Кому ты мстишь, Радунхагейду?

Elisa – Eppure Sentire "Я всегда любила животных. Я не могу причинить хотя бы кому-то из этих созданий вред. Будь это голодный волк или разъярённый медведь. Да, я отлично бегаю. Так почему бы не убежать, оставив этому существу его жизнь? Даже в меру своих принципов я никогда в жизни не пыталась есть животных. Индеец-вегетарианец? Не слышали? Тогда послушайте. У меня есть свои фобии. Я боюсь смерти, но... кто же её не боится? Я боюсь кого-то убить или даже увидеть, как убивают кого-то. И это мой крест. Я всегда думала, что мне сложно от него избавится. Может, даже невозможно. Но всё имеет свойство когда-то меняться". - Алгома! Девушка, что всё это время сидела на ветке дерева, уставилась вниз на кричащего мальчика, недовольно морща нос от того, что было у него в руках. - Ну как охота, Гагиге? - не пряча своего отвращения к слову "охота", произнесла юная дева, смотря вниз на брата. Сорванец сразу понял, в чём дело и лишь нагло усмехнулся, оскалив свои ровные белые зубки в издевательской улыбке: - Да вот, - он тряхнул оленем, что лежал у него на плече и хихикнул. - Еды добыл. На ужин жареное мясо с грибочками! - Тебе - да. А я пожалуй только грибами да картошкой перекушу, - вяло отозвалась девушка, без зазрения совести кидая шишку в лоб младшего брата и, довольно улыбаясь, слыша ругательства снизу. Алгома и Гагиге... Может, с виду юная особа и выглядела равнодушной, но это было не так. Девушка заботилась о своём младшем брате. Разница в возрасте у них была довольно-таки весомая. Мальчишке было всего лишь семь лет, а вот сестре двадцать один. Так что на охоту она никогда не отпускала брата одного. И ходили они исключительно днём в места, которые были хорошо известны Алгоме. - Тогда пошли домой! - прикрикнул мальчишка, пнув сосну, на которой сидела его сестра. На это Алгома лишь недовольно вздохнула и, соскользнув с ветки, спрыгнула, но из-за попавшегося под ступню камня чуть ли не навернулась, из-за чего в последующую минуту наблюдала наигранную злобную усмешку на устах Гагиге. Алгома прокляла тот самый камешек. Всё как обычно. Они выжили. Они живут. Они будут жить. И Алгома об этом позаботится. - Ну попро-о-о-обуй! - мальчик, сидя рядом с ещё парочкой таких же сорванцов как и он, сунул сестре мясо, на что она лишь повела носом, отворачиваясь от надоедливого родственника. Снова вспомнив про охоту, она посмотрела на брата, с радостью поедающего мясо. " - В такие моменты он похож на проголодавшего медвежонка", - подумала она. Алгома, хоть и изредка, но хвалила Гагиге. На самом же деле девушка просто восхищалась им. И с материнским удовольствием замечала - у него явный талант охотиться. Это уже был не первый раз, когда брат пытался накормить свою сестру мясом. Однажды даже почти получилось. Тогда он с помощью уже довольно-таки старой обманки сказал: "Открой рот - закрой глаза". Однако тогда Алгома ему чуть пальцы не откусила, из-за чего коварный замысел сразу же был утилизирован из головы Гагиге, как дефектный и бесполезный. - Гагиге, оставь свою сестру в покое, - спокойно проговорила старушка, грея руки у костра, вокруг которого сидела почти вся "большая семья". В деревне все были друг другу как родные. Все заботились друг о друге, переживали о благополучии всех и каждого, находящегося в их деревне. В этой богом забытой деревушке было то, что почти вымерло за её пределами. - Какой тёплый костёр... - с улыбкой произнесла старушка, посмотрев на Алгому, которая отвлеклась от жевания своей еды и нахмурила брови. В последнее время Мать Рода слишком часто обращала в её сторону повышенное внимание, которого девушка не любила. - Бабуль, что-то не так? - настороженно проговорила представительница индейской расы и быстро дожевала грибы, которые мешали говорить. - Сегодня мы нагреемся сполна... - снова произнесла старая женщина, отворачиваясь от девушки и продолжая греть свои руки. Такое бывало часто. Бабушка постоянно что-то говорила. Но ни одно её слово не оставалось без объяснений. Иногда их смысл можно было понять сразу, стоило только задуматься. А иногда можно было понять только тогда, когда что-то произошло. Сглотнув пищу, Алгома обеспокоенно глянула на своего беззаботного братца и набрала полные лёгкие воздуха. "- Надо просто подождать, и всё прояснится," - подумала она. *** - Алгома! Ну же, Алгома, вставай! Брюнетка недовольно сморщила нос и, открыв глаза, повернулась к брату, строя недовольную мину. Однако выражение лица брата её не на шутку напугало, и она резко подскочила, учуяв запах гари. - Ну же, бежим! Вставай! - он потянул девушку за рукав её длинной рубахи. - Что случилось? Что... - договорить она не смогла. Выбежав из своего домика на улицу, юная дева в ужасе открыла рот, неимоверной силой подавив в себе желание закричать. Чувствуя, как слёзы наворачиваются на глазах, она смотрела на горящие дома, из которых вырывались её соплеменники, тут же получая пулю в лоб или умирая от удара сабель. Красные мундиры пришли снова. " - Сегодня мы нагреемся сполна..." - припомнила она слова бабушки, в ужасе смотря, как люди в красной форме буквально вырезают всех мужчин в деревне, хватая детей с женщинами. - Гагиге... Гагиге, за мной! - не церемонясь, девушка воспользовалась тем, что их не заметили, и понеслась вперёд, прихватив следом запинающегося и испуганного ребёнка. По пути ей попались друзья брата, спрятавшиеся в стогах и наваленных кучах высокой травы. Гагиге с облегчением кинулся друзьям навстречу, а девушка что есть силы понеслась в сторону леса, ведя за собой уже всех ребят. До заветной полосы оставалось всего ничего, когда внезапный выстрел заставил её резко запнуться и упасть на колени. - Не убежит! Хватайте! - позади уже кричали командиры, направляя к беглянке с детьми своих людей. - Нет... Боже. Гагиге! - чувствуя, как силы покидают её, Алгома закричала ещё сильнее, претерпевая приступ боли в боку. - Хватай их и бегите в лес! - дрожащим голосом прикрикнула на него девушка, на что брат лишь воспротивился и достал нож. Этот мальчик пошёл в отца, вдруг подумала девушка. - Гагиге! - Нет! - услышала она ответный крик. Сквозь непрошеные слёзы она подняла голову и увидела брата, который несся к ней с ножом в руках. - Я тебя тут не брошу! - Га.. - Кто тут у нас?! - мальчик встал в оборонительную позу, давая пример своим сверстникам, и в итоге маленькие дети встали перед раненой в плечо девушкой, закрывая её от угрозы. " - Беречь..." - Я вас к ней не подпущу! - рука мальчишки слегка дрожала, но сейчас его стойкости позавидовал бы любой. Однако солдаты не оценили его смелость и лишь хрипло рассмеялись. - Да ну? А кто будет тебя защищать? " - Следить..." - Гагиге, бери их и бегите! - схватив камень, она бросила его точно в лоб одного из солдат, чем отвлекла на себя внимание остальных. Ощутив прилив силы, Алгома встала и снова схватила детей, и, кое-как скрываясь за деревьями от пуль, понеслась прочь. Немало ошеломлённые солдаты простояли слишком долго, чтобы понять, что добыча сбежала от них. - Мы выберемся, но вы должны меня слушаться! - снова скрывшись от очередной пули за широким стволом дерева, она резко толкнула их в кусты под скалой и приложила палец к губам. - Прошу, сидите тут, и когда всё уляжется, бегите как можно дальше! - Но ты... - умоляюще вскрикнул мальчик, чем снова вызвал недовольство со стороны Алгомы. - Я догоню. Обещаю. Я лишь отвлеку их и скроюсь в лесу. Ведь ты всегда гордился тем, как я бегаю, - сейчас она как никогда ощутила, как любит своего брата. - А я всегда гордилась и горжусь тем, как ты умеешь скрываться и охотиться, - сама не зная почему, девушка чувствовала, что говорит это последний раз в жизни. - Поверь, ты можешь подставить их под угрозу... - девушка попутно кивнула на ещё двоих детей и улыбнулась. - Я догоню. Но, умоляю, сделай как я тебя прошу. Со стороны послышался топот и возгласы солдат огласили лесную полутишину. До этого единственными звуками здесь были лишь голоса беженцев да свойственные лесам шорохи. Красные мундиры уже приближались, и девушка, вытерев слёзы с щёк брата, чмокнула его в лоб. Заметив за собой такой же грешок, она выбежала на встречу солдатам, кинув им очередную порцию камней, которые прихватила у скалы. В этот раз она умудрилась заехать троим из пятерых и, опять-таки воспользовавшись замешательством, быстро сиганула в сторону, ловко петляя между деревьями и избегая ранений от огнестрельного оружия. Ей было страшно, но сердце билось сильнее не только от страха, но и от облегчения. Спрятала. Смогла сберечь. Может, ненадолго, но сберечь. Выбежав из-за очередного дерева, Алгома тут же остановилась от выстрела, снова настигшего её. Не в состоянии стоять, она упала на землю. Ногу катастрофически сильно прожгло болью в районе коленной чашечки. Однако девушка лишь издала громкий стон, более похожий на злобный крик, но, при попытке встать, была прижата ногой к земле. - Стерва темнокожая. Связать! Она хотела ответила, но удар в висок заставил её отрубиться. "- Защитить...". *** - Глянь, какая хорошенькая-то... Девушка через силу разлепила веки, которые, казалось, будто налились свинцом, и, в одно мгновение вспомнив всё, что было, с ненавистью посмотрела на солдата, который придерживал её за подбородок. - О, очнулась, - от его кривой ухмылки и ужасного запаха изо рта Алгоме стало ещё дурнее. - С добрым утром, красавица. Со стороны второго краснопузого послышался тихий смешок, на что первый снова довольно усмехнулся. - И что же с такой бедняжкой теперь сделают? - наигранно удивился он, небрежным движением проводя пальцем по разбитой губе девушки. Однако Алгома рефлекторно дёрнулась, резко укусив мужчину за палец, после чего, собрав имеющиеся силы, ударила его пяткой не задетой ноги, попав в коленную чашечку. Краснопузый невольно "припал" к земле, судорожно держась за повреждённую ногу. - Ах ты тварь! - пока первый валялся на земле и недовольно мычал, второй подлетел к Алгоме и с размаху вдарил ей по лицу прикладом мушкета, заставляя отвернуться в сторону и сплюнуть кровь. На мгновение девушка пожалела, что не плюнула солдату прямо в ухмыляющийся рот. - А мне понравилась... - истерично посмеявшись, чмырь номер один (как назвала его девушка), поднялся и хмыкнул. " - Ненормальные," - вновь подумала она. - Мазохист что ли? - услышав столь неожиданное полуутверждение, чмырь номер два уставился на сослуживца и изогнул одну бровь в немом то ли шоке, то ли вопросе. - Нет, - сказал чмырь номер один. - Просто девушки, которые отбрыкиваюся... - он снова подошёл к Алгоме и, прихватив со стола верёвку, связал ей ноги, предварительно согнув их в коленях. Привязав их так, чтобы щиколотки тесно вжимались друг в друга, а ляжки были привязаны к икрам, он хищно усмехнулся, снова поглядев на представительницу индейской расы. Таким же небрежным движением он провёл рукой по её щеке, - ... намного интереснее, чем те, что лежат бревном. Виду Алгома не подала. Однако всё её тело буквально содрогнулось после этих слов, с потрохами выдавая её мелкий испуг. - Ты не забывай, зачем мы её сюда притащили, - напомнил ему чмырь номер два, слегка толкнув в бок. - Пошли. Нас просили доложить, когда она очухается. Её "мучитель" разочарованно цокнул языком и, выпрямившись, вышел из палатки следом за товарищем, оставляя брюнетку наедине с собой. Оглядевшись в поисках ножа или любого предмета, подходящего под описание "острый", девушка обречённо выдохнула. Ничего подобного рядом с ней не оказалось. Задумавшись, она вдруг вспомнила, как бабушка часто говорила о том, что Алгома невероятно красива. От того к пятнадцати годам она начала получать заинтересованные взгляды юношей из её деревни. Однако же, все давно уже женились, нарожали детей, а она, будучи уже за двадцать лет, всё так же заботилась о брате, даже не задумываясь над такой идеей, как семья или собственные дети. У Алгомы были длинные, доходящие до бёдер чёрные волосы, которые на свету отливали рыжевато-красным. Темная кожа, свойственная её расе, широковатый нос и едва заметные веснушки. Пухлые губы, после нападения и бегства ставшие не только обветренными, но и обкусанными и разбитыми в кровь. Но больше всего окружающих удивлял цвет её глаз. Они были не тёмно-карими, как было свойственно её народу, а золотисто-карими. Почти что светлыми. Это и привлекало в ней большинство особей мужского пола. Телосложение её слыло просто превосходным. Натренированное долгими пробежками и обучением, стройные и сильные ноги, в меру мясистые руки, скорее из-за мышц, нежели из-за чего-то ещё. Всё в ней было в меру, как и полагается девушке. Её небольшие груди держались плотно под рубахой, прекрасно сочетаясь со всем её обликом. Осиная талия и плоский живот довершали дело. Чего можно было ожидать от девушки, которая питается в основном растительностью, и занимает время тренировками? Однако ростом Алгома себе не угодила. Имея всего метр семьдесят семь, она иногда начинала комплексовать. Но только иногда. Постепенно она привыкла к тому, что в деревне слышала слова "какая крохотная" от ребятишек и бабушки. В этот раз её внешность действительно сыграла с ней злую шутку, и это не могло не пугать. Нужно было бежать. - Shizhi, Ista, помогите мне... - тихо прошептала она, закрыв глаза и вспомнив лицо своего отца. Временами, вспоминать лица родителей ей удавалось с большим трудом, но, вспоминая их, она будто набиралась силы для жизни. Силы, которую, казалось бы, брать уже неоткуда. Быстренько осмотревшись, она фыркнула. Это же насколько нужно быть тупыми, что бы оставить оружие на столе, подумала она. А на нём его было предостаточно. Совсем не малое количество луков, ножей, топоров. Там наверняка отыскалось бы и то, что забрали у жителей её деревни. На столе полно топоров, вдруг подумала Алгома. Достать что-нибудь ей мешали злосчастные верёвки. - Придурки... - со злостью констатировала факт девушка и, не жалея сил и запястий, стала крутить руками в попытке высвободится. Пусть верёвка и была туго завязана, но из-за своих тоненьких запястий Алгома через какое-то время смогла вытащить стёртые в кровь руки. Приметив на столе маленький ножик и резким движением достав его, дрожащими от боли пальцами она поддела узел на ногах и принялась распутывать уже нижние конечности. Особого труда не понадобилось. Поднявшись на дрожащих ногах, она тихо простонала, не чувствуя раненую ногу, и закусила губу. Со стороны улицы раздались приближающиеся голоса и шаги. Времени на раздумья не было. Закинув побольше стрел в колчан, также нашедшийся на столе, и перекинув его через плечо, девушка схватила лук, нож и резко натянула тетиву в сторону входа. Когда первый стражник вошёл, она незамедлительно выстрелила ему в шею, хватаясь за холодное оружие и перерезая горло второму. Она ненавидит смерть. Она не любит смотреть, как кто-то убивает, и тем более не может кого-то убить. Но всё имеет свойство когда-то изменяться. Вылетев из палатки, девушка со всей силы пихнула третьего в сторону камня, и, схватив его рукой за лицо, шибанула об этот самый камень, ловко уворачиваясь от направляющегося в неё наконечника мушкета и ударяя кулаком нападавшему по челюсти. Пнув очередного нападавшего по коленке и отрубая пинком по лицу, Алгома подбежала к следующему. Она не сразу заметила увесистый армейский нож в его руках, и, лишь получив неожиданный удар в бок, закричала, с размаху резанув ему лезвием ножа по горлу. Сквозь залепленные кровью полуопущенные веки Алгома не смогла разглядеть местность, где находилась. Ощутила она лишь одно - вокруг поднялась суматоха. Стражники сбегались на выстрелы, солдаты в мгновение ока направили мушкеты на беглянку. Вот тебе и сбежала, подумала она. Она быстро выхватила лук и, вдев стрелу, направила на одного из солдат. Уж если помру, подумала она, то хотя бы прихвачу с собой парочку этих козлов. В одну ночь они уничтожили почти всю её родню. Её деревню. Раздался выстрел и девушка инстинктивно спустила стрелу, проткнувшую грудную клетку и так отвлекшегося на что-то солдата. Остальные вдруг засуетились ещё сильнее, в изумлении оглядываясь по сторонам. Только сейчас брюнетка поняла, что стреляли не в неё, а в двух солдат, которые теперь лежали ничком рядом с ещё тройкой трупов. Выстрелы повторились, а после девушка увидела, как с дерева спрыгнуло что-то белое, убивая то ли топором, то ли ножом ещё нескольких краснопузых, и тут же скрываясь в небольшой кучке растерявшихся солдат. В последующую минуту все кинулись на кого-то с криками, обнажив всё, что имелось у них при себе. Она так и не поняла, что случилось. Предыдущие действия были лишь последствием шока и адреналина. Теперь же из-за жуткой боли в плече, ноге и боку Алгома чувствовала, что теряет сознание, слыша выстрелы и предсмертные вопли, смешавшиеся с криками. Рухнув на колени, она попыталась сфокусировать взгляд, но это давалось с трудом. Вовремя же к ней вернулась эта боль. Она буквально заставляла закрыть глаза и провалится в сон, из которого, возможно, выхода уже не будет. В качестве колыбельной вокруг были теперь тихие хрипы тех, кто ещё давился собственной кровью, пытаясь уцепится за маленькую надежду на выживание. А белая фигура, испачканная в крови, теперь двинулась к ней, ступая прямо по трупам солдат, красным у которых теперь была не только форма. Поле, наполненное трупами британцев. И ангел, перепачканный в крови, уверенно двигавшийся к ней. Он что-то кричал. Он ускорял шаг. Но Алгома уже не видела конца его пути. Он не успел спасти её душу? Кто знает. Ей показалось, что умирала она уже в чьих-то объятьях. После ей виделось, что она парила над землёй подобно белоголовому орлу. Только ангел отнюдь не пришёл по её душу. Он лишь пришёл её спасти.