Второй шанс на Жизнь.

— В… в смысле развлекайтесь? — переспросила я, сглатывая комок в горле. Нет, я не боялась Саске… нормального Саске, а от Этого можно ждать что угодно. — Кхм,.. я думаю, стоит подойти к данной теме рационально… — Почему именно ты? — вспылила Сакура. — Ты у меня спрашиваешь? — в ответ сказала я, краем глаза наблюдая за Саске. Нет, ну честное слово, ненормально все это! — С чего ты решила так про Саске? — она двинулась ко мне. — Так-так… стой, Сакура! — я отступила на шаг от нее. — Я не претендую на… Саске. Я не собираюсь делить его, как будто он какая-то вещь. Но на данный момент времени он в иллюзии, поэтому давай подойдем к этой проблеме спокойно и без рукоприкладства. — Хорошо… Что делать будешь? — поинтересовалась Харуно, складывая руки на груди. — Эх,.. проведу с ним один день. А завтра мы развеем это все. Поэтому я пойду и… И-и-и… — я издала этот звук из-за того, что меня взяли за руку. — Нэ? Саск… — Пошли гулять, — он внимательно смотрел на меня, я скосила взгляд на немного прифигевшую Сакуру. Глубоко вздохнув, я кивнула головой и повела Саске в сторону озера. — С-стой! — Сакура двинулась следом за нами. — Я не отпущу его вместе с тобой! — она попыталась взять Саске с другой стороны, на что тот убрал вторую руку в карман. Я приложила ладонь ко лбу. — Детский сад, штаны на лямках. — Мое настроение резко идет вниз по наклонной. Через минуту я не выдержала, ибо пыхтение Сакуры и Саске меня, скажем так, немного взбесило, сказывается вчерашний шок. — Так, Саске, раз хочешь провести день со мной, то пошли на тренировку. Мы вчера ее пропустили, так что давай по быстролям, — я отцепила от него свою руку. — Быстро! Я обернулась и пулей понеслась к нашей тренировочной площадке. Через несколько секунд я уже была там, начала разминку без него и только через некоторое время я уловила движение за спиной. Резко поворачиваюсь и нос к носу встречаюсь с… букетом цветов… Незабудки. — Цветы? — Из-за них показалась черноволосая шевелюра. — Незабудки? Ого, я прям удивлена, — я взяла протянутый букет и улыбнулась. Потом вспомнила, что это Саске, а не Наруто и моя улыбка слегка померкла. — Они прекрасны, как твои глаза, — он улыбнулся, зато улыбка слетела с моего лица. — Мне очень приятно, но… ты вообще способен о чем-либо мыслить, кроме увеселительных программ для меня? — Что? — Учиха вопросительно посмотрел на меня. Ясно, он не в том состоянии, чтобы даже достойно мне ответить. — Ладно, сегодня тренироваться не будем. Но завтра я гонять тебя буду как сидорову козу, настоящий услышал? — сказала я громче. — Пошли на свидание, — он резко подошел ко мне и взял за руку. Вдох-выдох. Я спокойна, я совершенно спокойна. Я должна ему один день, ибо вчера он со мной мучился. — Ладно, пошли. Щас, вещи соберу, — я пошла к дереву, под которым и оставила вещи. Итак, надо бы его к себе, а то еще не дай бог кого встречу. Что я там говорила? Я определенно в любимчиках у Удачи-сама или Киба с Шикамару и Чоджи следят за мной. Ну какого хрена мы их встретили, когда я позволила ему угостить меня данго? — О, голубки и сегодня продолжают веселиться? — нагло усмехнулся Киба. — Еще слово и улыбаться нечем будет, — спокойно присмирила я его, но с угрозой в голосе, сохраняя покерфейсное выражение лица. — Сегодня на него наложили иллюзию, Куренай-сенсей, между прочим. — Да мы знаем, она нам сказала, — ляпнул Киба. — Ну так чего улыбаешься? — Что-то он темнит, зараза. — Да вы прекрасно смотритесь, — он побежал в сторону от пущенной в него палочки от данго. Успел убежать, засранец. — Ха-ха, — я посмотрела на небо. — Шикамару, завтра ты мне нужен будешь, — я перевела взгляд на зевающего Шикамару. — Ну окей, — он почесал затылок. — А зачем? — Вот завтра и узнаешь. — Ты никуда не пойдешь. — Я повернулась на гневный голос, а точнее в сторону Саске. — Ладно, ребята, вы идите, — я снова взглянула на парней. — До завтра, — я улыбнулась и помахала им. Итак, возвращаемся к своим проблемам, а именно к нашему дорогому Саске. — Сас… — Он тебе нравится? — в лоб спросил Саске. Я поперхнулась воздухом. — Чего? — я шокированно посмотрела на Саске. — Кто? — Шикамару. — Бха-ха-ха, нет,.. нет, Саске. Он мне не нравится, — я еще громче засмеялась. Да, сегодня будет весело. — Что смешного? — он встал со скамейки. — Я не над тобой смеюсь, — я мягко улыбнулась. — Спокойнее. — Я спокоен! — Ладно, — невозмутимо произнесла я и встала со скамейки. — Тогда пошли. — Куда? — он сразу взял меня за руку. — Куда-куда. Ко мне. — Ты сразу решила перейти к делу? — он подошел еще ближе. Слишком близко. Я наступила ему на ногу. — Свои предположения держи при себе. — Мне срочно нужно успокоительное, ибо я сейчас его же удушу на месте. Ох… ладно. Будем действовать по средствам амнезии. — Пойдем. Ты есть еще хочешь? — спросила я, мило улыбаясь и вспоминая о том, что я — психолог, а не малолетний ребенок! — Да. — Тогда пошли ко мне. Мда. Странно немного идти под ручку с Саске. Нет, это уже второй раз, но второй раз я вынуждена это делать. Я глубокомысленно вздохнула и посмотрела на голубое небо. Эх, сейчас бы почитать. Во время прогулки до моего дома Саске… так преобразился, что ли. Он много говорил и рассказывал различные истории, о которых я и в помине не слышала. Оказывается, не ненавидь он Итачи, с ним вполне можно было общаться. Он адекватно реагировал на критику и даже… шутил. Да, с таким намного интереснее общаться или он это старался для меня? Дома мы прошли сразу на кухню. Родителей и в самом деле не было, уехали в другую деревню за новыми покупками. Понятия не имею, куда они мотаются, ну и ладно. Усадив Саске за стол, я полезла в холодильник. М-м, мама блинчики приготовила. — Будешь блинчики? — спросила я, выглядывая из-за холодильника. — А что это? — Ах да, у них же это блюдо редкость. — Вот и узнаешь, — улыбнулась я и снова скрылась в холодильнике. Через энное количество времени еда была разогрета и готова к употреблению. Еще через десять минут ничего не было на столе. — Вкуснятина! Сама делала? — Саске посмотрел на меня. — Нет, мама, — ответила я, вставая из-за стола и убирая посуду. — Я помогу, — Саске тоже поднялся и начал подавать мне грязную посуду. Я же стояла и мыла ее. После этого мы поднялись ко мне в комнату. — Итак, что же ты будешь делать у меня? — полюбопытствовала я, задумчиво обводя комнату глазами. — Я хочу провести день с тобой, — сказал он серьезно. — Но тебе-то делать что-то надо, не так ли? — я посмотрела на него. — Т-ты не хочешь побыть со мной? — он сделал самое грустное лицо… вот это да. Теперь я понимаю, почему от него ТАК тащатся девчонки. Представьте Саске с грустным лицом и с глазами как у кота. Еще он слегка сдвинул бровки и получилось такое милоняшество, что у меня словно воздух из легких выбили. — Н-нет… как ты такое лицо делаешь? — задала я интересующий меня вопрос. Нет, в самом деле. — Так ты не хочешь? — он проигнорировал меня, делая еще более грустное лицо. — Эх… — я закрыла глаза, отгоняя от себя непрошенные мысли. — Ладно, что ты хочешь? — я открыла глаза. — Я хочу поцеловать тебя, — он сделал шаг ко мне, а я шаг от него и уперлась в косяк двери. Блин. — Эм… Давай я тебе лучше покажу… дом, — я быстренько выскальзываю от него и иду по коридору, подальше от моей комнаты. — Мия, — Саске резко перехватывает меня под локоть и разворачивает к себе лицом. — Ты меня боишься? — Вообще, что ль, с головой не дружишь? Чтобы Я и ТЕБЯ боялась? Да ни за что. Да и с чего мне тебя бояться? — я с непониманием смотрела на него. — Я тебе нравлюсь? — Что за разговор? И почему он держит меня за талию и за руку? — Что за разговор, Саске? — напрямую спросила я. — Почему мне нельзя поцеловать тебя? Я люблю тебя! — он еще сильнее прижал меня к себе, а у меня вырвался непроизвольный писк. Слишком близко! Слишком! — Я понимаю это, — я выставила руки перед собой и попыталась выбраться из его объятий. Железная хватка у пацана! — Но давай ты не будешь так прижимать меня к себе. — А давайте без давайте. Ты мне нравишься, а я тебе? — Эх… Саске, я, конечно, понимаю, что ты в иллюзии, но т… — меня нагло прервали, поцеловав. Мое шоковое состояние не описать словами. Я не ожидала этого… Это должно быть не так. — Ты слишком много говоришь, — констатировал Учиха, отстранившись от меня. Я секунду была в потрясении, но придя в себя… — ТЫ ВООБЩЕ ОБОРЗЕЛ, ЧЕРНОБРЫСОЕ СУЩЕСТВО??? — я со всей дури дала ему под дых и добавила коленом, увалив его на пол. — ДА НЕ БУДЬ ТЫ ПОД ИЛЛЮЗИЕЙ, ДАВНО БЫ ЗА ЭТО ПОЛУЧИЛ ТАКИХ ПИЗДЮЛЕЙ… БЛИН! — это самое приличное, что я могла себе позволить. Излучающее полное негодование, я обошла его валяющуюся тушку и пошла вниз. Мне срочно нужно что-то крепкое. Крепкое и твердое. Черт, черт, черт. Почему именно со мной такое? Агрх! Аж рвать и метать хочется! Успокоившись и убрав отбивную в холодильник, я поднялась в комнату и увидела милую картину. Ага, для кого как. Саске сидел в углу и, понурив голову, уставился в пол. Глубокий вздох и он поднимает грустный взгляд на меня. Снова этот взгляд. — Даже не смотри на меня так. Не проймет. Не простила, — я прошла в комнату и подошла к книжному шкафу. Взяв книгу, я уселась на кровати. — Мия,.. прости, — тихо прошептал Саске. Я отвлеклась от книги и посмотрела на него, смерив при этом оценивающим взглядом. — Приставать не будешь? — Нет… — Ладно. Я простила тебя. — Правда? — он аж засветился и от прошлой грусти не осталось и следа. Да не только мне надо играть в театре. — Т-тогда, можно я с тобой сяду? — Можно, — я снова уткнулась в книгу, краем глаза наблюдая за Саске. Не дай бог руки распустит, мелкий. Прошло пять минут тишины. — Что читаешь? — поинтересовался он, прислонившись спиной к стене и соприкоснувшись с моим плечом своим. — «Хроники Дами-Шуи», — спокойно ответила я. Да мне, в принципе, Саске не мешает. — А кто это? — Философ, живший во времена Рикудо-санина. — О чем пишет? — О сущности бытия. Что мы такое и к чему мы стремимся. А также, что есть такое Страх, Ненависть и Отчаяние. — Расскажи, — он осторожно коснулся моей руки. — Хм… — я убрала книгу. Мне, в принципе, не сложно с ним поговорить, тем более давно я не разговаривала с кем-нибудь об этом. Папе не интересно, мама занята. А кроме них никому из взрослых нет дела до меня. Мне это, в общем-то, не мешает. Но все же сейчас у меня появился новый собеседник. Хоть с ним поговорю. — Ну, начнем с того, что ты понимаешь под словом «бытие»? — я развернулась к Саске лицом, при этом садясь по-турецки. — Ну… Бытие — это значит быть, находиться. Жить, другим словом. — Я бы так не сказала. Это «вопрос, который издревле ставился и ныне постоянно ставится и доставляет затруднения, — вопрос о том, что такое сущее», — говорил Аристотель. Многие философы старались понять, что есть такое бытие или сущее. Одни предполагали, что в основе всего сущего стоит вода. Другие — что огонь. Третьи думали, что бытие — это, в первую очередь, духовное составляющее человека. Но никто точного определения не дал этому значению. Как ты правильно заметил, бытие — это быть, находиться. Возникает вопрос: «Где?» Тут же можно дать много ответов: в теле, на Земле, в этой галактике, в этом городе, здесь, там и так далее. Но что есть такое бытие или быть? Это жить. Значит, бытие должно обозначать лишь живые предметы, но тогда возникает определенный вопрос: «Почему нас окружают и неживые предметы?» Ведь, если они есть, то они «находятся» тут. Но об этом рассуждаем мы и понимаем их только мы. Отсюда вытекает следующие вопросы: «А что такое познание? Как мы познаем мир и познаем ли мы мир вообще? Может, все что нас окружает не до конца познано?» Например, книга. Что ты можешь проассоциировать с книгой? — я дала ему книгу. — Книга,.. ну,.. знания, в ней что-то написано. — Какого она цвета? Мягкая или твердая? Какая она на вид? Что в ней написано? Ее содержание? Чем пахнет? Каков её вес? Можно по многим параметрам рассмотреть ее. Но оценить ее мы можем только при помощи пяти чувств: осязание, обоняние, зрение, слух и вкус. Только посредством этих пяти чувств мы познаем мир, но можно ли утверждать, что у этого предмета только пять свойств? Может, у него десять свойств, но из-за того, что мы не можем их ощутить, нам кажется, что их всего пять. Или наоборот, может, у книги всего два свойства? Может, мы совершенно не познаем мир и мир остается для нас нераскрытым? Может, все, чего мы достигли в познании мира, на самом деле ошибочно и неполно? Такого мнения придерживаются агностики. Это те люди, кто утверждает, что глубину и ширину мира познать невозможно. Но есть и те, кто утверждает, что мир мы познаем полностью и что все, что мы чувствуем, есть на самом деле. Об этом можно еще долго разговаривать и устраивать различные дискуссии. Перейдем к более приземленным понятиям, таким, как страх, ненависть, отчаяние, месть, радость и другие. Как ты можешь мне объяснить эти слова? — Может, я зря его загрузила? Он же под иллюзией, но он же сам попросил. — Страх… это когда ты боишься чего-то, ненависть — ненавидишь… — Нет, сам смысл слов знаешь? Отчего пошли именно такие слова? — Нет… — он заинтересованно наблюдал за мной. — Смысл слов пошел еще от наших далеких предков. Страх, откуда это слово? Страх — состояние, которое возникает, прежде всего, в ситуациях, когда мотивация избегания не может быть реализована. Страх порождает забвение и затуманивание разума. Ты знаешь, что во время страха или стрессовой ситуации человеческое тело способно на многое? А слово «ненависть» пошло от «ничего не видеть». Во многих случаях ненависть затуманивает взор и из-за этого ты перестаешь ощущать мир таким, какой он есть на самом деле. Отчаяние выражается в «Отче не покаялся», «отчаялся», значит «потерял надежду», «нет смысла в существовании», «потерял цель». Таких людей, кто отчаялся, очень легко сбить с истинного пути и заставить их делать все, что им угодно. «Месть» от словосочетания «меня ест». Она выедает все чувства, оставляя лишь пустую оболочку, которая зачем-то стремится отомстить кому-либо. — Ты не понимаешь, — тихо произнес Саске. — Ты не понимаешь, что такое мстить, — он встал с кровати. — Никто, кроме тебя не сможет понять, что ты чувствуешь, — я внимательно смотрела в его глаза. — Даже если я переживу ту же утрату, что и ты, мои чувства и переживания будут радикально отличаться от твоих. Мы разные люди, но мы можем попытаться понять. Лишь наши попытки могут помочь пережить дорогим нам людям ту утрату, что произошла с ними. Как я могу понять, что ты мог чувствовать, что ты думал тогда? Я могу лишь попытаться понять. Понять другого человека невозможно, узнать ход его мыслей — нереально. Мы судим о человеке по его поступкам и по проявлениям эмоций. — Не смей жалеть меня! — его лицо исказилось яростью. — Хех, — я улыбнулась. — Жалеют слабых людей, сильным помогают. Я не считаю тебя слабым и жалеть тебя не собираюсь. Жалеют того человека, кто опустил руки, жалеют того человека, кто сам себя жалеет. К тебе все это не относится, тебя не надо жалеть, тебе надо помогать, — я еще шире улыбнулась и посмотрела на часы. — Ох ты ж, матерь божья, сколько времени! — я потянулась. — Я в ванную, — я поднялась с кровати и подошла к шкафу. — Извини, что мозги закомпостировала, давно не выговаривалась. Так, возьму вот это, — я взяла вещи и пошла в ванную. Закрыв ее, я стала набирать воду в ванной, слава всем святым пингвинчикам, она широкая. Я залезла в ванную и попыталась расслабиться, но что-то меня беспокоило и настойчиво просило прикрыться полотенцем. Я не стала игнорировать это и, как оказалось, не зря. Как только я закуталась в полотенце, дверь за мной открылась, я стояла спиной ко входу. Я обернулась и мгновенно отвернулась. — Ты что творишь?! — я, вся красная, стояла спиной к… раздетому Саске с полотенцем на бедрах. — Я купаться пришел, — он прошел к ванне и залез в нее. — А почему со мной?! — я развернулась и уткнулась взглядом в черные глаза. Слишком быстро. Я сделала шаг от него, при этом судорожно прижимая к себе полотенце. Одно дело, когда я вчера ему спину мыла,.. ну,.. почти мыла, а другое — когда он сам ко МНЕ зашел. — Ты вчера ко мне пришла, а сегодня я к тебе. Я все помню, — он уселся в ванной. Благо она широкая, рассчитанная на двоих. Ладно, вдох-выдох. Вы просто моетесь. Тем более ты почти помылась, тебе только осталось вымыть голову и дело с концом. Я вздохнула еще раз и села в воду, пытаясь подальше отодвинуться от Саске. — Да не бойся меня, я на тебя фапать не буду. — Я подавилась воздухом и закашляла, при этом краснея. — Ч-чего? — Ты сама говорила такое слово. Значит, оно пошлое? — он элегантно вскинул бровь, на что я брызнула в него водой. — Могу с чистой совестью назвать тебя хамом, — пробурчала я с покерфейсным лицом. — Да ладно тебе, — он хмыкнул, — ты без одежды довольно милая… — он не договорил, так как ему в лицо прилетела мочалка. — Скажешь еще одно слово и прилетит мыльница. А она каменная, тяжелая. Простым переломом не отделаешься, — сказала серьезно я. — Все-все, — Учиха улыбнулся и поднял руки в примирительном жесте. — Только скажи мне, откуда у тебя проклятая печать? — В это время я намыливала руки мылом, от этих слов мыло благополучно выпрыгнуло из рук и полетело через всю ванну, прямо в лицо Саске. — Ч-чего? — я побледнела. Точно, я даже не замоталась сейчас… Я забыла про нее, вот блять! — Тут. — Я даже не сразу успела среагировать на его быстрое перемещение ко мне. Его рука легла мне на левое плечо, второй рукой он дотронулся до метки. — Откуда? — он строго смотрел на меня, а взгляд… таким взглядом обычно от запора лечат. — Я… — Так, быстро прокручиваем всевозможные варианты лжи. Наколка — нет, шрам — нет, наскочила на Орочимару — скорее всего. — Я… — Только не ври мне, — он включил шаринган. А, ну да, помним о том, что ты можешь распознавать ложь этой штукой. — Наскочила на девушку из деревни травы, оказалось — Орочимару, — я опустила взгляд. — Почему он это сделал? — Учиха погладил большим пальцем мое плечо. — Из-за твоей скорости? — он сел передо мной на колени так, что наши лица оказались на одном уровне. — Наверное, — я подняла глаза. Слишком близко, слишком! Я хотела отодвинуться от него, но край ванны не дал мне сделать этого. Меня внезапно заинтересовала стена, очень интересный рисунок! Сколько живу, до сих пор не замечала его! — Мия, — Саске взял рукой мой подбородок и повернул к себе, — ты собираешься уходить к Орочимару? — спросил он тихо. — Нет, конечно. Мне сила не нужна. — О чем этот парень думает? Точнее этот влюбленный парень думает? Его губы снова накрыли мои. Я от неожиданности дернулась, но его рука на моем затылке не дала этого сделать. Когда она уже успела там оказаться? — М-м? — промычала я и… чего? — М-М! — его язык проскочил внутрь рта. Я от неожиданности широко раскрыла глаза. Какого черта он творит? Он еще сильнее прижал меня к себе, а я попыталась выбраться и выгнулась, тем самым делая расстояние между нами. Мгновение и я прикусила его язык, он отстранился, закрывая рот рукой. По подбородку потекла струйка крови. Еще мгновение и звонкий звук пощечины. Мгновение и, перепуганная, я вылетаю из ванной, забегаю в комнату родителей, захлопнув дверь, поворачиваюсь к ней спиной и сползаю вниз. Что. Это. Только что. Было? Да я его сейчас на ремни порежу, скотина! Но почему у меня уши и щеки горят?! Вот же… И слов даже подходящих нет! Нет! Ты мне не нравишься! Абсолютно не нравишься! Мне нужен не ты, все должно было быть не так и не здесь,.. не с тобой! Я дала себе звонкую пощечину. Соберись, тряпка! Чего ты мнешься и краснеешь, как будто после первого поцелуя? Ну фактически он первый… для этого тела, но ты морально старше, так веди себя подобающим образом! Я кивнула сама себе и встала с пола. Подошла к шкафу родителей и попыталась выудить оттуда халат мамы. Через пару минут я вышла из комнаты родителей и с равнодушным лицом прошла в свою комнату, где уже сидел одетый Саске и потирал щеку, красную щеку, правую, если кому интересно. Я с гордым видом прошла к шкафу и открыла его. — Иди футон бери, — строго сказала я. Он встал и подошел ко мне. Я, уступив ему дорогу, осматривалась по сторонам. Интересно, а Саске видел то, что было в ванной? — Прости, — извинился он после того, как расстелил. — И зачем ты это сделал? — я о-очень строго посмотрела на него. — Я хотел тебя поцеловать. — Я глубоко вздохнула. — Поцеловал? Получил? А теперь будешь знать, что можешь получить от меня за такие проступки. А теперь спать! — я взяла свою пижаму и ушла в комнату родителей. Переодевшись, я снова вернулась и выключила свет. Я расстелила два футона так, чтобы мы оба спали на полу. Не хотела, чтобы он спал один… Хотя надо было так наказать! — М-Мия. — Я повернулась в его сторону и увидела его растерянное лицо. Саске слегка покусывал губу, а щека уже раздувалась. — Прости меня,.. пожалуйста. — Я говорила, что голубоглазые лучше видят? И он снова сделал кошачьи глазки? — Ладно… — я посмотрела на его щеку. — Давай подлечу, — я протянула руку к его щеке и пустила чакру. Зеленый свет осветил наши лица. Через несколько секунд я закончила, но Саске накрыл мою руку своей. — Спасибо. — За что? — Действительно. Я тебе и дала пощечину… Хотя, наверное, он заслужил. — У тебя мягкие руки, — он закрыл глаза и слегка потерся щекой о мою руку. Я покраснела, как школьница! — Ага. Спи, — я высвободила свою руку и посмотрела на него. — М-можно я сделаю последнее? — он неуверенно посмотрел на меня. — Что? — Можно я поцелую тебя? — Я тебе только что залечила щеку. Угадай, за что ты был побит? — Ты вчера вечером поцеловала меня. — А сегодня ты поцеловал меня в ванной. — Но ты вчера два раза поцеловала меня. — Второй раз ты сам поцеловал меня. — Но все равно было два раза. — Это сейчас говорит в тебе гипноз. — Но я хочу поцеловать тебя. — Поцелуй подушку и отстань. — Почему ты не хочешь? — Действительно! — Я тебе не нравлюсь? — Ты мне друг! — Так поцелуй будет дружеский. — Ага, в ванной он мне не показался дружеским. — В ванной был не дружеский. — Не наглей, холоп. — Я могу назвать тебя царем-батюшкой. — Ты уже назвал. — Мия! — Учиха резко вскочил и навис надо мной, при этом держа мои руки по обе стороны от моей головы. — Я серьезно люблю тебя. — Тогда бы не домогался, — холодно произнесла я. Он погрустнел и сел, я тоже села. — Все эти дни… мне было действительно одиноко… Я… Сейчас я чувствую приятное тепло, смотря на тебя. Мне этого так не хватало. Я боялся, что разучился чувствовать,.. но ты отталкиваешь меня, — Саске с… преданностью (?) посмотрел на меня. — Если ты сейчас отвергнешь,.. я… попытаюсь понять… Просто я… — Он плачет? Он действительно плачет. — Саске! — я хватаю его лицо руками и вытираю слезы. — Не плачь, — я прижимаю его к себе и хмурюсь. Ну вот, довела ребенка до слез! — Саске,.. я действительно не знала, что ты так переживаешь… Не стоит о таком плакать. — Он отстранился от меня и с сухими глазами взглянул в глаза. Вот артист! — Ладно, — сказала я после вздоха. — Шантажист! Поцелуй был мягкий и приятный. После этого мы легли по местам и заснули. Это был просто поцелуй. Ничем не обязывающий нас друг перед другом… Ведь так? * — Куренай-сенсей, если еще раз такое будет!.. — кипятилась я, после того, как Куренай-сенсей развеяла эту иллюзию с Саске. — Да-да, — она весело улыбнулась. — ЭТО НИФИГА НЕ ВЕСЕЛО! — вспылила я. — Все, этого больше не будет. Но вам же понравилось? — я гневно посмотрела на то место, где только что была Куренай-сенсей, потом глубоко вздохнула и прислушалась к щебетанию Сакуры. Я посмотрела в сторону Саске и крутящейся около него Сакуры. Он тоже посмотрел на меня. Ничего вчера не было! Ничего не было два дня! Надо забыть это все, как страшный сон! — Ты тренироваться будешь? — спросила я серьезно. — Ты вчера не тренировался, — я ухмыльнулась. — Попробуй удивить меня на тренировке, — он тоже ухмыльнулся. Ага, забыть.