Хрупкость

Себастиан всегда любил красивые вещи. С самого детства его привлекали хрупкие, изящные безделушки, которые были совершенны настолько, что при одном взгляде на них сердце начинало биться чаще. Когда он становится старше эта увлеченность начинает распространятся и на людей. Хотя вместе с взрослением приходят и противоречия. Ему хочется назло самому себе делать все наоборот. И он назло себе увлекается Блейном. Тот совершенно не похож на одну из его любимых статуэток из детства. Он весь – как теплое солнце, как уютный теплый плед и ощущение счастья. Все время улыбается и кажется таким… Мягким. Ему подходит одно слово – милый. С этими его тщательно уложенными кудряшками, чуть плотной фигурой, с яркими короткими штанишками и аккуратными рубашками. Его извечно яркие бабочки, привычка всем угождать, быть таким добрым. Все это делает парня интересным, и в то же время абсолютно скучным для Смайта. Но Себастиан упрям, и если ему нужно себя убедить, что он увлечен этим парнем – он с этим прекрасно справится. По крайней мере вплоть до того момента, пока не увидит совершенство. Хрупкое, идеальное видение. Будто из сна. Фарфоровый мальчик, с горящим ненавистью взглядом и собственническими чувствами к Блэйну. Курт Хаммел – игрушка, которую Смайту хочется заполучить во что бы то ни стало. И он постарается, очень постарается. Рассорить голубков оказывается сложнее чем Соловей предполагал, но все-таки… Только вот запоздало приходит осознание того, что хрупкие игрушки разбиваются слишком легко, хватает лишь одного неловкого движения. Курта приходится буквально собирать по частям. Осколок – к осколку. Но Себастиан терпелив, он все время старается оказаться рядом, подставить «дружеское» плечо, готов выслушать и поддержать. Он хочет лишь снова увидеть блеск в глазах его любимой игрушки. И когда Хаммел, видимо все-таки сдавшись, остается со Смайтом на ночь, тот внутренне ликует. Трепетно прикасается к светлой, действительно - будто фарфоровой коже, нежно перебирает мягкие волосы парня, проводя губами по полуприкрытым векам. И просто сходит с ума от пьянящего чувства счастья. На Курте снова один из его любимых необычных костюмов, и он весь такой мягкий, податливый, отзывчивый. Совершенный. И когда он помогает Себастиану избавляться от одежды, в нем нет больше обреченности, нет потухшего взгляда, нет отчаяния. Он разгорается, но по его щекам текут слезы, когда Смайт осторожно его растягивает, подготавливая. -Не обращай внимания, - врывается в уши шепот. Себастиан оказывается отвратительно ремонтирует сломанные вещи. Хотя Курт справляется с этим и без его помощи. Сам тихонько постанывает, подаваясь вперед и глубже насаживаясь на пальцы Себастиана. И в этот момент Смайт постигает истинное совершенство. Но что-то неуловимо меняется, будто легкая мутная вуаль накрывает лицо Курта, и его поведение, его жесты становятся более рваными, хаотичными и неуравновешенными. Он цепляется за обнаженные плечи Соловья, резко запрокидывает голову и практически рычит, когда тот толкается в растянутое колечко мышц. Нет больше податливого и милого мальчика, есть маленький монстр, который с силой вгрызается в плечо Себастиана и судорожно обхватывает тонкими ногами талию парня. Не сказать, чтобы Смайту все это не нравилось, но насторожится надо было еще тогда, может быть появилась бы возможность что-то изменить. Повернуть ход событий вспять. Но нет, ему не до того – лишь чувствовать, ощущать, впитывать, насыщаться, этим хрупким телом, мелодичными стонами, шелком волос и привлекательностью острых ключиц. Будто произведение искусства, которое доступно далеко не каждому. Нуждающееся в осознании и понимании. Да, все было так просто. Слишком просто. Когда Курт встречается с Себастианом в следующий раз, он улыбается как обычно, чуть насмешливо следя за каждым движением Соловья, а потом отбрасывает волосы с лица и на зимнем солнце в его ухе тускло блестит небольшая круглая серьга. Второй тревожный звоночек снова остается незамеченным. Возможно, потому что Смайт слишком увлечен румянцем на щеках парня и его ярко-красным шарфом. Такой праздничный, невероятный. Хаммел больше не плачет, когда они занимаются сексом, скорее наоборот, становится все более напористым, уверенным, насмешливым. Себастиан не замечает, когда именно начинает преклоняться, подчиняясь любым прихотям фарфорового совершенства. Но когда в одну из ночей парень отказывается снимать рубашку, Смайт удивлен, и настроен решительно – избавится от помехи, не дающей ему добраться до вожделенного тела. И когда он в конце концов добивается своего, в голове тут же звучит мелодия. Такая… Трогательная, наверное. Только вот не для него. Мелодия песни, текст которой теперь навсегда запечатлен на мягкой, светлой коже. Смайт собирает губами крохотные буквы, составляя из них слова и предложения, чувствуя, как Курт задыхается, дрожит под напором искреннего восхищения партнера. Руки парня теперь выглядят непривычно, будто оплетенные острыми терновым веточками – песня вбивается в уши и звучит. Снова и снова. Для Курта это, наверное, действительно символично. Разговоры про это прощание не стихали у Соловьев еще больше года, даже после ухода Блейна, все с восхищением и восторгом снова и снова вспоминали трогательное представление, которое бывший Соловей устроил своему парню. Somewhere Only We Know. Себастиан не может злится на своего любовника. Он вообще не может испытывать к нему ничего кроме восторга. Смайт в полной его власти. Последние изменения – это небольшое золотое колечко в ноздре парня и его отказ ехать домой, к отцу – на Рождество. Они отмечают праздник в баре, завершая его все-таки дома, хоть и без праздничного настроения. Себастиан только через несколько месяцев в полной мере осознает происходящее с его парнем, когда находит того в бессознательном состоянии в их постели. Наркотики стали последней точкой, и способом, которым Курт уничтожает себя прежнего. Хрупкие игрушки так легко разбиваются.