я думал, — вздохнул он. — Ты такая же заносчивая, дерзкая, упрямая. Так же отказываешься подчиняться старшим. Но что поделать, раз уж лучшей ученицы я не заслужил…       Рей никак не могла сообразить, шутит он или все-таки говорит всерьез. Честно говоря, она понятия не имела, друг он ей теперь или нет. Хотя его появление почти не удивило ее. С того злополучного дня на Крэйте что-то настойчиво подсказывало ей, что однажды она еще встретится с Люком Скайуокером — во сне или наяву. И потом, она успела узнать достаточно о призраках Силы. Древняя джедайская техника, не более. Умение после смерти фокусировать сознание в определенной точке, чтобы получилось почти материальное воплощение.       — Не я ли говорил тебе, что время джедаев прошло? — Скайуокер устало почесал бороду. — А ты по-прежнему бежишь по следам прошлого, таская за собой никому не нужные книги.       — А что мне остается? — затравленно возразила Рей. — Из-за собственной ошибки вы обрекли на забвение целый орден.       — Ошибки? — глаза Люка многозначительно сузились. — За последние шесть лет не бывало и дня, чтобы я не задавался вопросом, когда именно ошибся. Возможно, когда поддался сиюминутной слабости, вообразив, что посмею убить родного племянника? Но не случись того рокового недоразумения, однажды Бен все равно ушел бы к Сноуку. Его сердце уже принадлежало Темной стороне — в ту ночь я запаниковал, осознав, что уже не могу ничего поделать, не смогу помочь ему. Тьма — это смертельный недуг, который часто не дает о себе знать, пока не станет слишком поздно.       Девушка ничего не говорила. Лишь растерянно хлопала глазами, продолжая яростно сжимать ладони вокруг стального древка.       — Или, быть может, я ошибся еще раньше. Много лет назад на второй «Звезде смерти», когда два самых могущественных адепта Силы во всей галактике уничтожили друг друга — из-за меня. Я думал тогда, что могу привести Силу к равновесию, но все вышло наоборот. Это я невольно качнул чашу весов. Я ослабил Тьму. По моей вине погиб Дарт Вейдер — и видишь, что вышло. Именно я «дал» галактике подходящую замену. Еще до своего рождения мой ученик был обречен пойти путем деда. Я отрекся от Силы, зная, что не смогу стать достойным противником Кайло Рену. Что у меня не хватит духу вновь поднять руку на Бена. И тут ни с того ни с сего мне на голову сваливаешься ты с мечом моего отца…       Вдруг произошло невиданное — призрак расхохотался. Его смех был злым, лающим и на удивление заразительным. Рей смотрела во все глаза, не зная, куда себя деть. Как ни старалась, она не могла припомнить ни разу, чтобы магистр Скайуокер смеялся или хотя бы разок улыбнулся при ней, пока был жив.       — Представь себе, каково было мое изумление, когда я понял, кто ты на самом деле. Что Кайло Рен, который все эти годы тщетно пытался отыскать меня, упустил того… ту, кто в самом деле представляет для него опасность.       — Зачем вы мне рассказываете все это? — бросила девушка с горечью и раздражением.       — Чтобы ты наконец поняла, почему я отказался сражаться с Кайло. Поверь, тебе важно это понять — не ради меня, но ради себя самой. Любой наш шаг может вызвать неожиданные, пугающие последствия. Мое юношеское заблуждение стоило мне, всем нам, Бена Соло. Мое добровольное отречение породило тебя. И теперь, выходит, вы оба в ловушке из-за меня. Вы были созданы Силой, чтобы двигаться дальше, но вместо этого топчетесь на месте.       Похоже, теперь до Рей начало доходить, куда клонит магистр. Снова рассуждения о балансе и о том, что старый орден погряз в пороках? К сожалению или к счастью, больше это уже не имело для нее никакого значения. Рей знала, в чем состоит ее долг. Сила выбрала ее — и она была готова идти к своей цели твердой поступью, день за днем, год за годом. С Люком ли Скайуокером или без Люка Скайуокера. С Беном Соло или без Бена Соло.       — Посмотри-ка наверх.       Девушка машинально подняла глаза к небесной дали. Ночной небосвод в этой части Джеды был изумительно ясным, и рисунок звездных скоплений вырисовывался четко. Рей видела россыпь созвездий на фоне полупрозрачного молочного облачка, делящего небо надвое.       — Видишь все эти звезды?       Рей кивнула.       — А тебе известно, что между ними?       — Что? — она нахмурилась, не понимая суть вопроса.       — Почему ночное небо — черное, ты знаешь? Ведь во Вселенной бесчисленное количество звезд. Их сияние должно освещать поверхность любой планеты в нашей галактике, словно днем. Однако этого не происходит — по какой причине?       Она пожала плечами.       — Некоторые звезды так далеко, что мы не можем увидеть их свет.       — Вот именно! Когда мы смотрим на звездное небо, то не всегда отдаем себе отчет, что видим картину прошлого. Многих этих звезд уже давно не существует — возможно, самых чистых и ярких из них. Но там, между ними, пролегает кое-что еще. Первородная тьма, где звезды еще не успели появиться. Так уж устроен мир: Тьма и Свет разделили его поровну. Каждый день, каждое мгновение в нем что-то меняется. Даже звезды сгорают, когда приходит срок. Но тем-то и хороша наша Вселенная, что из их пепла со временем родятся новые звезды — еще чище и ярче прежних.       Рей недовольно покосилась на своего несостоявшегося учителя.       — Намекаете, что и славе джедаев пора «сгореть»?       — А это теперь зависит от тебя.       Ах вот как…       Преодолев кратковременное оцепенение, девушка отошла на полшага и, бросив посох на землю, показательно развела руки в стороны. Ее губы сжались в нитку. Она стояла перед Скайуокером, как есть — да, дерзкая, заносчивая, упрямая. Не лучше Бена. И в ней, как и в нем, была и останется доля Тьмы. Пусть магистр решает ее судьбу здесь и сейчас. Другой она уже не станет.       — Вы отказались помочь мне, пока были живы. Но все же я спрошу — всего один раз: согласны ли вы обучать меня теперь?       Внезапно что-то в ней дрогнуло и как будто надломилось. Недавняя гордость рассыпалась прахом, оставляя лишь потерянного ребенка. Лишь напуганную девочку, которой необходим защитник, поводырь в этом таинственном и подчас коварном мире Силы.       — Пожалуйста… — шепнула она. — Мне одной не справиться. Помогите…       От мысли, что он может вновь сказать «нет», у нее дрожали колени.       Скайуокер тяжело поднялся на ноги, как будто напрочь позабыл, что отныне он – бесплотный дух, и, подойдя к ней, положил руку на худенькое плечо. Рей почувствовала его прикосновение — такое же легкое и прохладное, как дуновение ночного ветра.       — Прежде всего, запомни, что мертвые не могут быть частью вашей жизни, — произнес он негромко. — Мы — не более чем маяки, способные иной раз указать путь во мраке.       — Тогда укажите мне мой путь, — взмолилась Рей, задыхаясь. — Не отказывайте мне, прошу…       — Если бы я собирался отказать тебе, меня бы здесь не было. — Люк усмехнулся. — Там, на Ач-То, ты ударила меня палкой и убежала к моему заклятому врагу. Ты еще помнишь об этом?       Она густо покраснела и опустила взгляд.       — Я поступила глупо. Непростительно...       — Согласен. И не сделай ты этого, я бы, пожалуй, не стал тебе помогать. Хотя не обещаю, что все моменты обучения придутся тебе по душе.       — Так вы... — ее голос изумленно дрогнул. — Вы...       — Поглядим... — задумчиво пробормотал он. — Пока скажу только одно: твой поступок напомнил мне вовсе не о Бене. А о другом юноше, который никогда не боялся ошибиться. В его сердце горела отвага. Он верил только в лучшее и готов был рисковать собой без оглядки — не ради высшей цели, а ради тех, кто ему дорог…       — Кто это? — Рей запоздало сообразила, что она, похоже, догадывается, каким будет ответ.       Плечи Скайуокера обреченно поникли.       — Жаль, этого мальца ты уже не узнаешь.