***
Гарри Поттер… Мальчик-который-выжил… Неужели всё действительно так просто? Мальчик-который-впервые-убил-в-год затем убил Королеву? И Короля, и Римского Папу, и Ротшельда… и ещё «туеву хучу» народа по всему миру? Гилдерой сидел в своём кабинете раскачивался в кресле-качалке, невидящим взглядом глядя строго перед собой. Он думал. Бред! Ну не может быть всё настолько просто и очевидно! Кто угодно, но не Гарри Поттер! Это же в принципе невозможно! Он ведь личный ученик Дамблдора! Уж Великий Светлый не мог не заметить нового Тёмного Лорда прямо у себя под носом! Или мог? Волдеморта же как-то проворонил?.. Или воспитал? Ду ну, бред! Бред-бред-бред! Не может за всеми этими убийствами в маггловском мире стоять АПВБ! Зачем ему это? Ведь совершенно же нелогично… Он ведь и так сейчас «на коне» и имеет всё, что только может захотеть: славу, деньги, власть, влияние… Посты Верховного Чародея Визенгамота и Председателя МКВ, Директорское кресло Хогвартса… Ему ведь первому не выгодны любые беспорядки и волнения, так зачем устраивать хаос в маггловском мире? Однако, с другой стороны, в этой теории есть внутренняя логика и стройность: Гарри Поттер — разящий меч Дамблдора. Никто не знает о том, где провёл своё детство Герой Магического Мира, кроме самого мальчика и Великого Светлого, являющегося официальным опекуном Поттера от Мира Магии. Нападение на Дырявый Котёл произошло пять лет назад — мальчику в тот момент должно было быть семь… Если следовать этой логике, то Дамблдор под своим присмотром начал натаскивать пацана на кровь с семи лет. Жестоко, но, пожалуй что эффективно. Учитывая, что в том деле не было ни капли магии… кроме следов Магического Выброса на «правой руке» командира Ирландцев, то есть неустойчивое, нестабильное детское Магическое Ядро Старик не нагружал… С семи лет. В итоге к двенадцати имеем идеального убийцу, могущего и умеющего убивать магов. Убивать сильных магов по указанию Великого Светлого Паука… Идеальный исполнитель, спрятанный на самом виду. Там, где точно никто и не подумает искать. Тайный Меч Дамблдора — Национальный Герой Магической Британии. Того, кто хотя бы попытается высказать такую мысль, тут же с дерьмом смешают или отправят в Мунго… где он тихо и незаметно, но очень быстро погибнет от «несчастного случая». Мордред!! Во что же он вляпался?! Как же его угораздило? И как теперь из этой ямы выбраться живым? Пытаться вычислить безумного гениального одиночку-суперубийцу — это одно. Тут шансы ещё есть. Но встать на пути АПВБ… «А с чего я вообще решил, что «амбидекстр» — это Поттер?», — откинув голову на подголовник и прикрыв глаза, подумал Локхарт. «А всего лишь с того, что Поттер реально амбидекстр! Этот мальчик одинаково хорошо владеет и правой, и левой рукой, что чётко продемонстрировал во время испытания с пикси». И ведь не магией бил мелких вредителей. Подручными средствами. Быстро и точно, экономно расходуя силы и не подставляясь под удары других учеников… А может просто показалось? Может быть Гарри Поттер просто-напросто ловкий пацан с хорошей реакцией? А амбидекстрия вообще недоказуема. Должен же Национальный Герой, да ещё и самый молодой ловец Хогвартса, быть ловким? Иначе, какой же он, к Мордреду, Национальный Герой? Локхарт со вздохом закрыл лицо руками и с силой растёр его. Делать-то что? Ну, а что тут вообще можно сделать? Только одно: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе»… Ну и конечно, никаких больше испытаний-проверок. Вообще: минимум публичной магии. А если и магичить, то только из рук вон плохо. Хватит! Ольге лучше позвонить, а не всякой хернёй голову забивать…***
Локхарту было скучно вести уроки магии без магии. Хотелось поймать кураж и изобразить что-то эдакое, такое что б самому удивиться… да и общий уровень знаний студентов в ЗОТИ удручал. Сам-то Гилдерой учился, получается, в самый разгар войны с Волдемортом. Должность в то время уже была проклята, но занимали её авроры один за другим, так как была насущная потребность обучать детей магической самообороне. Собственно именно уроки самообороны и представляла собой Защита От Темных Искуств в то время: разминка, разбивка по парам и отработка пяти заклинаний: Протего, Экспелеармус, Ступефай, Редукто. На старших курсах добавлялись прыжки аппарации. Ради этого урок проводился не в замке, а на опушке Запретного Леса. Никакого разнообразия, ничего лишнего: только пять заклинаний, но до автоматизма, до уровня рефлексов. Весь лекционный материал по Тёмным Тварям изучался студентами самостоятельно по учебникам и библиотечным материалам. Отчётность в виде эссе, собираемых перед началом каждого занятия. Ни минуты отрыва от практики. Что поделать? Война. Нынче же… «калейдоскопический идиотизм» — только так Локхарт мог бы кратко описать уровень знаний и подготовки студентов. Мало того, что в утверждённой Министерством учебной программе практике отвели всего одно занятие в месяц, так ещё и постоянно меняющиеся преподаватели вносили свою долю хаоса совершенно разными подходами к предмету. Ради интереса Локхарт даже попросил у отличника семикурсника его конспект за все годы обучения. Занятное получилось чтиво. Лишь подтверждающее правильность первоначальных выводов. Руки так и чесались устроить на занятиях то же, что устраивали на занятиях во время его обучения, но… Локхарту было страшно и стыдно за свой страх одновременно. Страх был всё же сильней стыда, так что всего лишь театрализованные представления, постановка сценок из своих же книг. Правда, только тех, которые были максимально приближены к реальности, но всё же… Теория мертва без практики.***
Прошла неделя с начала учебного года, а Локхарт был ещё жив. Это обстоятельство Волшебника чрезвычайно радовало, но нервы были натянуты, словно струны, так что аж звенели. Утекали секунды того самого времени, что Гилдерой сам себе отсчитал. Времени, в течении которого он теоретически мог чувствовать себя в безопасности. Времени, которое необходимо потратить «амбидекстру» на подготовку его убийства. Но покушения всё ещё не было. Зато на Профессора Локхарта смотрели сорок четыре пары наивных, жадно-обожающих детских глаз. Первый курс… перед ними стыд был сильнее. Сильнее страха за свою жизнь. Так что Гилдерой отвесил самому себе хлёсткую пощёчину и вскинул голову. Глаза его горели, на губах играла лёгкая улыбка. — Начинаем играть, мои Юные Волшебники!! — развёл Профессор Локхарт в стороны руки…***
— Что ж, а теперь приступим собственно к Волшебству! Становимся все в один ряд, плечом к плечу, но так, чтобы между вами два кулака пролезали. Теперь вспоминаем домашнее задание! Да-да, именно Друга. Того самого Друга, которого я просил вас придумать. Вы ведь придумали, правда? — Да!!! — Тогда, обхватываем себя руками, зажмуриваемся… Не подглядываем!.. Теперь вспоминаем самый-самый чудесный момент вашей жизни, самую большую радость, что вы испытали, всё-всё самое-самое хорошее и светлое… Отлично! Теперь собираем всю эту радость, словно бы ладошками, лепим из неё Друга, после чего снова прячем его в ваших воображаемых ладошках, зажимаемся ещё сильней… Я считаю до трёх, на счёт «три» резко раскрываетесь, выбрасывая перед собой своего Друга и во весь голос кричите: «Экспекто Патронум». Запомнили? Отлично. Начинаю считать! Приготовились!.. Ра-а-аз… Два-а-а… ТРИ!!!! — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!!! — практически в один голос прокричали сорок четыре малыша, и Локхарт аж зажмурился от последовавшей за этим вспышки. — У вас получилось!!! — радостно выкрикнул Локхарт, вскидывая в стороны руки. И действительно, на свободном пространстве перед шеренгой первокурсников подпрыгивали, били крыльями, кувыркались и махали хвостиками сорок три светящихся чистым синеватым светом зверя. Сорок три. Сорок три зверя и один мальчик. Локхарт непроизвольно раскрыл рот от удивления. Потом протёр кулаками глаза и посмотрел ещё раз. Но светящийся мальчик никуда не исчез. Гилдерой захлопнул рот, вздохнул, вывел на лицо свою фирменную улыбку и провозгласил. — А теперь можете поиграть со своими Друзьями! Вперёд! Веселитесь! Только из кабинета не выходите. Всем всё понятно? — Да. — Не слышу? — Да!!!! — Отлично, — кивнул Гилдерой и, больше не мешая ученикам, пошёл к той самой девочке, перед которой стоял светящийся мальчик. При его приближении мальчик заступил Профессору путь, собой прикрывая девочку. И поза его была хоть и расслабленной, но от неё веяло угрозой. Локхарт миролюбиво вскинул руки перед собой и обезоруживающе улыбнулся. — Тихо-тихо, я не причиню вреда твоей девочке! — Гарри, подвинься, — сказала девочка и вышла из-за спины своего патронуса, который действительно был вылитым Гарри Поттером. — Как тебя зовут? — присел перед ней на корточки Гилдерой. — Луна, — представилась Луна. — Красивое имя, — одобрил Локхарт. — А почему мальчик? — Он мой Друг, — пожала плечами она. — Но я ведь просил придумать себе Друга, — чуть склонил к плечу голову Локхарт. — А я и придумала, — с обезоруживающей серьёзной открытостью сказала девочка. — Придумала себе Друга, и он пришёл ко мне, нашёл меня и подружился со мной. — Вот как? — потёр переносицу Локхарт, чувствуя, как его мозг начинает перегреваться от попыток осознать происходящее и говоримое. — Прямо так: придумала и он пришёл? — Именно так. У меня не было друзей раньше, все считали меня странной и сторонились. Потом я придумала Гарри, и он пришёл ко мне. Теперь у меня есть Друг. — И давно? — Пять лет назад, — улыбнулась девочка. А разум Гилдероя решил, что до «синего экрана» осталось совсем чуть-чуть, а значит лучше больше девочку ни о чём не спрашивать. Просто кивнуть, погладить девочку по голове и пойти к своему столу, сидя на котором так приятно смотреть на Чудо, затягивающее весь потолок, или на играющих со своими патронусами детей…***