Взгляд со стороны

Молодой человек лет семнадцати сидит за столом и со скучающим лицом разглядывает какие-то бумаги. Он то и дело отрывает глаза от документов и смотрит на стул перед собой, словно ждёт, когда кто-то на него сядет. – Чаоссу! –от неожиданности молодой человек невольно вздрагивает, поднимает голову и видит перед собой десятилетнего ребёнка, хитро жмурящегося и накручивающего на маленький палец прядку волос. – Реборн! Сколько раз я просил, не появляйся так внезапно, – с укором говорит юноша, понимая, что слова его вновь будут проигнорированы. – Никчёмный Тсуна, – произносит малыш в чёрном костюме. – Рассказывай, что произошло с твоими хранителями? – Какими? – Савада делает вид, что совсем не понимает, о чём идёт речь. – От меня ничего не скроешь, – шантажирует Реборн. - Выкладывай, не то обо всём узнает Хибари. – Ох, – Тсунаеши страдальчески роняет голову на руки. – Даже если расскажу, потом ты ему меня всё равно выдашь, да? – Обещаю молчать, – протягивая маленькую ладошку, сообщает Реборн. – Вымогатель, – сквозь зубы бросает Савада, доставая бумажник. – Ты явно проводишь слишком много времени с Маммоном. – А вдруг я завтра умру? – как ни в чём не бывало пожимает плечами Аркобалено и прячет купюру во внутренний карман. – Как Леон проведёт свою старость? Должен же я позаботиться о его безбедном существовании. Савада молчит и выжидающе смотрит на учителя. – Что? – с невинным видом говорит Реборн. – Я жду рассказа. – Почему мне кажется, что в их странном поведении замешан ты? – подозрительно щурится Тсунаеши. – Никчёмный Тсуна, у тебя паранойя, – смотрит исподлобья репетитор. – Это нужно срочно вылечить. – Понял, не дурак, – наследник Вонголы тут же откидывается на спинку кресла. Всё-таки перспективы испытать на себе какое-нибудь новое "лечебное" средство совсем ему не улыбались. – Рассказывай, – Реборн усаживается поудобнее, нетерпеливо ёрзая на стуле. – С чего бы начать... Вся моя жизнь перевернулась, как только ты в ней появился. Я не должен был так часто встречаться с Хибари. Не должен был встретить Мукуро. И ты виноват в том, что я оказался в такой ситуации. Реборн, убери пистолет, это лирическое отступление! Ты спрашивал, почему я так веду себя с Хибари и Мукуро? Хибари-сан... Он такой опасный. Он как вулкан, что ли: вроде спокойный и тихий, а иногда взорвётся, и напугает все мелкое зверье в округе. Возможно, это прозвучит слишком глупо, но я до сих пор не могу оторвать от него взгляда. От его силы, от его внутренней энергии – она заражает всё вокруг. Он ассоциируется у меня с волком. Диким, сильным, горячим и всегда готовым напасть. И это не меняется со временем. Одинокий волк... Мне нравится, как это звучит. Честно говоря, я был немного удивлён, когда увидел Рола. Хотя... Он такой же колючий, как и его хозяин. Я стал видеть вещи иначе, когда впервые столкнулся с Мукуро. Он словно змей. Хитрый, ядовитый, привлекающий внимание своей яркой окраской. И от этого ещё больше опасный. Рокудо ненавидит мафию... Знаешь, я ведь тоже ненавижу её. Хотя нет, вру. Я прикипел к Вонголе и не представляю своей жизни без неё. А ты знаешь, почему Мукуро всё ещё не захватил моё тело? И иногда содействует нам в операциях? Возможно, это просто моё воображение, но мне кажется, что и Мукуро привязался к нам. Что между ним и Вонголой появилась незримая связь... Например, их связь с Хибари. Их отношения с самого начала казались мне странными. Помнишь их первую встречу? Тогда Хибари-сан действительно походил на монстра. Хотя кого я обманываю? Они оба настоящие монстры! Даже сейчас я порой думаю, что они такие далёкие, недостижимые... И эти отношения между ними... Тогда они столкнулись в смертельной схватке. Наносили раны друг другу, сражаясь по потери сил. Хибари-сан был словно опьянён. Я чувствовал это. Он – тот, кто ранее не встречал сильного сопротивления, увидел сильного противника. Такого же хищника, как и он. И Мукуро... По правде говоря, я его не понимаю. Мукуро всегда улыбается. Что бы не произошло. И в тот раз он улыбался хитро, язвительно. Честно, мне стало немного смешно, когда изумление проскочило по его лицу. Так сильно он был удивлён, что Хибари мог двигаться, хотя его тело было сильно изранено. Но эта сила воли... После этого мне казалось, что постоянные битвы для них – это нормально. И видеть, как эти двое спокойно находятся в обществе друг друга – нонсенс. Невероятно. В какой-то момент мне подумалось, что они нашли общий язык... Но знаешь... Как оказалось, я ошибся. Не раз нам с хранителями приходилось быть свидетелем их баталий. Я думал, что они однажды точно поубивают друг друга. От этого мне порой становилось жутко. Но в тот день... Я видел, как они были готовы сожрать друг друга. Как настоящие дикие звери вселились в них. В тот момент мне было страшно. Очень. Особенно Хибари... Его глаза пылали каким-то огнём, что, попадись я в его поле зрения, мы бы с тобой не разговаривали. Реборн, это действительно было жутко... – Где, ты говоришь, их встретил? – прерывает рассказ Реборн. – В школе, - отвечает Савада и продолжает рассказ. - Было уже поздно. Меня задержали на дополнительных, а потом заставили прибраться в кабинете… Я медленно, озираясь по сторонам, брёл по коридорам школы. И вид заходящего солнца меня заворожил. В окно светили последние лучи окрашивали верхушки деревьев золотом... – C каких пор ты так выражаешься? – Отстань. – Всё-таки, я хороший учитель, – довольно говорит репетитор. – Отстань, я сказал, не то не буду дальше рассказывать, – Реборн берёт Леона, который превращается в пистолет. – И угрожать мне не надо. Уже не сработает. – Скажу Хибари. – Хм... - задумчиво чешет затылок Тсунаеши. – Какая разница тогда, от чьих рук я умру? И ты ничего не узнаешь, – хитро улыбается Савада. Реборн обиженно убирает Леона снова на шляпу. – Я слушаю. – И не перебивай. Внезапно я услышал две пары приближающихся шагов. Единственными сумасшедшими могли быть только Хибари-сан либо шальной охранник. Встреча ни с одним, ни с другим меня не радовала, поэтому пришлось быстро спрятаться в кладовой неподалеку. Эти двое подошли к двери, и кто-то из них взялся за ручку... В тот момент мне казалось, что моё сердце остановится. Я чудом заставил себя двигаться и нырнул вглубь комнаты, спрятавшись за коробками. Мне повезло... Наверное. Эти двое меня не заметили, а я услышал знакомые голоса... Хибари что-то ворчал про ленивых уборщиц, про то, что в кладовой тесно и грязно, а Мукуро обнимал его и вроде пытался успокаивать. Не знаю, чем они занимались. Мне было так страшно от мыслей, что эти два психа меня обнаружат. Сначала была тишина... Затем раздались звуки борьбы... Потом один из них зарычал... Мне показалось, что я слышал звуки рвущейся одежды... Недовольный голос Хибари-сана хрипло угрожал Мукуро, который, судя по звукам, зубами впивался в его кожу. Тогда мне стало страшно за себя. А что если Мукуро его всё-таки съест? Или Облако обглодает косточки Тумана? Я слышал, как Рокудо жаловался, что глава ДК впился в него ногтями до крови... Я же буду единственным свидетелем убийства! Я зажал уши и старался не издавать никаких звуков. В голове сотня бешеных тараканов танцевали канкан и чечетку под музыку танго и мешали мне думать о том, как я буду выкручиваться, если меня всё-таки обнаружат. Спустя пять минут мне подумалось, что следовать советам тараканов и танцевать не такая уж плохая идея... Когда прошло ещё минут сорок, мои ноги затекли, а тело напоминало деревяшку. Но на моё спасение звуки совместного загрызания до смерти прекратились. Оба остались живы и довольны таким поединком. Это позволило мне вздохнуть спокойно. Мысленно. Я с трудом прогнал тараканов, что учили меня азам сальсы. Они не верили, что без неё я смогу выжить... - Кея-кун, можешь идти? - заботливо спрашивает Мукуро, осматривая дыры на футболке. - Замолчи, травоядное, - огрызается Хибари, застегивая рубашку. - В следующий раз я забью тебя до смерти. - Конечно, Кея-кун, - довольно облизывается Туман, надевая зеленый пиджак на голое тело. - Твоя очередь выбирать место. После этого Хибари, наверное, ещё разок треснул Мукуро тонфа и они ушли... – По-твоему они дрались? – уточняет Реборн. – А что ещё они могли делать вместе? – пожимает плечами Савада. – Оставить их рядом – всё равно что сбросить бомбу. Результат будет тем же. – Но кладовка осталась целой, – намекает репетитор. – И что? – Тсунаеши не понимает, куда клонит мальчик. – Они же были раздирали друг друга. Реборн устало трёт глаза и встаёт со стула. Иногда он искренне рад, что непрошибаемость и наивность ученика не сказывается его работе…